Постельная акция Джона и Йоко в Амстердаме

25 марта 1969 г.

Бэрри Майлз (автор книги “Календарь ‘Битлз’”): «Джон и Йоко в Амстердаме в номере 902 отеля “Хилтон” начали семидневную постельную акцию за мир».

Йоко: «Прежде чем пожениться, мы три месяца работали над этим, придумывая наиболее эффективный способ продвинуть идею мира, и провели наш медовый месяц, общаясь с прессой в постели в Амстердаме. Для нас это был единственный выход. Мы не можем выйти на Трафальгарскую площадь, потому что это вызовет беспорядки. Мы не можем возглавить демонстрацию или шествие из-за разных охотников за автографами. Нам пришлось найти свой способ сделать это, и на данный момент акция “в постели” кажется наиболее логичным способом. Мы думаем, что акция “в постели” может быть эффективной».

Джон: «Мы – художники! Мир – это наше искусство. Мы верим, что благодаря тому, кем я был, когда был Битлом, и тому, кем мы являемся сейчас, у нас есть шанс повлиять на молодёжь. Именно они будут править миром завтра.

Мы очень застенчивые, прямые и обычные люди. Мы просто пытаемся сделать всё, что в наших силах. Но мы находимся в необычной ситуации. “Синие злюки” (прим. – персонаж мультфильма “Жёлтая подводная лодка”), или кто бы они ни были, постоянно пропагандируют насилие в каждой газете, в каждом телешоу и в каждом журнале. Меньшее, что мы с Йоко можем сделать – это попасть в заголовки газет и рассмешить людей. Я бы предпочёл увидеть в газете наши лица в постели, чем ещё одного политика, улыбающегося людям и пожимающего руки.

Мы с Йоко готовы стать мировыми клоунами, если это принесет какую-то пользу. Знаю, что я один из так называемых “известных личностей”. По причинам, известным только им самим, люди публикуют то, что я говорю. И я говорю о мире. Мы ни на кого не указываем пальцем. Нет хороших парней и плохих парней. Борьба происходит в сознании. Мы должны похоронить наших собственных монстров и перестать осуждать людей. Все мы – Христос и все мы – Гитлер. Мы хотим, чтобы Христос победил. Мы стараемся сделать послание Христа современным. Что бы он сделал, если бы у него были реклама, пластинки, фильмы, телевидение и газеты? Христос творил чудеса, чтобы донести свою весть. Что ж, чудо сегодня – это коммуникации, так давайте воспользуемся этим.

Нас критиковали за то, что мы потратили деньги на протесты против Биафры и тому подобное, в то время как деньги были бы более полезными, если бы я отправил их непосредственно туда. Но я уже сделал это. И я всегда уважал чувства, стоящие за такого рода благотворительностью, и всегда буду это делать. Но это не решает проблему в целом. В капиталистическом обществе, подобном нашему, люди гораздо эффективнее работают, если у них есть деньги. А у нас они есть. Наше имя известно, и поэтому мы используем нашу славу и наши деньги для пропаганды мира. Кто-то скажет, что это претенциозные амбиции, но мы считаем, что большие проблемы – это то, с чего нужно начинать.

Ханс Боскамп (голландский актёр, заместитель директора звукозаписывающей компании “Бовема”): «Джон был невероятно озабочен войной во Вьетнаме. Когда [в Париже] он сказал мне: “Я хочу что-нибудь сделать, выразить протест против войны”, я ответил: “Тогда ты должен поехать в Амстердам. В Амстердаме движение ‘власть цветов’ находится в самом разгаре”. “Хорошая идея, – согласился он. – Подыщи хороший отель, а мы сделаем остальное”».

Мик Боскамп (сын Ханса Боскампа): «Мой отец познакомился с Джоном Ленноном, работая в Лондоне, и когда Джон собрался жениться, то сказал моему отцу, что хочет устроить что-нибудь весёлое в свой медовый месяц. В отеле “Амстел” сказали “нет”, и они до сих пор сожалеют об этом. Потом они наткнулись на отель “Хилтон”, который согласился».

Амстердам, 1969 год.

Джон: «Йоко жаловалась мне: “Дерек [Тейлор] сделал то, Дерек сделал это”, а я обычно отвечал: “Ты бредишь, наверное, тебе просто показалось!”. И когда я решил, чтобы он взялся за освещение нашей акции “в постели”, Йоко возразила: “Не нужно его, я не хочу, чтобы это делал именно он”».

Ян-Сиес Тер Брюгге, Ян Ван Гален и Патрик Ван Ден Ханенберг (авторы книги “В постели с Джоном и Йоко”): «После простого завтрака с чаем и тостами Йоко вешает сумку на телевизор. Картины снимают со стен и заменяют самодельными плакатами с автопортретами и надписями, такими как “Сейчас весна”, “Я люблю Джона” и “Я люблю Йоко”. На окно наклеивают ключевые слова амстердамской компании: “Постель, мир” и “Волосы, Мир”».

