2 марта 1969 г.
Джон Винер (автор книги “Вместе! Джон Леннон и его время”): «В начале марта 1969 года Йоко получила приглашение выступить на концерте авангардного джаза в Кембридже».
Бэрри Майлз (автор книги “Календарь ‘Битлз’”): «Джон и Йоко незапланированно выступили вместе с Джоном Чикаи и Джоном Стивенсом на вечере авангардного джаза и экспериментальной музыки в Леди Митчелл-холле Кембриджского университета (прим. – большой лекционный зал, принадлежащий Кембриджскому университету). Они исполнили импровизированную композицию, впоследствии получившую название “Кембридж 1969” (Cambridge 1969)».
Энтони Барнетт (музыкант, издатель и писатель): «Я жил в Кэмбридже и был знаком с Джоном Чикаи – я был организатором его концерта в Вигмор-Холле за год до этого. Я хотел привнести в концерт новую, импровизационную музыку. Он был первым, кого я пригласил. Не знаю, помнит ли он об этом, но он полушутя предложил мне пригласить Йоко Оно. В Лондоне я редактировал журнал “Ничего неделанье” (Nothing Doing), в который они с Йоко внесли свой вклад, так что он знал, что я был с ней знаком.
В музыкальном плане, причиной пригласить её было то, что до этого она выступала на сцене “Альберт-Холла” с альт-саксофонистом Орнетте Коулменом, и я был там и слышал её “пронзительное” выступление. Поэтому подумал, а почему бы и нет, давайте её пригласим. Она позвонила мне, сказав “да”, но пожелала, чтобы с ней была её собственная группа. Полагаю, что тревожный сигнал у меня должен был зазвонить именно в этот момент».
Джон Чикаи (музыкант, родоначальник европейского авангардного джаза): «До этого я не был с ними знаком, хотя, возможно, ранее уже встречался с Йоко. Я не был поклонником “Битлз”. У них хорошая музыка, но я не был ни на одном их концерте, поскольку в основном меня интересовал только джаз.
Я познакомился с Джоном Ленноном и Йоко Оно в начале 1969 года на концерте в Кембридже в месте под названием “Леди Маргарет Холл”. У меня был друг, живший в Дании – британский поэт Энтони Барнетт, который также был перкуссионистом в одной из групп. Когда Энтони вернулся в Англию, он организовал для меня там несколько концертов. Если я правильно помню, именно он организовал для меня концерт в Кембридже.
Впервые я взял в руки музыкальный инструмент, когда мне было около 10 лет. Мой отец сказал: “Ладно, ребята, вы должны начать играть на скрипке”. Поэтому мы с братом начали играть на скрипке. Мы ходили в музыкальную школу в Орхусе, где преподаватель классической музыки руководил группой детей, играющих на различных инструментах. Мы брали уроки и практиковались, а время от времени принимали участие в концертах, где исполнялись достаточно простые классические произведения, которые могли исполнять дети.
Когда мне было 15 или 16 лет, я взял в руки альт-саксофон. Это было время, когда на меня начала оказывать влияние джазовая музыка. Я слышал, как мой сводный брат играл джаз в “Гарлем Киддиз”, а затем, после войны, в 1945 году, американские джазовые музыканты начали приезжать в Орхус и давать концерты. Затем я начал слушать джазовые пластинки, а также посещал концерты Каунта Бейси, Лайонела Хэмптона, Дюка Эллингтона и Стэна Кентона.
Я всерьёз увлекся джазом. Думаю, что это произошло сразу же после того, как я услышал, как американцы играют на этих концертах. У меня также были пластинки Лестера Янга, Коулмена Хокинса и Эррола Гарнера, которые я с большим удовольствием слушал. Затем я посмотрел фильм о жизни Билли Холидей, который произвёл на меня очень сильное впечатление. Я также слушал Джонни Ходжеса и канадского альтиста – Мо Коффмана. В то время мы слушали всё, что попадалось под руку, потому что в продаже было не так уж много пластинок. В результате получилась довольно странная коллекция пластинок.
В 16 или 17 лет я начал ходить к частному преподавателю. Я могу вспомнить, по крайней мере, двух частных преподавателей в Орхусе, к которым я ходил, когда только начинал свою карьеру. Вторым преподавателем был тот самый парень, который посоветовал мне поступить в консерваторию и взять кларнет в качестве основного инструмента, а саксофон использовать в качестве дополнительного.
У меня был друг по имени Йорн-Эрик Йенсен, который тоже очень интересовался джазом, и мы с ним иногда собирались вместе и пытались сыграть что-нибудь из джазовой музыки, которую слушали в то время. У нас был период, когда мы очень интересовались Ленни Тристано и Артом Татумом. Дженсен был парнем, который много играл классическую музыку – много Шопена. Таким образом, гибкая фортепианная техника, необходимая для исполнения Шопена, была во многом связана со стилем, в котором играли Тристано и Татум.
