12 февраля 1967 г.
Пит Шоттон (друг детства Джона Леннона): «Безумные выходки «Обезьянок» были настолько увлекательны, что только на рассвете я вдруг вспомнил, что должен вернуться на остров Хэйлинг, чтобы открыть свой магазин. Видя, что Джон ещё слишком возбуждён, чтобы возвращаться домой, Мики Доленз любезно предложил мне услуги своего водителя, дабы я смог заехать в «Кенвуд» за ключами и своей машиной. Однако, когда мы выехали за город, этот водитель, видя возрастающую загруженность улиц машинами, едущими в Лондон, начал всё больше беспокоиться о приближении утреннего часа пик. Как он объяснил, через два часа «Монкиз» должны были быть в аэропорту. В итоге я попросил его высадить меня в Эшере, откуда попытался доехать до Уэйбриджа автостопом. Но когда стало ясно, что никто в биржевом поясе не собирается тормознуть ради длинноволосого юнца в цветастой рубашке, я взял такси.
И тут меня озарила страшная догадка, подтвердившаяся быстрым обследованием карманов, что вечером я уехал с Джоном без ключей и денег вообще. Раздражённому этим водителю такси пришлось довольствоваться обещанием уплаты в будущем (и закладом моих дорогих часов) и высадить меня в «Кенвуде», где передо мной предстали устрашающие изгороди из колючей проволоки, замки и сигнализация. Вдобавок, Синтии дома не оказалось. В конце концов я всё же умудрился перебраться через забор и взобраться на второй этаж к окну, которое оказалось приоткрытым. Дёргаясь и извиваясь, я уже пролезал внутрь, как вдруг услышал шум подъехавшей машины Джона.
«Эй, Пит! Какого черта ты там делаешь? – крикнул Джон, покатываясь со смеху от созерцания моих ног, торчавших из окна. – Ты пропустил самую интересную часть вечеринки!»
Брайен Эпстайн с Мики Долензем на вручении наград газеты «Диск энд Мюзик Эко»; на заднем плане диск-жокей Джимми Сэвил. Фото «Дейли Миррор».
Рик Кляйн (гастрольный менеджер группы «Монкиз»): «В лондонском отеле «Хилтон» проходила церемония вручения наград «Поп Диск», и нас пригласили, так что мы [с Мики Долензом] поехали. Мы прекрасно провели там время и были очень удивлены, когда ведущий сказал, что если бы «Монкиз» не были новичками в поп-музыке, то они получили бы награду. Там было так много людей, что я упомяну лишь некоторых: Спенсер Дэвис с женой, Клифф Ричард, Кэт Стивенс, Брайен Эпстайн, диск-жокей Бобби Дейл, Дэл Шэннон, актриса Эдриан и Саманта Жюст, которая теперь стала нашим постоянным гидом в Англии».
Британский певец Кэт Стивенс, Клифф Ричард, телеведущая Саманта Жюст и Мики Доленз.
Газета «Ньюс Оф Зе Уолд»: «В 11 часов утра информация была передана детективу сержанту Стенли Кадмору. Сержант и его коллеги получили в местном магистрате разрешение на проведение операции».
Стивен Дэйвис (автор книги «Время собирать камни»): «Стоял прекрасный зимний день. На фотографиях Майкла Купера запечатлены брюки клёш, белые мокасины, круглые зеркальные очки, шляпы с обвисшими полями и лохматые афганские куртки, столь модные в том году».
Стивен Дэйвис (автор книги «Время собирать камни»): «После завтрака большинство гостей сели в автомобили и отправились в таинственное путешествие по сельской местности, в то время как «кислота» червём прогрызала себе путь в их сознание. Выехав на холодный галечный пляж сассекского побережья, они попытались отыскать знаменитый пурпурный дом эстета и покровителя сюрреалистов Эдварда Джеймса, чья мебель, включая несколько красных диванов, сконструированных по эскизам Сальвадора Дали, имела форму губ сексуальной королевы Мэй Уэст. Однако дом, расположенный в Вест-Дине ближе к северу, оказался неуловимым, и кавалькада вернулась в Рэдлендс. Кит и Мик захотели отдохнуть. Мик наслаждался своими галлюцинациями».
