Съёмки фильма “Вернись” в студии “Туикенхэм”

13 января 1969 г. (понедельник)

В США поступил в продажу альбом “Желтая подводная лодка”.

Бэрри Майлз (автор книги “Календарь ‘Битлз’”): «В этот день Пол отправил Дереку Тейлору открытку с коротким, но красочным посланием: “До встречи”. Открытка была отправлена в знак признательности Тейлору за его усилия предотвратить раскол в группе».

Из дневника Мэла Эванса: «13 января 1969 года. Пол сокращает сотрудников “Эппл”. Я был повышен до посыльного, и чувствую внутри себя боль и грусть – только большие мальчики не плачут. Почему я должен чувствовать боль и вину за изложение этого самомнения. Я считал, что отличаюсь от других людей своими взаимоотношениями с “Битлз”, что я любим ими и они относятся ко мне настолько хорошо, что я ощущаю себя членом одной семьи. Кажется, я просто “поди-подай”. Я нахожу, что трудно жить на 38 фунтов стерлингов, что я приношу домой каждую неделю, желая при этом быть похожим на друзей, покупающих себе фантастические дома и имеющими всё, что им нужно, и они ещё хотят просить себе повышения. Я всегда себе говорю – посмотри, все хотят взять, быть удовлетворёнными, попытайтесь дать, и вы получите. За всё это время у меня отложено около 70 фунтов, но я доволен и счастлив. Любить их так, как я – не слишком большая проблема, потому что я хочу служить им. Чувствовать сейчас немного лучше – эго?».

Бэрри Майлз (автор книги “Календарь ‘Битлз’”): «Съёмки фильма “Вернись” в студии “Туикенхэм”».

Ринго с режиссёром Майклом Линдсей-Хоггом и кинооператором Тони Ричмондом.

Дэн Ривкин (автор сетевого журнала “Они могут быть разделены”): «В выходные участники группы встретились в доме Ринго Старра, чтобы попытаться решить проблемы, что только усугубило ситуацию, так как Джордж ушёл со встречи и вернулся в Ливерпуль, где собирался остаться на всю следующую неделю. Поскольку Джордж отказался прийти в студию, Джон тоже не видел причин для этого и отключил свой телефон, поэтому никто не мог до него дозвониться до начала дня, и он не появился до обеда. Ринго Старр прибыл первым.

Мэл Эванс: (обращаясь к Ринго) как прошла встреча?

Ринго: Прекрасно прошла. Много чего хорошего было, но… потом всё пошло наперекосяк.

Тони Ричмонд: Я говорил с Нилом, он звонил вашим коллегам, чтобы узнать, придут ли они.

В течение первого часа, пока Ринго был единственным Битлом на съёмочной площадке, преобладали пустые разговоры. Беседа с режиссёром Майклом Линдсей-Хоггом, кинооператором Тони Ричмондом, звукоинженером Глином Джонсом, дорожными менеджерами Мэлом Эвансом и Кевином Харрингтоном касалась искусства, включая кино (фильм “Стена чудес” и новый кинотеатр “Чинецента”), телевидения (Что случилось с Бэби Джейн?), книг (“Розовые пальцы”, “Сладкоежка”) и музыки (“Саймон и Гарфанкел”, Литтл Ричард, Тайни Тим и Джеймс Браун, среди десятков других имён, упомянутых в то утро).

Что особенно важно, когда речь заходит о телевидении и музыке, они также обсудили своё кинпроизводство. Отвечая на вопрос Ринго, Майкл сказал, что на данный момент у него достаточно материала для хорошего документального фильма, с одной оговоркой.

Майкл Линдсей-Хогг: Это зависит от того, что нам разрешено использовать, если вы понимаете, что я имею в виду. Это зависит от того, насколько изменчива ситуация. Другими словами, если мы покажем всё как есть, тогда у нас получится очень хороший документальный фильм. Но если …

Ринго: Утаим её …

Майкл Линдсей-Хогг: Да, если утаим – это слово я подбирал, но не решался произнести, – но если мы утаиваем, то документального фильма у нас не получится. Пара дней, и ничего не получилось, вот и всё. Я возьму только яблочную кожуру, а не сердцевину.

Ринго: Яблочное зёрнышко».

Майкл Линдсей-Хогг: От кого цветы?

Ринго: От кришнаитов.

Дэн Ривкин (автор сетевого журнала “Они могут быть разделены”): «Затем пришли Пол и его подруга Линда Истман».

Пол: «Я уже говорил, что стану отцом?»

Фото Этана Рассела.

Майкл Линдсей-Хогг: Вся группа в сборе. Нил сказал, что перезвонит мне в одиннадцать пятнадцать. Он думал, что никто не придёт, а когда я приехал, Ринго уже был здесь, и Пол уже в пути.

(Пол, Линда, Ринго, Нил Аспинал и Майкл Линдсей-Хогг начинают своё утро в студии, обсуждая встречу группы, состоявшуюся в доме Ринго на выходных, с которой Джордж ушёл, оставив вопросы в группе нерешёнными. Несмотря на общее мнение по поводу чрезмерной вовлеченности Йоко в дела группы, Пол признает, что защитная оболочка, которую группа сформировала вокруг себя за эти годы, мешала им воспринимать кого-либо постороннего в своей группе без некоторой доли враждебности и паранойи).

Пол: Жду тебя, ооо… Почему ты не знаешь… что бы это могло быть…

Линда: Хорошо, что вы все четверо собрались вместе, и больше никого. Знаете, это нормально, когда мы все просто сидим рядом.

Ринго: Ты куда-нибудь ходил вчера вечером, Нил?

Нил: Мм – это как раз то, о чём я разговаривал с Джорджем вчера вечером. И он тоже это говорил.

Ринго: Что?

Нил: Что он имеет в виду. Только вас четверых.

Линда: Да, это…

Нил: Это то, что он имеет в виду. Ничего больше.

Ринго: Да.

Пол: Да, я за это.

Нил: Я тоже.

Ринго: Да.

Линда: Это единственный способ, которым вы можете…

Нил: Вот почему он не… вот почему он сказал Джону: “Я тебе не верю”. Вчера.

Пол: Да… Ключевой момент, не так ли?

Нил: (криво усмехаясь) Да. Но он это имел в виду. И я думаю, Джон тоже понимал, о чём говорил.

Пол: О, Джон. (смех) Конечно, понимал.

Нил: Именно поэтому Джордж повторил это дважды. Когда Джон сказал: “Я не понимаю тебя, Джордж”, а Джордж ответил: “Я тебе не верю. Забудь об этом”. Потому что он думал, что [Джон] действительно его понял.

Пол: Конечно, он так и сделал.

Линда: (криво усмехаясь) Это было здорово.

Нил: Знаете, это так. Это похоже на пустую болтовню, но она может продолжаться бесконечно. Это глупо.

Пол: Да. Но я думаю, дело в том, что мы – занимается болтовнёй. Я болтаю. Ринго болтает. Джордж болтает. Знаешь, мы все занимаемся болтовнёй. Проблема в том, что это всего лишь Джон, который пытается оказывать влияние, но они думают не об этом. И ты начинаешь как бы доверять ему больше, чем он заслуживает. И, как в случае с Йоко, ты знаешь – у них это серьёзно. Они не шутят.

Линда: (смеётся) Хотя мне это не нравится.

Пол: Они с Йоко, знаешь, они… они…

Линда: (притворяется, что чихает) Да ну вас!

Пол: Знаете, они действительно так думают. Но…

Нил: (подыгрывая) Все кашляют. Ха-ха.

Линда: (подыгрывая) Хи-хи, да ну вас. Хи-хи.

Пол: Ты знаешь?

Линда: Да, я понимаю, что ты имеешь в виду. Ты знаешь, что имеешь в виду.

Пол: Но, знаете, я склонен думать то же самое и о них. Как я уже говорил. “Ну, я бы предпочёл писать без Йоко, спасибо”. Просто потому, что я так пишу. Если бы я был в Тунисе, я бы пошёл в ванную, чтобы написать песню, а потом вернулся бы, когда она была готова, и показал бы её вам. И сказал бы что-нибудь, вроде: “Давайте ещё пару слов, теперь, когда всё готово, теперь, когда осталось совсем немного…”

Нил: Да.

Пол: Но с Йоко сложно начинать с нуля, потому что начинаешь с… ну, я так и делаю. Я начинаю с луча Йоко, знаете ли. Я начинаю с написания песен о белых стенах. (смех) Просто потому, что я – знаете, просто потому что я думаю, что она – Джону с Йоко это понравилось бы. А они бы этого не сделали. Я имею в виду, я слишком высоко ценю их за то, что, по моему мнению, им бы понравилось. Но это неправда. Они бы не стали. Они очень честные. Я имею в виду, это просто как…

Линда: Всё дело в том, чтобы быть вдали друг от друга, не так ли?

Пол: Я думаю, это…

Нил: Нет, я не думаю, что дело в этом.

Фото Этана Рассела.

Ринго: Ты связывался с Джоном?

Нил: Это Мэл связывался. Сегодня утром.

Линда: Это был автоответчик.

Ринго: (обращаясь к Нилу) Ребята, я так и думал, что вы приедете позже (Ринго думал, что Нил связался с Джоном после собрания группы прошлым вечером).

Нил: Я не смог с ним связаться.

Ринго: Нет?

Майкл: Он присоединится к нам?

Ринго: Мы не знаем.

Нил: Я полагаю, [Джон и Йоко] могли бы, но никто не может ожидать от них большего.

Ринго: Потому что Мэл тоже не смог дозвониться. Возможно, он уже проснулся.

Нил: Значит, с ним никто не разговаривал?

Ринго: Нет, нет, нет. Можно позвонить только на автоответчик. Так что кто-нибудь должен попробовать ещё раз.

Нил: Но никто не отвечает.

Линда: (обращаясь к Полу) Да, но тяжело проводить собрание, когда каждый что-то предлагает, и никто из вас ничего не решает.

Пол: Но это совсем другое дело – устраивать встречу, понимаешь. Ты пошла со мной, и Хизер пришла, и животное…

Линда: Да, я хотела сказать, что мне не стоило идти, но потом…

Пол: Да… (беззаботно) Это такой соблазн – сходить куда-нибудь к Ринго после обеда.

Линда: (смеется) Точно.

Ринго: (озадаченно) Что?

Линда: Хизер могла бы поиграть с Заком.

Пол: Это похоже на семейную прогулку. (Ринго смеется) На самом деле я не хотел идти один.

Линда: Да, я собиралась сказать: “Нам не стоит идти”, но потом подумала – что ж.

Ринго: Почему?

Линда: Ну, это должно было быть…

Пол: Ну, знаешь, мы должны были остаться вчетвером.

Ринго: (обращаясь к Линде) Ну, ты же не стояла у нас на пути.

Пол: О, да, конечно.

Линда: Конечно.

Ринго: Я имею в виду…

Линда: О да, но, знаешь, это просто…

Пол: Это… это всё равно, это то самое, понимаешь.

Ринго: Ммм.

Линда: Когда происходит что-то серьёзное, и другие люди обсуждают это, то сбиваешься с пути.

Пол: Знаешь, это действительно похоже на заседание правления.

Ринго: (притворно сурово обращаясь к Линде) Если бы ты просто молчала, всё могло бы закончиться хорошо.

Линда: (подыгрывая) Ну, мне приходилось говорить каждые две минуты. (смеется)

Пол: Старина сэр Джобери и его жена…

Ринго: (подыгрывая) Проклятый янки.

(смех)

Пол: Вы знаете, но это всё. Вот так вот. Заседание правления с участием “Ай-Си-Эл-Ай”, и все представители правительства, которые приглашают своих жен, (смеётся) и приятелей, и детей, и животных – и всех остальных.

Нил: Но это превращается… превращается в… (неразборчиво)

Кевин Харрингтон (дорожный менеджер “Битлз” с 1968 года), Майкл Линдсей-Хогг (режиссёр), Глин Джонс (продюсер/звукоинженер), Тони Ричмонд (кинооператор), Ринго Старр, Нил Аспинал (управляющий директор “Эппл Корпс Лимитед”), Линда Истман, Пол Маккартни.

Фото Этана Рассела.

Линда: Ну, все разговоры ведет Йоко.

Нил: Но в этом–то и суть, понимаете ли. Ты знаешь, что он собирается прийти, и ты знаешь, что там будет сидеть Йоко, и все остальные такие: “Да пошло оно всё нахрен”. Ты знаешь, что это не будет [настоящим] заседанием правления, так что…

Пол: Да, точно.

Нил: “Давайте устроим вечеринку”.

Пол: Конечно, это… это, правда, это…

Линда: Но сейчас она так много говорит за [Джона].

Пол: Но, видите ли, что вы с этим делаете? Это то, что я говорил вчера о песнях, понимаете. Я… я знаю, что если… если я и дальше буду писать с Джоном, то мне просто придется… (запинаясь) знаете, забыть об этом.

