Смерть Брайена Эпстайна

28 августа 1967 г.

Бэрри Майлз (автор книги «Календарь Битлз»): «В США поступил в продажу сингл группы «Роллинг Стоунз» с композицией «Мы любим вас» (We Love You) с вокалом второго плана Джона Леннона и Пола Маккартни».

Бэрри Майлз (автор книги «Календарь Битлз»): «Внезапная смерть Брайена на первых полосах газет Великобритании и США».

Стэнли Рейнолдз (газета «Гардиан», 28 августа 1967): «Мистер Брайен Эпстайн, поднявший «Битлз», Силлу Блэк и других из безвестности до мировой славы, был вчера найден мёртвым в постели у себя дома в Белгравии. Ему было тридцать два года.

Полиция была вызвана в дом испанским дворецким Брайена. Позже, старший полицейский сказал: «Мы рассматриваем случившееся как внезапную смерть. Я полагаю, что будет вскрытие, но это уже к следователю, если будут ещё вопросы».

Один из друзей господина Брайена сказал: «Последние несколько месяцев он был нездоров. Причина его смерти в настоящее время неизвестна». «Битлз» были в Бангоре, где в эти выходные они были приняты в круг приверженцев гималайского мистика, Махариши Махеш Йоги. Пол Маккартни с подругой, актрисой Джейн Эшер, уехали в Лондон сразу же после того, как услышали эту новость. Остальные трое Битлов остались ждать прибытие автомобилей из Лондона, которые должны были их забрать.

Господин Маккартни, бледный и подавленный, сказал: «Это потрясение. Я просто убит горем».

Напротив дома господина Эпстайна на Чепел-стрит на тротуаре начала собираться толпа, ожидая дальнейших новостей. Было вызвано полицейское подкрепление. К этому времени тело был вынесено в сопровождении доктора.

Как и его самые знаменитые подопечные, господин Эпстайн был ливерпульцем, который после окончания государственной школы и курса в Королевской академии, вошел в семейный мебельный и телевизионный бизнес. Спрос на пластинки «Битлз» привел его в клуб «Пещера», где он согласился стать их менеджером. Первый год дела не были успешными, но после этого «Битлз» начали своё восхождение к известности и значительным доходам.

Брайена Эпстайна всегда рассматривали как некоего Свенгали, магическим образом создавшего «Битлз» и последующий успех бит-музыки (прим. – Свенгали – персонаж романа «Трилби» Жоржа дю Морье, мужчина, который соблазняет, доминирует и эксплуатирует девушку Трилби, превращая её в известную певицу; сравнение со Свенгали было сделано журналистом Майком Хеннеси, незадолго до этого опубликовавшем серию интервью с Брайеном Эпстайном). Сам он отрицал, что создал «Битлз», но его успехи подтвердили его способность открывать таланты.

Он был больше Дягилев поп-музыки, а не Свенгали (прим. – Дягилев – русский театральный и художественный деятель, антрепренёр). В действительности его вкус основывался на нетривиальности, артистизме и классической музыке. Он любил классическую музыку и любил говорить о ней как знаток. Он был далек от карикатурного помощника режиссёра и, хотя его успех и обеспечил ему жизнь, которая, должно быть, была идеалом и завистью множества людей, всегда был застенчивым и чувствительным».

Том Туллетт и Дэвид Райт (Газета «Дейли Миррор», 28 августа 1967): «Умер Брайен Эпстайн – человек, создавший «Битлз».

Незаметный принц поп-музыки, построивший фантастическую империю шоу-бизнеса стоимостью в несколько миллионов фунтов стерлингов, был обнаружен вчера днём мёртвым в постели в своём лондонском доме стоимостью 31 000 фунтов стерлингов. Ему было всего тридцать два года.

Вчера вечером ошеломлённый Пол Маккартни, один из четырех парней Ливерпуля, которые сделали Эпстайна своим другом, только и мог сказать: «Это потрясение. Я просто убит горем».

Эпстайн, которому всегда удавалось оставаться на гребне поп-волны Мерсисайда, был найден около 14:45 своим испанским дворецким, который пошёл будить его в его спальню на втором этаже трёхэтажного дома с террасой на Чепел-стрит, Белгравия. Он постучал несколько раз, но ответа не последовало. Поэтому дворецкий поднял тревогу и вошёл внутрь. В комнате царил полумрак. Шторы были задернуты. Эпстайн был в постели.