Марианна Фейтфулл: «В такие моменты обычная нервная энергия Кита улетучивалась, и он излучал спокойствие».
Кит Ричардс, фото Майкла Купера, 12 февраля 1967 г.
Тони Санчес (друг «Роллинг Стоунз»): «Наркотик на практике оказался славным, с тихими спокойными галлюцинациями, и не приводил к потере самоконтроля. День был ясным, небо – ярко-голубым, так что полдня они провели, гуляя по лесу, сидя на пустынном пляже и плавая на лодке по холодному морю. Затем все вернулись в тёплый дом, где поели и покурили траву у камина в уютной гостиной.
В восемь вечера все уже были порядочно под кайфом. После душа Марианна села на диван, завернувшись в огромный рыжевато-коричневый персидский плед. Остальные слонялись по дому, слушая музыку «Ху» и Боба Дилана, оглушительно ревевшую из больших динамиков. Киту не нравилось просто так слушать музыку, поэтому одновременно работал и телевизор с выключенным звуком. В маленьких курильницах, расставленных по комнате, дымился ладан.
В какой-то момент кто-то громко и сильно заколотил в дверь.
– Что за чёрт? – со смешком спросил Мик.
– Не пускай никого, Кит, – засмеялась Марианна. – Если мы будем сидеть тихо, они уйдут».
Кит Ричардс (группа «Роллинг Стоунз»): «В дверь стучат, я смотрю в окно, а на улице столько гномов. Меня никогда раньше не арестовывали, а я все ещё на кислоте».
Пол Трынка (автор книги «Брайан Джонс: создание Роллинг Стоунз»): «После сообщения из газеты «Ньюс Оф Зе Уолд» в воскресенье, 12 февраля, детектив-сержант Норман Пилчер возглавил отряд из восемнадцати офицеров, включая двух женщин-констеблей на случай, если возникнет необходимость провести личный досмотр Марианны Фейтфулл, о которой их предупредили».
Кит Ричардс (группа «Роллинг Стоунз»): «Полиция ждала, когда Харрисон уедет. Теперь мы были для них лёгкой добычей».
Алан Клейсон (автор книги «Великая четвёрка»): «Ричардс по сей день полагает, что избежал бы тогда ареста, если бы Джордж – национальное достояние со своим орденом Члена Британской Империи – остался у него ночевать».
Тони Санчес (друг «Роллинг Стоунз»): «Кит распахнул дверь. Перед ним стоял невысокий коренастый мужчина в белом кителе, а за ним он увидел множество полицейских – мужчин и женщин в форме. В первый момент Кит решил, что это очередная галлюцинация. Однако фигура, стоящая перед ним, выглядела слишком материальной для видения. «Вы хозяин этого дома?» – спросил старший инспектор Гордон Дайнли, и прежде чем Кит успел понять, чего хочет полицейский, ему вручили ордер на обыск, основанный на «Акте об опасных наркотиках» 1965 года, и приказали зачитать.
«Что вы имеете в виду? Что это всё означает?» – Кит был ошеломлён настолько, что все ещё не мог понять, что происходит. «Это, сэр, ордер на обыск», – пояснил полицейский. Тут Кит, наконец, осознал происходящее и отступил в сторону, позволив полицейским войти. Снаружи дом был оцеплен на случай, если кто-то решит выпрыгнуть из окна.
«Эй, – крикнул Кит, перекрикивая музыку, – к нам тут пожаловали некие леди и джентльмены. У них с собой какая-то бумажка со всякой юридической фигнёй» Когда коротко стриженые полицейские в огромных ботинках вошли в гостиную, их встретил смех. Это выглядело настолько глупо, что просто не могло быть реальностью».
Стивен Дэйвис (автор книги «Время собирать камни»): «Начался обыск. Кит начал звонить своему адвокату в Лондон. Один из полицейских решил обыскать Марианну».
Тони Санчес (друг «Роллинг Стоунз»): «Марианна ухмыльнулась Майклу Куперу и приподняла краешек пледа, чтобы копы могли понять – она абсолютно голая. Она соблазнительно улыбнулась одному из молодых констеблей и пришла в восторг, когда тот покраснел».