Джон: «Неделю мы проведём в постели, чтобы выразить свой протест против всех страданий и насилия в мире. Вы можете придумать лучший способ провести эти семь дней? Это лучшая идея, которая у нас когда-либо была».

Питер Браун (персональный помощник “Битлз”, член правления “Эппл Корпс”): «Джон и Йоко перебрались в Амстердам, где заняли роскошный номер за сотню фунтов в день в гостинице “Хилтон” и начали свою первую демонстрацию “в постели”».

Мик Боскамп (сын Ханса Боскампа): «Пара прибыла в “Хилтон” из Парижа на белом “Роллс-Ройсе”, освободила 902-й номер от всей мебели, кроме кровати, и пригласила мировую прессу освещать свой протест против войны во Вьетнаме».

Питер Браун (персональный помощник “Битлз”, член правления “Эппл Корпс”): «Насколько простой и тайной была свадьба Джона и Йоко, настолько открытым и шутовским они намеревались сделать свой медовый месяц».

Джон: «Не было никакого смысла при­творяться, будто у нас есть лич­ная жизнь. Мы подумали, что вместо того, чтобы просто “Джон и Йоко женятся”, например, “Ричард и Лиз женятся”, должно быть “Джон и Йоко женятся и будут жить в мире”.

Нам понадобился год робких ухаживаний, прежде чем два “раскрепощенных художника” действительно легли в постель вместе. Но когда мы это сделали, мы пригласили весь мир. Мы зна­ли, что мы никогда не сможем пожениться и спрятаться на медо­вый месяц без того, чтобы за нами не гналась пресса, поэтому мы ре­шили извлечь выгоду из ситуации, а заодно и посмеяться. Это дол­жен был быть настоящий “Живой театр”.

Смысл этой демонстрации был в рекламе мира, в противоположность рекламе войны, именно это, по сути дела, ежедневно было в газетах и по телевидению – каждый день фотографии искалеченных тел, напалмовые бомбы, и мы подумали – надо дать газетам что-нибудь поприятнее, в общем, устроили эту демонстрацию “в постели”. Таким образом, мы будем продавать наш продукт, который мы называем “мир”. А чтобы продать продукт, нужен какой-то трюк, вот мы и решили, что этот трюк – “постель”. Мы выбрали “постель”, потому что лежать было проще всего, потому что мы ленивые. Нам потребовалось много времени, чтобы придумать, как добиться максимальной огласки того, во что мы искренне верили, а именно, в мир. Мы были частью движения за мир.

Думаю, единственный верный способ борьбы за мир – способ Ганди. Ненасильственный, пассивный, позитивный или как там он ещё назывался? Во время кампании по разоружению нас спрашивали: “Ну а какими ещё способами мы можем добиваться мира? Время маршей мира уже прошло, мы ничего не добились”. Я всегда говорил: “В кампании по разоружению должны участвовать сексапильные девахи”. В “Дейли Миррор”, самой крупной газете Великобритании, каждый день публикуют фотографии каких-нибудь красоток в бикини. И если под снимком будет подпись: “Милашка Полли выступает за мир!” – её сохранят, были бы у неё миленькие грудки и попка. Боритесь за мир любым способом – для каждого из нас найдется свой способ. Ради разнообразия можно призвать на помощь и секс.

Мы с Йоко знали, что обо всём, что мы делаем, будут писать газеты. И мы решили использовать место, которое так или иначе займём в них, чтобы рекламировать мир во всём мире. Постельным демонстрациям предстояло просто привлечь внимание прессы».

Ян-Сиес Тер Брюгге, Ян Ван Гален и Патрик Ван Ден Ханенберг (авторы книги “В постели с Джоном и Йоко”): «Во второй половине дня пара в пижамах готова принять армию ожидающих журналистов и фотографов».

Генри Пессар (фотограф): «Около двух часов дня состоялась пресс-конференция. Журналисты съехались со всего мира. Пара в белых пижамах в постели встречает прессу. Повсюду белые цветы, много лилий. На окнах от пола до потолка с видом на город плакаты “постель, мир”, “волосы, мир”. Они хотят, чтобы у этой постели все говорили о глупости войны. Они считают себя мировыми клоунами».

Джон: «Наша первая постельная акция состоялась в Амстердаме во время нашего медового месяца. Мы разослали открытки: “Приходите на медовый месяц Джона и Йоко: ‘в постели’ в амстердамском отеле”. Вы бы видели лица репортёров и операторов, которые с трудом втискивались в дверь! Потому что, как бы это ни было на самом деле, это в головах людей – их умы были полны тем, что, по их мнению, должно было произойти. Они протиснулись внутрь, и их лица выразили разочарование, потому что мы были похожи на двух ангелов в постели, вокруг нас были цветы, а над головами – мир и любовь. Мы были полностью одеты, а кровать была всего лишь аксессуаром. На нас были пижамы, но они не сильно отличаются от повседневной одежды – ничего не видно.

