Брайен Эпстайн посещает клуб «Пещера»

9 ноября 1961 г.

Бэрри Майлз: «Дневное выступление группы «Битлз» в клубе «Пещера» (Cavern Club, Liverpool)».

Берил Адамс (секретарь Брайена): «Однажды Брайен пошел в клуб «Пещера», чтобы послушать ребят».

Хантер Дэвис: «Впервые Брайен в сопровождении Алистера Тейлора пришел в «Пещеру» на дневной концерт 9 ноября 1961 года».

Брайен посещает клуб «Пещера» (рисунок Эндрю Робинсона).

Синтия: «Девятого ноября 1961 года Эпстайн осторожно вошел в «Пещеру», как раз к началу обеденного выступления «Битлз».

Филипп Норман: «Падди помнит, как Брайен появился на Мэттью-Стрит, пробираясь среди раздавлен­ных фруктов и капустных листьев».

Пэдди Дилэни: «Брайен Эпстайн, ухоженный, в элегантном, темном костюме, выглядел неуместно в этом месте».

Пэдди Дилэни.

Брайен: «Я прошел по грязным ступенькам, ведущим в огромный подвал, и очень осторожно спустился вниз мимо быстро нарастающей толпы бит-поклонников к столику, где крупный мужчина осматривал членские пропуска. Он знал мое имя и кивнул в сторону проема в стене, которая вела в центральный из трех тунелей, которые и составляли грохочущий клуб «Пещера». Темень, сырость, вонища, – я сразу же пожалел о своем поступке».

Брайен в клубе «Пещера» (рисунок Эндрю Робинсона).

Синтия: «Позже он сказал нам, что заведение его совсем не впечатлило. Наоборот, показалось отвратительным — грязным, мрачным, сырым и очень шумным. Эдакое прибежище для молодежи, где он старался не появляться по собственной воле».

Берил Адамс (секретарь Брайена): «На него было забавно смотреть, потому что он чувствовал себя явно не в своей тарелке».

Дэвид Блэкхауз (ливерпульский архитектор): «Я был там, когда Брайен Эпстайн пришел в «Пещеру». Он был прекрасно одетым, элегантным мужчиной, и выглядел там совершенно неуместно. Я знал, кем он был, хотя и никогда не разговаривал с ним».

Синтия: «Не желая выделяться среди подростков в своем приличном деловом костюме, Брайен тихонько пристроился в глубине зала, наблюдая за происходящим».

Алан Уильямс: «Брайен пришёл туда и пристроился сбоку от основной массы подростков».

Боб Вулер: «Захватив с собой своего помощника Алистера Тейлора для поддержки, Брайен встал позади толпы».

Из интервью Спенсера Лея с [швейцаром клуба] Пэдди Дилэни:

Спенсер Лей: Вы помните Брайена Эпстайна, когда он впервые пришел в «Пещеру»?

Пэдди Дилэни: Да, дневное выступление в ноябре 1961. Была обычная толпа, и этот парень с портфелем под мышкой в самом конце, вставший на цыпочки, чтобы их увидеть.

Брайен в клубе «Пещера» (кадры художественного фильма).

Брайен: «Шум стоял оглушительный, из усилителей неслись, в основном, американские хиты. Помню, что, слушая шлягеры, ко­торые они наяривали, я подумал: «Может быть, существует какая-то связь между репертуаром «Пещеры» и моей «Двадцаткой лучших»? Я заговорил с одной из девушек. «Эй», – прошипела она, – «сейчас выйдут «Битлз». И вот на сцену, размещенную в конце туннеля, поднялись четыре парня. Я протиснулся поближе к сцене мимо восхищенных молодых лиц и танцующих тел, и наконец, как следует, разглядел «Битлз».

Синтия: «Когда «Битлз» вышли на сцену, он смотрел на них как завороженный».

Алан Уильямс: «Его сразу ошеломили и музыка и личности самих музыкантов».

Алистер Тейлор: «И вот в «Пещере» мы увидели эту ужасную группу. Они были настолько плохи, что у меня даже слов нет».

«Битлз» в клубе «Пещера» (кадр художественного фильма).

Синтия: «Неряшливые и нахальные, они курили, ели, переговаривались между собой, что-то кричали своим знакомым в зале, рассказывали анекдоты и даже поворачивались спиной к публике, не забывая при этом играть свою музыку. Всем своим поведением «Битлз» как будто показывали аудитории, что им на нее наплевать. Однако публика в «Пещере» их просто обожала, и Брайену стало ясно, что в этих ребятах есть нечто особенное».

