4 августа 1963 г.
Интервью Алана Смита с Джорджем Харрисоном для «Нового Музыкального Экспресса», в ливерпульском клубе «Голубой ангел» (будет опубликовано 16 августа):
«Джордж Харрисон оперся на стол в ливерпульском клубе «Голубой Ангел», лениво постукивая по зеленому сукну глядя сквозь клубящийся сигаретный дым. Был час дня, Джордж был в задумчивом настроении, когда мы беседовали о его роли в истории успеха «Битлз». Он потягивал Пепси-Колу.
«Знаешь, можно сказать, что «Битлз» стали моей карьерой. До этого, я работал всего один раз на другом месте. Месяца два. В семнадцать я оставил «ливерпульский институт» и стал работать электромонтером. Монтаж и все такое. Но меня это не впечатлило. Я очень любил музыку. Кроме того, в школе я познакомился с Полом и нас сблизил общий интерес к гитарам. На самом деле, в начале у него была только труба. Я помню, что мы всегда играли «Когда ступают святые» (When The Saints Go Marching In). Все время всегда «Святые»! Если бы Пол мог одновременно петь и играть на трубе, то, кто знает, может сейчас «Битлз» были бы известны, как создатели «Ливерпульского трубного звучания». В конце концов, он перешел на гитару, а потом мы познакомились с Джоном. Я до сих пор не рассказывал об этом, но мы оба, Джон и я, ходили в одну школу, на Довдейл-Роуд. Но мы никогда не встречались, до тех пор, пока мне не исполнилось шестнадцать или семнадцать.
Одно время (смеется) я использовал группу, которую назвал «Бунтари» (Rebels) или что-то подобное. Позднее я появился в составе «Кворримен», на выступлении в мужском клубе в зале «Британского Легиона». Это были Джон, Пол и я. Но это все было нерегулярно. Я играл как «свободный художник». Фактически, в то время я одновременно играл сразу в трех группах! Помню, что когда мы с Полом играли на гитарах, Джон мог петь без какого-либо инструмента вообще. В те дни мы были без ума от Бадди Холли, от таких его номеров, как «Подумай хорошенько» (Think It Over) и «Это так легко» (It’s So Easy).
У нас были и смешные случаи. Как-то раз мы выступали в Манчестере на конкурсе открывателей талантов Кэролла Левиса, и впервые на прослушивании участвовал Билли Фьюри. Тогда он был еще Рональд Уичерли и у него был свой номер «Марго». По-моему, к этому времени мы уже назывались «Джонни и лунные псы». На том прослушивании победителей оценивали по количеству аплодисментов, а нам нужно было успеть на последний поезд. Нас все равно не смогли бы найти, даже если бы мы выйграли! Но Билли прошел прослушивание, я это помню.
Смешно, но «Пещера», которая сейчас для нас как второй дом в Ливерпуле, не слишком уж привечала нас несколько лет назад. Это было тогда, когда там, в основном, играли джаз и скиффл. Обычно мы играли дикие роковые вещи, типа «Пока все танцуют» (Whole Lotta Shakin’ Goin’ On), и тогда нам из зала посылали записочки с предложением убраться восвояси! Мне кажется, что «Никто иной, детка» (No Other Baby) была единственной вещью в стиле кантри-энд-вестерн или скиффл, что мы знали. Обычно мы играли ее вновь и вновь. Мы делали этот номер плохо, надеясь, что ее не будут нам заказывать!
Ничего особенного в этот период не происходило. Мы разошлись, потом снова сошлись, уже с парнем, которого звали Стюарт Сатклифф. Стю покинул группу после одной из наших поездок в Гамбург, потому что захотел остаться в Германии. Я говорю об этом с грустью, потому что он умер».
Он зажег сигарету. «Помню, как мы прослушивались у Ларри Парнса, и он отправил нас на гастроли в Шотландию. К тому времени у нас было около восьми комплектов от ударной установки, потому что ударники постоянно менялись и, уходя, каждый из них что-то оставлял! Полу даже приходилось самому садиться за ударную установку.
Потом мы поехали в Германию. Это было в августе 1960-го. Я хорошо это запомнил, потому что немецкая полиция, узнав, что я был еще несовершеннолетним и не имел разрешения работать в клубах, выслала меня домой в Ливерпуль. Через несколько дней остальные парни тоже вернулись домой, но собрались мы вместе уже не сразу. На самом деле прошло некоторое время, не слишком большое, когда стараниями Боба Вулера мы снова получили работу. Я думаю, что Боб знает ливерпульскую сцену, как никто другой. Сейчас он конферансье в «Пещере». Боб дал нам возможность работать в танцевальном зале, это было в 1960-м, сразу после Рождества. Было забавно: мы долгое время пробыли в Германии, нас никто не помнил. На афише мы были как «Только что прибывшие из Германии», и все думали, что мы немцы! Одна из девушек подошла ко мне и сказала: «Да, ваш английский не очень хорош» (Aye, don’t you speak good English)».