Линда: Но я думаю, что вся эта…

Пол: Видишь ли, я думаю, что это… это мы переживаем из–за этого. Я действительно… я думаю, э–э…

Линда: Король.

Пол: Видите ли, это как… наша проблема – как Джон сказал вчера – заключается в том, что мы пытаемся избавиться от всего, что задевает наше маленькое эго. И от кого бы то ни было – так было всегда. Любой, кто приходит, как в случае с Майклом Брауном, который написал ту книгу, на какое-то время вошёл в наш круг, но потом его вытеснили. Потому что, знаете, мы не хотим, чтобы он входил в наш внутренний круг. Он должен оставаться на периферии, пока мы вчетвером справляемся с… ну, вы понимаете.

(Джон и Йоко опаздывали в студию – что было не редкостью, если говорить о сессиях в целом, но на этот раз никто даже не был уверен, что они вообще придут, особенно в отсутствие Джорджа. Позже выяснится, что они отключили телефон; когда до них, наконец, через час дозвонились, это стало возможно только потому, что Джон сам позвонил в студию, чтобы поговорить с Полом, и, поговорив с ним, всё-таки решает приехать в студию.

Существует распространенное мнение – и, действительно, сами участники утверждали то же самое, – что Джордж покинул группу после напряженного разговора с Полом. Однако окончательно Джордж решил сделать это из-за ссоры с Джоном; часто обсуждаемая сцена между Джорджем и Полом из документального фильма “Пусть будет так” произошла за четыре дня до этого события. Это не значит, что Пол несет меньшую ответственность за эмоциональное состояние Джорджа, чем Джон; ещё до появления Йоко в группе уже несколько лет происходили выяснения отношений. То, что Джон был полон решимости не говорить за себя и ставил мнение Йоко выше мнения Джорджа в вопросах, связанных с группой, вероятно, стало переломным моментом.

Йоко, выступающая от имени Джона, также подразумевает пассивно-агрессивное бездействие со стороны Джона – в то время он больше не хотел активно участвовать в делах группы.

Пока все ждут, когда Джон и Йоко прибудут в студию, Пол рассказывает о необщительности Джона и о том, что он использует это в качестве защиты, чтобы не говорить о своих чувствах. В то время как Пол убежден, что Йоко даёт Джону то, чего “Битлз” больше не могут, и осторожно защищает пару, другие предполагают, что Джон на самом деле тоже не хочет разрывать свое партнерство с Полом).

Нил: Я бы просто предпочел ничего не говорить. Это одна из таких ситуаций.

Пол: Да. (пауза) Ну, в этом–то и проблема, как вы понимаете, потому что в этом-то всё и дело. Это похоже на то, что с нашим обострённым восприятием, выход – ничего не говорить. Но это не так. Потому что, я имею в виду, мы полностью погубим друг друга, если не сделаем этого. Потому что мы не готовы к вашим обострённым… обетам молчания. (смеётся) На самом деле это не так! Типа, мы не понимаем, о чём, черт возьми, говорят друг с другом, когда… мы все как бы получаем…

Нил: Я думаю, это касается только вас четверых. Я бы сделал вид, что так оно и есть.

Пол: О да, конечно, да. Но, видите ли, в этом-то всё и дело, вот почему Джон ничего не говорит. Потому что он, просто… На днях кое-что произошло, когда я спросил: “Ну, что ты об этом думаешь?” А он просто стоял и ничего не говорил. И притом, я точно знаю, почему. Я имею в виду, я бы не стал, если… (долгая пауза) Каким-то образом. Знаете, на самом деле, об этом особо нечего сказать. Мы просто… мы все просто должны что-то делать и всё такое, вместо того чтобы говорить об этом. Но… но если один из нас говорит об этом, то это неприятно, когда остальные трое молчат. Потому что тогда это как бы выбивает из колеи. (неразборчиво) Я имею в виду, мы говорим об этом уже несколько лет, понимаете. Как-то так…

Майкл Линдсей-Хогг: Как давно это происходит? Где-то год?

Линда: Но дело не в этом, в любом случае. Просто они вчетвером собираются вместе.

Пол: Но, знаете, это не так уж далеко от истины. Я имею в виду…

Линда: Что?

Пол: Я имею в виду, Йоко имеет к этому самое непосредственное отношение.

Линда: Ммм.

Пол: Потому что, с точки зрения Джона, она имеет к этому самое непосредственное отношение, вот в чём дело. И я… дело в том, что я… опять же, всегда есть только два варианта. Один из них – бороться с этим, и бороться с ней, и попытаться вернуть “Битлз” в состав четырёх человек без Йоко, и как бы попросить её присутствовать на заседаниях правления [“Эппл”]. Или же, другой вариант – просто осознать, что она здесь, понимаете. И он не собирается расставаться с ней, просто ради нас.

И… но тогда это даже не такое уж большое препятствие, пока мы не пытаемся его преодолеть. И пока мы всё ещё пытаемся преодолеть это препятствие, но на самом деле это не так. Всё не так уж плохо, знаете ли. Они хотят остаться вместе, эти двое. Так что всё в порядке. Пусть молодые влюбленные будут вместе. (пауза) Но не должно быть такого: “Мы не можем работать в таких условиях, парень. Знаете, мы уходим”. Такое ощущение, что мы устраиваем забастовку. Так оно и есть. Это похоже на забастовку, когда условия труда неподходящие, понимаете. Но… всё не так уж плохо.

Майкл Линдсей-Хогг: Но он… он понимает это, не так ли?

Пол: Джон, конечно, понимает. Но он такой…

Майкл Линдсей-Хогг: Он вообще говорит об этом?

Пол: Нет. Но он… я имею в виду, он… Видишь ли, у нас сделано много чего в рамках “Битлз”, у нас было много чего с “Битлз”, и у нас есть много возможностей с “Битлз”. При условии, я думаю, Джон сейчас говорит, что, честно говоря, если бы дело дошло до противостояния между Йоко и “Битлз”, то это была бы Йоко.

Майкл Линдсей-Хогг: Которая бы осталась.

Пол: О, конечно.

Майкл Линдсей-Хогг: Но, как ни странно, на днях, когда мы разговаривали, он сказал, что на самом деле не хотел бы не быть Битлом. Он сказал, что на самом деле с нетерпением ждёт этого – ну, вы понимаете. Это значит, что он не хочет, чтобы всё развалилось.

Пол: Хм. (пауза) Да, но это трудный вопрос.

Линда: По-моему во время их обсуждения, при этом, как только ты заговорил об этом, Джон повернулся к ней и сказал: “Видишь, я же говорил тебе”. Я думаю, это один из тех случаев, когда он…

Пол: Они это делают. Они обсуждают это, когда возвращаются домой…

Линда: Да, но я уверена, что он сказал ей: “Когда я пишу, просто уходи, когда я с Полом”. Но она ответила: “О, я не знаю…” (замолкает) Что-то в этом роде.

Пол: (тихо) Я не знаю.

Нил Аспинал, Мэл Эванс, Кевин Харрингтон.

Фото Этана Рассела.

(Прождав Джона и Йоко более часа, Нил Аспинал возвращается, чтобы сообщить Полу, что их продолжающиеся попытки дозвониться до Джона не увенчались успехом. Это побудило режиссера Майкла Линдсей-Хогга отпустить безжалостную шутку об устранении Йоко, чтобы решить проблему молчания Джона (Джон позволял Йоко говорить за него даже на собраниях группы, что было одной из тем, которые Пол, Линда, Нил, Ринго и Майкл обсуждали всё утро. Пол мрачно размышляет, не последовал ли Джон примеру Джорджа и не объявил ли бойкот).

Нил: Мэл пытается до него дозвониться.

Пол: Да?

Нил: Телефон всё время занят.

Пол: Он постоянно занят?

Нил: Они не отвечают на звонки.

Пол: Мм.

Ринго: Пошлите ему телеграмму.

Линда: Скажи ему, что [Пол] как на иголках, не понимает, что с ним случилось. (Пол мрачно смеется) Да, я подумала об этом вчера вечером, отправив ему телеграмму.

Майкл Линдсей-Хогг: Кто-нибудь разговаривал с ним вчера вечером? Это значит…

Нил: Нет, вчера вечером было то же самое.

Майкл Линдсей-Хогг: Может быть, если бы [Йоко] оказалась в чёрном мешке, это было бы засчитано как… (неразборчиво) Но не разговаривала. (смеется) Закрываю клетку с попугаем крышкой. (долгая пауза, Пол насвистывает, Майкл вздыхает)

Пол: А потом их стало двое. (смеется)

(Ожидая прибытия Джона и Йоко, Пол объясняет, почему ему теперь трудно разговаривать с Джоном наедине, без присутствия Йоко).

Линда: Я думаю, он бы это сделал, но не думаю, что она пошла бы на это.

Пол: Понимаете, но суть в том, что они стараются быть как можно ближе друг к другу.

Майкл Линдсей-Хогг: Ради собственной правды и всего джазового.

Пол: Да, для всего такого, например, чтобы, если она сядет вот здесь, это было бы чуть менее приятно, чем если бы она сидела вот так, очень близко к нему. А если она будет прикасаться к нему, это будет ещё лучше. И так далее. Так что, ладно, она готова сидеть здесь, но это… дальше начинается провал. На следующий день она останется дома, а он придет [в студию], понимаете. И они видят это именно так. Они понимают, что чем дальше, тем больше они смогут быть вместе – и в некотором смысле это правильно. Я это понимаю. Если так на это смотреть, то можно понять, что было бы неприятно, если бы люди начали говорить: “Ну, приходите на встречу без неё”, знаете, “я бы предпочел поговорить без неё”, потому что это снова начнёт отдалять нас от неё. Что, видите ли, очень идеологично. И, знаете, наверное, так и должно быть. Но, они… они бы сказали это по-другому, что…

Майкл Линдсей-Хогг: Что тебе придется к ним приспосабливаться.

Пол: (устало) …что верно и обратное, да. Понимаете, если они будут делать то, что мы хотим, то это может ими восприниматься как оказание на них давления, понимаете. И они не хотят, чтобы на них давили.

(Пока Пол и Нил Аспинал обсуждают неразлучность Джона и Йоко и то, как трудно говорить с Джоном на личном уровне, Пол вспоминает неудачную попытку написать песню “Я буду” (I Will) наедине с Джоном и Йоко. Хотя Пол утверждает, что Йоко никак им не мешала, он признает, что сам факт её присутствия негативно повлиял на его способность работать и взаимодействовать с Джоном. Уклоняясь от ответа, Пол утверждает, что он не в том положении, чтобы указывать Джону, что ему можно, а что нельзя делать в рамках их партнёрства, и объясняет, что они не ладят друг с другом с тех пор, как “Битлз” прекратили гастролировать).

Линда: Не знаю, но это то, что я…

Нил: Да, я думаю, что у многих людей складывается впечатление, что сейчас, когда Джон что-то говорит, это как будто Йоко говорит за него.

Пол: Да.

Нил: Или он замолкает, и всё, он не делает этого для тебя. И тогда это становится мечтой. (неразборчиво)

Пол: Так и есть.

Нил: Никогда не разговаривал с ним так, как разговариваю сейчас с тобой. Как сейчас я разговариваю с Полом, я не разговариваю с Линдой.

Пол: Верно.

Нил: Но когда разговариваешь с Джоном, всегда – во всяком случае, в последнее время – кажется, что ты больше разговариваешь с Йоко, чем с Джоном. И вот тогда это становится невыносимым.

Пол: Вот почему я говорю, что писать песни с ним немного некомфортно, потому что я думаю, что это как-то… я имею в виду, что я начинаю анализировать свои мотивы, когда рядом Йоко. И, наверное, это глупо с моей стороны! Наверное, это глупо, потому что Йоко совсем не та, за кого мы все её принимаем.

Нил: Видишь ли, я бы не возражал, если бы она просто… я бы так много не говорил.

Пол: (устало) Ну, это, конечно, было бы здорово.

Нил: (мрачно смеется) Да. Потому что я чувствую, что это как будто вы с Джоном пишете песни вместе. Ты знаешь, я имею в виду, я не, я не… (неразборчиво; голоса Линды и Ринго)

Пол: Да.

Нил: Это похоже на то, что… она начинала говорить, что ты… причинил ему боль, и…

Пол: Ну, нет, она бы…

Нил: Но ты знаешь, она, вероятно, не стала бы…

Пол: Нет, это не так…

Нил: Но это… ты же знаешь.