Джереми Паскаль (автор книги «История рок-музыки»): «Cкандал с Джаггером и Ричардом, разразившийся в феврале 1967 года, был полон таких грязных и пикантных подробностей, что жёлтая пресса не могла и мечтать о лучшем подарке. Писали о голой девице с наброшенным на плечи меховым пледом, которому она «время от времени позволяла спадать с плеч. Она ничуть не была смущена – наоборот, её явно забавляло происходящее». В кулуарах Флит Стрит циркулировали и более пикантные рассказы о поведении этой знаменитой юной леди в тот вечер».
Тони Санчес (друг «Роллинг Стоунз»): «Мысль о том, что их будут обыскивать под музыку Дилана, показалась Киту настолько забавной, что он, заливаясь истерическим смехом, повалился на одну из разбросанных по полу восточных подушек.
Женщина-полицейский сказала Марианне, что должна её обыскать, и Марианна крикнула Мику: «Мик, Мик, помоги, эта лесбиянка хочет обыскать меня! Что ей надо? И как эта проклятая лесбиянка собирается меня обыскивать? Я же вообще без одежды». Тут она приспустила плед, демонстрируя грудь и то, что ниже, так что все в комнате могли заметить, какие светлые у неё волосы на лобке. Все присутствующие повернулись к ней. Деревенские копы заглядывали друг другу через плечо, пытаясь рассмотреть всё получше. Когда же женщина повела её на второй этаж, Марианна театрально извивалась и вопила: «Помогите! Меня хочет изнасиловать женщина-полицейский!»
Роберт Фрэзер ошеломлённо смотрел, как полицейские начинают неловко складывать в полиэтиленовые пакеты курительные трубки и разные амулеты. Затем старший офицер подошёл к его креслу и извиняющимся тоном сказал, что должен его обыскать. Роберт, не задумываясь, предложил ему приступать. В его карманах обнаружили две коробочки: в одной лежало восемь амфетаминовых таблеток, в другой – шесть крошечных таблеточек фармацевтического героина, внешне похожих на сахарин.
«Что это?» – спросил полицейский. Роберт спокойно, словно ребёнку, объяснил ему, что это таблетки от диабета. «У меня есть на них рецепт», – добавил он. Полицейский извинился и вернул таблетки. Но затем, по некоторому размышлению, полицейский вновь обратился к Роберту: «Извините, сэр, но мне придётся взять у вас по одной на экспертизу. Это, конечно, простая формальность, сэр». Он взял у него по таблетке и положил в конверт.
В спальне другой полицейский обнаружил зелёную куртку и принёс её в гостиную. «Кто хозяин этой куртки?» – с некоторой брезгливостью спросил он. Джаггер признался, что куртка его, и замер от страха, заметив, как полицейский достал из кармана маленький кусочек гашиша. Но тот быстро положил его обратно и торопливо отряхнул руки. «Господи, – подумал Мик, – он же решил, что это просто грязь с пылью». Затем полицейский достал маленький пузырёк с четырьмя таблетками. «Это ваши?» – спросил он. «Да, – ответил Мик, – мне их прописал мой врач, доктор Фёрт. Взбадривает и помогает лучше работать».
Затем полицейские принялись за Короля.
Его маленький кожаный кейс лежал прямо перед ним. У Короля спросили, его ли он. «Да, мой», – ответил тот. Все обыскиваемые знали, что кейс полон кокаина, «Белой молнии», марихуаны и всех прочих наркотиков, какие только известны человечеству. Констебль, открывший кейс, поинтересовался, что это за маленькие свёртки, обёрнутые алюминиевой фольгой. «Это фильм, – сказал Король. – Я кинорежиссёр, и это мой последний незаконченный фильм. Пожалуйста, не открывайте: если вы засветите плёнку, всё будет потеряно. А это целый год работы». «Да, конечно, сэр», – ответил констебль и начал обыскивать куртку Короля. В ней он с восторгом обнаружил маленькую жестянку с двумя кусочками гашиша.
Полицейские, казалось, были удовлетворены. Они пришли сюда найти наркотики, и они их нашли. Кит тоже чувствовал облегчение: копы столько всего не нашли, и, кроме того, ничего из обнаруженного не принадлежало ему или Мику Джаггеру. Казалось, они волшебным образом избежали неприятностей».
