Каникулы: Джордж, Пол и Ринго вылетели в Санта-Круз, Джон с Брайеном Эпстайном в Торремолинос

28 апреля 1963 г.

Бэрри Майлз: «Джордж, Пол и Ринго вылетели в Санта-Круз, Тенерифе (Santa Cruz, Tenerife), на 12-дневные каникулы. Джон с Брайеном Эпстайном (на средства Брайена) вылетели в Торремолинос, Испания (Torremolinos, Spain)».

Ринго: «В апреле 1963 года мы с Полом и Джорджем решили отдохнуть на Тенерифе».

Письмо от Ринго Старра, Джорджа Харрисона и Пола Маккартни к Элси, матери Ринго, и Гарри, его отчиму от 28 апреля 1963:

«Дорогие Элси и Гарри, пишу это письмо в воздушном судне, это потрясающий самолет. Надеюсь детки сегодня не рядом чтобы увидеть вас в четверг или пятницу. Берегите себя. С Любовью Ричи ххх.

Дорогие Элси + Гарри, прекрасно проводим время в этом отличном самолете, скоро увидимся, так держать, Джордж хх.

Дорогие Элси + Гарри, это ваш крохотный сын, Пол, говорит, у меня тоже прекрасное время. Увидимся после, Пол хх».

Санта Круз в 1960-х.

Ринго: «Там у родителей Клауса Вурмана был дом – правда, без электричества, поэтому мы чувствовали себя представителями богемы».

Дом, где они останавливались.

Ринго: «Там я впервые в жизни увидел черный песок. Ничего подобного я никогда не встречал».

Джордж: «Я помню черные пляжи».

Ринго, Джордж и Пол возле бассейна на Лидо-де-Сан-Тельмо, Санта Круз (фото Астрид Киршер).

Клаус Вурман: «Несмотря на всю их эйфорию, выглядели они усталыми и помятыми, и явно нуждались в отдыхе. Астрид тоже волновалась. Она была еще так молода, но всегда по-матерински заботлива. И по тому, как она смотрела на парней, было понятно, что она сделает все, что в ее силах, чтобы позаботиться о них в последующие дни».

Лидо-де-Сан-Тельмо, фото 1960-е.

Бассейны Лидо-де-Сан-Тельмо, фото 1960-е.

Бэрил Эдэмс (секретарь Брайена): «Джордж был одним из моих любимых битлов. Он был очаровательным человеком. Немного поспокойнее, чем двое других, Пол и Джон. Но он хорошо вписывался в группу и был очень популярен».

Джордж: «В первый или во второй день мы с Ринго заработали солнечный удар. Помню, как меня трясло всю ночь».

Энди Бабюк: «Пока магазин «Город барабанов» готовил новую ударную установку для Ринго Старра, «Битлз» и Брайен Эпстайн выкроили время для двенадцатидневного отпуска».

Бэрри Майлз: «Джон с Брайеном Эпстайном вылетели в Торремолинос, чтобы провести отпуск вдвоем, оставив Синтию с новорожденным ребенком в Ливерпуле».

Синтия: «Когда Джулиану исполнилось три недели от роду, Брайен пригласил Джона поехать с ним отдохнуть в Испанию. Джон спросил, не буду ли я против, и я совершенно честно сказала, что нет: я была полностью занята ребенком, мне было совсем не до путешествий. С другой стороны, я хорошо знала, как Джон нуждается в отдыхе, особенно там, где его никто не знает и где можно по-настоящему расслабиться. Получив мое благословение, они уехали в двенадцатидневный отпуск».

Джон: «Мы решили отдохнуть, и я не собирался жертвовать ради ребенка отдыхом – просто мысленно назвал себя ублюдком и уехал».

Синтия: «А я осталась, держа на руках наше дитя».

Тони Бэрроу: «Во время рождения Джулиана, вместо того, чтобы остаться возле Синтии, Джон улетел в Барселону с Брайеном Эпстайном на десятидневные каникулы. Это удивило битловское окружение. Джон пресёк всю критику одним предложением: «Я просто подумал, какой же я ублюдок, и поехал». Мы знали, что Эпстайн серъёзно увлечён Джоном и что он надоедал битлу предложениями уехать с ним на выходные в Копенгаген, Амстердам и даже в Портмейрион в Уэльсе, но то, что эта пара удрала в Барселону сразу после рождения Джулиана, стало шоком. При уединении нашей собственной клики Джон часто очень открыто шутил о заигрываниях Эпстайна и о радости, которую он получал при завлекании бедного мужчины лишь затем, чтобы в одиннадцатом часу отказать ему наотрез. Джон делал абсолютно очевидным для меня, что в этом пути не было двустороннего движения, что Эпстайн ни в малейшей степени не возбуждал его сексуально и не мог».