Пол: Ну, видишь ли, в том-то и дело. Единственный раз, когда мы действительно это сделали, она согласилась. С ней действительно всё в порядке. Это как мысль о том, что она будет рядом, когда… (запинается) И тогда ты не разговариваешь с Джоном, и тогда он не разговаривает с тобой. И это похоже на то, что ты можешь всё испортить, потому что она рядом, а Джон полагается на неё, потому что она рядом. Вот в чём дело. Но я имею в виду, что, как вы могли заметить, если Джон… если у вас с Джоном что-то не ладится, то он на самом деле не позволяет Йоко говорить об этом. Потому что он понимает, что когда ты на взводе, и он знает об этом, и ты… ты можешь говорить с ним откровенно.

Но, это как мы работали над “Я буду” (I Will). Мы пытались, мы пытались переложить последний куплет на “Я буду”, и в конце концов я перестал, потому что на самом деле у нас ничего не получалось. (пауза) Но… Я имею в виду, Йоко действительно старалась не вмешиваться, и у неё вроде как что-то получалось, но она просто очень… Они в этом уверены. Они просто хотят быть ближе друг к другу. Так что я думаю, что это глупо с моей стороны, или с чьей-либо ещё, попытаться сказать ему: “Нет, так нельзя”, понимаете. Это похоже на то, что… ладно, они… они перегибают палку из-за этого, но Джон всегда так делает! И Йоко, вероятно, всегда так делает. Такова их позиция. Нельзя сказать, ну, знаете: “Не перегибай палку в этом. Отнеситесь к этому разумно. Не выносите это на собрание”. Это его решение. Это… это не наше дело – вмешиваться в это. Даже когда это касается наших дел, мы всё равно не сможем сказать ничего определенного, разве что… разве что: “Послушай, Джон, мне это не нравится”. И тогда он может ответить: “Да пошёл ты”, или “А мне так нравится”, или “Ну, я не буду делать это так часто”, или “блаблабла”. Типа, это единственный способ, сказать об этом Джону.

Майкл Линдсей-Хогг: Ты это уже сделал?

Пол: Ну, я сказал ему, что мне не нравится писать песни… с ним и Йоко.

Майкл Линдсей-Хогг: Вы много ещё писали до того, как она появилась?

Пол: О да, конечно.

Майкл Линдсей-Хогг: Или вы уже немного замедлили темп? До неё.

Ринго: До того, как появилась Йоко.

Пол: Да, замедлили темп, замедлили темп. Конечно. Мы замедлили темп, потому что… не играли вместе. С тех пор, как мы перестали играть вместе…

Майкл Линдсей-Хогг: Ты имеешь в виду, на сцене?

Пол: Да. С группой. Потому что мы жили вместе и играли вместе. Мы жили в одном отеле, вставали в одно и то же время каждое утро и занимались весь день одним и тем же. И это – я имею в виду, что не имеет значения, что вы делаете, но пока вы находитесь так близко друг к другу весь день, что-то появляется. В некотором смысле. А когда вы не так близки, просто физически… что-то меняется.

Майкл Линдсей-Хогг: Верно.

Пол: Так что, можно собраться вместе, чтобы записать альбом и всё такое, но вы всё равно как бы теряете… На самом деле, в музыкальном плане мы можем играть лучше, чем когда–либо. Я так думаю. Я думаю, что, типа… (мрачно смеется) у нас с этим всё в порядке. Это просто из–за того, что мы вместе.

Майкл Линдсей-Хогг: Но, как вы думаете, если вы окажете на него какое-нибудь давление, он будет больше следовать вашим путём?

Пол: Кто?

Майкл Линдсей-Хогг: Джон.

Пол: Не знаю. (долгая пауза) Я не знаю, не могу… (тихо) Просто не хочу беспокоиться обо всём этом.

Майкл Линдсей-Хогг: Хм. Хм. (молчание)

Пол: (устало) Не хочешь попробовать позвонить Джону? (долгая пауза)

Нил: Это можем сделать мы с Мэлом.

Пол: Попробуй с ним поговорить.

Линда: Дело в том, что вас четверо. Они просто разговаривали вчетвером.

Майкл Линдсей-Хогг: Вы… вы не много говорили об этом вчера вечером?

Линда: Ну, их было слишком много.…

Нил: Людей.

Линда: Ммм.

Пол: Джон ничего не говорил. Видишь ли, Йоко говорила… за Джона.

Майкл Линдсей-Хогг: Джордж остался?

Пол: О, ну, тогда – в разгар всего этого, на самом деле…

Линда: Надеюсь. (Линда подумала, что Майкл спрашивал, решил ли Джордж, который ушёл из группы 10 января, на собрании остаться в “Битлз”).

Пол: Джордж ушёл. Ну, знаете: “Увидимся”.

Линда: Но он ждал, когда всё закончится. Вот почему он ушёл. Когда он увидел, что это не… Дело в том, что встреча без Йоко, всего один раз, и она…

Нил: Не думаю, что у нас когда-нибудь это получится. (долгая пауза)

Пол: Видите, вот и всё.

Нил: Это так.

Пол: Это большая проблема, вот что.

Нил: Тогда тебе придется… тебе придется сказать это Джону. И тогда всё будет так: “Ну, я не буду этого делать”, или “я сделаю это”, и в зависимости от того, как всё сложится, но, по крайней мере, когда Джон решит, чего он хочет от этого, так оно и будет.

Дэн Ривкин (автор сетевого журнала “Они могут быть разделены”): «Хотя они, возможно, и не знали, чего они хотят от шоу, но точно знали, чего они не хотят. По крайней мере, Пол знал, выступая от имени присутствующих и недоступных по другим причинам “Битлз”.

Месяцем ранее в Лондоне под руководством Майкла и с Джоном в качестве одного из исполнителей был снят фильм “Рок-н-ролльный цирк Роллинг Стоунз”, ставший одновременно и пробным камнем, и жерновом. Пол, который видел раннюю версию фильма – он не был выпущен в коммерческий прокат до 1996 года, – дал понять, что скоротечный цирк – это не тот формат, которому он хотел бы следовать, продолжая разочаровывать Майкла.

“Это выглядело неправильно, – сказал Пол. – Я понимаю, что это была плохая копия. Но, к примеру, я никогда не попадал ни в одного из группы “Ху”. Вообще. Это всегда было событием. И никто не придал этому значения. Я думаю, с этим покончено, с такого рода мероприятиями покончено. Теперь, если вы пытаетесь показать его, я действительно советую просто направить [камеру] на него”».

Пол: Мне кажется, что с фильмом мы идем куда-то не туда. Это как у Стоунзов в их “Цирке”. Я по-настоящему его так и не понял. Это было театрализованное представление, а такие вещи себя совершенно изжили. Знаете, просто припиши к счёту и выбрось из фильма всё отснятое, выбрось весь кусок, за исключением всяких великолепных подробностей. Вроде тех кадров с Ринго, где он просто что-то делает, и всё так здорово и имеет отношение к музыке.

Линда: Как исследование…

Дэн Ривкин (автор сетевого журнала “Они могут быть разделены”): «Разговор коснулся фильма “Тайна Пикассо”, но Пол назвал его “Картины Пикассо”. Майкл утверждал, что целью исследования был документальный фильм, который снимали “Битлз”, – не грандиозный финальный концерт, где бы он ни проходил, а процесс подготовки, но Пол предложил расширить исследование процесса и на живое выступление. Он рассматривал “Тайну Пикассо” как аналог концерта “Битлз”».

Пол: Исследование, да, как пишет картины Пикассо. Увидеть всё в целом – прямо здесь, на месте, всё целиком. Эти песни – наши картины. Но чтобы увидеть всё, а не только интимную подсветку, нужен очень яркий свет, вот как я это себе представляю. Здесь всё уже есть, и декорации вряд ли необходимы. Нет, в самом деле, всё должно быть о нём и его ударной установке. Поглядите на его установку, как она здорово смотрится, это же красиво! Затем Джон со своей гитарой и усилителем, и он играет, по-настоящему, вот в эту самую минуту. Декорациями станут всякие прочие предметы вокруг нас – леса, подмостки, остальные камеры. Всё равно, что сюжет в программе новостей. Новости – это тот человек, который их снимает, а не тот, кто о них потом рассказывает.

Дэн Ривкин (автор сетевого журнала “Они могут быть разделены”): «В конце французского документального фильма 1956 года “Тайна Пикассо” великий художник ставит свою подпись на гравюре и объявляет (в переводе на английский): “Это конец”. Он не обсуждает это с режиссёром Анри-Жоржем Клузо. Это было заявление: фильм закончен.

В центре внимания фильма были работы Пабло Пикассо и его изнурительный творческий процесс, его рука, обычно невидимая, скользила по прозрачному экрану, иногда чёрно-белому, а иногда яркому, цветному. В фильме Пикассо создал несколько законченных картин, и мы время от времени видим его за работой: он создает произведения искусства из ничего в спартанской студии, время от времени вступая в диалог с режиссёром.

Полу Маккартни довелось несколько раз познакомиться с этим фильмом. Он был показан в Ливерпуле в июне 1958 года, когда Полу исполнилось 16 лет, и почти год назад он начал творческое сотрудничество с Джоном Ленноном. Но, скорее всего, Пол увидел его где-то между концом января и мартом 1967 года, когда фильм демонстрировался в Вест-Энде.

13 января 1969 года Пол упомянул фильм “Таинственный Пикассо” как один из нескольких фильмов, которые считаются отправной точкой, как источник вдохновения для режиссёра Майкла Линдсей-Хогга.

“Они не очень-то быстро записывают картины, – сказал Пол Майклу. – И в конце концов, эти песни станут нашими картинами”.

Финал документального фильма о творческом процессе “Битлз” был ещё неясен на стадии его создания. И, в отличие от Пикассо, здесь творческие силы постоянно договаривались с режиссёром.

То, что Пол и сравнительно спокойный Ринго Старр даже тратили время на споры с Майклом, говорит об уверенности, с которой группа взялась за этот проект.

После подведения итогов вчерашней трудной встречи, на которой Джордж Харрисон в конечном итоге ушёл из-за разрушительных отношений между Джоном и его подругой Йоко Оно, нынешний разговор был посвящён только будущему.

Пол упомянул “Цирк”, и это было оправданно, поскольку это была последняя работа Майкла, в которой участвовали его коллеги-музыканты. Это была не просто современная постановка, но и соревнование, и, возможно, в большей степени это относится лично к Полу, поскольку Джон участвовал в этой постановке. В январе 1969 года было много дискуссий о том, где должен состояться концерт “Битлз”. Здесь Пол, обращаясь к Майклу, объяснил, как, по его мнению, это должно выглядеть, независимо от местоположения.

“Очень, очень яркий свет, так что вы видите каждую деталь [Ринго], а не его мрачные черты. На самом деле всё очень ярко освещено, для этого не нужны декорации или что-то ещё. На самом деле это должно быть о нём и его ударной установке. Этим всё сказано. А потом Джон: его усилитель, его гитара. На самом деле, он сидит там и занимается этим в ту минуту. Я думаю, если ты начнёшь двигаться в этом направлении, то, я думаю, тебе может прийти в голову отличная идея”.

Майкл возразил, сказав, что дизайн цирка был продуман до мелочей. “Это нельзя сравнивать, – сказал Майкл. – Цирк был задуман как мероприятие. Это другая концепция. “Роллинг Стоунз” нужно было семейное шоу, Мик [Джаггер] хотел семейное шоу. Мик сказал, что хочет Эда Салливана без Эда Салливана”.

“Ты не уходи от Ринго, – пояснил Пол. – Не уходи на задний план сцены. Или в аудиторию. Или на луну. В этом нет необходимости”.

Захваченная этим видением, Линда воскликнула: “Боже, у тебя это есть. О-о-о”. Ошеломлённая самой мыслью о “Битлз”, она быстро хихикнула, прежде чем взять себя в руки. Линда не скрывала своей любви к “Битлз”. Это выходило за рамки её личной привязанности к Полу.

“Я пропустил многое из того, что было на днях с ‘Ху’, – продолжил Пол, а Линда время от времени вставляла слова и соглашалась с ним. – Пит Таунсенд, я никогда его не видел. Я бы очень хотел посмотреть на него подольше, потому что он меня завораживает. Я бы действительно хотел просто посмотреть, как он будет выглядеть после того, как исполнит эту штуку (предположительно, его гитарный прием “ветряная мельница”). Знаешь, я бы хотел, чтобы Кит Мун просто барабанил, почти целый номер. Ладно, тебе придётся выбирать между ними четырьмя. Но в том-то и дело, что я действительно придерживаюсь этого. И я думаю, что для нас в этом смысл этого шоу”».

Пол: Мне очень хотелось бы посмотреть на лицо Питера Таунсенда, он меня завораживает… как в “Джуд” крики на заднем плане были интереснее, чем главный вокал. Надо думать размеренно, а не “бац! бац! бац!” Вместо того чтобы нагнетать – кресло оператора пошло вверх, плавное движение и вот – темп уже задан. Допустим, медленно спуститься сверху, чтобы снять лицо Ринго, проплыть вокруг, чтобы ничего не пропустить. Как у Уорхола – он впадает в другую крайность, но при этом понимает, что в [фильме] “Эмпайр” есть темп (прим. – фильм Энди Уорхола). Ведь даже амфитеатр в Тунисе может навеять скуку.