Дворецкий сказал позже: «Вчера вечером мистер Эпстайн был дома один. Он выглядел вполне здоровым».

Начальник столичной полиции первого округа Джон Лоулер сказал: «Мы рассматриваем это как внезапную смерть. Возможно, будет вскрытие, но это дело коронера».

Представитель «НЕМС» – компании Эпстайна, которая управляет «Битлз», Силлой Блэк, Билли Дж. Крэмером, «Джерри энд Пейсмейкерс» и другими известными поп-музыкантами, сказал: «Причина его смерти неизвестна, но никаких неблагоприятных обстоятельств не было».

Из дома было изъято несколько бутылочек и лекарств, но, как утверждается, ничто не связывало их с причиной его смерти.

Тело Эпстайна было вынесено из дома примерно в пять часов дня. Вскоре со всего мира начали поступать соболезнования от звёзд эстрады и поклонников.

«Битлз», приехавшие в Бангор, Северный Уэльс, на массовый съезд общества медитации, приняли решение немедленно вернуться в Лондон. Первыми уехали Пол и его подруга, актриса Джейн Эшер. Она держала его за руку и плакала.

Джон Леннон: «Наша медитация придала нам уверенности, что мы сможем выдержать такое потрясение».

Джордж Харрисон: «Невозможно выразить словами нашу скорбь. Смерти не существует, она только на физическом уровне. Жизнь продолжается. Главное то, что у него всё хорошо».

Ринго: «Мы многим обязаны Брайену».

Сегодня на съезде общества медитации «Битлз» должны были присутствовать на посвящении Эпстайна.

Представитель «НЕМС»: «Руководство и все сотрудники организации потрясены известием о его смерти. Последний год он несколько раз болел, но никто не ожидал, что это произойдет». Он добавил: «В субботу Брайен должен был отправиться в Нью-Йорк, чтобы обсудить деловые сделки компании с американской стороной. Затем он должен был отправился в Торонто, чтобы провести своё первое полнометражное шоу для Канадской радиовещательной корпорации».

На вопрос, может ли теперь «Битлз» подписать контракт с кем-то другим, он сказал: «Из-за смерти мистера Эпстайна будущее “НЕМС” является предметом многочисленных дискуссий».

Лорд-мэр Ливерпуля миссис Этель Вормолд также отдала дань уважения Эпстайну. Она сказала: “Это трагедия. Он был ещё молодым человеком, который, должно быть, обладал потрясающей проницательностью, чтобы увидеть потенциал всех этих молодых людей в первые дни Мерси-бита. Ливерпуль» всегда будет благодарен ему за то, что он дал городу такую известность благодаря огромной популярности «Битлз», Силлы Блэк и других звёзд”».

Брайан Макконнел и Бернард Фальк (газета «Дейли Миррор», 28 августа 1967): «Его называли принцем поп-музыки, Наполеоном шоу-бизнеса. Но Брайен Эпстайн заработал свою славу и регалии трудным путем. Однажды он сказал о своей борьбе за вершину так: «Это было тяжело. Вы кричите, боретесь, царапаетесь, но если у вас нет веры и упорства, то сдаетесь. Я не сдавался».

Тем не менее Эпстайн, создатель звёзд, был более скромен в отношении своего значения в открытии величайшей звезды шоу-бизнеса – «Битлз». Он неоднократно отрицал то, что своему успеху они обязаны ему.

Тридцатидвухлетний Эпстайн наткнулся на упоминание «Битлз», когда в Ливерпуле продавал пластинки в семейном магазине. Люди постоянно спрашивали их пластинки, и в ноябре 1961 года он отправился в клуб «Пещера», чтобы послушать их выступление. Месяц спустя он подписал с ними контракт. Так Эпстайн, бывший учащийся государственной школы, бывший оформитель витрин, продавец и военнослужащий, стал на путь к тому, чтобы сделать их миллионерами и самому стать миллионером.

Многие обстоятельства привели Эпстайна к успеху. Он был не простым человеком, чья мягкая улыбка и приветливое обаяние могли скрывать безжалостность в его характере. Но в основном именно его тяга к установлению дружеских отношений дала ему талант находить неизвестных и делать их знаменитыми.