Пресса, похоже, думала, что мы будем заниматься любовью на публике, потому что мы выпустили альбом, на котором были обнажены, – так что, похоже, они думали, что не будет никаких правил и ограничений. И, как я уже сказал, это может быть очень хорошей идеей для мира, но, полагаю, что, скорее всего, я был бы продюсером этого мероприятия, а не действующим лицом».

Хар Ван Фулпен (президент голландского клуба поклонников “Битлз”): «Опасения, что будет недостаточно рекламы, были напрасны. Одна из английских газет распространила слух, что они собираются заняться любовью на глазах у журналистов. Это даже не казалось таким уж нелогичным. В конце концов, они только что выпустили альбом, на обложке которого оба были обнажены. Отчасти из-за этих слухов журналисты хотели попасть в их гостиничный номер. Интерес журналистов был настолько велик, что из гостиничного номера убрали мебель. Журналистов впускали в комнату группами примерно по пятьдесят человек, и им приходилось садиться на пол вокруг кровати, чтобы задавать вопросы и фотографировать. Речь должна была идти о мире, а не о “Битлз”. Постельная акция в поддержку мира».

Фризо Эндт (журналист голландской социал-демократической ежедневной газеты “Свободные люди”): «Ожидание затягивается. Напряжение растёт. Официант c прохладительными напитками спрашивает, нет ли у кого-нибудь чего-нибудь, что можно было бы украсить автографом для его маленького сына. Без четверти три в отель “Хилтон” пропускают первых представителей пишущей прессы. Боскамп сам приглашает джентльменов расположиться кружком вокруг постели, на которой Джон Леннон и Йоко Оно с лучезарными улыбками наблюдают за происходящим как на детей. Из-за вынужденного сидения на полу пресс-конференция сразу же приобрела угрюмый вид сборища великовозрастных бойскаутов».

Ян-Сиес Тер Брюгге, Ян Ван Гален и Патрик Ван Ден Ханенберг (авторы книги “В постели с Джоном и Йоко”): «Фотограф Берт Спренкелинг делает обзорную фотографию первой партии, состоящей примерно из пятидесяти представителей прессы».

Фото Берта Спренкелинга.

Берт Спренкелинг (фотограф): «Всю свою трудовую жизнь я был фотографом и фоторедактором в газете “Хет Парол”. Я получал два или три задания в день на фотосъёмку. Среди них могли быть визит королевы в город или прибытие Джона Леннона, потому что для меня это была просто работа. Я знал, кто он такой, но не был поклонником “Битлз”. У меня не было никаких их пластинок. Во вторник я был в первой партии журналистов, которых впустили в номер. В зале собралось около пятидесяти коллег.

Леннон говорил очень тихо и его было трудно расслышать. Большинство вопросов было адресовано ему, но больше отвечала Йоко. Её ответы были не более чем постоянным повторением утверждения о том, что от них исходит так много излучения и вибраций, что вся комната наполнена позитивной энергией. Иногда они перешептывались друг с другом. Йоко, признаюсь, была главной. Моя фотография дала прекрасную, четкую картину странной ситуации: толпа репортёров в роли учеников у ног двух апостолов мира. Позже эта фотография заняла пять колонок в газете – без сомнения мой успех как фотографа.

В последующие дни я, как и другие фотографы и репортёры, приходил снова и снова. На самом деле та неделя была одной долгой пресс-конференцией. У меня не было мысли о том, что я стал свидетелем незабываемого момента, который войдёт в историю. Нисколько. Я просто видел, что там беспорядок, и эти двое тоже выглядели довольно неряшливыми, хотя и были в белых пижамах. Их длинные волосы постоянно падали им на лицо, особенно Йоко. Джон регулярно убирал их рукой с её глаз. Мне это не нравилось. Их акция мне тоже не нравилась – забронировать самый дорогой номер в очень дорогом отеле, а затем в течение недели проводить там акцию за мир против насилия. Что за чушь, думал я. Это всё обходится в целое состояние и чего вы этим добиваетесь? Это было время мятежного молодого поколения, которое больше не признавало авторитетов, но для большинства журналистов это было не так, хотя их не особо одолевали критическими вопросами».

Фризо Эндт (журналист голландской социал-демократической ежедневной газеты “Свободные люди”): «Вопросы и ответы, которые будут звучать в течение следующих шестнадцати минут в почти полностью освобождённом от мебели номере, имеют удельный вес мыльного пузыря.

Вопрос: “Что вы думаете о своем новом имидже?”

Джон: “Имидж. Я не думаю об этом. Если я одеваю очки с зелёными линзами, то делаю это потому, что мне это нравится. Остальное – дело воображения. У меня образ Битла, образ Леннона, образ Джона, а это совсем другое. Но правда в том, что я просто не хочу подстраиваться.