Дэн Ривкин (автор сетевого журнала “Они могут быть разделены”): «Фильм “Эмпайр” Энди Уорхола – это была поучительная история. Одно дело – задержаться у барабанной установки Ринго на три минуты, и совсем другое – сделать единственный чёрно-белый кадр неподвижного Эмпайр-Стейт-билдинг на восемь часов.

“Эта идея заключается в том, чтобы медленно вникать в суть и быть осторожным, чтобы ничего не упустить. Я думаю, что ты понимаешь, что темп здесь уже задан”, – попытался объяснить Пол. – “Как и в случае с работами Уорхола, он впадает в другую крайность. Он рассчитывает свой темп в этом “Эмпайр Стейт”. Но я бы с ним не согласился, я бы подумал, что он скучный, но я понимаю его точку зрения”.

Глин тоже так делает, но он соглашается с Майклом, утверждая, что медленная проработка может подойти для нескольких песен, но не для 52-минутного шоу.

“Если мы это делаем, то я думаю, что нам следует сделать ‘скачущих лошадей’ и по-настоящему выложиться по полной, чтобы получилась настоящая эпопея”, – ответил Пол. – “Но если мы немного приблизимся к ‘Битлз’, я полагаю, что нужно взять объективы для съёмки крупным планом и посмотреть прямо в один из глаз Джона. Ты можешь это сделать? Глядя в этом направлении, а не пытаясь сфотографировать Джона, луну или большой амфитеатр”».

Фото Этана Рассела.

(Прождав Джона и Йоко более часа, Нил Аспинал возвращается, чтобы сообщить Полу, что их продолжающиеся попытки дозвониться до Джона не увенчались успехом. Это побудило режиссера Майкла Линдсей-Хогга отпустить безжалостную шутку об устранении Йоко, чтобы решить проблему молчания Джона (Джон позволял Йоко говорить за него даже на собраниях группы, что было одной из тем, которые Пол, Линда, Нил, Ринго и Майкл обсуждали всё утро. Пол мрачно размышляет, не последовал ли Джон примеру Джорджа и не объявил ли бойкот).

Нил: Мэл пытается до него дозвониться.

Пол: Да?

Нил: Телефон всё время занят.

Пол: Он постоянно занят?

Нил: Они не отвечают на звонки.

Пол: Мм.

Ринго: Пошлите ему телеграмму.

Линда: Скажи ему, что [Пол] как на иголках, не понимает, что с ним случилось. (Пол мрачно смеется) Да, я подумала об этом вчера вечером, отправив ему телеграмму.

Майкл Линдсей-Хогг: Кто-нибудь разговаривал с ним вчера вечером? Это значит…

Нил: Нет, вчера вечером было то же самое.

Майкл Линдсей-Хогг: Может быть, если бы [Йоко] оказалась в чёрном мешке, это было бы засчитано как… (неразборчиво) Но не разговаривала. (смеется) Закрываю клетку с попугаем крышкой. (долгая пауза, Пол насвистывает, Майкл вздыхает)

Пол: А потом их стало двое. (смеется)

(Ожидая прибытия Джона и Йоко, Пол объясняет, почему ему теперь трудно разговаривать с Джоном наедине, без присутствия Йоко).

Линда: Я думаю, он бы это сделал, но не думаю, что она пошла бы на это.

Пол: Понимаете, но суть в том, что они стараются быть как можно ближе друг к другу.

Майкл Линдсей-Хогг: Ради собственной правды и всего джазового.

Пол: Да, для всего такого, например, чтобы, если она сядет вот здесь, это было бы чуть менее приятно, чем если бы она сидела вот так, очень близко к нему. А если она будет прикасаться к нему, это будет ещё лучше. И так далее. Так что, ладно, она готова сидеть здесь, но это… дальше начинается провал. На следующий день она останется дома, а он придет [в студию], понимаете. И они видят это именно так. Они понимают, что чем дальше, тем больше они смогут быть вместе – и в некотором смысле это правильно. Я это понимаю. Если так на это смотреть, то можно понять, что было бы неприятно, если бы люди начали говорить: “Ну, приходите на встречу без неё”, знаете, “я бы предпочел поговорить без неё”, потому что это снова начнёт отдалять нас от неё. Что, видите ли, очень идеологично. И, знаете, наверное, так и должно быть. Но, они… они бы сказали это по-другому, что…

Майкл Линдсей-Хогг: Что тебе придется к ним приспосабливаться.

Пол: (устало) …что верно и обратное, да. Понимаете, если они будут делать то, что мы хотим, то это может ими восприниматься как оказание на них давления, понимаете. И они не хотят, чтобы на них давили.

(Пока Пол и Нил Аспинал обсуждают неразлучность Джона и Йоко и то, как трудно говорить с Джоном на личном уровне, Пол вспоминает неудачную попытку написать песню “Я буду” (I Will) наедине с Джоном и Йоко. Хотя Пол утверждает, что Йоко никак им не мешала, он признает, что сам факт её присутствия негативно повлиял на его способность работать и взаимодействовать с Джоном. Уклоняясь от ответа, Пол утверждает, что он не в том положении, чтобы указывать Джону, что ему можно, а что нельзя делать в рамках их партнёрства, и объясняет, что они не ладят друг с другом с тех пор, как “Битлз” прекратили гастролировать).

Линда: Не знаю, но это то, что я…

Нил: Да, я думаю, что у многих людей складывается впечатление, что сейчас, когда Джон что-то говорит, это как будто Йоко говорит за него.

Пол: Да.

Нил: Или он замолкает, и всё, он не делает этого для тебя. И тогда это становится мечтой. (неразборчиво)

Пол: Так и есть.

Нил: Никогда не разговаривал с ним так, как разговариваю сейчас с тобой. Как сейчас я разговариваю с Полом, я не разговариваю с Линдой.

Пол: Верно.

Нил: Но когда разговариваешь с Джоном, всегда – во всяком случае, в последнее время – кажется, что ты больше разговариваешь с Йоко, чем с Джоном. И вот тогда это становится невыносимым.

Пол: Вот почему я говорю, что писать песни с ним немного некомфортно, потому что я думаю, что это как-то… я имею в виду, что я начинаю анализировать свои мотивы, когда рядом Йоко. И, наверное, это глупо с моей стороны! Наверное, это глупо, потому что Йоко совсем не та, за кого мы все её принимаем.

Нил: Видишь ли, я бы не возражал, если бы она просто… я бы так много не говорил.

Пол: (устало) Ну, это, конечно, было бы здорово.

Нил: (мрачно смеется) Да. Потому что я чувствую, что это как будто вы с Джоном пишете песни вместе. Ты знаешь, я имею в виду, я не, я не… (неразборчиво; голоса Линды и Ринго)

Пол: Да.

Нил: Это похоже на то, что… она начинала говорить, что ты… причинил ему боль, и…

Пол: Ну, нет, она бы…

Нил: Но ты знаешь, она, вероятно, не стала бы…

Пол: Нет, это не так…

Нил: Но это… ты же знаешь.

Пол: Ну, видишь ли, в том-то и дело. Единственный раз, когда мы действительно это сделали, она согласилась. С ней действительно всё в порядке. Это как мысль о том, что она будет рядом, когда… (запинается) И тогда ты не разговариваешь с Джоном, и тогда он не разговаривает с тобой. И это похоже на то, что ты можешь всё испортить, потому что она рядом, а Джон полагается на неё, потому что она рядом. Вот в чём дело. Но я имею в виду, что, как вы могли заметить, если Джон… если у вас с Джоном что-то не ладится, то он на самом деле не позволяет Йоко говорить об этом. Потому что он понимает, что когда ты на взводе, и он знает об этом, и ты… ты можешь говорить с ним откровенно.

Но, это как мы работали над “Я буду” (I Will). Мы пытались, мы пытались переложить последний куплет на “Я буду”, и в конце концов я перестал, потому что на самом деле у нас ничего не получалось. (пауза) Но… Я имею в виду, Йоко действительно старалась не вмешиваться, и у неё вроде как что-то получалось, но она просто очень… Они в этом уверены. Они просто хотят быть ближе друг к другу. Так что я думаю, что это глупо с моей стороны, или с чьей-либо ещё, попытаться сказать ему: “Нет, так нельзя”, понимаете. Это похоже на то, что… ладно, они… они перегибают палку из-за этого, но Джон всегда так делает! И Йоко, вероятно, всегда так делает. Такова их позиция. Нельзя сказать, ну, знаете: “Не перегибай палку в этом. Отнеситесь к этому разумно. Не выносите это на собрание”. Это его решение. Это… это не наше дело – вмешиваться в это. Даже когда это касается наших дел, мы всё равно не сможем сказать ничего определенного, разве что… разве что: “Послушай, Джон, мне это не нравится”. И тогда он может ответить: “Да пошёл ты”, или “А мне так нравится”, или “Ну, я не буду делать это так часто”, или “блаблабла”. Типа, это единственный способ, сказать об этом Джону.

Майкл Линдсей-Хогг: Ты это уже сделал?

Пол: Ну, я сказал ему, что мне не нравится писать песни… с ним и Йоко.

Майкл Линдсей-Хогг: Вы много ещё писали до того, как она появилась?

Пол: О да, конечно.

Майкл Линдсей-Хогг: Или вы уже немного замедлили темп? До неё.

Ринго: До того, как появилась Йоко.

Пол: Да, замедлили темп, замедлили темп. Конечно. Мы замедлили темп, потому что… не играли вместе. С тех пор, как мы перестали играть вместе…

Майкл Линдсей-Хогг: Ты имеешь в виду, на сцене?

Пол: Да. С группой. Потому что мы жили вместе и играли вместе. Мы жили в одном отеле, вставали в одно и то же время каждое утро и занимались весь день одним и тем же. И это – я имею в виду, что не имеет значения, что вы делаете, но пока вы находитесь так близко друг к другу весь день, что-то появляется. В некотором смысле. А когда вы не так близки, просто физически… что-то меняется.

Майкл Линдсей-Хогг: Верно.

Пол: Так что, можно собраться вместе, чтобы записать альбом и всё такое, но вы всё равно как бы теряете… На самом деле, в музыкальном плане мы можем играть лучше, чем когда–либо. Я так думаю. Я думаю, что, типа… (мрачно смеется) у нас с этим всё в порядке. Это просто из–за того, что мы вместе.

Майкл Линдсей-Хогг: Но, как вы думаете, если вы окажете на него какое-нибудь давление, он будет больше следовать вашим путём?

Пол: Кто?

Майкл Линдсей-Хогг: Джон.

Пол: Не знаю. (долгая пауза) Я не знаю, не могу… (тихо) Просто не хочу беспокоиться обо всём этом.

Майкл Линдсей-Хогг: Хм. Хм. (молчание)

Пол: (устало) Не хочешь попробовать позвонить Джону? (долгая пауза)

Нил: Это можем сделать мы с Мэлом.

Пол: Попробуй с ним поговорить.

Линда: Дело в том, что вас четверо. Они просто разговаривали вчетвером.

Майкл Линдсей-Хогг: Вы… вы не много говорили об этом вчера вечером?

Линда: Ну, их было слишком много.…

Нил: Людей.

Линда: Ммм.

Пол: Джон ничего не говорил. Видишь ли, Йоко говорила… за Джона.

Майкл Линдсей-Хогг: Джордж остался?

Пол: О, ну, тогда – в разгар всего этого, на самом деле…

Линда: Надеюсь. (Линда подумала, что Майкл спрашивал, решил ли Джордж, который ушёл из группы 10 января, на собрании остаться в “Битлз”).

Пол: Джордж ушёл. Ну, знаете: “Увидимся”.

Линда: Но он ждал, когда всё закончится. Вот почему он ушёл. Когда он увидел, что это не… Дело в том, что встреча без Йоко, всего один раз, и она…

Нил: Не думаю, что у нас когда-нибудь это получится. (долгая пауза)

Пол: Видите, вот и всё.

Нил: Это так.

Пол: Это большая проблема, вот что.

Нил: Тогда тебе придется… тебе придется сказать это Джону. И тогда всё будет так: “Ну, я не буду этого делать”, или “я сделаю это”, и в зависимости от того, как всё сложится, но, по крайней мере, когда Джон решит, чего он хочет от этого, так оно и будет.

Дэн Ривкин (автор сетевого журнала “Они могут быть разделены”): «Хотя они, возможно, и не знали, чего они хотят от шоу, но точно знали, чего они не хотят. По крайней мере, Пол знал, выступая от имени присутствующих и недоступных по другим причинам “Битлз”.

