1 августа 1955 г.
(условная дата)
Пит Шоттон: «Наша жизнь впервые столкнулась с музыкой и пластинками в 1955 году, в дни самого солнечного мерсисайдского лета на моей памяти. Постоянно ясная погода лишь усиливала и подогревала наше жизнерадостное настроение, когда для нас с Джоном начались семинедельные каникулы. С легким головокружением от сознания своей половой зрелости, мы с самоуверенным видом бродили по улочкам пригорода, словно были властелинами всего мира. К тому времени наша банда сорвиголов, ядро которой теперь включало Билла Тернера и Лена Гарри, а также Джона, Айвена, Найджела и меня».
Лен Гарри: «Еще никому и в голову не приходило мысли о группе «Кворримен», но у нас уже была своя кампания. В нее входили Найджел Уолли, я и Айвен. В общем, Пит Шоттон и Джон, и мы все обычно встречались в парке «Кэлдерстонс» на берегу».
Пит Шоттон: «Мы избрали кэльдерстоунский парк основным местом своих операций. Удобно расположенный между Пенни-Лэйн, где жили Билл и Лен, и Вултоном, этот парк для нас был великоват, и мы застолбили себе его холмистую окраину, которую обозвали «Берег» (The Bank)».
Лен Гарри: «Это был покрытый густой травой берег. Мы сидели там целыми днями все лето. Мы бросали наши велосипеды на траву в жаркий летний полдень. У всех у нас были школьные каникулы. Боже мой!».
Пит Шоттон: «В любой день этих летних каникул каждый из нас мог не сомневаться, что встретит там большую часть (если не всех) нашей банды в компании одноклассников и приспешников, проводящую время за болтовней, курением и загоранием на Береге. Не последним из развлечений был и постоянный поток представительниц женского пола, обычно – с целью пофлиртовать с Джоном Ленноном. Джон, как всегда, был главным развлекателем, но теперь его возможности расширились. Он неизменно носил в своем заднем кармане губную гармошку и редкий день не горланил песни под ее сопровождение».
Лен Гарри: «Джон подносил ко рту гармонь и наигрывал какие-то мелодии. Конечно, уже усиливалось влияние американской музыки. Уже был Джонни Рэй. Я мог… я подражал Джонни Рэю, вы понимаете, мы пели песни Фэнки Лэйна и Джон играл на своей губной гармошке».
Пит Шоттон: «Свою первую гармошку он получил в подарок от дяди Джорджа еще за несколько лет до этого, но талант подбирать мелодию на слух развился у него намного позже».
Лен Гарри: «Мы просто развлекались».
Джон: «Всерьез я увлекся музыкой, когда в хит-парадах начали лидировать песни Джонни Рэя и Франки Лэйна. Я запирался в ванной и пытался подражать им. Джонни Рэй буквально потряс меня. Сам я его пластинок не покупал. Кажется, их покупала мама. Но я не слишком увлекался ими».
Альберт Голдмен: «Да и никто не увлекался ими серьезно, во всяком случае среди британских сверстников Джона Леннона. До середины 50-х годов поп-музыка была довольно далека от реальной жизни. Она приходила из Америки и была результатом деятельности причастных к шоу-бизнесу профессионалов, одетых в ослепительные костюмы, расточающих ослепительные улыбки и исполняющих ослепительно прекрасные баллады, адресованные главным образом продавщицам и молодым мамашам».
Пит Шоттон: «Основное влияние на интерес Джона к музыке оказала его мать. Летом 1955 года популярная музыка еще не провозгласила себя молодежным феноменом и даже ведущие американские певцы очень редко попадали в эфир. В соответствии с музыкальными регламентами, субсидируемая правительством «Би-Би-Си», три радиостанции которой монополизировали британский эфир, уделяла очень мало времени предварительно записанной музыке. Напротив, и старые, и современные хиты чаще всего передавали «живьем», в исполнении малоизвестных певцов. Аналогично этому, продажа нотной музыки (а не пластинок) определяла место в списке еженедельной «Топ Твенти», передаваемой «Би-Би-Си». Однако формирование музыкальных вкусов Джона имело большое по тем временам преимущество, а именно – проигрыватель его матери. Более того, Джулия потакала его растущему интересу тем, что пополняла свою немалую коллекцию пластинками, выбранными самим Джоном. Но это не означает, что у него был какой-то любимый записывающийся артист, будь то даже «теннессийский» Эрни Форд или Джонни Рэй, которые внесли в свои сахарные мелодии и аранжировки, по крайней мере, видимость настоящих эмоций. Помимо отсутствия чего-то более возбуждающего, они еще и адресовали свои песни, как и все певцы тех времен очень широкой аудитории, и поэтому не могли возмутить даже тетушку Мими».
Джон: «Примерно во времена рок-н-ролла в Великобритании – кажется, мне тогда было лет пятнадцать, значит, шел 1955 год – был популярен скиффл, одна из разновидностей фолк-музыки, американский фолк, который играли на стиральных досках, и многие подростки старше пятнадцати лет создавали свои скиффл-группы.
Я часто слушаю музыку в стиле кантри. Я даже подражал Хэнку Уильямсу когда мне было пятнадцать, еще до того, как я научился играть на гитаре, а у моего друга она уже была. Я часто бывал у него в гостях, потому что у него был проигрыватель, и мы пели песни Лонни Донегана и Хэнка Уильяма. Все эти пластинки были у моего друга. Я часто пел «Хонки-тонк-блюз» (Honky Tonk Blues). Пресли пел ее в стиле кантри-рок. А Карл Перкинс – как чисто кантри, с ярко выраженной ритмической основой».