Рисунок Эндрю Робинсона.

Брайен: «Я впервые увидел их воочию. Весьма неопрятные и не очень чистые. Но они были опрятнее и чище, чем кто-либо из тех, кто выступал во время обеда до них, или, если уж на то пошло, на большинстве подобных выступлений, что я посещал прежде. Но я никогда не видел на сцене никого похожих на «Битлз». Во время выступления они кури­ли, ели, болтали друг с другом и в шутку обменивались тума­ками. Они то поворачивались спиной к публике, то орали на слу­шателей и хохотали над собственными остротами. Но было со­вершенно очевидно, что они вызывали колоссальное возбуждение. Казалось, от них исходит какой-то магнетизм. Я был покорен».

Джордж: «Он [Брайен] стоял в глубине зала и слушал».

Боб Вулер: «Брайен послушал выступление Джона, Пола, Джорджа и Пита на сцене, хотя они и не могл разглядеть слишком много».

Алистер Тейлор: «Они были шумными, они были никчемными».

Филипп Норман: «Весьма сомнительно, что в такой обста­новке и при таком консервативном вкусе, он смог оценить све­жесть музыки «Битлз». Скорее, его очаровал сам вид четырех стройных, затянутых в кожу и пропитанных потом, прыгающих и кричащих парней. Это был сон среди бела дня, порожденный в этой странной для него атмосфере его сокровенными фанта­зиями».

Брайен: «Для меня это был совершенно новый мир. Я был поражен этой темной, дымной, сырой атмосферой, этим битом, и этими четырьмя парнями на сцене, небрежно одетыми. Их вид не соответствовал моим ожиданиям, хотя я уже давно интересовался театром и артистами. И вдруг среди всего этого произошло что-то потрясающее. Я был поражен их музыкой, их битом, их чувством юмора, проявлявшимся на сцене.

Мне нравились их импровизации, и я был заворожен этой новой для меня музыкой с ее грохочущим басовым ритмом и ее всепоглощающим звучанием. Совершенно определенно, что в этой «неприятной темнице» царило радостное возбуждение, которое сильно отличалась от любых дру­гих развлечений, предоставляемых в таких местах, как ливерпульский театр «Империя» или лондонский «Палладиум». Хотя позднее я узнал, что отклик на «Битлз» в Ливер­пуле немного падал – они, как и я, скучали, так как не видели больших перспектив своей жизни».

Боб Вулер: «Тем не менее, Брайен был ими весьма впечатлен. К счастью, Брайен увидел хорошее выступление. Ему также понравилось, как они себя вели, и он нашел их очень плотскими. Они были неопрятными, с непричесаными волосами, и, что самое главное, они были стройными и физически привлекательными».

Хантер Девис: «Особенно очаровал его парень, который больше всех орал и гримасничал по сцене. Брайен, поначалу не ведавший, кто есть кто, лишь впоследствии узнал, что парнем, от которого он не мог оторвать глаз, был Джон».

Джон (кадр художественного фильма).

Питер Браун: «Брайена Эпстайна заинтересовал грубый, скандальный Джон Леннон. Ему нужен был Джон».

Филипп Норман: «В буквальном смысле это оказалось физическим желанием».

Питер Браун: «Это был наиболее подходящий образ воплощения его тайных сексуальных наклонностей».

Пол: «До меня доходили слухи о нравах ар­тистической среды, но в данном случае это было глу­постью».

Пит Шоттон: «То, что Брайен Эпстайн был гомосексуалистом, мало удивит (не то что шокирует) большинство нынешних читателей, а тогда, в Ливерпуле 61-го года, «гомики» считались чем-то неестественным, и все, страдавшие этим, предусмотрительно держали это в страшной тайне. (В те дни на стороне «гомосековых побоищ» стоял закон; гомосексуализм по-прежнему считался уголовным преступлением, а насилие, шантаж и домогательство были неотъемлемой частью жизни гомосексуалистов.) Но не будь Брайен гомосексуалистом, вполне возможно, что никто за пределами Ливерпуля или Гамбурга так никогда и не услышал бы о «Битлз», и история поп-музыки – равно как и история вообще – могла бы пойти совсем иным путем».