Йоко: “Джон – одна из величайших фигур в этом мире”.

Джон неожиданно падает на подушки, дергает себя за бороду и говорит: “Боже мой, я люблю тебя”.

Ещё один вопрос: “Ты богат?”

Джон: “Что ты подразумеваешь под словом ‘богатый’? В социальном смысле, да”.

Вопрос: “А в другом смысле?”

Джон: “Да”.

Вопрос: “Во вторник утром в ‘Дейли Миррор’ написали, что Джон и Йоко планируют любить друг друга на публике”.

Джон покачал головой: “Вы можете заниматься любовью самыми разными способами, но, что бы вы ни имели в виду, я думаю, мы просто слишком заняты”.

Вопрос: “Хотите ли вы завести общего ребенка?”

Йоко: “На самом деле, было бы здорово сделать это в Амстердаме. Это замечательный город, где многое происходит. Уличные музыканты, белые велосипеды”».

Фото Говерта Де Роса.

Говерт Де Рос (фотограф): «Боже мой, я всегда переживаю, что искажаю историю, когда рассказываю что-то о том, что произошло так давно. Я рассказываю это так, как помню. Пятьдесят лет назад мне было пятнадцать лет, и я ещё учился в школе. Там я узнал, что Джон и Йоко собирались в тот день принимать прессу в отеле “Хилтон”. Я решил, что должен быть там. Я сразу же отправился домой, чтобы взять фотоаппарат и поддельное журналистское удостоверение.

В те дни у меня была только одна цель в жизни – я хотел стать фотографом. Я прочитал в газете, что они дают пресс-конференцию, и подумал: “Я должен попасть в ту комнату”. Мне удалось проникнуть внутрь, изготовив поддельный журналистский пропуск. Я пришёл с ним в отель и встал в очередь, чтобы попасть в номер в качестве фотожурналиста. К счастью, мой поддельный пропуск сработал. Полагаю, что охранники подумали: “Ладно, пусть проходит”».

Фальшивое удостоверение Говерта Де Роса.

Говерт Де Рос (фотограф): «Было ли так же просто попасть в “Хилтон”? Оглядываясь назад, может показаться, что весь Амстердам был занят Джоном и Йоко, но это было не так уж и плохо. Не то чтобы сотни людей стояли перед “Хилтоном” день и ночь. Просто вокруг всё время крутилась компания поклонников, вот и всё. В тот день фотографы поднимались наверх группами по пятнадцать человек. Я просто стоял в очереди, никто ничего не говорил по этому поводу. В то время я выглядел довольно невинно. По-моему, даже мило.

Что произошло в номере 902? Все фотографы произвели на меня глубокое впечатление, и я вдруг почувствовал себя одним из них, но в этой комнате я не задержался. Пятнадцатилетним мальчиком я внезапно оказался лицом к лицу со своим кумиром. Меня затрясло. Боясь, что кто-нибудь поймёт, что мне нечего здесь делать, я быстро снял свои снимки и тут же убежал. Дома я сразу же приступил к проявке. Фотографии получились отличными! Хорошо, что я захватил с собой вспышку, потому что мне приходилось фотографировать Джона и Йоко с подсветкой».

Питер Браун (персональный помощник “Битлз”, член правления “Эппл Корпс”): «Многие из журналистов поспешили в Амстердам в надежде увидеть какой-нибудь сексуальный кошмар в духе “Двух девственников”, но они были сильно разочарованы. Джон и Йоко просто лежали на кровати в пижамах среди цветов, призывали к миру и поглощали в невероятных количествах блюда, приносимые официантами».

Джон: Журналисты, пресса, семь дней могли задавать сколько угодно вопросов, без ограничения во времени, безо всяких секретов. Обычно, знаете, сначала приходят фотографы, потом они уходят и журналистам дают десять минут на вопросы. К нам можно было прийти, сидеть сколько угодно, выяснять в любых подробностях все о нас: кто мы такие и за что мы выступаем. И вот – Амстердам, отель “Хилтон”, в огромном номере сидим в постели, как двое малых ребятишек.

Йоко: “Дети цветов”.

Джон: Ну да, “дети цветов”, на стенах плакаты, а репортёры друг друга локтями отталкивают – пробиваются поближе к кровати.

Ян-Сиес Тер Брюгге, Ян Ван Гален и Патрик Ван Ден Ханенберг (авторы книги “В постели с Джоном и Йоко”): «Нику Хайзенбергу из отдела текущих событий “Эн-Ви-Эр-Ви” – “Здесь и сейчас” Леннон сказал, что венцом этой недели мира стало бы зачатие ребенка, но прямого эфира ожидать не стоит. У него уже есть имя для новорождённого – Амстердам. Кроме того, Леннон объяснил, что видит весь мир как одну комнату. Если атмосфера в комнате испорчена, то нужен кто-то, кто изменит настроение. Леннон хотел бы стать тем “чудаком, весёлой птичкой или клоуном”, у которого всё получается».