Месяцем ранее в Лондоне под руководством Майкла и с Джоном в качестве одного из исполнителей был снят фильм “Рок-н-ролльный цирк Роллинг Стоунз”, ставший одновременно и пробным камнем, и жерновом. Пол, который видел раннюю версию фильма – он не был выпущен в коммерческий прокат до 1996 года, – дал понять, что скоротечный цирк – это не тот формат, которому он хотел бы следовать, продолжая разочаровывать Майкла.

“Это выглядело неправильно, – сказал Пол. – Я понимаю, что это была плохая копия. Но, к примеру, я никогда не попадал ни в одного из группы “Ху”. Вообще. Это всегда было событием. И никто не придал этому значения. Я думаю, с этим покончено, с такого рода мероприятиями покончено. Теперь, если вы пытаетесь показать его, я действительно советую просто направить [камеру] на него”».

Пол: Мне кажется, что с фильмом мы идем куда-то не туда. Это как у Стоунзов в их “Цирке”. Я по-настоящему его так и не понял. Это было театрализованное представление, а такие вещи себя совершенно изжили. Знаете, просто припиши к счёту и выбрось из фильма всё отснятое, выбрось весь кусок, за исключением всяких великолепных подробностей. Вроде тех кадров с Ринго, где он просто что-то делает, и всё так здорово и имеет отношение к музыке.

Линда: Как исследование…

Дэн Ривкин (автор сетевого журнала “Они могут быть разделены”): «Разговор коснулся фильма “Тайна Пикассо”, но Пол назвал его “Картины Пикассо”. Майкл утверждал, что целью исследования был документальный фильм, который снимали “Битлз”, – не грандиозный финальный концерт, где бы он ни проходил, а процесс подготовки, но Пол предложил расширить исследование процесса и на живое выступление. Он рассматривал “Тайну Пикассо” как аналог концерта “Битлз”».

Пол: Исследование, да, как пишет картины Пикассо. Увидеть всё в целом – прямо здесь, на месте, всё целиком. Эти песни – наши картины. Но чтобы увидеть всё, а не только интимную подсветку, нужен очень яркий свет, вот как я это себе представляю. Здесь всё уже есть, и декорации вряд ли необходимы. Нет, в самом деле, всё должно быть о нём и его ударной установке. Поглядите на его установку, как она здорово смотрится, это же красиво! Затем Джон со своей гитарой и усилителем, и он играет, по-настоящему, вот в эту самую минуту. Декорациями станут всякие прочие предметы вокруг нас – леса, подмостки, остальные камеры. Всё равно, что сюжет в программе новостей. Новости – это тот человек, который их снимает, а не тот, кто о них потом рассказывает.

Дэн Ривкин (автор сетевого журнала “Они могут быть разделены”): «В конце французского документального фильма 1956 года “Тайна Пикассо” великий художник ставит свою подпись на гравюре и объявляет (в переводе на английский): “Это конец”. Он не обсуждает это с режиссёром Анри-Жоржем Клузо. Это было заявление: фильм закончен.

В центре внимания фильма были работы Пабло Пикассо и его изнурительный творческий процесс, его рука, обычно невидимая, скользила по прозрачному экрану, иногда чёрно-белому, а иногда яркому, цветному. В фильме Пикассо создал несколько законченных картин, и мы время от времени видим его за работой: он создает произведения искусства из ничего в спартанской студии, время от времени вступая в диалог с режиссёром.

Полу Маккартни довелось несколько раз познакомиться с этим фильмом. Он был показан в Ливерпуле в июне 1958 года, когда Полу исполнилось 16 лет, и почти год назад он начал творческое сотрудничество с Джоном Ленноном. Но, скорее всего, Пол увидел его где-то между концом января и мартом 1967 года, когда фильм демонстрировался в Вест-Энде.

13 января 1969 года Пол упомянул фильм “Таинственный Пикассо” как один из нескольких фильмов, которые считаются отправной точкой, как источник вдохновения для режиссёра Майкла Линдсей-Хогга.

“Они не очень-то быстро записывают картины, – сказал Пол Майклу. – И в конце концов, эти песни станут нашими картинами”.

Финал документального фильма о творческом процессе “Битлз” был ещё неясен на стадии его создания. И, в отличие от Пикассо, здесь творческие силы постоянно договаривались с режиссёром.

То, что Пол и сравнительно спокойный Ринго Старр даже тратили время на споры с Майклом, говорит об уверенности, с которой группа взялась за этот проект.

После подведения итогов вчерашней трудной встречи, на которой Джордж Харрисон в конечном итоге ушёл из-за разрушительных отношений между Джоном и его подругой Йоко Оно, нынешний разговор был посвящён только будущему.

Пол упомянул “Цирк”, и это было оправданно, поскольку это была последняя работа Майкла, в которой участвовали его коллеги-музыканты. Это была не просто современная постановка, но и соревнование, и, возможно, в большей степени это относится лично к Полу, поскольку Джон участвовал в этой постановке. В январе 1969 года было много дискуссий о том, где должен состояться концерт “Битлз”. Здесь Пол, обращаясь к Майклу, объяснил, как, по его мнению, это должно выглядеть, независимо от местоположения.

“Очень, очень яркий свет, так что вы видите каждую деталь [Ринго], а не его мрачные черты. На самом деле всё очень ярко освещено, для этого не нужны декорации или что-то ещё. На самом деле это должно быть о нём и его ударной установке. Этим всё сказано. А потом Джон: его усилитель, его гитара. На самом деле, он сидит там и занимается этим в ту минуту. Я думаю, если ты начнёшь двигаться в этом направлении, то, я думаю, тебе может прийти в голову отличная идея”.

Майкл возразил, сказав, что дизайн цирка был продуман до мелочей. “Это нельзя сравнивать, – сказал Майкл. – Цирк был задуман как мероприятие. Это другая концепция. “Роллинг Стоунз” нужно было семейное шоу, Мик [Джаггер] хотел семейное шоу. Мик сказал, что хочет Эда Салливана без Эда Салливана”.

“Ты не уходи от Ринго, – пояснил Пол. – Не уходи на задний план сцены. Или в аудиторию. Или на луну. В этом нет необходимости”.

Захваченная этим видением, Линда воскликнула: “Боже, у тебя это есть. О-о-о”. Ошеломлённая самой мыслью о “Битлз”, она быстро хихикнула, прежде чем взять себя в руки. Линда не скрывала своей любви к “Битлз”. Это выходило за рамки её личной привязанности к Полу.

“Я пропустил многое из того, что было на днях с ‘Ху’, – продолжил Пол, а Линда время от времени вставляла слова и соглашалась с ним. – Пит Таунсенд, я никогда его не видел. Я бы очень хотел посмотреть на него подольше, потому что он меня завораживает. Я бы действительно хотел просто посмотреть, как он будет выглядеть после того, как исполнит эту штуку (предположительно, его гитарный прием “ветряная мельница”). Знаешь, я бы хотел, чтобы Кит Мун просто барабанил, почти целый номер. Ладно, тебе придётся выбирать между ними четырьмя. Но в том-то и дело, что я действительно придерживаюсь этого. И я думаю, что для нас в этом смысл этого шоу”».

Пол: Мне очень хотелось бы посмотреть на лицо Питера Таунсенда, он меня завораживает… как в “Джуд” крики на заднем плане были интереснее, чем главный вокал. Надо думать размеренно, а не “бац! бац! бац!” Вместо того чтобы нагнетать – кресло оператора пошло вверх, плавное движение и вот – темп уже задан. Допустим, медленно спуститься сверху, чтобы снять лицо Ринго, проплыть вокруг, чтобы ничего не пропустить. Как у Уорхола – он впадает в другую крайность, но при этом понимает, что в [фильме] “Эмпайр” есть темп (прим. – фильм Энди Уорхола). Ведь даже амфитеатр в Тунисе может навеять скуку.

Дэн Ривкин (автор сетевого журнала “Они могут быть разделены”): «Фильм “Эмпайр” Энди Уорхола – это была поучительная история. Одно дело – задержаться у барабанной установки Ринго на три минуты, и совсем другое – сделать единственный чёрно-белый кадр неподвижного Эмпайр-Стейт-билдинг на восемь часов.

“Эта идея заключается в том, чтобы медленно вникать в суть и быть осторожным, чтобы ничего не упустить. Я думаю, что ты понимаешь, что темп здесь уже задан”, – попытался объяснить Пол. – “Как и в случае с работами Уорхола, он впадает в другую крайность. Он рассчитывает свой темп в этом “Эмпайр Стейт”. Но я бы с ним не согласился, я бы подумал, что он скучный, но я понимаю его точку зрения”.

Глин тоже так делает, но он соглашается с Майклом, утверждая, что медленная проработка может подойти для нескольких песен, но не для 52-минутного шоу.

“Если мы это делаем, то я думаю, что нам следует сделать ‘скачущих лошадей’ и по-настоящему выложиться по полной, чтобы получилась настоящая эпопея”, – ответил Пол. – “Но если мы немного приблизимся к ‘Битлз’, я полагаю, что нужно взять объективы для съёмки крупным планом и посмотреть прямо в один из глаз Джона. Ты можешь это сделать? Глядя в этом направлении, а не пытаясь сфотографировать Джона, луну или большой амфитеатр”».

Пол: Я не понимаю, зачем недооценивать возможности этого помещения. Если уж мы решим использовать декорации, тогда надо идти до конца и дополнить их гарцующими лошадьми! Нужно снимать самым крупным планом, например – один глаз Джона. Ты так сможешь? В таком вот роде, а не “Джон и луна”.

Линда: Весь мир просто умирает от желания увидеть “Битлз”. Мне ещё не приходилось видеть документальный фильм о них. Каждый хотел бы оказаться здесь, в студии.

Майкл Линдсей-Хогг: Я просто подумал, что неплохо было бы поехать в Африку, она ведь была когда-то нашей колонией.

Пол: Мы могли бы устроить что-то вроде игры в музыкальные стулья, в компьютер со стульями. Вот же у вас всё перед глазами, все декорации. Представьте гончарный круг, когда горшок делают прямо на глазах у зрителя. Верблюд же тебе не станет позировать. Будет удачей, если сумеешь запечатлеть, как он наделает тебе на камеру.

Линда: Как в работе хорошего фотографа. Я, например, люблю делать фотографии лишь определённых людей. Я совершенно не умею фотографировать женщин; я остаюсь безучастной… Ну, может, разве что Грету Гарбо.

Пол: А если куда-то выехать, то пейзаж всё задавит. Вот если бы можно было снять неподвижность, как будто пролетая над всем…

Майкл Линдсей-Хогг: Какая у вас была любимая телевизионная программа?

Ринго: “Вокруг ‘Битлз’”.

Пол: … просто панорама, потом переход к кому-то конкретно, как в новостях.

Ринго: Мне нравится, как в программе “Кантри” – там только одна камера, входишь в поле зрения и делаешь своё дело, как [группа] “Флэтт Энд Скраггс” в “Грэнд Оул Опера” – когда наступает их сольный момент, они выходят в центр и работают в кадре.

Пол: Меня бесят все эти наплывы и отъезды [кинокамеры]. Мне бы хотелось, чтобы всё было как в старом кино. Хочешь что-то сказать – подходишь к камере. Камера – единственный неподвижный объект. Это как восточная медицина и западная: мы лечим симптомы, они стараются предупредить болезнь. Принцип выключателя – включи нас, заставь нас сделать движение.

Ринго: Ещё они просили несколько человек встать у стены, просто стоять там и ничего не делать, но не получалось. Все старались внести свою лепту, вворачивали старые шутки, которые раньше мы откалывали. У подростков это выходит лучше всех.

Пол: Грёзы на публике, вот в чём штука. Тебе случалось видеть сны, будто катаешься на американских горках? И вдруг сцена меняется? Но при этом просыпаешься. Последняя новинка от “Эппл”!

Фото Этана Рассела.

Дэн Ривкин (автор сетевого журнала “Они могут быть разделены”): «Затем Пол уходит, чтобы поговорить с Джоном по телефону. Неизвестно, что было сказано во время разговора Пола с Джоном, но беседа в студии продолжалась без Пола. Главной сюжетной линией встречи, состоявшейся накануне у Ринго, стало разочарование тем, что Йоко говорила от имени Джона. Здесь, в отсутствие Пола, Линда не только выступает в поддержку Пола, но и отстаивает свою точку зрения. Этот эпизод частично появляется в сериале “Вернись” 2021 года.

“Я никогда не видела исследования какого-либо музыкального события, – сказала Линда. – Хочется быть там, вот в чём дело. И если бы я была там, то смотрела на них во все глаза. Я бы ни разу не оглянулась по сторонам. Я бы смотрел на них, если бы сидела в зале. Это похоже на то, как находиться в театре. Почему камера не может быть направлена на вас, сидящего там?”

Тон Линды откровенный и искренний, и это то, что было необходимо, чтобы дать разговору импульс, – её точка зрения как художника и поклонника. Это явно заставило Майкла почувствовать себя неловко и в какой-то степени занять оборонительную позицию, что вылилось в напряженный, саркастический обмен репликами, который не остался незамеченным 52 года спустя в фильме “Вернись”.

