24 июня 1965 г.
Бэрри Майлз (автор книги «Календарь Битлз»): «В Великобритании поступила в продажу книга Джона Леннона «Испалец в колесе» (A Spaniard In The Works), выпущенная издательством Джонатана Кейпа».
beatlesbible.com: «96-страничная книга стоимостью 10 шиллингов шесть пенсов включала в себя 18 рассказов и многочисленные иллюстрации Леннона».
А. Курбановский (переводчик книги): «В самом названии этой книги «A Spaniard In The Works» заключен каламбур: обыгрывается идиома «to throw/put a spanner in the works», аналогичная русскому выражению “вставлять палки в колеса”».
Из интервью радиоведущего «Кей-Эр-Эл-Эй» Дэйва Халла с Джоном Ленноном:
Дэйв Халл: «Название «Испалец в колесе» (прим. – название «Испалец в колесе» было предложено Алексеем Курбановским). Ты обыгрываешь гаечный ключ (прим. – «A Spaniard in the Works». В названии обыгрывается английская идиома «to put a spanner in the works», дословно означает «сунуть гаечный ключ в движущиеся части механизма», аналогичная русскому выражению «вставлять палки в колёса». На обложке книги изображён сам Леннон в испанском костюме (Spaniard) с гаечным ключом (spanner) в руках).
Джон: Гаечный ключ в Америке – разводной ключ. Когда кто-то «вставляет палки в колёса», то всё заваливает. В Америке вы говорите: «Суёт разводной ключ в движущийся механизм».
Дэйв Халл: Да, не стоит совать разводной ключ в работающий механизм. Как ты решил использовать игру слов в названии книги?
Джон: Это название одной истории об испанце, который устраивается на работу в Шотландии, вот и всё. Я думал, что все знают это выражение. Я не знал, что в Америке у них другое выражение.
Дэйв Халл: Понятно. Обычно мы говорим: «Не бросайте раздвижной гаечный ключ в работающий механизм» или «не бросайте гаечный ключ в машину». Но теперь ясно. Ты используешь «гаечный ключ» и «испанец», чтобы поиграть словами. Это очень умно.
Джон: «Над второй книгой пришлось работать гораздо больше, потому что она начиналась с нуля. Мне говорили: «Ты потратил столько месяцев, чтобы закончить книгу!» Свою первую книгу я написал – по крайней мере, отчасти, – ещё когда учился в школе, она родилась спонтанно. Но на этот раз всё было иначе: «Мы хотим издать ещё одну вашу книгу, мистер Леннон». А у меня язык развязывается только после бутылки «Джонни Уокера», вот я и подумал: «Если, чтобы заставить себя писать, я буду каждый вечер откупоривать бутылку…» Поэтому я больше и не писал. Мне недостает усердия. Странно: мы, «Битлз», были дисциплинированными, но не замечали этого. Я не прочь быть дисциплинированным и не замечать.
Самый длинный рассказ, который я когда-либо писал, вошел в эту книгу. Это рассказ о Шерлоке Холмсе, который мне казался целым романом, но на самом деле он занимает всего шесть страниц. Большинство рассказов в тоже длиннее, чем те, что составляли первую книгу. Но я не могу подолгу писать об одном и том же. Я забываю, о чем идет речь, теряюсь, мне надоедает писать, и мне становится скучно. Вот почему я обычно убиваю многих своих героев. Я убивал их в первой книге, но во второй пытался не делать этого, а все-таки писать дальше.
Я уже написал бог знает сколько, а требовалось ещё немного, поэтому издатель прислал мне забавный итальянский словарик: «Может, вы почерпнете какие-нибудь идеи оттуда?» Я заглянул и понял, что эта книга сама по себе анекдот. Я изменил несколько слов (так я делал еще в школе с Китсом или ещё с кем-нибудь: я просто переписывал почти всё целиком и изменял лишь несколько слов). Критики потом писали: «Он испортил такую книгу!»
Едва ли я когда-нибудь правил свои книги, потому что, когда я пишу, я становлюсь эгоистом или просто человеком, уверенным в себе. Когда я написал эту книгу, она понравилась мне. Бывало, издатель спрашивал: «Может быть, вычеркнем вот это или изменим это?» А я сражался как сумасшедший, потому что хотел сохранить свою работу в первозданном виде. Я всегда писал сразу, ничего не обдумывая. Я мог что-нибудь добавлять, когда заканчивал работу, перед тем как отдать её издателю, но я редко что-то тщательно продумывал. Все происходило достаточно спонтанно.
В одной из статей о книге «Написано собственноручно» меня пытались причислить к таким сатирикам, как Питер Кук и другие выходцы из Кембриджа: «Он просто высмеивает всё то, что стало привычным для нас, – церковь и государство». Я действительно делал это. Именно подобные вещи порождают сатиру, поскольку другие просто не существуют. Я не благодетель, я не собираюсь проходить маршем по улицам – я не из таких».
Пол: «Джон не был набожным. Когда он был младше, то нарисовал распятого Иисуса с фаллосом в состоянии эрекции. Это было классно. Для юношеской работы это было сильно, но в то время все мы воспринимали такие вещи как шутки из категории черного юмора. В работах Джона сарказм присутствовал всегда».