Синтия: «Джон потом пожалел, что поехал, потому что эта поездка породила бесчисленные слухи о его отношениях с Брайеном. На него посыпались язвительные замечания, шпильки и намеки насчет его сексуальной ориентации. Все это приводило его в ярость, ведь он всего-навсего хотел провести время с другом, отдохнуть, а люди раздули из этого невесть что.

Отношения Джона и Брайена основывались на взаимном уважении и дружбе. Они искренне восхищались друг другом. Брайен видел в Джоне ум и выдающийся талант. Джон ценил в Брайене деловые способности и страстное желание добиться успеха для группы. Они могли часами разговаривать о будущем группы. Они оба мечтали, чтобы «Битлз» стали самым значимым явлением в мире после Элвиса, и готовы были горы свернуть, чтобы сделать эту мечту реальностью».

Росс Бенсон: «Об этой совместной поездке до сих пор ходит множество слухов. Конечно, Леннон не был невинным младенцем и пре­красно понимал причину интереса, проявляемого к не­му Эпстайном. Когда Брайен еще только пробивал контракт на запись грампластинок, Леннону посовето­вали согласиться на предложение Эпстайна поехать с ним вдвоем отдохнуть в Копенгаген, на что Леннон ответил: «Заткнитесь. Вы что, не видите, что он подби­рается ко мне?» Преследование со стороны Эпстайна продолжалось, и, наконец, в апреле следующего года Джон согласился поехать с ним на отдых в Барселону».

Джон: «Брайен был влюблен в меня. Но мне на это было плевать. Конечно, когда-нибудь о сексуальной жизни Брайена Эпстайна снимут очередной голливудский «Вавилон», но мне на это было плевать, плевать абсолютно».

Пол: «Брайен Эпстайн отправился отдыхать в Испанию и пригласил с собой Джона. Джон был умным парнем. Брайен был гомосексуалистом, и Джон воспользовался случаем, чтобы дать ему понять, кто в этой группе главный. Думаю, именно поэтому Джон отправился отдыхать с Брайеном. И Бог ему в помощь. Он хотел, чтобы Брайен знал, к чьему мнению следует прислушиваться. В этом заключались их взаимоотношения. Джон был прирожденным лидером, хотя никогда не говорил об этом».

Джон: «Я поехал вместе с Брайаном в Испанию. Отсюда и пошли слухи о нашей любовной связи».

Алан Уильямс: «Я думаю, что с кем-то из «Битлз» у Брайена были гомосексуальные отношения. Ведь он был гей. И это не вызывает никакого сомнения».

Джон: «Да, это почти так и было, только не совсем. До этого не дошло, но у нас были очень тесные отношения. Я знал, что он – гомосексуалист – он сам мне в этом признался. Я поехал с ним потому, что Син была беременна. Так я впервые столкнулся с гомосексуалистом, причем знакомым мне по жизни. Там было много веселых историй. Когда мы сидели в кафе в Торремолиносе, глазели на парней, а я его подзуживал: «Тебе нравится вот тот? А этот?». Я наблюдал, как Брайен цепляет парней, вот и притворился педиком – это было забавно. Происходящее мне нравилось, я все время думал: «Все это происходит со мной», – будто я был писателем. Все это выглядело почти как роман, но все-таки романом это не было. Ни в какие отношения мы не вступали. Было лишь интенсивное общение. Таким образом, сочетание нашей близости и этой поездки породило все эти слухи. Но больше не было ничего, что бы вообще могло породить эти дурацкие слухи».

Торремолинос 1960.

Торремолинос 1960.

Из интервью Джоффри Эллиса (прим. – один из служащих «НЕМС») Гэри Джеймсу:

Гэри Джеймс: Вы не придаете значения историям о физической близости между Джоном и Брайеном. Как вы думаете, у этих историй есть основание?

Джоффри Эллис: Не знаю. Конечно, были люди, кто говорил об этом. Брайен сказал мне решительно, что «нет!». Я на самом деле однажды как-то спросил его об этом. «Чем тебя привлекает Джон Леннон? У тебя было с ним что-нибудь?». И он ответил: «Абсолютно ничего». Я думаю, его тянуло к нему, но он знал, что Джону это было не по вкусу, и он его не привлекал. Так что, я не сомневаюсь в том, что между ними ничего не было.

Тони Бэрроу: «Джон сказал нам, что он знает, что Брайен влюблён в него, и что в Испании ему нравилось наблюдать, как Брайен цепляет парней в попытке заставить его ревновать».