Майкл Линдсей-Хогг: Я был на их последнем концерте в “Хаммерсмит”, и я полностью осознавал не только их присутствие, а они были в сорока милях отсюда, но и публику, крики, огни.

Линда: В прошлый вечер мы пересмотрели “На помощь!” и “Вечер трудного дня”. И это они играли роли.

Майкл Линдсей-Хогг: Да, но они были там больше полутора часов и на высоте 30 000 [футов]. Если это картина Энди Уорхола…

Линда (воинственно): О, не впадай в другую крайность! Энди Уорхол, это не ты! Я говорю как фанат! Я действительно фанат.

Майкл Линдсей-Хогг: Я тоже. Я больший фанат, чем ты (говорит, смеясь, и совершенно искренне)

Линда (грубовато): Да ладно, стоит ли нам ссориться из-за этого?

Майкл Линдсей-Хогг: Я могу сделать это любым способом. Но, будучи фанатом, я буду повторять, что, по-моему, вы все неправы.

Линда: Ты хочешь быть слишком утончённым.

Майкл Линдсей-Хогг: Как-то вечером мы занимались “Цирком”, и это было так просто. Я наименее претенциозный режиссёр из всех, кого ты встретишь.

Когда Майкл произнес последнюю фразу, она была встречена смехом. Это был искренний спор между двумя художниками, фотографом и кинорежиссёром, у которых совершенно разные взгляды на мир. И никто из них не обладал авторитетом. Линде было всего 27 лет (она была старше Пола и Ринго). Майклу было 28. У них был примерно одинаковый профессиональный опыт в своей профессии, всего по паре лет.

Пол вернулся после телефонного разговора, который длился не более двух минут. Наблюдение за его возвращением, как показано в фильме “Вернись”, является одним из самых ярких моментов в документальном фильме. Всё это время Пол был в своём пальто, но когда он театрально – и радостно – снял его, то, стало ясно, что проблема с Джоном решена. “Он придёт”, – просто сказал Пол».

Пол: Сейчас приедет.

Линда: На радостях закурил!

Дэн Ривкин (автор сетевого журнала “Они могут быть разделены”): «Несмотря на возвращение Пола, Майкл продолжил проявлять самоуверенность.

– Видишь ли, Пол, пока тебя не было, я тут говорил Линде, что могу снимать в любом формате. Но я буду повторять, что ты не прав, когда я думаю, что ты не прав.

– Да, конечно, это здорово, – ответил Пол, сияя и собираясь закурить сигарету. – Я просто буду говорить, что я прав, когда думаю, что прав.

Дискуссия снова вернулась к предложению Майкла отправиться в Африку, которое было отвергнуто Полом и Ринго гораздо быстрее, чем это было раньше.

Пол поделился ещё одной идеей, которая, по его словам, появилась у него накануне. Возможно, это было воскресенье, но у мозга Пола нет выходных.

– Есть ещё одна идея для выступления. Это инструменты. Для одного номера вам нужен рояль, затем для “Серебряного молотка Максвелла”, нам нужно что-то вроде шикарного фортепиано. И тогда мы заполним всё пространство инструментами, между которых мы могли бы передвигаться. Это будет похоже на игру в музыкальные стулья, только большую. Передвигаться вокруг этих усилителей, гитар, и всё по плану. Целая компьютерная установка… а потом Ринго выходит и садится за конги. И всё в таком духе, и это получается почти как декорация.

– Вы подумайте о том, как связать композиции между собой, – ответил Майкл.

В качестве ориентиров они использовали множество разных шоу – эти ребята много смотрели телевизор.

– Гончарный круг. Там сделали горшок прямо на глазах, – объяснил Пол. – Был всего один кадр, который длился около пяти минут или около того. И это было здорово, потому что не было скучно. Я всегда смотрю такое.

Можно представить, как юный Пол Маккартни с удовольствием смотрит эти короткие интермедии “Би-Би-Си”, чтобы потом предаться воспоминаниям о них в то время, когда работает над своим собственным проектом на пике расцвета своих сил. Если процесс должен быть в центре внимания, как утверждал Пол, то инструментов для создания декораций недостаточно. Предвосхищая сериал “Вернись” 2021 года, он предложил съёмочной группе выступить в качестве актёров второго плана.

– Как будто [Глин Джонс] все усилия переключил на то, чтобы извлечь максимум пользы из этого трека, потому что мы хотим, чтобы на этом треке было очень яркое гитарное звучание.

– Всё же я полагаю, что это документальный фильм, – возразил Майкл, – поэтому акцент на Глине, в отличие от какого-нибудь верблюда, отвлечёт внимание от тебя, потому что, я полагаю, что мы хотели бы смотреть на тебя. Я думаю, что это документальный фильм, и у нас всё это есть как в документальном фильме.

Пол категорически не согласился с этим: “Я думаю, что он имеет гораздо большее отношение к этому шоу, чем верблюд”.

После того, как Нил вмешался в разговор и сказал, что Глин тоже как настоящий артист, Пол продолжил: “Вот и всё! Будет не хватать его образа. А вот и он. Верблюд не будет ничего делать в прямом эфире. Скорее всего, он даже не будет смотреть на нас или на кого-либо. Он не будет смотреть в вашу камеру, он просто будет, скажем, гадить перед нами. Если повезёт, то это будет каким-то действием”.

Майкл был несколько раздражён, прервав Пола, который продолжил свою речь, перейдя от верблюда к плавным перемещениям камеры.

– Понимаете, то, что я хотел бы сделать в пустыне, – сказал Майкл, – было бы действительно самым драматичным событием всех времен.

Майкл заслуживает похвалы за многое, что было связано с его работой в январе 1969 года, включая искреннее желание создать что-то исключительное и готовность обмениваться идеями. Здесь он снова обращается к прошлому “Битлз”, спросив, какое выступление группы на телевидении было самым успешным и доставившим им удовольствие. Пол сказал: “Вокруг ‘Битлз’” (прим. – 28 апреля 1964 года), и этот ответ был единодушно подтверждён остальными, но, к сожалению, никто не поинтересовался, почему.

Какое-то телешоу с музыкой кантри, которое Пол и Ринго “смотрели на ранчо” и о котором они вспомнили, вызвало комментарий у Мэла Эванса. “Ранчо”, несомненно, принадлежало Риду Пигману в Олтоне, штат Миссури, где “Битлз” останавливались 19 сентября 1964 года. Это шоу показывали в 18:00, прямо перед “Флиппером”, который, как отчетливо помнит сын владельца ранчо, они смотрели вместе с Ринго.

“Там была только одна камера, и они все были в кадре”, – вспомнил Пол, описывая шоу Уилсона.

Ринго продолжил: “Если это была партия гитариста, то он просто выходил на передний план и играл. А все остальные оставались в кадре. А если это была скрипка, то он выходил и играл свою партию, а потом возвращался на своё место. И так было на протяжении всего выступления.”

Одно воспоминание вызвало другое, как это часто бывает.

– Мы подумывали о том, чтобы сделать так на “Эппл”, пригласив Джеймса Тейлора и Мэри Хопкин, – вспомнил Пол. – Мы собирались приобрести оборудование для домашнего видео и установить его. И тогда в кадре будет освещённая часть комнаты, и всё. А потом вы входите, делаете своё дело, а затем, если вы хотите что-то сказать крупным планом, то подходите к камере и говорите это крупным планом. Потом ты уходишь, и появляется кто-то другой, крупным планом, а затем уходит на дальний план и танцует свой танец. Таким образом мы можем переключать внимание зрителя. Заставьте нас двигаться. Заставьте нас повернуться к камере.

Майкл попытался прояснить идею, сказав, что “когда вы играете на пианино, то движения ограничены”. После этого Пол обвинил Майкла в том, что он просто настроен негативно, а Глин прокомментировал, что это просто “небольшое” противоречие.

– Мы все противоречим сами себе, – сказал Майкл. – Это единственный способ получить представление.

Именно в этот момент Пол предположил, что Джон будет примерно через час, и после этого сцена опустела, поскольку все пошли на обед.

В фильме Пикассо объявил, что фильм завершён, и он не вступал в спор, как его нужно завершить. Конечно, Пикассо и Клузо, возможно, заранее спланировали всё перед съемками. Можно предположить, что обсуждение вариантов финального концерта “Битлз” должно было стать негласной сюжетной линией фильма “Пусть будет так”, но если это и так, то она не использовалась в оригинальном фильме, а была использована позже в сериале “Вернись” 2021 года.

Неудивительно, что “Битлз” черпали вдохновение буквально во всём, с чем они сталкивались в кино или на телевидении, будь то что-то невероятно близкое, например, “Рок-н-ролльный цирк”, гончарная мастерская, которую они смотрели в детстве, или музыкальное шоу в стиле кантри, которое они посмотрели всего один раз. Именно так они синтезировали и свои музыкальные произведения. То, как Джордж, отсутствовавший на обсуждении 13 января, придумал композицию “Я, мне, моё” (I Me Mine), посмотрев вальс по телевизору, является прекрасным примером всего этого.

Фильм “Пусть будет так”, снятый в 1969 году, совсем не похож на “Вернись” 2021 года, причём последний намеренно не следовал концепции первого. Но повлияли ли разговоры, подобные тем, что были 13 января 1969 года, на некоторые решения Майкла, как выстроить свой документальный фильм?

“Посмотрите прямо в один из глаз Джона”, – предложил Пол. Конечно, в фильме Майкла “Пусть будет так” встречаются короткие фрагменты с очень крупными планами, но это вряд ли можно назвать полноценными сценами. Именно здесь роскошь восьмичасового произведения пошла пользу таким фильмам, как “Эмпайр” Уорхола 1965 года и “Вернись” 2021 года.

Майклу было ясно, что “широкий объектив без особого отклика аудитории” – это неправильный подход. Успех промо-ролика “Эй, Джуд”, в котором группа играет в окружении аудитории, был обусловлен именно этой стратегией. Возможно, это и стало невысказанной причиной симпатии к “Вокруг ‘Битлз’”. И, возможно, именно поэтому выступление на крыше в фильме “Пусть будет так” постоянно прерывалось интервью на улице. В противном случае “Битлз” просто играли бы на очень высокой сцене (что меня бы вполне устроило, но я не кинорежиссёр).

Скрытая запись в кафетерии студии – это шокирующий и довольно нервирующий момент – как и должно быть. Это, возможно, самая уникальная запись “Битлз” на магнитной ленте, о существовании которой большинство поклонников даже не подозревало до ноября 2021 года.

Режиссёр Питер Джексон с большим эффектом использовал запись в кафетерии от 13 января 1969 года. На титульном листе всё написано четким жёлтым шрифтом: “Джон приходит в обеденное время. Они с Полом идут в кафетерий для уединённой беседы. Они не знают, что создатели фильма установили скрытый микрофон в цветочном горшке”.

У Пола Маккартни и Джона Леннона действительно был “приватный разговор”, поскольку он состоялся не в общественном месте, а в кафетерии киностудии “Туикенхэм”. Но Ринго Старр, Йоко Оно, Линда Истман и Мэл Эванс тоже были там, и, вероятно, Нил Аспинал, и все они были равноправными участниками дискуссии.

По крайней мере, один из членов этой группы знал, что в арсенале Майкла Линдсей-Хогга есть скрытый микрофон. Ринго и Джордж Харрисон узнали об этом на прошлой неделе; они просто не знали, где и когда нанятый ими документалист установил его.

– Это подслушивающее устройство, так что мы можем тайно прослушивать ваши разговоры о шоу-бизнесе, – открыто похвастался Майкл 9 января, за день до того, как Джордж объявил о своём уходе.

Несколько раз и Джордж, и Ринго спрашивали, не “это” ли та кассета, на которую их тайно записывали.

Хронология событий, предшествовавших обеду в документальном сериале “Вернись”, была точной: группа собралась сразу после приезда Джона, 13 января. Пол вслух поинтересовался, где Джордж. Однако эпизод в кафетерии, включённый в сериал “Вернись” и полная запись на плёнке дают совершенно разное представление об этом важном моменте. Не думаю, что в сериале монтаж был отредактирован с каким-то умыслом. Безусловно, это было сделано для того, чтобы сократить 29-минутный эпизод до шести и передать конкретное повествование.

Тем не менее, несмотря на намерение создателей сериала, это всё равно неаутентичный опыт. Только с таким пониманием мы можем пытаться что-либо анализировать».

Фото Этана Рассела.

Дэн Ривкин (автор сетевого журнала “Они могут быть разделены”): «Появление Джона было под вопросом, но Пол сказал, что ждёт его. Майкл сменил тему на композицию Леннона-Маккартни, сыграв на проигрывателе кавер-версию песни Артура Конли “Об-Ла-Ди, Об-Ла-Да” (Ob-La-Di, Ob-La-Da).