Джон: «Мы общались с прессой. Мы встречались с людьми из коммунистических стран, с людьми с Запада – со всех стран мира. Мы уделяли прессе по восемь часов в день, в любое время суток, чтобы они могли задать все интересующие их вопросы о нашей позиции. Нас спрашивали: “Ну и как это повлияет на мир?” Мы думали, что на другой стороне война идет каждый день, не только в новостях, но и в старых фильмах с Джоном Уэйном и в каждом чёртовом фильме, который вы смотрите: война, война, война, война, убивай, убивай, убивай, убивай, убивай. Мы отвечали: “Давайте для разнообразия добавим в заголовки немного мир, мир, мир, мир!” И нам показалось очень забавным, что 25 марта 1969 года многие мировые заголовки были посвящены “молодоженам в постели”. Ура! Разве это не отличная новость?

Мы с Йоко ничего не имеем против того, чтобы играть клоунов, если это принесёт что-то хорошее. Знаю, что я – одна из этих самых “известных личностей”. Люди пишут обо мне по причинам, которые известны только им самим. Они пишут о том, что я говорю, а я говорю – мир».

Питер Браун (персональный помощник “Битлз”, член правления “Эппл Корпс”): «Такой способ самовыражения был безопасен и вызывал восхищение, ведь в борьбе за мир не было ничего аморального, и вероятно, борьба за мир могла спасти Джона от других неприятностей. Мы надеялись, что новоявленный пацифизм Джона уменьшит враждебность, которую испытывала к нему пресса. Но что характерно, Джон превратил свой медовый месяц в беспрецедентное шоу, а борьбу за мир в крестовый поход. Джон неожиданно ухватился за знамёна мира и в один день сделался самым громогласным и бескомпромиссным борцом за мир в понимании репортёров. Для тех, кто его знал, такой поворот событий был понятным, поскольку, хотя движение против вьетнамской войны было явным импульсом для Джона, такое превращение могло быть вызвано только влиянием Йоко».

Джон: Вероятно, мы выступим здесь. Побольше выступлений здесь и повсюду, где мы распространим слово мира.

Йоко: Мы чувствуем, что Амстердам для этого очень важное место. Дело в том, что здесь очень свежий и живой интерес. Амстердам – место для секса. А это – для мира во всём мире. Мы думаем, что вместо того, чтобы воевать и убивать, лучше просто, в постели… всем бы надо остаться в постели и трахаться.

Фото Кора Джаринга.

Фото Кора Джаринга.

Пол Уиттеман (журналист и телеведущий): «В 1969 году я был корреспондентом редакции городского отделения ежедневной католической газеты “Время в Амстердаме”. На пресс-конференцию в отеле “Хилтон” я отправился с нашим художественным редактором Питером Ван Бюреном. Для меня, как поклонника “Битлз”, это было делом всей жизни. В своих мыслях я уже написал полстраницы о том, как это было здорово, но главный редактор думал иначе. Обычно я занимался такими темами, как открытие из магазина в районе Бос и Ломмер или выступление члена городского совета по делу в Осдорпе. Я также публиковал судебные отчеты. Иногда мне разрешали заняться чем-нибудь культурным, потому что это то, что меня интересовало. Постельная акция Джона и Йоко была прекрасной для меня возможностью, потому что я был фанатичным поклонником “Битлз”. Идея мирной акции мне очень нравилась.

В отеле царило возбуждённое настроение. Я оказался в окружении бесчисленных фотографов, операторов и всевозможных известных репортёров, людей, которыми я искренне восхищался. Нас разделили на группы и по очереди направляли в номер. Я был в первой партии. Мне сразу подумалось: “Это будет что-то!” Я смогу написать об этом полстраницы, потому что это событие, которому я очевидец. Я сел рядом с кроватью, с ручкой и блокнотом в руках, и старательно записывал каждое слово. Во время интервью я спросил Джона, любит ли он классическую музыку. Ну, о Шёнберге он отозвался довольно благожелательно (прим. – Арнольд Франц Вальтер Шёнберг – австрийский и американский композитор, педагог, музыковед, дирижёр, публицист, крупнейший представитель музыкального экспрессионизма). Я тогда подумал, что это огромное открытие, но когда я со своим материалом отправился к редактору, то выяснилось, что для его газеты это мероприятие оказалось совершенно неинтересным. В итоге моя статья была отправлена в рубрику, которую я бы назвал “тривиальности”.

Позже я решил выяснить, действительно ли Джон Леннон был увлечён Шёнбергом, но этого мне так и не удалось сделать. Его комментарий, как мне кажется, был немного снобистским, потому что это Пол Маккартни гораздо больше разбирался в классической музыке.