Алистер Тейлор: «Его [Брайена] очень часто обвиняли в том, что он привязался к «Битлз» потому, что влюбился в Джона. Меня от этих обвинений просто тошнит. Могу я сказать перед телекамерой, что все это просто вздор! Он стал работать с «Битлз», потому что группа произвела на него сильное впечатление. Он не влюбился в Джона. Случилось ли это позже? Кто я такой, чтобы знать!?».

Алан Уильямс: «Именно личности «Битлз» были тем фактором, который привлёк его прежде всего. Их возбуждающее присутствие действовало на него больше, нежели высочайшее качество их звучания. Нужно было быть гомосексуалистом, чтобы ощутить тот глубокий отклик, который эти четверо неряшливых ливерпульских юнцов, слоняющиеся по сцене «Пещеры» и поворачивающиеся спиной к своим поклонникам, способны были вызывать у аудитории. Когда «Битлз» выходили на сцену в этой потной «теплице», окружённой лабиринтом фруктовых лавок, подростки усаживались на задние лапки, как если бы они поклонялись каким-то странным богам из другой страны, из другого мира, из другой Вселенной. Брайен видел потенциал в их глазах. Он чувствовал, что мог бы увидеть те незримые нити, которые «Битлз» протягивали между собой и слушателями. Если бы он не был гомосексуалистом, вряд ли бы он смог так глубоко отреагировать на них».

Пит Шоттон: «Как Брайен позже признался Джону, первое время музыка «Битлз» интересовала его меньше всего. Его также не слишком впечатлило симпатичное личико Пола, простодушие и молодость Джорджа и даже хваленое «угрюмое великолепие» Пита Беста. Брайан был не просто гомосексуалистом; его сексуальное возбуждение определялось именно тем, что оскорбляло и угрожало ему: вульгарность, наглость, грубость и агрессивность, столь богато воплощенные в лице ритм-гитариста «Битлз». И с того момента, как Брайен увидел этих четырех оборванцев в кожаных куртках, его окончательно и бесповоротно загипнотизировал тот, чье поведение больше всего походило на поведение зверя, загнанного в клетку».

Алистер Тейлор: «Надо иметь в виду тот факт, что в те дни эти парни были весьма шероховаты. Помню, однажды, мы с Полом балагурили о том, как я рассказал кому-то историю о своих первых днях в «Пещере», и их ранних выступлениях. Я сказал: «Представьте себе этих парней», – а Пол в это время сидел рядом, – «так вот, эти парни знали всего только пять аккордов». А Пол и говорит: «Алистер, если ты собираешься рассказывать эти истории правдиво, то мы знали только три аккорда!». Так что, они были неумелыми, на самом деле, они были ужасны, но в них было что-то еще. Я никогда не соглашусь, что это была харизма, бит, или ритм. Единственное, что я могу приписать это ингридиенту «Икс». Меня спрашивают, что вы имеете в виду под ингридиентом «Икс»? Обычный ответ: «Если бы я знал это, то нашел бы еще несколько, и стал бы миллионером!».

Хантер Дэвис: «Диск-жокей Боб Вулер объявил в микрофон, что в зале присутствует мистер Эпстайн из «НЕМС»: «Давайте поаплодируем ему как следует».

Брайен: «Я был удивлен, когда, после того, как «Битлз» закончили, Боб Вулер, диск-жокей «Пещеры», который позднее стал моим хорошим другом, объявил по громкоговорителю, что в клубе мистер Эпстейн, и попросил публику поприветствовать меня».

Джордж: «Брайен зашел послушать нас. Помню, диск-жокей Боб Вулер объявил: «Среди нас сегодня находится мистер Эпстайн, владелец магазина «НЕМС». И все закричали: «Ого! Вот это круто!».

Пол: «Он пришел в «Пещеру», а нам тут же передали: «В зале Брайен Эпстайн, возможно, менеджер или агент. Так или иначе, вполне взрослый мужик». В то время мы делили людей на таких, как мы, и взрослых».

Питер Браун: «Известие было встречено аплодисментами и выкриками, и Брайен отодвинулся еще дальше в тень».

Брайен в клубе «Пещера» (рисунок Эндрю Робинсона).

Брайен: «Такого рода объявления тогда, как и сейчас, смущали меня».