“Молли – вокалистка в группе? Что с ними не так?” – Спросил Пол, не впечатленный записью. – “Я думаю, что мне больше нравится [кавер-версия] ‘Бедрокс’, если уж на то пошло”.

Вскоре разговор перешел на обсуждение других современных групп в стиле поп/соул: “Лав Эффер”, “Икуэлс” – в частности, Пол спел отрывок из их хита 1968 года “Детка, Вернись” (Baby Come Back)».

Ob-La-Di, Ob-La-Da                (0:13 Пол, 2:00 Пол и Ринго)

Sleep On, Otis (2:00 Пол и Ринго)

Baby, Come Back (0:04 Пол)

Пол: Я подумал, что мог бы написать несколько слов для песен, для которых у нас нет текста, и всё такое, просто порепетировав их ещё немного.

Ринго: Для чего?

Пол: Не знаю. Впрочем, это не имеет значения. Если мы поработаем ещё недельку, а потом решим всё бросить, то это будет просто потому, что решение уже близко, и тогда мы просто расстанемся, а потом увидимся, только через год.

Ринго: Хорошо, что ты вроде как сказал прийти на работу [вчера вечером]. Даю тебе ещё неделю побыть вместе. Потому что так и было бы, я был бы там, ты был бы там, внизу.

Пол: Я так и думал. Я просто подумал, что я буду делать завтра?

Ринго: Вообще-то, я собирался прилечь и заняться садом.

(смех)

Линда: Покрась потолок.

Дэн Ривкин (автор сетевого журнала “Они могут быть разделены”): «Пол признается, что любое расставание будет временным, даже если оно продлится год. Это долгий срок, но не на всю жизнь. Через несколько секунд всё, что мы слышим, – это как Пол поет припев к песне “Поддержи меня, милая” (Build Me Up, Buttercup)».

Build Me Up, Buttercup (0:18 Пол и Линда, 0:11 Пол, 0:16 Пол)

Фото Этана Рассела.

Дэн Ривкин (автор сетевого журнала “Они могут быть разделены”): «Пол, по сути, начал за обедом дискуссию с вопроса: “Так где же Джордж?”. В сериале Джон ответил: “Ну, он не хочет быть здесь”. На записи, которая в сериале не была включена в обсуждение, Ринго быстро ответил в стиле стендап-комика: “Пахнет так, будто Джордж здесь”.

Тут следует отметить, что работа, проделанная командой Питера Джексона по очистке аудиозаписи записи “в кафетерии” от посторонних шумов сделана просто безупречно. Прослушайте 10 секунд первоначальной записи, а затем 10 секунд аудиозаписи в сериале “Вернись”; технический прогресс ошеломляет. Однако субтитры в сериале не всегда точны. В качестве примера можно привести сюжет более чем через две с половиной минуты после начала сцены возвращения. В жалобе на нежелание Пола, так сказать, воспринимать критику Джон – судя по субтитрам – как бы насмешливо произносит “Я – Пол Маккартни”. Когда я впервые его увидел, это застало меня врасплох, потому что этого нет в записях.

Вместо этого, я думаю, Джон чётко произносит “четыре в такте”, что касается ритма. Это полностью соответствует контексту, в котором изначально была эта строка, когда Джон говорит, что они с Джорджем просто подчиняются музыкальным решениям Пола. (Мы вернемся к этой сюжетной линии позже).

В кафетерии Пол пил “Дос Эквис” (прим. – мексиканское пиво), а Джон вино. Хотя эту запись уже давно называют записью в кафетерии, на самом деле мы не слышим, как кто-то обедает; звон столовых приборов доносится от персонала, работающего в кафетерии.

Мы не знаем, что Джон и Йоко делали дома, кроме того, что не отвечали на телефонные звонки, но Пол – и особенно Ринго – уже потратили много времени на относительно откровенный разговор о взаимоотношениях в группе не только в контексте ухода Джорджа, но и относительно партнёрства Леннона и Маккартни.

29-минутный разговор так или иначе затрагивает несколько важных и во многом совпадающих моментов, в том числе:

– Отношения Джона и Пола с Джорджем и их отношение к нему, а также будущее последнего как Битла;

– Концепция быть Битлом, а также независимой личностью (и, по сути, сольным музыкантом);

– Лидерство и властность;

– Рабочие отношения “Битлз” – то, как они создавали музыку;

Беседа была разрозненной, как и любая другая нормальная дискуссия между людьми, находящимися в состоянии стресса и под влиянием обстоятельств. Они то и дело затрагивают каждую из этих основных тем. Это не собрание с утверждённой повесткой и пунктами действий.

Джон с Полом находятся в центре этого разговора, но на протяжении всего обсуждения в нём участвуют Линда, Йоко и Ринго. Мэл выступает всего лишь в роли лица из обслуживающего персонала. Если Нил и присутствует, то он молчит. Его присутствие под вопросом, но он был в студии “Туикенхэм” до обеда и участвовал в обсуждениях, которые велись днём ранее, так что было бы логично, если бы он участвовал в любом важном разговоре.

Пол и Джон – это всего лишь два человека, участвующие в разговоре. Не упоминать Ринго как участника этой дискуссии – значит обойти стороной и не принимать во внимание одну четвертую часть группы “Битлз”, в которой была провозглашена демократия из четырёх человек. Несмотря на то, что в этом разговоре Джон и Пол максимально откровенны друг с другом, присутствие Линды и Йоко, несомненно, немного повлияло на их искренность. Тем не менее, их разговор достаточно сильно отличается от того, к чему мы уже привыкли – особенно Джона, который почти не проявляет остроумия и юмора, зато много размышляет и не уверен в себе. В любом случае, представление этой дискуссии как беседы тет-а-тет только между Джоном и Полом – это очень неудачный вариант сериала “Вернись”.

“Так где же Джордж?”

Судя по тому, как начинается запись, можно предположить, что это близко к началу разговора.

“Это гноящаяся рана, – говорит Джон. – А вчера [на встрече в доме Ринго] мы позволили этому зайти ещё дальше. Но мы не дали ему никаких бинтов”.

Джон списал это безразличие на самолюбие Битлов. Он сказал, что пытался “задушить” свое самолюбие на двух встречах с Джорджем, которые состоялись у него в прошлые выходные, – первая встреча больше походила на внезапное нападение. Джон использовал ту же фразу – “подавляя свое эго” – чтобы описать, как он смог “продолжать” работать с Полом. Мы вернёмся к этой теме позже.

Во многих случаях на записях – не в сериале, поскольку её присутствие там даже не упоминается – Йоко не только заводит разговор, спрашивая о Джордже, но и отмечает, с какой легкостью они могут вернуть Джорджа. Однако Джон задаётся вопросом: “Я просто пытаюсь спросить себя – хочу ли я, чтобы он вернулся, Пол, я просто спрашиваю, хочу ли я этого? Что бы там ни было”.

Неуверенность Джона в том, как он хотел бы видеть своё будущее и будущее группы в ближайшем будущем, совпала с признанием, что у Джорджа “все было хорошо”. Но в то же время он сказал, согласившись с тем, что ранее заметил Пол, что Джордж был “какой-то другой частью”.

Да, на Джорджа смотрели как на другого. Хотя это и не было четко описано, было ясно, что Джордж как в музыкальном, так и в социальном плане отличался от Джона и Пола. Далее, прямолинейный Джон обвинил свой стиль общения, заявив, что осознаёт, что “так” относится к людям с начальной школы.

Сериал “Вернись” не включает эту часть разговора. Вместо этого сериал даёт понять, что отсутствие Джорджа является прямым результатом того, что Пол и, в меньшей степени, Джон давили на него в студии. Это не обязательно стало следствием “музыкальных разногласий”, но во многом усталостью от повседневной жизни в качестве сессионного гитариста “Битлз”. Возможно, так оно и было, но дело не только в этом.

Продолжение эпизода “Возвращение” занимает менее минуты после этого обмена репликами, который на самом деле происходит на 27-й минуте записи:

Пол: Дело в том, что именно это я и пытался сказать Джорджу. В то время как раньше я бы сказал: “Продолжай в том же духе, с помощью дидл-а-дидл-а-да”. Но на прошлой неделе я попытался сказать: “А теперь делай так, как тебе нравится. Как хочешь…”.

Джон: Видишь ли, суть в том, что на этот раз мы оба поступаем так с Джорджем, и поэтому всё это накапливается.

Возможно, Пол и не давал указаний как исполнять гитарную партию, но было несколько моментов, когда он очень точно объяснял, как он хочет, чтобы что-то звучало. Этого было достаточно, чтобы заставить Джорджа сказать Полу, что, в конце концов, он сделает всё, что ему понравится.

Но было ли этого достаточно, чтобы вынудить Джорджа уйти из группы? В сериале подразумевается, что его отсутствие объясняется этой приватной беседой, и что это не только решение Джона и Пола о том, должен ли Джордж вообще быть частью группы, но и то, что на данный момент это вполне может стать концом “Битлз” в том виде, в каком мы их знаем.

Джон: Если он нам нужен, если он нам действительно нужен, то я могу согласиться с этим, потому что политика удерживает нас вместе.

Пол: Ну, я не знаю. Видишь ли, я просто предполагаю, что он вернется.

Джон: А что, если нет?

Пол: Если нет, тогда это новая проблема. И, возможно, когда мы все станем уже старыми, мы все согласимся друг с другом и будем петь все вместе.

Последняя часть разговора в сериале “Вернись” – это сложная работа по редактированию, включающая в себя реплики из разных моментов первой половины скрытой записи.

Приведенные выше цитаты – в их первоначальном контексте – это ещё не всё, и я вернусь к этому.

Разговор, состоявшийся в кафетерии, то и дело прерывался, темы накладывались друг на друга и часто прерывались. Честно говоря, невозможно кратко изложить суть этой 30-минутной дискуссии, поскольку она не является линейной. Поэтому я попытаюсь проследить за тем, как развивались темы в разные моменты разговора.

В конце концов, “у нас есть эго”, – говорит Джон Леннон в начале записи. Получасовая аудиозапись в кафетерии демонстрирует о возникающих время от времени разногласиях между Джоном и Полом, но в основе их лежит искренность, а не враждебность. Это можно услышать в их интонациях.

Тем не менее, Джон постоянно поднимает перед Полом тему эго, индивидуального и коллективного “я”. В начале записи речь идёт о желании, чтобы ушедший Джордж Харрисон вернулся в группу. Примерно через две минуты после начала записи, после заявления Джона о “эгоизме”, то, что отсутствует в сериале “Вернись”:

Джон: Хочу ли я, чтобы он вернулся, Пол? Хочу ли я вернуть это, что бы это ни было, до некоторой степени? Тогда, если это так, знаешь, мне пришлось подавить своё эго ради тебя, и мне пришлось подавить свою ревность, чтобы ты продолжал работать, как бы то ни было.

Это сильное заявление, но Пол, вероятно, знал об этом с самого начала – он ничего не ответил. Джон сказал, что он не мог быть самим собой или тем, кем хотел быть, находясь в “Битлз”. Он не хоронил Пола; он говорит, что похоронил себя ради Пола. Ревность Джона может быть вызвана многими причинами – позже в кафетерии мы услышим, как Джон и Пол серьёзно обсуждают, как Джон относится к подчинению музыкальному руководству Пола. Мы ещё вернёмся к этому.

Джон продолжал облегчать душу в последовательности, за которой сложно уследить, иногда обращаясь к Йоко, а иногда непосредственно к Полу. Возможно, он говорит просто для того, чтобы собраться с мыслями. Часть аргументов Джона заключается в том, что Пол только “в этом году” осознал свои собственные недостатки и взял на себя ответственность не только за то, как Пол обращался с Джорджем, но и за свои отношения с Джоном. Но он также разделяет подход Пола к межличностным отношениям.

Многое ещё предстоит разгадать. Джон вольно использует местоимения вместо имен и постоянно переходит от первого к третьему лицу, что вызывает головокружение. Я хочу всё изложить правильно, но не уверен, что это можно сделать.

Джон: Только в этом году ты вдруг осознал, кто я такой, или кто он, или что-то в этом роде. Но дело в том, что… понимаешь, что, как ты говорил, Джордж был какой-то другой частью. Но до этого времени у тебя было что-то своё, что вело тебя вперёд. Я знаю, я понял это раньше тебя. Ладно, это сделало бы меня более счастливым, чем тебя, но я знаю, что до этого я говорил тебе об этом по эгоистичным причинам, и по веским причинам, не зная, что мне делать, и по всем этим причинам я приспособился ко всему этому, и позволил тебе это сделать, поскольку ты хотел, чтобы я был таким парнем, как бы там ни было.

Но в этом году ты увидел, что ты делал и что делали все остальные, и почувствовал не только вину за это, но и то, как мы все чувствуем вину за наши отношения друг с другом, за то, что могли бы сделать больше.