Кристофер Гиббс (торговец антиквариатом, друг «Роллинг Стоунз»): «После ухода полиции все расслабились и настроились на философский лад. Немного травы и стимулирующие таблетки – что тут может быть страшного? (Фрэзер ничего не сказал им про героин.) Они не могли поверить своему счастью: целая куча «кислоты» в портфеле осталась ненайденной!»
Ринго: «Они [полиция] сами их [наркотики] и распространяют. Они думают, что это круто – полиция проводит облаву и всё такое, но об этом читают пятьдесят миллионов человек, и пара тысяч из них думает: “Пойду и попробую наркотики”».
Марианна Фейтфулл: «Всё дело в том, что высокопоставленные чиновники правительства Eё Величества видели в нас врагов государства».
Майкл Купер (британский фотограф, друг «Роллинг Стоунз»): «Джаггер уверенно сказал: “Мы уладим это”».
Пол Трынка (автор книги «Брайан Джонс: создание Роллинг Стоунз»): «В тот день никаких арестов произведено не было, но Джаггер, Ричардс и их друг, торговец произведениями искусства Роберт Фрэзер, впоследствии были обвинены в преступлениях, связанных с наркотиками. Эндрю Олдхэм испугался ареста и сбежал в Америку».
Тони Колдер (деловой партнёр Эндрю Олдхэма): «Никогда не видел, чтобы мужчина упаковывал свои чемоданы так быстро. Он был в ужасе».
Эндрю Олдхэм: «Если у вас в доме пять полицейских, то есть веская причина думать, что вы попадёте в тюрьму. Так что я покинул страну».
Пол Трынка (автор книги «Брайан Джонс: создание Роллинг Стоунз»): «Неуверенность в личности того, кто сообщил о них, но уверенность в том, что кто-то это сделал, усилила подозрительность Джаггера и Ричардса в отношении окружающих их лиц. Последний подозревал своего водителя Патрика. Ники Крамер тоже попал под раздачу, но он всё отрицал».
Кристофер Гиббс (торговец антиквариатом, друг «Роллинг Стоунз»): «Всё это было очень неприятно и ужасно. Я уверен, что Крамер не имел ничего общего с облавой копов».
Пол Трынка (автор книги «Брайан Джонс: создание Роллинг Стоунз»): «В начале 1967 года власти начали преследовать Мика Джаггера, Кита Ричардса и Брайана Джонса за употребление наркотиков в рекреационных целях после того, как в газете «Ньюс Оф Зе Уолд» были опубликованы три статьи под названием «Поп-звезды и наркотики: факты, которые вас шокируют».
Первая статья была нацелена на Донована, у которого вскоре провели обыск и предъявили обвинение. Вторая статья была опубликована 5 февраля, и была нацелена на «Роллинг Стоунз». Репортёр, написавший статью, провёл вечер в эксклюзивном лондонском клубе «Блейзиз», где один из участников группы якобы взял несколько таблеток бензедрина, показал кусок гашиша и пригласил своих товарищей к себе домой, чтобы покурить. В статье утверждалось, что это был Мик Джаггер, но выяснилось, что это был не он. Репортёр на самом деле подслушал Брайана Джонса. Через два дня после публикации статьи Джаггер подал иск о клевете на газету «Ньюс Оф Зе Уолд».
В клубе Джонс обсуждал марихуану, но газета намеренно неверно процитировала его, поскольку кислота была незаконной с момента принятия Закона об опасных наркотиках 1965 года. Ошибочное отождествление Джаггера с Джонсом могло быть случайным, хотя Марианна Фейтфулл считает, что это было циничным и преднамеренным действием: известность Мика как лидера группы позволяла продать больший тираж.
Газета привлекла к делу двух своих репортёров. За участниками группы следили. Вечером в субботу 11 февраля в отдел новостей газеты позвонили: “Нам очень повезло, – вспоминал позже редактор, – что это оказался информатор”».
Кристофер Сэндфорд (автор книги «Мик Джаггер – просто крутой»): «Улаживая проблему с наркотиками, Мик Джаггер поручил Кейлоку (прим. – дорожный менеджер «Роллинг Стоунз») выяснить, кто настучал в полицию. Основных подозреваемых было двое: Шнейдерман и Крамер. Ни у кого не вызывало сомнений, что информатор принадлежал к их кругу.