Тем не менее даже находясь в центре внимания, в окружении знаменитостей шоу-бизнеса и поклонников, Эпстайн оставался одиноким человеком. И одиночество было тем, чего он боялся больше всего.

Четверо «Битлз» были одними из немногих, кого он считал настоящими друзьями. По его словам, они ему нравились, потому что были естественными.

Одной из причин его застенчивости и одиночества были его несчастливые дни в школе-интернате. В 16 лет он её покинул и решил быть «хорошим в том, что мне нравится, а не работать над тем, что даст мне социальный статус». И именно благодаря продаже пластинок в музыкальных магазинах Норт-Энда, что дало его предприятию название «НЕМС», Эпстайн услышал о «Битлз».

Он получил много отказов от звукозаписывающих компаний, но как их менеджер, верил в них. Первая пластинка не имела успеха, и в первый год они работали в убыток. Затем, как выразился Эпстайн: «Больше года тяжелой работы, немного удачи, и мы у цели. Не я их сделал. Я не был их начальником. Я был их другом».

Помимо «Битлз», в «конюшню» Эпстайна входили Силла Блэк, «Джерри энд Пейсмейкерс», Билли Дж. Крэмер и другие громкие «имена».

В 1964 году Эпстайн переехал из Ливерпуля в Лондон, купил дом в Белгравии за 31 000 фунтов стерлингов и занялся бизнесом. Он поддержал несколько успешных лондонских шоу и получил контрольный пакет акций театра «Сэвилл». Вчера вечером в этом театре был погашен свет».

Дональд Зек (Газета «Дейли Миррор», 28 августа 1967): «Брайен Эпстайн открыл «Битлз». Фраза короткая, но её значение, измерять ли её миллионами или тем, как она потрясла устаревший мир до самых закостенелых артерий, отражает феномен века. Теперь эта фраза должна стать преждевременной эпитафией одной из самых экстраординарных, почти беспрецедентных карьер в истории индустрии развлечений. Брайен Эпстайн не просто изобрёл новую захватывающую музыку. Он использовал её яркую энергию и дожил до того времени, чтобы увидеть, как она организовала молодёжную революцию, которая теперь выбивает почву из-под ног всего мира. Те из нас, кто с лёгкой насмешкой отмахивался от оглушительного дебюта Джона, Пола, Джорджа и Ринго, вскоре лишились своих старомодных ухмылок.

Для Эпстайна эта свингующая музыка, впервые услышанная им в тёмном, сыром подвале Ливерпуля, была чем-то необузданным, свежим, непостижимым. Но Эпстайн не был менеджером-бизнесменом с сигарой в зубах, который быстро получал процент и снова уходил, когда спрос падал. Он был при «Битлз», от «Битлз» и для «Битлз». Ему нравилась их энергичная музыка, он угощал их лагером с лаймом, жил с ними, вёл с ними один и тот же образ жизни и воздвигал незаметную, но жёсткую преграду между ними и теми, кто хотел отхватить кусок их пирога.

Он был частью всех происходящих событий. Настроения, мечты и фантазии, трансцендентные «опыты», новые культы и культуры, захватывавшие умы «Битлз», захватывали и Эпстайна.

Он любил их. Я знаю это, потому что он сам говорил мне об этом – со сдержанной искренностью, которая завоевывала друзей и наживала врагов. И они любили его. Не потому, что он помог сделать их миллионерами (хотя жалоб на этот счёт от них не поступало). Они были за него, потому что он шёл впереди их по минным полям, указывая дорогу и протягивая им руку.

Джон Леннон: «Он единственный, у кого мы что-то берём. Он выше нас. Нами не мог управлять никто, кроме него, никто».

Вопрос, который ещё слишком рано задавать, но на который скоро будет дан ответ, заключается в следующем: смогут ли «Битлз», самый успешный квартет в поп-музыке, выжить без Эпстайна? Недальновидный, но корыстный предприниматель старой закалки, возможно, был бы рад выжать до последней капли эту талантливую четверку, разжевать и выплюнуть на свободный рынок. Но Эпстайн, как и музыка «Битлз», был другого, более существенного склада.

Жёсткий в общении, решительный, проницательный, беспристрастно осторожный – он обладал всеми этими качествами, чтобы успешно вести дела, но любой, кто отправляется на сафари в джунгли, должен знать, как обращаться с людоедами и прочими коварными хищниками.