Пэдди Дилэни: «Когда все закончилось, он продолжал там топтаться на месте, поэтому я подошел к нему и спросил: «Все закончилось, сэр. Могу я вам чем-то помочь?». Он ответил: «Все в порядке, я собираюсь познакомиться с «Битлз». С этого все и началось».

Питер Браун: «Ему пришлось собрать все свое мужество, чтобы протиснуться сквозь шумную толпу к уборной, крошечному помещению за сценой, где он попытался представиться музыкантам».

Брайен: «Я был немного не в своей тарелке, когда подошел к сцене, чтобы попробовать поговорить с «Битлз» о пластинке «Моя Бонни».

Джордж: «Потом он зашел к нам в раздевалку. Мы решили, что он шикарный и богатый человек, – это мое первое впечатление от Брайена».

Брайен: «Джордж был первым, кто заговорил со мной. Худощавый, бледный парень с копной волос и очень приятной улыбкой. Он подал руку и сказал: «Привет. Что привело сюда мистера Эпстайна?». Я объяснил, что мне поступили заявки на их немецкий диск. Он подозвал остальных – Джона, Пола и Пита Беста – и сказал: «Этот человек хотел бы услышать наш диск».

Хантер Дэвис: «Брайен объяснил, что у него спрашивают их немецкую пластинку, а он не знает, какая фирма ее выпустила. Не назовут ли они эту фирму? Джордж от­ветил, что компания называется «Полидор». Правда, теперь Джордж совершенно забыл, что разговаривал об этом с Брайеном. Остальные – Пол, Джон и Пит Бест – вовсе не помнят свою первую встречу с ним».

Джон: «Он производил впечатление опытного и богатого человека – вот и все, что я помню».

Брайен: «Пол казался довольным и пошел в маленькую оркестровую комнату ря­дом со сценой, чтобы поставить пластинку. Мне она показалась хорошей, но ничего особенного. Я остался в клубе и послушал вторую часть про­граммы, обнаружив, что «Битлз» нравятся мне все больше и больше. В них было какое-то непередаваемое очарование. Они были чрезвычайно веселыми и очень привлекательными в манере «хочешь принимай, хочешь нет».

Филипп Норман: «Брайен пробыл в «Пещере» до конца второго отделения».

Алистер Тейлор: «Мы вышли и направились в ресторан под названием «Павлины» (Peacocks). Когда нам с Брайеном вернулся слух – потому что там [в «Пещере»] было настолько громко, что вы могли физически его ощутить – Брайен спросил: «Как, по-твоему?», и я ответил: «Брайен, они совершенно ужасны». «Да?». «Ну да, но потрясающи», – произнес я.

Мы поговорили еще немного, и он сказал: «Думаю управлять ими». «Да, здорово, отличная идея», – говорю я. «Ну что ж, для этого нам нужно создать отдельную компанию», – произнес он, – «Ты со мной?».

Всегда буду помнить его знаменитый вопрос: «Ты работаешь на меня, или на НЕМС?». Я ответил: «Ну, я ведь ваш л.п. [личный помощник]. Я работаю на вас». «Пойдешь со мной?», и я ответил «да, конечно пойду». «Хорошо, Алистер, ты сможешь иметь два с половиной процента от их выручки». Я повернулся и сказал: «Брайен, я не могу согласиться на два с половиной процента от их выручки». «О», – протянул он. Я продолжил: «Это обойдется в большую сумму денег». «Я не прошу у тебя денег», – произнес он. – «Давай создадим эту новую компанию». Я отклонил два с пловиной процента от выручки «Битлз», и просто сказал: «Брайен, я хочу более высокую зарплату». «Хорошо, можешь на это рассчитывать. Пока». И до дня его смерти мы никогда больше не говорили об этом».

Рэй Эннис (солист группы «Свингующие синие джинсы»): «Я встречался до этого с Брайеном Эпстайном, и спросил его, что он делал в «Пещере». Он ответил: «Я приходил посмотреть на «Битлз». Считаю, что они отменны». О том, как они пели, он ничего не сказал».

Питер Браун: «Вернувшись в свой магазин, Брайен не мог говорить ни о чем, кроме «Битлз». Он ими просто бредил, с жаром рассказывал о них всякому, кто соглашался слушать, кроме того, он наклеил название группы на витрину своего магазина грампластинок аршинными буквами».

Бэрри Майлз: «Выступление группы «Битлз» в городском зале «Лизерленд» (Litherland Town Hall, Liverpool)».