Пит Шоттон: «Я побывал у Джона через несколько дней после его возвращения в Англию. Когда он начал восторгаться тем, как ему понравилась Испания, я не удержался и решил постебаться над ним. «И, конечно, вы с Брайеном недурно провели время?» – ухмыльнулся я и, подтолкнув его локтем, многозначительно подмигнул. Я несколько опешил, когда Джон – против ожидания – тоже ухмыльнулся. «Да, мать твою, – проворчал он, – не то, что ты, Пит!». «Что значит – не то, что я?». «А то, о чем все пи***т». «Да брось ты, Джон! Не принимай этого всерьез. Ей-Богу, я просто пошутил». «Честно говоря, Пит, – тихо сказал он, – однажды ночью кое-что все же произошло».

Улыбка мгновенно сошла с моего лица. Если бы я даже и допускал, что в этих слухах есть доля правды, я никогда не сделал бы попыток открыть ее первым. Я по-прежнему стоял за Джона, и он, конечно, знал это, и я предоставил бы остальным самим разбираться и выносить моральный приговор, даже если бы он сказал мне, что совершил УБИЙСТВО. И Джон, несомненно, поступил бы точно так же. В конце концов, такова и есть настоящая дружба.

«А случилось вот что, – пояснил Джон. – Эппи все донимал и донимал меня, и вот как-то ночью я, в конце концов, стащил свои штаны и сказал ему: «Да ради Бога, Брайен, на, е*и мою ё****ю жопу!» Но он сказал: «Честно говоря, Джон, я этим не занимаюсь. Мне это не нравится». «Ну, чего же ты тогда хочешь? – спросил я. И он сказал: «Я очень хотел бы дотронуться до тебя, Джон». Я дал ему, и он заставил меня кончить. Это – то, что было. Конец истории». «И это все? – спросил я. – Ну и что же с того? Что тут такого особенного?». «Какого х*я! Эх, бедолага – ему ох****о тяжело, что ни говори…». Под этим он имел в виду «мясников-докеров», которые несколько раз отвечали на предложения Брайена превращением его в кровавую отбивную. «Ну, а что в этом такого плохого, Пит? – риторически спросил Джон. – Ведь ничего плохого! Он просто несчастный ёб****й бедняга и ничего не может с собой поделать». «Да что ты мне объясняешь? – воскликнул я. – Я же все понимаю и не из тех, кто п****т. Что значит подобная х***я для друзей?».

После этого мы перешли на другие темы, и никто из нас никогда больше не вспоминал об этом случае. А что касается меня, то настоящим откровением для меня в тот вечер стало не то, что у Джона с Брайеном «что-то было», а то, что он продемонстрировал (правда, в своей грубой манере) такое великодушное сострадание к самому безнадежно преданному из своих поклонников».

Альберт Голдман: «Гуманист Джон Леннон, щедро предлагавший свое тело от­чаявшемуся мужчине. Трогательная картина, однако не очень правдоподобная. Гораздо более убедительным звучит то, что спустя много лет он рассказал Аллену Кляйну. «Это была единственная возможность оказывать влияние на человека, от которого зависела и наша карьера, и наша жизнь».

Росс Бенсон: «Что же касает­ся того, что в действительности произошло между ними в Испании, то Брайен говорил Питеру Брауну, что именно там на­чалась их гомосексуальная связь. Разумеется, Леннон не мог позволить себе признать, что у него были такого рода интим­ные отношения – в этом случае ему был обеспечен ярлык из­вращенца. У Питера Брауна нет никаких сомнений насчет того, что произошло между Ленноном и Эпстайном в номере гостиницы, в котором они жили вместе. «Об этом ходили слухи», – уклончиво заявляет Маккартни и ничего не добавляет к предположению, которое сразу же тогда стало предметом общих разговоров в «семье «Битлз» и за ее пределами».

Венди Хэнсон (помощница Брайена): «Брайен не сде­лал бы ничего такого, что могло бы испугать Джона. Джон бабник, а Брайен был чрезвычайно чутким че­ловеком. Он никогда не навязывался».

Хантер Дэвис: «В натуральном смысле Леннон никогда не был «голубым», возможно, он действительно занимался сексом с Эпстайном. Имел ли таковой факт место, точно неизвестно, но известно, что, по крайней мере, Леннон не имел ничего ПРОТИВ гомосексуализма. Пожалуй, это единственный вывод, который можно сделать при таком минимуме информации».

Пол: «Так возникли разговоры о гомосексуализме. Я не уверен, что между Джоном и Брайеном что-нибудь было, но мы доставили ему немало неприятностей, когда он вернулся».