В начале 1960-х я начал отходить от традиционного стиля игры на саксофоне, потому что не мог играть так, как играли настоящие бибоп-исполнители, так как моя техника была недостаточно хороша. В то же время у меня было желание создать такую музыку, в которой было бы больше от меня самого, чтобы я мог формировать её так, как я её чувствую и слышу. Должно быть, у меня была какая-то неосознанная вера в себя, в то, что можно придать звуку форму, которая лучше отражает мою сущность. Это действительно то, к чему я стремился все это время – доказать, что, если ты этого захочешь, ты можешь создать свой собственный стиль, как внутри музыки, так и за её пределами».
Йоко: «Меня попросили выступить в Кембриджском университете. Незадолго до назначенной даты они позвонили мне и спросили, приеду ли я, так как знали, что я собираюсь выйти замуж, и не знали, изменились ли мои планы. “Скажи им, что ты будешь с группой”, – громко прошептал мне Джон. Мы с Джоном понимали, что это нарушение правил, но не знали, как отнесутся к этому на другом конце провода. Можно ли там участвовать рок-музыканту? Но парень твердо стоял на своем. Это был Кембридж, поэтому приветствие было сердечным, но холодным. Джон, конечно, принял это к сведению».
Джон: «Наше первое [с Йоко] совместное выступление было в кэмбриджском университете в 1968-м или 69-м году, когда её пригласили на концерт с джазовыми музыкантами. Это был первый раз, когда я появился не как Битл».
Энтони Барнетт (музыкант, издатель и писатель): «Аудиторию в Кэмбридже составляли в основном студенты, и мы попросили их принести с собой небольшие инструменты, чтобы на них можно было сыграть. Йоко была на афишах, но никто не предполагал, что она приведёт Джона, поэтому, я полагаю, это стало крупным явлением для зрителей».
Джон: «Когда мы приехали в Кембридж, все глазели на нас и переспрашивали: “Это они? Они?”».
Маргриет Набер (автор книги “Джон Чикаи: Хаос с некоторым подобием порядка”): «Первоначальный план концерта состоял в том, что все желающие могли играть вместе в группах, которые они сами подбирали по ходу концерта, но у новоприбывших были и другие идеи. Сразу же было решено, что начнут другие музыканты и что они остановятся, чтобы освободить место для Йоко Оно и Джона Леннона. Когда подошла их очередь, Йоко Оно начал громко кричать, а Леннон поднес гитару к усилителю, чтобы издавать звуки эффекта обратной связи, в то время как сбоку от сцены тикал будильник».
Йоко: «На сцене Джон присоединился ко мне и играл, подстраиваясь под мой вокал. Он пошел на хитрость и сыграл на невероятно креативной авангардной гитаре, которую никто в мире никогда не слышал ни до, ни после. Публика никак не отреагировала на это. Я была, пожалуй, единственным музыкантом, на которого это произвело неизгладимое впечатление. Джону очень понравилась композиция “Кембридж 1969” (Cambridge 1969), поэтому какое-то время он всегда просил, чтобы её включали, когда мы ехали в машине. Я думала: “О, только не это!”. А когда я пыталась сыграть что-нибудь ещё, он и слышать об этом не хотел».
Джон: «Я оставил попытки играть как Эрик, Джордж, Би Би Кинг, и просто играл всё, что мог, любым доступным мне способом, чтобы гармонировать с гитарой и её голосом. Я просто был рядом с ней импровизируя с эффектом обратной связи. Публика очень расстроились, потому что они узнали меня: “Что он здесь делает?”. “Оставайся в своём мешке”. Точно также, когда она попыталась исполнять рок, они говорили: “Что она здесь делает?”. А когда я вышел с ней и попытался быть инструментом, а не проектом – просто быть частью её группы, как Тёрнер для Тины (прим. – вокальный дуэт Айка и Тины Тёрнер, в котором солисткой была Тина), только моя Тина была другой, авангардной. Но даже некоторые джазовые музыканты были расстроены».
Энтони Барнетт: «Идеей концерта было то, что все должны были играть вместе, но они, по сути, заняли всю половину только для себя».
Джон Чикаи: «В конце своего выступления они сказали: “Если хотите присоединиться к нам для импровизации, пожалуйста, играйте”».
Маргриет Набер (автор книги “Джон Чикаи: Хаос с некоторым подобием порядка”): «Примерно через 20 минут Джон Чикаи и барабанщик Джон Стивенс поднялись на сцену и начали играть с ними. Другие участники концерта также присоединились к ним».
Энтони Барнетт: «В конце концов остальные музыканты устали ждать и начали выходить на сцену. Думаю, что это вполне могло быть первой полномасштабной импровизацией, самым долгим концертом из когда-либо проводившихся».