Крупные голливудские магнаты, приглашавшие в свои кабинеты с ковровым покрытием этого стройного, симпатичного, обманчиво добродушного джентльмена, были убеждены, что смогут снять запонки с его рубашек «Тернбулл» и «Ассер». Однако секунд через тридцать он заставил их тянуться за своими таблетками от язвы, и они смиренно принимали его условия, которые он всаживал им в глотки. Это было достаточно трудно принять от любого бизнес-менеджера. В устах этого вежливого, застенчивого тридцатидвухлетнего парня, соринка в глазу становилась более терпимым риском.

Моя последняя встреча с ним состоялась за обедом в его старинном доме в Белгравии. Там была Силла Блэк, которая тоже была открытием Эпстайна. Она тоже, как и «Битлз», поднялась с уровня улицы до пентхауса.

Интуитивное чутьё Брайена Эпстайна основывалось на его твердом знании того, чего миллионы молодых людей хотели от музыки, от того, к чему они были неравнодушны. Менеджеры по гастрольной деятельности говорили ему, что Силла Блэк с её невыразительным голосом и невзрачной внешностью не сможет обеспечить кассовые сборы. Эпстайн посоветовал им встать в очередь на следующее выступление. Сейчас она возглавляет хит-парад, снимается в фильме. Она тоже почувствует на себе, что прошлой ночью с её плеча соскользнула крепкая надёжная рука.

Эпстайн принимал меня в доме, который, как и его владелец, стильный и вызывающе экстравагантный – роскошная смесь мозаики и картин старых мастеров. Стену его ванной украшает восьмифутовое увеличенное изображение красивого лица тореадора Эль Кордобеса. Знаменитый испанец был его другом. Как и артист балета Нуриев. Но в отличие от этих ярких экстравертов Эпстайн был мягким эгоцентриком, маскирующимся под загадочного человека. Он позволил себе необычный, забавный штрих тщеславия – например, иметь в качестве своего телеграфного адреса просто «Немперор» (прим. – Nemperor – производное от «emperor» – император, и названия компании «NEMS») – «НЕМ» от его крупной компании «НЕМС». Остальное вы поймете сами.

Это не история о том, как выходят из грязи в князи. Он происходил из ортодоксальной еврейской семьи среднего класса; пошёл в Королевскую академию театрального искусства; управлял музыкальным магазином, открыл для себя «Битлз», перевернул весь мир поп-музыки с ног на голову, и всё это непостижимым образом спокойно за чашечкой китайского чая.

В последние несколько месяцев Эпстайн, как некоторые из «Битлз», вошёл в причудливый мир экспериментов с «расширением сознания». В одном из интервью он признался в своих экспериментах с марихуаной и ЛСД. И, как и другие «включившиеся», усиленно встал на их защиту. Осознавал ли он, что ЛСД может иметь чрезвычайно разрушительные, а иногда и смертельные последствия, спросил его недавно Майк Хеннесси из «Мелоди Мейкер». Эпстайн ответил: «У меня были некоторые опасения, но я пошел на этот риск. Я думаю, что ЛСД помог мне лучше узнать себя, и я полагаю, что это помогло мне стать менее раздражительным».

Какими бы ни были последствия этого препарата, нет никаких сомнений в том, что Эпстайн отошёл от более шумных и зрелищных элементов шоу-бизнеса.

Он жил почти как отшельник, больше мистик, чем менеджер. И мистика приобрела суровую и трагическую реальность. Чтобы управлять этой иногда трудной, иногда обворожительной, часто откровенно несговорчивой группой, требовалась своего рода мягкость, доброта и доброжелательность. Брайен Эпстайн обладал этими качествами, а также значительными деловыми навыками.

Вчера вечером не только «Битлз» оплакивали и соизмеряли свою потерю».

Синтия: «На следующий день рано утром мы покинули Бангор. Мы с Джоном сидели на заднем сиденье автомоби­ля оглушённые происшедшим, но уже спокойные. Мы чувствовали себя очень необычно, как будто находились в коконе. Нe было ни слёз, ни стра­ха – только осознание свершившегося факта. Мы с Джоном держались за руки, пытаясь придать друг другу мужества. Иногда Джон вдруг восклицал полушепотом: «Боже, ну почему? Почему Брайен?» Ему было так же тяжело, как после смерти Стюарта, это была такая же неожиданная потеря».