Что меня в Джоне восхитило, так это то, что он был в постели с этой неординарной, но совсем не красивой японкой, хотя он мог заполучить самых привлекательных женщин. Своей внешностью она не вызывала у меня особой симпатии. У всех репортёров, включая меня, было сильное подозрение, что всё инициировала Йоко, но, поскольку он был очень знаменит, то больше всего вопросов задавали ему. Тем не менее она была гением, стоявшим за всем этим проектом».

Берт Вуйше (журналист голландской газеты “Хет Парол”): «В 1969 году я только-только дорос до статуса репортёра-стажёра в “Хет Парол”, когда меня отправили на пресс-конференцию Джона и Йоко во вторник, 25 марта, потому что наш звёздный репортёр Хан Малдер был занят. На самом деле я не испытывал особого восторга, поскольку у меня не было особого интереса к поп-музыке, “Битлз” и Джону Леннону в частности. В основном я писал о джазе. Что ещё важнее, я уже предвидел, что каждый из двадцати журналистов, собравшихся в том гостиничном номере, напишет иронический материал об этой безумной встрече. Я, как и остальные журналисты, не считал это таким уж достойным журналистским событием. Большинству журналистов, похоже, не хотелось задавать вопросы, потому что они, вероятно, думали, что опубликуют их в том виде, в каком их задавали другие. Думаю, большинство присутствующих сочло унизительным, что им приходилось почтительно задавать вопросы этим самозваным гуру. Джон Леннон и Йоко Оно тоже не выступали с пространными речами и на самом деле всё было очень скучно.

Будучи воспитанным молодым человеком, я ненавидел хиппи, и туманные, потусторонние представления о человеческом братстве, любви, мире и прекращении войны, что не очень хорошо вписывались в левые социал-демократические традиции, в которых я был воспитан. Если вы хотите что-то изменить, то вам нужно вести политическую борьбу. Я полагал, что секс в постели – это просто глупая акция, от которой сильно пахнет ладаном: если все возьмут себя в руки, наступит мир во всём мире.

Амстердам был ими выбран, чтобы таким способом выразить своё послание в стиле хиппи. В то время Амстердам был волшебным центром мира, но думаю, что их влияние было нулевым. Я бы не стал утверждать, что они внесли весомый вклад в дело мира во всём мире. Война во Вьетнаме, например, продолжилась. И не они заложили основы движения 1980-х годов против ядерного оружия. Но, как бы то ни было, эта акция привлекла много внимания, этого нельзя отрицать. К счастью, в какой-то момент появился мой коллега Хан Малдер, и я коротко рассказал ему о том, что происходило до этого, и он остался. Я был рад, что могу уехать и мне не нужно будет писать об этом».

Ник Хайзенберг (репортёр отдела текущих событий “Эн-Ви-Эр-Ви”): «Я понятия не имел, чего ожидать, и не готовился к этой пресс-конференции, поэтому я почти не задавал никаких вопросов. Я понятия не имел, зачем всё это было нужно. Ладно, мир и неделя в постели. Просто ещё одна тема. Битл, наполовину накачанный наркотиками, и его наполовину американская, наполовину азиатская жена, и они любят друг друга в постели на глазах у всего мира. Я спросил, хотят ли они детей, и они ответили, что им этого хочется. Также поразило, что когда я спросил почему они оказались в постели, Йоко Оно сделала непристойный жест, ритмично водя обручальным кольцом по пальцу вверх-вниз. Она была главной и задавала тон разговору. Она была похожа на мечтательницу, и я не относился к ней как к великому философу. Это была позитивная, игривая акция, хотя мир, конечно, не стал спокойнее. Они были вежливы и готовы к общению, но большинство людей пожимали плечами и считали это просто безумным шоу. Небольшая группа, занимавшаяся социальным обновлением – движение “Прово” и студенты нашли это, конечно, замечательным мероприятием. На следующий день я уже был в пути на следующее мероприятие».

С Хансом Боскампом.

Фото Клода Ванхейе.

Ян-Сиес Тер Брюгге, Ян Ван Гален и Патрик Ван Ден Ханенберг (авторы книги “В постели с Джоном и Йоко”): «Фотограф с индонезийскими корнями Клод Ванхейе состоял в молодёжном отделе Гильдии фотографов».

На снимке ближний к Джону Леннону фотограф – Клод Ванхейе. Фото Нико Костера.

Нико Костер (фотограф): «Это был невероятный момент. Такое случается раз в жизни. Конечно, я поклонник “Битлз”, и я был горд, что у меня появилась возможность фотографировать это мероприятие. Атмосфера была очень непринуждённой, Джон и Йоко были необычайно дружелюбны, их можно было фотографировать со всех сторон – фотографии говорят сами за себя.

У всех фотографов была одна цель: запечатлеть что-то необычное. Конечно, целью было вытащить их из постели. Они были в постели, позируя для прессы, но если вы поднимали их с постели, то это было что–то вроде пинка под зад, поэтому мы всячески старались сделать так, чтобы это произошло. Не думаю, что это повлияло на войну во Вьетнаме, но точно повлияло на общественное мнение: у них что-то получилось».

