3 апреля 1961 г.
Хантер Дэвис: «Примерно в это время Астрид сказала Стю, что ей не нравится его «тедди-бойская» стрижка, его напомаженные волосы. Он должен выглядеть, как Клаус и Юрген, их стиль ему больше пойдет. После долгих препирательств Стю согласился на новую прическу. Астрид пригладила вихры Стю щеткой, постригла его и придала ему человеческий вид. Вечером, когда Стю заявился в «Toп Тен», все так и попадали на пол от его новой стрижки».
Новая стрижка Стю (кадры художественного фильма).
Полина Сатклифф: «Когда Стю впервые заявился в «Топ Тен» с новой прической, все остальные шумно и весело засмеялись. Как утверждает Юрген, первый, кто перенял новый стиль прически Стю, был Джордж, но после того, как его тоже стали высмеивать, вернул все на место».
Джордж: «На нас заметно повлияли Астрид и Клаус. Помню, однажды мы пошли в бассейн, у меня намокли волосы и прилипли к голове, а Астрид и Клаус сказали: «Оставь так – это здорово». У меня с собой все равно не было бриолина, и я подумал: «Это замечательные люди, и, если они думают, что так будет лучше, оставлю так». Их совет придал мне уверенности, волосы высохли, естественно спадая вниз. Позднее такая прическа стала частью нашего образа. До тех пор я зачесывал волосы назад, но они не сдавались без борьбы и снова ложились на лоб, когда я мыл голову. (Они как раз отросли для битловской стрижки!) Чтобы зачесывать волосы назад, мне приходилось густо смазывать их бриолином. Помню, однажды я подстриг Джона, а он попытался подстричь меня. Мы сделали это из озорства, только один-единственный раз, но он, помню, подстриг меня не так профессионально, как я его».
Джон: «Больше я никогда и никого не стриг».
Хантер Дэвис: «Потом те же попытки предпринимал Пол, хотя время от времени он возвращался к привычному облику, так как Джон еще не принял своего решения. Пит Бест вообще не обращал никакого внимания на все эти глупости. Но – на свет появилась прическа «Битлз».
Пол: «В этот приезд в Гамбург мы начали носить битловские прически. Это была еще одна попытка убедить слушателей: «Заходите, мы отлично играем рок-н-ролл».
Синтия: «Двe недели, проведённые в Гамбурге, на многое открыли мне глаза. Меня невероятно возбуждало то, что я находилась далеко от дома, не ограниченная какими-либо жесткими правилами. Я чувствовала себя такой свободной! А уж о том, что это были счастливые, беззаботные дни, окрашенные нашей с Джоном любовью, не надо и говорить. Картина нашей встречи на другой день после приезда, после основательного отдыха, была просто идиллической. Сияло солнце, и всё было прекрасно – и виды, и звуки, и запахи. Всё внимание Джона было сосредоточено на мне. Он с восторгом показывал мне свой Гамбург – шумный порт, полный красок и несуетливой возбуждённости, во многом так похожий на Ливерпуль. Немецкий язык оказался почти такой же гнусавый и гортанный, как и классический ливерпульский «скаус». Мне кажется, ливерпульцу легко его освоить. Наверно, именно благодаря сходству Ливерпуля и Гамбурга ребята легко там освоились и «прижились».
Гамбург 1961 г.
Синтия: «Как и в Ливерпуле, здесь, в порту, мы видели огромные океанские лайнеры с нависшими над ними портовыми кранами, чаек и лазурное небо. Катера и пароходы тоже, как и у нас на реке Мepси, сновали туда-сюда, не обращая на нас никакого внимания. В отличие от нас, простых смертных, любовавшихся ими, они точно знали, куда направляются. Для нас с Джоном это было счастливое, беззаботное время, когда ни Мими, ни моя мама не давили на нас. Каждую свободную минуту Джон проводил со мной, с гордостью показывая мне достопримечательности города».
Полина Сатклифф: «Астрид подружилась с Синтией и организовала для нее с Дот настоящую экскурсию по городу, провела по лучшим магазинам. Так как у Синтии с собой не было вечерних нарядов, Астрид предоставила в ее распоряжение свой гардероб. Правда Син не захотела злоупотреблять хорошим к ней отношением и отказалась, но дружеские отношения между ними стали еще более проникновенными».
Питер Браун: «К громадному облегчению Синтии, Астрид оказалась не только приветливой и радушной хозяйкой, но и хорошей подругой. Она давала Синтии свои наряды, изменила ее прическу и научила пользоваться косметикой».
Из интервью Джона Леннона журналу «Спин» в 1975 г. Фрэнсису Шонбергеру:
Фрэнсис Шонбергер: Что ты можешь рассказать о начале вашей карьеры, к примеру, о гамбургских временах?
Джон: Знаешь, какую надпись я вырезал на одной из гамбургских церквей? «Джон любит Син». Тогда я только начал с ней встречаться. Эту церковь можно было запросто не заметить, она на окраине Риппербана. Но стоило выбраться в город, можно было заглянуть в большую зеленую башню. И мы все стены исписали своими именами. Тебе стоит это место поискать, и ты найдешь там те надписи: «Джон + Син», «Стю + Астрид», «Пол + подставь имя любой тогдашней девчонки.
Фрэнсис Шонбергер: И все это были английские девчонки?
Джон: Кроме Астрид, которая встречалась со Стю. Там точно сохранилась надпись «Стю + Астрид», но не уверен насчет надписи «Джон + Син». Мы оставляли там свои имена вместе с именами тех девчонок, с которыми тогда тусовались. С немкой я не встречался, в конечном итоге подцепил американочку, но с тех пор ее больше не видел.
Синтия: «По сравнению с тем «сараем», где им пришлось жить в предыдущий приезд, их новое жильё было большим прогрессом, хотя, по обычным стандартам, оно всё равно было ужасным. У них была всего одна комната в 10 квадратных метров. Её стены, помню, были окрашены в какой-то темный и грязный цвет. Единственное окно и то было малюсенькое, да и выходило не куда-нибудь, а на мрачную лестницу черного хода, которая вела в клуб. Спали они в солдатских койках, загромождавших всю комнату: две двухъярусные кровати и еще одна, стоящая отдельно. Свободного пространства между ними оставалось едва ли больше полуметра. «Дыра» да и только. Зато настроение у них было как никогда распрекрасное. Всё портило только присутствие Пита. Он был явно не к месту. Играл-то он хорошо – во всяком случае, делал то, что от него требовалось, но по характеру и по духу он был чужим для всех остальных. Хороший парень, но замкнутый одиночка, вечно наедине со своими мыслями. В общем, далеко не экстраверт. По сравнению с Битлами, я жила прямо в роскоши. Мне отвели квартиру на верхнем этаже дома Астрид. Там были все удобства, о которых я могла только мечтать».
Пол: «Она [Дороти Рони] и подруга Джона, Синтия Пауэлл, ставшая впоследствии его женой, приехали в Гамбург. Помню, я купил ей кожаную юбку и подстрекал ее отрастить волосы, чтобы она выглядела как Бриджит [Бордо]. Она была блондинкой. С Синтией было то же самое: узкая юбка, длинные светлые волосы. На самом деле, Синтия не была блондинкой, но Джон заставил ее покраситься в блондинку и выглядеть немного более похожей на Бриджит. Помню, как мы с ним говорили: «Ну да, хорошо, чем больше они походят на Бриджит, тем лучше для нас, приятель!».
Гамбург 1961 г.
Бэрри Майлз: «Выступление группы «Битлз» в клубе «Топ Тен» (Top Ten Club, Reeperbahn)».