13 декабря 1960 г.
(условная дата)
Ливерпуль, универмаг «Си-и-Эй», фото 1950-е г.
Синтия: «Несмотря на то, что последнее время платили им в Германии довольно прилично, Джон приехал практически без денег. Часть гонораров он отсылал Мими, гордясь тем, что был, наконец, в состоянии помочь ей, и какую-то сумму приберег мне на подарок. Насмотревшись там на разные вещи из кожи, Джон задумал купить мне кожаное пальто. Мы отправились в огромный универмаг «Си-и-Эй» в центре города, и долго рассматривали бесконечные ряды вешалок. Джон сначала хотел черное, однако черных моего размера не нашлось. Мы остановили свой выбор на изумительном темно-коричневом пальто длиной три четверти за семнадцать фунтов. Это был мой самый первый подарок от Джона, и я умирала от желания показаться в нем на людях.
Первым делом мы решили навестить Мими. Выйдя из универмага, мы забежали в соседний гастроном, купили там готовую курицу, и в отличном настроении отправились в гости. Однако, рассчитывая, что Мими разделит с нами нашу радость, мы глубоко ошибались. Увидев пальто и узнав, что Джон купил его мне в подарок, она пришла в ярость, начала орать на Джона и отчитывать его за то, что он потратил свои деньги на «прикид для бандитской мочалки» (из уст Мими, даже взбешенной, слышать такие слова было ужасно смешно). «Ты думаешь умаслить меня своей курицей после того, как все спустил на это?!». Случайно оказавшееся под рукой у Мими дамское зеркальце, а за ним и наша курица полетели в Джона. «Убирайся!!».
Лицо Джона мгновенно побелело. «Да что с тобой, черт подери, творится? Совсем уже охренела?!», — закричал он. Я застыла на месте, как громом пораженная. Реакция Мими не укладывалась у меня в голове. Крепко схватив меня за руку, Джон ринулся мимо тетки к задней двери. «Пошли куда-нибудь подальше из дома этой сумасшедшей бабы», — процедил он сквозь стиснутые зубы. Мы побежали на автобусную остановку, где Джон обнял меня и извинился за её поведение: «Кроме этих грёбаных денег и кошек её больше ничего не волнует».
Я собиралась домой, поэтому мы отправились автобусом до железнодорожной станции. Всю дорогу мы молчали. Мими и раньше иногда вела себя агрессивно по отношению к Джону. Однако в тот день она впервые позволила себе это в присутствии другого человека. Помимо гнева Джона сжигал стыд. Мы потом довольно долго не навещали Мими вдвоем. Что же касается того пальто, то я никогда больше не осмеливалась надеть его, идя к ней в гости.
Поведение Мими, вероятно, объяснялось злостью по поводу того, что Джон потратил эти деньги на меня, а не отдал ей, а также ревностью — поскольку она не могла не видеть, с какой любовью Джон относится ко мне. Мими хотела и ждала от Джона только одного — безоговорочной преданности. Тот, кто вольно или невольно препятствовал этому, становился для нее вне закона. Мими постоянно давила на Джона. Он часто жаловался, что она ни на минуту не оставляет его в покое и придирается к каждой мелочи. Она приходилась ему самой близкой родственницей после матери. Джон всегда старался угодить Мими, однако та все время отыскивала в его поступках что-нибудь, что ее не устраивало. Годы спустя, сделавшись знаменитым и очень богатым, Джон все еще стремился завоевать ее расположение и одобрение, но Мими по-прежнему находила повод лишний раз сделать ему нелицеприятное замечание.
Большая часть публикаций, из которых можно составить представление о Мими, — это интервью с ней самой. Пережив Джона на одиннадцать лет, она всегда поддерживала перед прессой имидж строгой, но любящей тетушки, которая обеспечивала племяннику надежный тыл, помогая добиться успеха. Я же знала совсем другую Мими: она постоянно пыталась подорвать его веру в себя, и это больно ранило и озлобляло его.
Вне сомнения, желание порадовать Мими в известной степени стимулировало Джона на его пути к успеху. Но мне, близкой подруге Джона, нелегко было простить ее недовольство и брюзжание в ситуациях, когда несколько добрых и ободряющих слов могли оказаться куда более полезными для него. Может быть, поэтому моя безоговорочная любовь и поддержка так много значили для Джона».