Снимки фотографа Нико Костера были сделаны для голландского издания “Дейли Телеграф”.

Фото Чарли Лея (“Дейли Миррор”).

Фото Чарли Лея.

Фото Нико Костера.

Хан Г. Хукстра (журналист голландской газеты “Хет Парол”, 26 марта 1969 г.): «Комната, в которой Ленноны расположились на семь дней, представляет собой угловую комнату шириной около восьми метров и глубиной шесть метров, расположенную на десятом этаже отеля “Хилтон”. В светлой комнате свет проникает не только через большое окно, расположенное напротив двери, но и через балконные двери со стороны Альберт Хана-Плантсон. Постель, на которой расположились Ленноны, представляет собой низкую, массивную двуспальную кровать, которая расположена изголовьем к окну. Таким образом, пара обращена лицом к двери, и, если они хотят выглянуть в окно, им приходится полностью развернуться. Мебели почти нет. Помимо нескольких столиков для ваз, здесь есть серо-голубой настенный шкаф с декоративными тарелками и восемью книгами, двумя латинскими трудами в пергаментных переплетах и шестью томами “Истории Франции” Даниэля в пестрых переплетах.

Что больше всего выделяется в комнате, так это вездесущие цветы и листы белой и жёлтой бумаги с рисунками и текстами на стенах. На жёлтом покрывале, со стороны Йоко, стоит круглая плетёная корзина размером с тележное колесо, наполненная розами (розовыми), фрезиями (жёлтыми и голубыми), гиацинтами (фиолетовыми), гвоздиками (розовыми) и нарциссами (белыми). Рядом с миссис Леннон стоит большая ваза с белой сиренью и арумами, маленькая ваза с жёлтыми и светло-красными тюльпанами. На балконе – глиняная ваза с белыми тюльпанами и белой сиренью, на усилителе – маленькая ваза с голубыми ирисами и нарциссами. Рядом с Джоном на полу стоит упаковка бутылками пива “Амстел” для многочисленных репортёров, которые пишут о постельной акции на благо мира во всем мире. В полутора метрах от миссис Леннон стоит радиоприемник, проигрыватель с пластинками “Рага Бимпаласи”, “Восточный Тин Кел” и “Щипковая музыка”, а на полке – сингл “Дорога в никуда”.

Надписи на плакатах, развешанных на окнах и стенах с соответствующими рисунками или без них, включают в себя: “Отращивай волосы”, “Весна”, “Мир, волосы”, “Мир, постель”.

Справа от Джона, на расстоянии вытянутой руки, гитара. Кроме того, во вторник днём в половине пятого появилась огромная корзина с фруктами, в которой были белый и голубой виноград, яблоки, апельсины, бананы, авокадо, ананас и дыня.

Так выглядит комната № 902, которую Ленноны видят, когда просыпаются, или где они находятся. Во время общения с прессой она была одета в белую ночную рубашку с кружевной отделкой на рукавах и держала белый тюльпан на уровне груди. Он был одет в белую пижаму с черной отделкой и белым тюльпаном в нагрудном кармане. Единственные видимые обнаженные части тела, это две головы, две шеи, четыре руки».

Фото Нико Костера.

Фото Нико Костера.

С фотографом Нико Костером.

Робби Дейл – ведущий телепрограммы “Джем”, берёт интервью у Джона и Йоко и через окно записывает крики поклонников.

Фото Нико Костера.

Мик Боскамп (сын Ханса Боскампа): «Всю неделю мой отец общался с прессой. И самое смешное, как сказал мой отец, это то, что ему всё это время приходилось находиться в номере, потому что их нельзя было оставить одних, так как они только что поженились!»

Бэрри Майлз (автор книги “Календарь ‘Битлз’”): «Мировая пресса высмеяла их, но, сообщив об этом событии, пресса донесла общественности их идею о необходимости мира, так что Джон и Йоко остались довольны».

Жан Жак Лебель (французский художник, поэт, издатель, политический деятель и ученый): «Сколько приверженцев движения протеста сидели в витрине или даже спали в постели, полагая, что это и есть экспозиция. Касатель­но “постельных интервью”, на мой взгляд, идея слабовата. Дело в том, что акция скорее напоминала рекламный трюк в голливудском духе, хоть и задумывалась ради благого дела, против насилия и войны во Вьетнаме».

Пол: «Однажды в студии Джордж Мартин спустился [из аппаратной] и сказал: “К вам пришли”. Мы спросили: “Кто?”. Он объяснил: “Какой-то чудак, рассуждающий о мире”. И он был прав, потому что к нам явился какой-то чудак, болтающий о мире. Если вы говорите о мире, значит, вы чудак, вас уже классифицировали, вы ассоциируетесь с Вьетнамом, сидячими демонстрациями на Трафальгарской площади, и теперь все считают, что знают, кто вы такой. Так получилось и с Джоном и Йоко, когда они устраивали постельные акции и говорили: “Мы делаем это ради мира”. Это был замечательный способ привлечь внимание к проблеме мира во всём мире».