Джон Чикаи: «Всё это не было запланировано заранее, всё было импровизацией, и мне кажется, что публика встретила это большей частью восторженно. Уверен, что многие находят это странным, так как это отличалось от обычной музыки в то время. Конечно, это не было чем-то необычным для джазовых музыкантов, мы привыкли экспериментировать, но, полагаю, для зрителей это было не то, чего они ожидали, особенно в Англии того времени».
Маргриет Набер (автор книги “Джон Чикаи: Хаос с некоторым подобием порядка”): «Концерт продолжался, музыканты и несколько зрителей продолжали играть, но Йоко Оно и Джон Леннон остановились».
Джон Чикаи: «Ещё я помню, что у Джона был большой будильник, и когда они начали выступать, он установил его на определенное время – он служил сигналом для окончания их выступления».
Маргриет Набер (автор книги “Джон Чикаи: Хаос с некоторым подобием порядка”): «Джон и Йоко покинули сцену, что журналист и фотограф Вэл Уилмер охарактеризовал как “заметное отсутствие аплодисментов”, в то время как их техники отключали кабели».
Джим Келтнер (сессионный барабанщик): «Меня всегда восхищал уникальный стиль Йоко и те результаты, которых она добилась. Я работал с ней во время записи альбома “Муха”. Она велела валторнисту, сидевшему рядом со мной, убрать мундштук и сделать так, чтобы звук его инструмента напоминал свист ветра, который скользит по спине лягушки… затем она положила полотенца поверх моих тамтамов и велела мне постучать по ним палочкой. Я закатил глаза, потому что всё это казалось таким странным и нелепым. Когда мы закончили, трек зазвучал идеально. Я понял, что Йоко точно знала, какие звуки ей нужны и как их добиться».
Маргриет Набер (автор книги “Джон Чикаи: Хаос с некоторым подобием порядка”): «Перед окончанием концерта “Роллс-ройс” с Джоном и Йоко покинул Кембридж».
Джон Чикаи: «Джон был очень приятным, тихим, спокойным. Они оба были такими. Помню, как они садились в старый “Роллс-ройс” с водителем в забавной одежде – что-то вроде военной униформы; он не был одет, как обычно одеваются водители.
Позже они написали нам и спросили, не возражаем ли мы против того, чтобы они выпустили часть концерта на своем альбоме “Незаконченная музыка No.2”».
Маргриет Набер (автор книги “Джон Чикаи: Хаос с некоторым подобием порядка”): «Для Леннона это событие стало первым, когда он публично исполнил что-то, кроме репертуара “Битлз”. В некотором смысле, в тот день он открыл для себя новые тайны. Они с Йоко Оно сразу же захотели выпустить пластинку с записью, сделанной на этом концерте. Два месяца спустя вышел альбом “Незаконченная музыка No.2: Жизнь со львами”. Можно услышать, как Джон Чикаи добавляет мелодию к их выступлению. У него косвенно спросили разрешения, и он его дал, но он, которого Леннон позже описал как “очевидно, известного саксофониста–авангардиста”, так и не получил какого-либо вознаграждения. Всё, что он получил, – это один экземпляр пластинки с благодарственной запиской и рисунком на внутренней стороне конверта, сделанным рукой Леннона».
Энтони Барнетт: «Трек “Кэмбридж 1969” ни в коей мере не отражает концерт в целом. На мой взгляд, Леннон пытался выставить себя и быть более авангардным, чем кто-либо другой в авангардной музыке. Интересно, что наши с Чикаи имена были написаны неправильно на внутреннем развороте альбома».
Бэрри Майлз (автор книги “Календарь ‘Битлз’”): «Пол продолжил работу над новым синглом Мэри Хопкин в студии “Морган”».
Пол: «У меня не было на примете других русских народных песен, поэтому я просто написал для неё. Я решил, что она подходит по всем параметрам. Эта песня не стала такой успешной, как первая, но всё же получилась».
Из интервью 13 февраля 1969 года:
Мэри Хокпин: У Пола есть идея для моего следующего сингла, но песня появится не скоро. Не думаю, что есть какая-то необходимость спешить с выпуском “То были дни” (Those Were The Days), потому что, на самом деле, это продолжение.
прим. – Пол записал демоверсию песни “До свидания” (Goodbye) у себя дома. Затем она была записана на ацетатную пластинку Дика Джеймса в штаб-квартире “Эппл” на Сэвил-Роу, 3, чтобы Мэри могла выучить её, а аранжировщик Ричард Хьюсон написать партитуру.
Том Смит (участник группы “Мортимер”): «Мы получили записку от Маккартни, в которой говорилось, что ему нужен материал для нового сингла Мэри Хопкин, и он попросил всех в компании написать для неё что-нибудь. Мы написали песню и записали её, но ничего не получилось. Помню, я был в главной студии. Я был в “Эппл” один, спустился в студию и услышал бренчание гитары. В студии были только Джордж Мартин и Пол Маккартни, и свет был выключен. Я сидел в углу и слушал, как Пол записывает демоверсию песни “До свидания” (Goodbye), а Джордж записывает её на плёнку».