Йоко Оно: «У Джона было желание спать с мужчинами, но он не решался на это из-за своей скованности. Незадолго до его гибели у нас был разговор, в котором он заметил, что не спал с мужчинами только потому, что никогда не встречал среди них кого-нибудь достаточно привлекательного. У нас был большой разговор об этом, и мы пришли к выводу, что мы бисексуальны. Но мы прячем другую свою сторону, потому что общество не одобряет подобного. Эпстайн был геем, и Джон описывал свои отношения с ним как почти любовный роман, но нереализованный. Джон рассказывал мне про это очень откровенно, и я не думаю, что у них был секс».

Кристофер Сэндфорд (журналист): «В воскресенье «Роллинг Стоунз» играли в Ричмонде перед аудиторией в 400 человек».

Рой Карр (журналист): «Одним из первых журналистов, заинтересовавшихся группой «Роллинг Стоунз», был независимый музыкальный репортер Питер Джонс».

Стивен Дэйвис (журналист): «В конце апреля 1963 года музыкальный журналист Питер Джонс расска­зал о группе «Роллинг Стоунз» своему юному коллеге Эндрю Олдхэму и настоял, чтобы тот съездил в Ричмонд и сам послушал их».

Рой Карр: «В «Кроудэдди» Джорджио Гомельский рассказал о новой группе авторитетному специалисту по ритм-энд-блюзу Норману Джоплингу, служившему в журнале «Рекорд Миррор». А тот, в свою очередь, сообщил рок-н-ролльному вундеркинду Эндрю Лугу Олдхэму о том, что Питер Джонс собирается написать для «Рекорд Миррор» восторженную статью про «Стоунз».

Стивен Дэйвис: «В принципе, девятнадцатилетнего Эндрю прельщала идея открыть вторых «Битлз», но к рассказу старшего товарища он от­несся довольно скептически. «Хорошо, — сказал Олдхэм. — Правда, я уже слышал столько новых групп, и большинство не стоят потраченного на них времени. Но если вы хотите, я съезжу и посмотрю этих ребят».

Рой Карр: «В субботу 28 апреля 1963 года Олдхэм вместе со своим боссом Эриком Истоном приехали в Ричмонд».

Стивен Дэйвис: «28 апреля Эндрю с Эриком появились в Ричмонде и вошли в клуб «Кроудэдди».

Рой Карр: «Истон был впечатлен, но вел себя сдержанно. Олдхэм же был ошеломлен. По словам Джорджа Мелли, «он смотрел на Джаггера, как Сильвестр на паштет из дичи».

Эндрю Олдхэм: «Запинающийся бит, вызывающий ассо­циации с сексом, сразу же заставил мое сердце пуститься в танец. Не успев переступить порог клуба, я уже понял: это то, что мне нужно. Мик и Крисси Шримптон, бурно выяснявшие отношения на ал­лее, смотрелись восхитительно, и у меня возникло ощущение, будто должно про­изойти нечто очень важное. Я сразу же почувствовал импульс, исходящий от них. Моя первая реакция: «Это именно то, что нужно». Я ощутил, что они — настоящее чудо… И вдруг до меня дошло, в чем их секрет. Они были воплощением секса».

Стивен Дэйвис: «Джорджио Гомельски был в это время в Швейцарии на похоронах отца. По­сле выступления Эндрю подошел к Мику и Кейту».

Кристофер Сэндфорд: «И предложил себя в качестве менеджера группы».

Стивен Дэйвис: «В разговор тут же вмешался Брайан Джонс, объявивший себя лидером группы. Эндрю принялся красочно расписы­вать, как он сделает их еще более великими, чем «Битлз». Он использовал амери­канский сленг, утверждал, что знаком с Филом Спектором, легендарным продюсером и первым юным миллионером в мире поп-музыки.

Энд­рю, с подкрашенными глазами и приятными манерами, то и дело повторявший «друзья» и «дорогие мои», заворожил их. Он весьма непочтительно и цинично от­зывался об индустрии звукозаписи, создав у них (ложное) впечатление, будто так же сильно, как и они, любит блюз и ритм-энд-блюз, и сказал, что им нужно срочно записываться и выработать стиль, противоположный стилю «Битлз». «Пусть они вы­глядят прилизанными и добропорядочными,— отозвался на это Кейт, — а мы бу­дем выглядеть неряшливыми и порочными».

Кристофер Сэндфорд: « «Дело, — горделиво заявил Олдхэм, — возьмет в свои руки мой партнер Эрик Истон. Он уже довольно пожилой (ему це­лых 35 лет) органист и импресарио».