Джордж: «Мы сели в машину и вернулись в Лондон».

Ринго: «Уезжали мы полные скорби».

Джордж: «Мы не знали, что делать, ощущая себя осиротевши­ми. Это была невосполнимая потеря. Мы совершенно ничего не знали о деловой, финансовой стороне. Он всё это взял на себя. И после его смерти у нас всё пошло прахом».

Ринго: «Нас вдруг точно обезглавили. Что делать, за что браться?»

Джоан Ньюфилд (личный помощник Брайена Эпстайна): «На следующий день на Чепел-стрит пришли Битлы со своими женами и подругами. Их лица были пепельного цвета, они были совершенно подавлены и потрясены. Когда они прибыли, Куини сидела в гостиной. Кажется, Синтия подошла и подарила ей красную розу. Нат Вайс ходил по комнате, выглядя довольно растерянным. Питер Браун тоже был там. Помню, как подумала: “Здесь все те, кого Брайен по-настоящему любил, а его самого здесь нет”.

Я сидела на диване и плакала. Джордж Харрисон подошёл ко мне и начал утешать. Они пришли после медитации, поэтому он был в состоянии одухотворения. Он сказал: “С Брайеном всё порядке, теперь ничто не может причинить ему вред, он покоится с миром. Ты просто оплакиваешь свою потерю”. Он был милым и успокаивал меня, но это было ужасно.

Все Битлы сидели рядом с Куини. Мне было грустно за Куини, за «Битлз» и за всех нас, но больше всего мне было грустно из-за Брайана, потому что он должен был быть там».

Алан Фримен (ведущий «Би-Би-Си»): «На следующий день я пришёл на Чепел-стрит и сел рядом с домом, где он жил. Я сидел там в течение пяти часов до полуночи, просто смотрел на здание. Я был полностью опустошён. Почему я так сделал, я не знаю».

Марийке Когер (группа дизайнеров «Простак»): «Мы были в «Кенвуде», когда пришли новости о смерти Брайена Эпстайна. Джон был ошеломлен, конечно же. В тот раз мы общались с ним о жизни и смерти, и жизни после смерти».

Пит Шоттон (друг детства Джона Леннона): «Узнав, что «Битлз» возвращаются в Лондон, на следующее утро я решил отправиться к Джону, чтобы оказать ему поддержку. На небе не было ни облачка и, казалось, вся страна пребывает в праздничной атмосфере уходящего лета. Когда я уже подъезжал к Уэйбриджу, по радио зазвучал хит группы «Прокол Харум» – «Белее бледного» (Whiter Shade Of Pale), которую обожали все «Битлз» и Брайен Эпстайн. Волшебная мелодия сделала залитую солнцем английскую сельскую местность ещё более идиллистичной, и то, что такой грустный день может быть одновременно таким прекрасным, поразило меня своей жестокой иронией.

К моему удивлению, Джон не считал такую погоду неподходящей для такой ситуации. Я застал его сидящим на кирпичной стене возле дома, и он приветствовал меня улыбкой до ушей. «Здорово, Пит, ну, как дела? – весело спросил он. – Прекрасная погода, правда?»

– Да, конечно, – запинаясь пробормотал я, – но такая хреновая новость о Брайене.

– Да, это тяжело, – согласился он. – Это дурные вести. Но мы сейчас должны думать о Брайене только хорошее и весёлое, и тогда с ним всё будет в порядке. Махариши объяснил нам, что смерть – это только видимость, и что мы не должны отчаиваться и переживать. Мы должны теперь думать о нём только хорошее и этим помочь ему попасть туда, куда он сейчас следует.

Хотя меня эта трансцендентальная логика не слишком убедила, я испытал некоторое облегчение от того, что Джон так стойко держится. Я ожидал застать его подавленным, жалким и нуждающемся в дружеском утешении. Но, оказалось, наоборот – Джон решил подбодрить меня мудрыми словами Махариши».

Альберт Голдман (автор книги «Жизни Джона Леннона»): «Саймон Напье-Белл (прим. – менеджер группы «Ярбёрдз») узнав о смерти Брайена Эпстайна, немедленно вернулся из Ирландии в Лондон, уверенный в том, что Брайен наверняка оставил ка­кое-нибудь сообщение на автоответчике. Предчувствие его не обмануло: на автоответчике его ожидало не одно, а сразу несколько сообщений.