Джон: «Я всегда собирался написать детскую книгу, мне давно хотелось написать [свою] «Алису в Стране Чудес». Я решил стать Льюисом Кэрроллом с примесью Роналда Серла. Я до сих пор лелею эту тайную мечту. Льюиса Кэрролла я всегда ценил, потому что я люблю «Алису в Стране Чудес» и «Алису в Зазеркалье». Я много читаю. Есть книги, которые должен прочесть каждый. Диккенса я недолюбливаю; что бы читать его, надо быть в определенном настроении. Я ещё слишком недавно закончил учиться, чтобы читать Диккенса или Шекспира. Терпеть не могу Шекспира, и мне всё равно, нравится он вам или нет. Не знаю, виновата ли в этом школа или он просто для меня ничего не значит.
Я вырос невежественным. Где-то я слышал про Лира, но в школе мы его не проходили. Я знал только ту классику или те «умные» книге которые мы изучали в школе. Должно быть, в школе я сталкивался и с Джеймсом Джойсом, но его мы не изучали так, как Шекспира Обычно всё начинается с того, что о тебе говорят: «О, он читает Джеймса Джойса!» Но я его не читал. Вот и решил, что стоит купить «Поминки по Финнегану» и прочесть главу. И это было здорово, он понравился мне, я отнесся к нему, как давнему другу, хотя и не сумел дочитать до конца.
Я купил одну книгу об Эдварде Лире и большой том о Чосере, поэтому теперь я знаю, что они [критики] имеют в виду. Но я не видел никакого сходства [своей книги] с их книгами. Разве что не много с «Поминками по Финнегану». Но «Поминки по Финнегану» – такая необычная, своеобразная книга. Тут не идет речь о записи каких-то слов, а всех, кто меняет слова, принято, как я понимаю, сравнивать. Нет, это нечто совсем другое.
Ринго не читал ничего из мною написанного, а Пол и Джордж читали. Первая книга, похоже, заинтересовала их больше, чем вторая. Особенно Пола, потому что в то время многие спрашивали: «И это всё, что они делают?» Пол – увлекающаяся натура, причем настолько, что он написал предисловие и помог с парой рассказов, но упомянут был только в одном, потому что потом про него все забыли.
Помешать им сделать что-нибудь невозможно. Этим делом я занимался ещё до того, как стал Битлом и у меня появилась гитара. Когда ребята познакомились со мной, я уже писал. Через неделю или пару недель после того, как мы подружились, я принес им свои творения и предложил: «Почитайте». В общем, это пришло к нам раньше – гитары появились уже во вторую очередь. А теперь гитары стоят на первом месте, потому что книги – это всё ещё лишь увлечение.
«Испалец в колесе» принесла мне личную славу. Да, эта книга хуже первой, но так всегда бывает с продолжениями. Во всяком случае, у меня к тому моменту накопилось множество историй, и было полезно избавиться от них – лучше выплеснуть их на бумагу, чем держать в себе. Эта книга сложнее, в ней есть истории и отрывки, которые не понимаю даже я, но, если уж я что-то написал, что толку хранить написанное в ящике, если я знаю, что это могут опубликовать? Неприкрытая истина заключается в том, что мне нравится писать, и я буду продолжать, даже если не найдется ни одного издателя, сумасшедшего настолько, чтобы публиковать мою писанину».
Роберт Фримен (фотограф): «Джон с детства имел обыкновение хранить свои работы, поэтому подготовить книгу не составило труда. Но вторая книга была совершенно иного плана. Материал в ней был несравненно богаче, а сроки выпуска предельно сжаты, что Джона очень нервировало, особенно после успеха «Написано собственноручно». Ему больше нравилось работать спонтанно и его не заботило, как она будет издаваться. Нам работалось хорошо. Мне импонировал его озорной юмор. Но он был не из тех, кого можно было поставить в определенные рамки. Как-то ночью мне позвонил Машлер (прим. – Томас Майкл Машлер был британским издателем и писателем): «Боб, будь добр, сходи к Джону и спроси, закончил ли он текст рассказа «Эрика Хирбли его Жирный Струп»? Его телефон не отвечает, наверное, он не работает».
Пятьдесят тысяч экземпляров были проданы в Англии в один день. В течение двух лет обе книги разошлись тиражом в 5 миллионов. Не такой уж плохой старт для «битла-литератора».