Проведя собственное расследование, Кейлок пришёл к выводу, что канадец Шнейдерман, имевший тёмное прошлое и известный под кличкой Кислотный Король Дэвид, позвонил в «Ньюс…» 11 февраля. Газетчики, в свою очередь, сообщили в Скотленд-Ярд, инспекторы которого после безуспешных попыток внушить журналистам, что это не их дело, а отдела по борьбе с наркотиками, в конце концов, сами связались с полицией Западного Сассекса. Но это была версия Кейлока. После предъявления обвинения Шнейдерман уехал из страны, и полиция не предприняла особых усилий, чтобы найти его. Последовавший судебный процесс подтвердил версию Тома».
Дэвид Шнейдерман.
Хантер Дэвис (автор книги «Единственная на свете авторизованная биография»): «7 января мне позвонили в редакцию «Санди таймс», где я по-прежнему вёл «Аттикус». Звонила женщина со странным акцентом, сказала, что ее зовут Йоко Оно. Также сказала, что я самый известный обозреватель в Лондоне, ей так говорили, ля-ля-тополя, она хотела бы показать мой голый зад в фильме, который сейчас снимает. Кончайте издеваться, сказал я, вы вообще кто? Я подумал, меня дурачит пьяная журналистка из «Обсервера».
Нет-нет, сказала она, это очень серьезно, и перечислила другие свои фильмы – похоже, такие же дурацкие. Дала мне адрес, где велись съемки, умоляла прийти. Я сказал, что постараюсь, но не обещаю и в любом случае, если мне надо оголять зад, ей придется поговорить с моим агентом.
Но я пришел, сочтя, что эта идиотская история пригодится мне для колонки, но готовясь к тому, что всё это нелепый розыгрыш. В квартирке на Парк-лейн обнаружилась целая толпа болванов – все выстроились в очередь к крутящейся сцене, как детишки перед каруселью, а Йоко снимала, как они по очереди спускают брюки. Я разговорился с весьма смущенным американцем по имени Энтони Кокс, который оказался её мужем, – я так понял, деньги на это мероприятие дал он, поскольку у неё самой денег не было. Эдакий чистенький выпускник Лиги Плюща – не верилось, что он купился на такую чепуху. Чем дольше он объяснял, тем сильнее её затея наливалась серьёзным смыслом. В чем именно был смысл, я уже не помню.
Йоко и меня уговаривала снять штаны. Я отболтался и ушел, как делали все хорошие журналисты с незапамятных времен. Я не смогу написать о фильме объективно, сказал я, если сам буду сниматься.
Я сочинил заметку, которая появилась в газете «Аттикус» 12 февраля 1967 года».
Газета «Аттикус», 12 февраля 1967: «Энди Уорхолл снял в своё время фильм, в котором мы на протяжении восьми часов видим спящего человека, и принялся за следующий, такой же продолжительности, дабы показать Эмпайр-Стейт-Билдинг. Так что в снятом в Лондоне авангардистском фильме, демонстрирующем череду задниц, в сущности, нет ничего из ряда вон выходящего».
Хантер Дэвис (автор книги «Единственная на свете авторизованная биография»): «Я надеялся, что не очень зло над ней посмеялся, переживал, что заголовок «О нет, Оно» мог её обидеть, но она получила то, чего хотела, – первоклассную рекламу. Позже Йоко позвонила и поблагодарила меня за статью».
Питер Таунсенд (группа «Ху»): «Я был наслышан о Йоко от моего наставника по школе искусств Густава Метцгера, который вместе с Малькольмом Сесилом вдохновил меня на то, чтобы сделать разрушение частью моего сценического манифеста. В 1967 году Йоко ставила и исполняла «хэппенинги» на различных лондонских подмостках. Она действительно шокировала, была вызывающе-вдохновенна и на первый взгляд психически не здорова. Она была одной из первых террористок от искусства, сочетая глубочайшую нравственность с конфронтацией и шоком. К тому же она была чрезвычайно обольстительна и крайне эротична».