Жан Ван Гален (журналист): «Кто-то считал, что это было превосходно, даже журналисты, но другие говорили: “Что всё это значит, ради Бога? В чём смысл лежания в дорогом отеле, когда вы очень богаты? Вы хотите, чтобы кто-то сделал то же самое? Это остановит войну во Вьетнаме? Нет, такого не случится”. Но акция “в постели” имела огромное воздействие. В конце 1960-х было несколько антиавторитарных движений, множество протестов, студенческих волнений. Это было время протеста, и, конечно же, был Битл, который лежал, и невероятно популярные “Битлз”».

Говерт де Рус (фотограф): «В то время мы были сердиты на капитализм. На максимализацию прибыли. На пропасть между богатыми и бедными. А ещё мы участвовали в бессмысленных войнах».

Питер Браун (персональный помощник “Битлз”, член правления “Эппл Корпс”): «Само по себе это не казалось достойным первых полос и аршинных заголовков, но поражённые журналюги способствовали тому, чтобы превратить это в новость дня. Новобрачные приглашали к себе репортёров, чтобы давать интервью и позировать. Английские газеты освещали постельные события с показным благодушием. Любимый заголовок звучал так: “Джона и Йоко выгоняет из постели дева Мария”».

Йоко: «Ког­да нацизм обрушился с преследованиями на еврейский на­род, это было не просто преступление Гитлера или Германии, это отображало стремление каждого отдельного человека, который сочувствовал преследованию евреев, – вы понимаете? Если где-то внезапно вспыхивает война, мы все виноваты в этом».

Джон: «Во мне столько же насилия, сколько в любом другом человеке, и я уверен, что и в Йоко тоже. Мы жестокие люди, но я больше люб­лю себя, когда я не жесток. Любовь и мир защищают обычно самые жестокие люди. Я – жестокий человек, который научился не быть жестоким и который сожалеет о насилии, которое совершал.

На самом деле мы посылаем послание миру, в основном молодёжи, особенно молодёжи или всем, кто действительно заинтересован в протесте за мир или протесте против любых форм насилия. Все говорят о мире, но никто ничего для этого не делает, за исключением нескольких человек во время таких мероприятий, как марши на Гросвенор-сквер в Лондоне. Мы провели постельную акцию в Амстердаме чтобы дать людям понять, что существует много способов протеста, и это один из них. Любой может отрастить волосы ради мира, или отказаться от недели отпуска ради мира, или сидеть в мешке за мир, протестовать за мир так или иначе, но мирно.

Мы полагаем, что мир достигается только мирными методами и что бороться с истеблишментом их собственным оружием бесполезно, потому что они всегда побеждают, как они побеждали на протяжении тысячелетий. Они знают, как играть в игру “насилие”, и им легко найти вас и застрелить. Но они не понимают, как обращаться с юмором, причём с мирным юмором. И это действительно наше послание».

Джордж: «Мне понравилась их идея пропаганды мира, я всецело поддерживаю её. С тех пор как мы побывали на ужине у дантиста [в 1965-м, когда впервые попробовали ЛСД], я понимал Джона, и меня не удивило то, что он борется за мир, и его способ борьбы тоже не вызывал удивления. Забавно было и то, что этим он занимался вместе с Йоко после свадьбы, во время своего медового месяца, лежа в постели».

Ринго: «Я решил, что постельные демонстрации за мир – это здорово. Они стали авангардистами, занимаясь авангардом ради мира».

Синтия: «Постельная акция за мир снималась на камеры, во время которой они дали больше сотни интервью. Джулиан очень удивился: “А почему папу показывают в постели по телевизору?”. Сквозь зубы я ответила что-то типа: “Он хочет всем объяснить, как важно жить в мире”. Не потрудившись сохранить мир в своей семье, теперь Джон старается добиться – ни больше ни меньше – мира во всём мире, а расплачивается за это маленький мальчик, задающий наивные вопросы».

Джулия Бэрд (сводная сестра Джона Леннона): «Этот их “медовый месяц” просто всех достал. Мне тоже было противно. Как-то потом Джон сказал: “Можно было устроить всё как-то иначе”, и Йоко с ним согласилась. Я тогда думала: “Боже, да какой это медовый месяц? Они вообще не вылезают из койки!”. Разве это не смешно? Конечно, это смешно. Хотите говорить о мире и любви? Так слезьте сначала с койки! Я знаю, они это специально подчёркивали, но мне это было противно. Я ненавидела эти их игры, эти их понты. Надо же, брали в постель пакет с шоколадным кексом! Да откройте глаза, очнитесь!».

Генри Пессар (фотограф): «Вечером я провёл с ними наедине два часа».

C Генри Пессаром.

Фото Генри Пессара.