Кто-то принес Джорджу еще пепси-колы, и он прервался, чтобы поприветствовать Боба Вулера, только что вошедшего в помещение.
Говорит Боб: «Я так вам скажу – Джордж совершенно не подвержен звездной болезни! Я написал текст песни для Билли Дж. Крэмера, для его будущего альбома. Я не думал, что услышу записанную версию до выхода альбома, но Джордж сумел раздобыть копию записи и промчался четыре мили, чтобы я смог услышать ее. На первый взгляд это может показаться не слишком уж и значительным, но меня все это убедило в том, что он действительно стремится помогать другим».
Джордж выглядел скромным: «Но если не ты, то кто-то же должен что-то делать для других? Я знал, что тебе нетерпелось услышать пластинку. После того, как мы записали в Германии для «Полидора» свою пластинку, я целый день слушал ее, не переставая. На самом деле, я думаю, что мы не назывались «Битлз», когда вышла немецкая пластинка. Это было непереводимо, поэтому фирма назвала нас «Братья Бит».
В последнее время мы начали забавляться с магнитофоном. Джон напевает слова – их нельзя назвать стихами или текстами песен, – затем я слушаю эту запись. Эдакий странный материал. Я не уверен, что кто-либо со стороны поймет, о чем там идет речь!
У нас было много времени несколько недель назад, когда мы были с «Джерри и Лидерами» в Уэстон-сьюпер-Мер. Мы все сидели в автомобиле, а Джерри, надев шляпу и темные очки, спрашивал прохожих, как ему пройти к местному полю для гольфа. Мы слышали немного странные ответы. Получилось что-то вроде передачи «Скрытая камера», только со звуком! А потом эта идея с картингом. Несколько недель назад я говорил об этом с Адамом Файтом, мне кажется, он увлечен этим не меньше нас. Видимо, мы можем заинтересовывать людей».
Джордж не принимает всерьез предположения, что «Битлз» могут распасться в ближайшие годы.
«Друг друга мы знаем уже лет шесть или семь. Если мы раньше и могли не уживаться, то сейчас с этим все в порядке. Я знаю, что я сейчас очень счастлив. Ринго говорит, что я раздражительный в какой-то степени, но думаю, что он просто разыгрывает.
Считаю, что у нас впереди большие возможности. Я хотел бы заняться инвестициями в различные области шоу бизнеса. Полагаю, что мне доставило бы удовольствие писать песни. Я не расчитываю, что у меня будет получаться так же, как это получается у Джона и Пола, но хотелось бы рано или поздно и в этом преуспеть. На самом деле, однажды я написал один номер, если это, конечно, можно назвать «творчеством». Это было в Гамбурге, как раз во время выхода песни «Апачи» у группы «Тени». Кто-то спросил у нас с Джоном, как рождается мелодия, и мы попытались это продемонстрировать.
Результат не сильно был похож на «Апачи», но нам он понравился, и мы использовали его некоторое время во время выступлений. Мы даже ее назвали «Плач по тени» (Cry For A Shadow)! Сейчас он на нашем полидоровском миньоне (прим. – эта композиция была записана «Битлз» 22 июня 1961 в Гамбурге)».
Джордж не претендует на то, чтобы быть во многом честолюбивым Битлом.
«Я люблю вечеринки и немного веселья, как и кто-либо другой», – говорит он, – «но для меня нет ничего лучше, чем немного тишины и покоя. Сидеть у большого огня в домашних тапочках и смотреть телик. Вот это жизнь!».
Джордж Харрисон, Ливерпуль, фото 1963 год.
Дмитрий Мурашев (dmbeatles.com): «Выступление в театре Королевы, Блэкпул (Queen’s Theatre, Blackpool). «Битлз» были вынуждены проникнуть в театр через люк в крыше, пробравшись к нему по лесам, установленным в соседнем дворе, потому что нормальный вход был полностью заблокирован поклонниками».
beatlesbible.com: «Группа выступила во второй и последний раз в этом зале. До этого они играли там 21 июля 1963».
Кен Вуд (weybridge.de): «4 августа в Блэкпуле Брайен Эпстайн встречается с Джоном Вейлом (согласно письма Брайена от 2 августа), вероятно, чтобы обсудить условия соглашения с компанией «Вейликс» на изготовление фотографической продукции с использованием изображений группы».