А. Курбановский (переводчик книги): «Все рассказы и стихи построены на каламбурах: перестановке букв, звукоподражании, буквальном толковании метафор и прочих лингвистических вольностях. Создание русской версии ленноновского балагурства представляет непростые задачи в плане поисков адекватной фоники, окказионализмов, нетрадиционного узуса. Позволительно дать здесь некоторые переводческие комментарии. Так, одна из первых миниатюр, о Франке, в оригинале называется «No Flies on Frank», то есть, «на Франке нет мух», и далее мухи играют важную роль в сюжете. Но существует английская идиома «there are no flies on somebody», что означает: «он полон энергии, бодрости» (встречается у Дж. Голсуорси), а во втором, слегка жаргонном значении: «его не проведешь, он не дурак» (предположительно, происходит от упоминания животного настолько быстрого и верткого, что на него и муха сесть не могла). Так на наших страницах возник «Франк Не Промух». Белоснежка (Snow White) у Джона именуется «Snore Wife», то есть «храпящая жена»; пришлось назвать её «Была Хрюшка» – во сне ведь не только храпят, но иногда и похрюкивают. Один из гномов носит имя «Wimpey», это – фирменное название запеченной в тесте сосиски. Появляющийся далее «Wumberlog, or the Magic Dog», как кажется, связан с популярным немецким словечком «wunderbar» («чудесно, замечательно»), с заменой: «bar» = «log» (и то и другое по-английски может означать «бревно»). Вместе с тем, в русском переводе необходимо было сохранить рифму (/од — dog), отсюда: «Вундерсос, или Волшебный Пёс».
Экземпляр книги, подписанной Джоном для фотографа Боба Уитакера.
Ринго: «Джон подписал мой экземпляр книги «Испалец в колесе» в своем репертуаре: «С любовью, Ринго, малорослому ублюдку».
Фетровая черная шляпа Леннона, в которой он сфотографировался для обложки книги.
Дот Джарлетт (домработница Джона Леннона): «Эта испанская шляпа была подарена мне Джоном Ленноном для моего сына».
Ассошейтед Пресс, 2007: «Прядь волос Джона Леннона была продана на аукционе за 24 тысячи фунтов (около 48 тысяч долларов). Волосы были вложены в книгу Леннона, вышедшую в 1965 году, и подписанную самим автором. Книга и прядь волос были подарены Ленноном парикмахеру Бетти Гласгоу, которая познакомилась с «Битлз» в 1964 году, во время съемок фильма «Вечер трудного дня». Работа над лентой продолжалась более трех месяцев, и всё это время Бетти следила за прическами музыкантов. Гласгоу также сотрудничала с группой во время съемок фильма «На помощь!» в 1965 году. Подпись Леннона в книге, гласит: «Много любви и волос, специально для Бетти от Джона Леннона».
Альф Бикнел (водитель «Битлз»): «Самым тяжелым испытанием для Битлов в 60-е была изоляция, в которой им приходилось жить. Ни в кино сходить, ни в ресторан, ни прогуляться по улице. Это очень тяжело. Помню в Париже, когда жили в отеле «Георг», я выходил, чтобы купить колоду карт, заводные игрушки, ещё что-нибудь. Лишь бы встряхнуться и не чувствовать себя в тюрьме их славы. Это очень тяжело. А гримерки и гардеробные – какая тоска! Самолеты, номера в отелях, гримерки, бесконечные концерты».
Джулия Бэрд (сестра Джона): «Они сидели в своих гостиничных номерах, как арестанты. Из одного отеля в другой, потом в третий и так без конца. Я себе не представляю, как там можно жить!? Пусть там красиво и классно, но, когда тебя запирают на ключ, или говорят: «Так, до выступления отсюда не выходить!» Это же просто ужасно!»
Бэрри Майлз (автор книги «Календарь Битлз»): «Милан. Выступление на велодроме Вигорелли, представляющей собой открытую арену на 22 000 мест».
Лео Вэтчер – организатор концертов «Битлз» в Италии.
Перед «Битлз» выступали такие известные итальянские певцы, как Пеппино ди Капри, Фаусто Леали, группа «Нью Дада».
Пол Маккартни многие песни представлял на итальянском языке, и таким же образом благодарил зрителей.
Из дневника Альфа Бикнела: «Брайен был недоволен, увидев несколько пустых мест на стадионе. Я думаю, что для него это было что-то вроде знака. Возможно, что в дневное время зрителям трудно пропустить работу или учебу».
Бэрри Майлз (автор книги «Календарь Битлз»): «Брайен Эпстайн был недоволен наличием пустых мест, особенно во время дневного концерта, когда многие из поклонников были в школе или на работе, а присутствовало всего 7 000 человек. В прессе высказали предположение, что поклонников держали подальше от высоких цен и сильной жары».
Фото Серджио дел Гранде.
Гвидоне (итальянский певец): «Во время выступления на велодроме Вигорелли они подшутили с певицей по имени «Анджела бамбино каттива» (Анджела, непослушная девочка), красивой женой Альдо Пагани (прим. – итальянский музыкант и композитор). Анджела зашла в костюмерную «Битлз», и Джордж Харрисон начал с ней флиртовать. Спросив меня, кто она такая, он попросил перевести ей несколько приятных комплиментов. Он также сказал, что слышал, как она пела днем, и что она была очень хороша. Однако я знал, что это неправда, потому что Битлы остались в своей костюмерной, из которой они ничего не слышали.
Анджела была очень польщена, но времени больше не было, потому что Харрисон собирался выйти на сцену. Учитывая пыл Джорджа, я подумал, что, возможно, последует продолжение. Но потом, после концерта, когда «Битлз» ушли, Анджела пришла с нами съесть пиццу в Санта-Лючии».