Первое было оставлено в пятницу утром, когда он уехал. Следующее – по возвращении Брайена вечером того же дня. Брайен полагал, что Напье-Белл также вернулся в город, и просил его сразу перезвонить. Следующее послание, оставленное глухим голосом, содержало упрёк: «Я же просил тебя не уезжать», и настойчивую просьбу вернуться к пре­рванному разговору. Потом шли несколько звонков, кото­рые Брайен сделал уже вечером на следующий день после того, как проснулся. Чем дальше, тем менее членораздель­ным становился его голос. Гораздо более примечательным был тот факт, что эти звонки, казалось, предназначались совсем другому человеку, поскольку содержали намеки на такие интимные моменты, которые не имели ничего обще­го с мимолетным флиртом между Брайеном и Напье-Беллом».

Саймон Напье-Белл (менеджер группы «Ярбёрдз»): «Брайен считал, что его жизнь бессмысленна. А где-то в Северном Уэльсе улыбчи­вый гуру пытался распространить своё влияние на человека, который значил в жизни Брайена больше, чем кто-либо дру­гой. Может быть, дело всего лишь в том, что у меня был автоответчик, а в воскресном лагере Махариши его не было».

Клайв Эпстайн прибыл на Чепел-стрит.

Рекс Макин (адвокат семьи Эпстайнов): «В понедельник утром мне из Лондона позвонил в очень безутешном состоянии Клайв и спросил, могу ли я приехать и помочь ему. В аэропорту «Спик» сел в самолёт и вылетел в Лондон. В «Хитроу» меня встретил лимузин компании «НЕМС» и доставил в дом Брайена. Там были его дядя и двоюродные братья. Они были в ужасном состоянии шока и неверия в произошедшее. Я сделал необходимые действия с офисом коронера и с раввином Неметом из новой синагоги в Вест-Энде. Мы приняли все необходимые меры, чтобы тело было доставлено в надлежащее время в Ливерпуль для захоронения».

Тони Бэрроу (пресс-агент группы): «Началась нелицеприятная борьба за то, чтобы урвать его имущество. Один человек, которому нравилось, что его считают одним из ближайших друзей Эпстайна, просмотрел ящики туалетного столика в его спальне и вытащил множество дорогих шёлковых рубашек ручной работы – каждая с монограммой инициалов Брайена, «БЭ». Затем он спросил без каких-либо эмоций, не говоря уже о скорби: “Как думаешь, я смогу отпороть эти инициалы?”».

Бизнес-директора «НЕМС» Роберт Стигвуд (в центре) и Дэвид Шоу прибывают в лондонский аэропорт, узнав о смерти Брайена Эпстайна, 28 августа 1967 года. Фото Джорджа Страуда.

Хантер Дэвис (автор книги «Авторизованная биография Битлз»): «Как-то вечером Ринго с Джоном возвращались из Лондона. За рулём «Роллс-ройса» был шофёр Джона, они проехали мимо ярко освещенного паба, где в легких рубашках сидели люди и потягивали напитки. Они никак не могли этого пережить. С ума сойти, как сцена из волшебной сказки, которую они почти за­были».

Ринго: «Потрясающее зрелище. Мы уже проехали мимо, когда до нас дошло. Мы были в костюмах и чувствовали себя скованно. Ехали от Куини (миссис Эпстайн), которую только что навес­тили. Это было вскоре после смерти Брайена. Вернувшись домой, мы ре­шили переодеться и пойти выпить. Я отвел Морин к Син, чтобы она побыла у неё, пока мы с Джоном посидим в пабе. Это было как в старые добрые времена. Мы принесли им хрустящий кар­тофель и детское шампанское. Паб как паб. Мы ходили в такие на Коронейшн-Стрит. Бар­мен обрадовался, когда узнал нас. Мы взяли по бутылке тёмно­го пива. Пришлось дать несколько автографов, но в общем всё оказалось не так уж страшно».

Хантер Дэвис (автор книги «Авторизованная биография Битлз»): «Теперь, после первого удачного опыта, Ринго считает, что они могли бы время от времени выходить, чтобы пропустить стаканчик».