Я не виню тебя за то, что ты только сейчас это понял. Потому что это была моя игра, понимаешь. Возможно, это было мазохизмом, но моя цель оставалась прежней – самосохранение, понимаешь. И я понял, что мне в этом нравится. Я знаю, где нахожусь, хотя и не понимал, где нахожусь, понимаешь, стол там, и просто позволь ему делать то, что он хочет, и Джорджу тоже, понимаешь?

Но в этом году, видишь ли, всё это происходит с тобой. И ты внезапно берешь вину на себя, как будто он скажет: “О да, ты знаешь, что я плохой парень”, как будто я никогда этого не знал. И тогда я подумал: “Чёрт возьми, я знаю, какой он. Я знаю, что он бросал людей. Я знаю, как он потворствовал Лену, Айвену, и теперь я знаю, понимаешь? Пошел он к чёрту”. А потом: “О, ну да, я делал такое”. И всё такое.

Итак, в этом году ты пережил пять лет… неприятностей. Итак, одна моя половина говорит: “Ладно, ты же знаешь, я сделаю всё, чтобы спасти тебя, помочь тебе”. А другая моя половина говорит: “Так ему и надо, чёрт возьми. Я пережевывал это грёбаное дерьмо из-за него в течение пяти лет, а он только сейчас понял, что со мной делает”.

Это было сказано быстро и эмоционально, и занимает чуть меньше трёх минут. Несколько выводов, сделанных с точки зрения Джона, с моей точки зрения и с учетом того, что я слушал дискуссию:

– Без визуальных эффектов, помогающих понять, с кем разговаривает Джон, или любого языка тела, который мы можем расшифровать, никакой искусственный интеллект и отчётливый звук не помогут нам полностью понять этот монолог, как бы нам этого ни хотелось. От наблюдателя зависит, говорил ли Джон об отношениях Джорджа с Джоном и Полом, или Джон говорил о своих собственных отношениях с Полом. Или, возможно, Джон просто выговаривался! С каждым повторным прослушиванием я пытаюсь убедить себя, что Джон жалуется на Пола, но если это так, то реакция Пола (никакая) настолько без эмоций и сдержанная, что это заставляет меня пересмотреть своё мнение о том, что, в конце концов, всё дело в отношениях Джорджа с остальными участниками группы.

– Не виноваты? Напротив! Не только Джон, но и все Битлы чувствуют себя виноватыми за своё отношение друг к другу, и он верит, что они могут всё исправить. В этом, безусловно, есть смысл. Уход Джорджа из группы, ставший вторым для “Битлз” за последние четыре с половиной месяца из-за реального или предполагаемого плохого отношения со стороны других участников, может стать переломным моментом для Джона.

– Однако дело не только в чувстве вины. Сказав, что это “могло быть проявлением мазохизма”, Джон признался, что, вероятно, получал удовольствие от такого обращения с Джорджем и от того, что Пол недавно принял на себя основную тяжесть конфликта с Джорджем.

– Явная цель Джона – “самосохранение”, без каких-либо уточнений.

– Хотя он сказал, что не хочет ни в чём винить Пола, именно так он и поступает на протяжении всего процесса.

Я согласен с описанием Джорджа как “какой-то другой части”, имеющей дополнительное значение, помимо того, что он просто существует как отдельная личность вне круга авторов песен и общения Леннона и Маккартни. Джордж в буквальном смысле является ещё одной частью “Битлз”, и ранее к нему не относились как к полноправному участнику.

И ещё есть упоминание об “этом годе”, что Пол, наконец, начал что-то понимать. Не прошло и двух недель с начала 1969 года, как “этот год”, безусловно, относится к части, если не ко всему, 1968-му. Это год включает в себя Индию, появление “Эппл” и запись “Белого альбома”. А лично для Пола – окончание его отношений с Джейн Эшер и начало его жизни с Линдой Истман. Другими словами, для Пола это был переходный, эмоционально насыщенный год.

По большей части, это были несколько моментов, когда Джон открыто и прямо говорит о Поле (как показалось зрителям “Вернись”, они были единственными двумя участниками дискуссии).

В какой-то момент Йоко прервала Джона и попросила его сменить тему разговора, не вдаваясь в объяснения. Был ли ей неприятен этот разговор? Или она просто хотела, чтобы Джон сосредоточился?

Йоко: Возвращаясь к Джорджу. Что мы собираемся делать с Джорджем?

Пол: Да. Понимаете, я просто предполагаю, что он вернётся. Говорю вам, я просто предполагаю, что он вернётся.

Ринго: Если захочет…

Джон: А если нет?

Пол: Если нет, то… если нет, то это новая проблема.

Именно в этот момент, когда Джон предположил, что “в качестве политики” им следует удержать Джорджа в группе, как предполагаемый босс “Битлз” он вбросил идею корпоративной реорганизации.

– Для меня “Битлз” – это не только мы четверо, – сказал Джон, подразумевая, что Йоко могла бы стать частью “Битлз”, если бы остальные с этим согласились. – Я думаю, что я один мог бы стать Битлом. (обращаясь к Полу) Я думаю, ты мог бы. (обращаясь к Ринго) Я не уверен, что ты смог бы… Я просто говорю вам то, что думаю! Я не думаю, что “Битлз” вращаются вокруг нас четверых! Это похоже на то, как [Ринго] присоединился к группе вместо Пита [Беста]. По-моему, так оно и есть.

Конечно, на самом деле это было не так. Замена Пита на Ринго была хитрым кадровым решением и музыкальным обновлением, а не частью революционной стратегии или стремлением сохранить группу за счёт ротации состава.

– Ты всегда был боссом, – продолжил Пол примерно через шесть с половиной минут после начала почти 30-минутного эпизода в записи и примерно в середине четырёхминутного эпизода, посвященного кафетерию в документальном фильме “Вернись”. – Теперь я что-то вроде второго босса. Джордж – третий босс”.

На самом деле это звучит как “третья ступенька”, но независимо от формулировки, суть та же.

Пол: У нас было несколько второстепенных ступенек, но Джордж был на третьей…

Ринго: А я был капустой.

В одном из интервью Ринго пошутил: “Я был кроликом”.

В документальном фильме нет упоминания о ранжировании Джорджа, не говоря уже о шутке Ринго. Вместо этого фрагмент заканчивается тем, что Пол становится “чем-то вроде второстепенного босса”.

Джон, Пол, Джордж и Ринго. Вот кем стали “Битлз”, уволив Пита, и именно в таком порядке они выступали в начале этих сессий в январе 1969 года. И, вероятно, именно поэтому Пол настаивал на том, чтобы Джон занял верхнюю ступеньку.

Интересно, что в интервью 1971 года Джон так и сказал: “Что я думаю о ‘Битлз’, так это то, что даже если бы там были Пол, Джон и ещё два человека, мы бы никогда не стали ‘Битлз’. Чтобы появились ‘Битлз’, нужно было сочетание Пола, Джона, Джорджа и Ринго”.

Пол прекрасно понимал эту концепцию лидерства в группе. Всего за неделю до этого он дал в некотором роде туманное объяснение этому вопросу.

– Я боюсь этого: “Ты будешь боссом”. Я был боссом пару лет. Мы все боимся, понимаешь?

Неясно, имел ли Пол в своей цитате от 6 января в виду, что “в течение пары лет он боялся” брать на себя руководящую роль, или же он признавал, что чувствовал себя “начальником в течение пары лет”. Если на записи в кафетерии он явно определяет Джона как альфу, то это звучит как первое.

Позже, во время обеденного перерыва – примерно на 18-й минуте и в эпизоде, который не был показан в сериале “Вернись”, – Пол вспомнил кинематографического бунтаря, антигероя, “Короля крутости” Стива Маккуина. Это не было похоже на то, что Пол пытался сам заполнить какой-либо вакуум власти, но вместо этого давал Джону возможность каким-то образом заполнить его снова.

– Ты не уверен, потому что не знаешь, как поступить в том или ином вопросе. – сказал Пол Джону. – Ты понимаешь, что перед нами открыты два пути. Ты знаешь, каким путём мы все хотим идти. И ты знаешь, каким путём хотите идти вы. И это позитивно! Потому что ты хочешь уйти – сейчас, ладно. Так что, возможно, твоим положительным моментом на самом деле было бы сломать эту телефонную будку. Иногда это может быть полезно. Так что ты знаешь, что это тот путь, которым ты должен идти.

Метафорическая телефонная будка может быть вдохновлена чем-то, что находится в комнате, за окном или просто из воздуха.

– На самом деле, каждый хотел бы это увидеть, – сказала Йоко, ответившая первой.

– Но ты же не хочешь, чтобы это выглядело так, будто ты пинаешь телефонную будку, – обвинил Пол Джона в этом фрагменте. – Поэтому ты должен как бы сказать всем: “Посмотрите на это, ребята!” И пока они не будут смотреть, ты сломаешь телефонную будку и как бы… (Пол невинно присвистывает, как человек, который виноват).

Джон рассмеялся и сказал, что это несправедливо по отношению к нему.

– Но я думаю, что ответ заключается в том, что, хотя ты заставляешь нас всех смотреть в никуда и отвлекаешь нас на минуту, на самом деле мы бы все с удовольствием посмотрели, как ты разносишь эту телефонную будку, – сказал Пол. – Потому что мы хотим увидеть, как ты это делаешь! На самом деле мы бы хотели посмотреть фильм Стива Маккуина, где он разбивает телефонную будку. Мы все хотим это увидеть.

Джон: Но это, должно быть, наша вина, что мы так устроились, что я не могу пнуть телефонную будку, не считая того, что это моя вина.

Пол: Ты можешь. Ты мог бы.

Я просмотрел фильмографию Стива Маккуина за период с начала 1969 года и расспросил его более компетентных поклонников, и, похоже, в его фильмах нет ни одной сцены, где бы он пинал телефонную будку. Есть похожий момент, как, например, в фильме “Буллит”, который шёл как раз в то время, когда велась эта дискуссия, в кинотеатре, всего в десяти минутах ходьбы от штаб-квартиры “Битлз” на Сэвил-Роу. Маккуин не то чтобы развлекается в телефонной будке, когда никто не видит, но он становится немного агрессивным с ящиком для газет.

Маккуин был метафорой. Впечатление Джона о бесцельности – или это действительно так? – было реальностью. Как выразился Пол, Джон “не был уверен, хочет ли он идти влево или вправо, чтобы решить проблему”. Это касалось не только Джорджа, но и всей группы в целом. Но решение было найдено – Джон продемонстрировал лидерство, даже если это не обязательно непосредственно вело “Битлз” в определенном направлении, – и это было всё, что им было нужно. Такое ощущение, что Пол просто хотел поверить в Джона и вдохновить его поверить в себя.

Сольная карьера, возможно, была бы даже лучшим результатом, чем пошедшие на компромисс “Битлз”, и решила бы проблему эго. Пол доказал свою правоту, представив воображаемый сценарий, в котором в конце вечера он напивался и садился за пианино просто потому, что ему этого хотелось, и он “пел, потому что не особо хотел выделываться”. В свою очередь, “все в этой комнате будут в восторге, потому что на самом деле это делаю я”.

Во время этого разговора Пол и Джон высказались о потенциальном сольном проекте Ринго.

Пол: Это не так глупо будет звучать, как ты боишься.

В это время Ринго уже обдумывал то, что год спустя станет его сольным альбомом “Сентиментальное путешествие”, и Пол настаивал на том, чтобы он продолжил реализацию идеи альбома, несмотря на боязнь барабанщика петь на пластинке одному.

Пол: Самое замечательное, что ты поёшь так, как поёшь на самом деле.

Ринго: Да, но единственный способ сделать это – петь самому.

Пол: Пока, да, конечно. До тех пор, пока ты не научишься петь по-настоящему, ты будешь петь просто от души. И, возможно, когда мы все станем очень старыми, то будем петь все вместе. Мы все будем петь по-настоящему, и мы покажем друг другу, какие мы хорошие, и тогда мы умрём, я не знаю.

Следующий эпизод знаком нам по начальным моментам сцены в кафетерии из сериала “Вернись”, хотя в записи это было сказано почти к самому к концу.

– Как и на прошлой неделе, – сказал Пол, – у меня всё было в порядке, я на самом деле просто пытался сказать Джорджу: “Продолжай в том же духе”, знаете, в то время как раньше я бы не стал так делать и не сказал: “Продолжай в том же духе – с помощью дидл-а-дидл-а-да”. Но на прошлой неделе я попытался сказать: “А теперь, давай–ка, вот так, и это должно быть похоже на…

– Видишь ли, дело в том, что на этот раз мы оба поступили так с Джорджем”, – ответил Джон».

Стенограмма разговора в кафетерии:

Пол: (мрачно-шутливо) Так где же Джордж?

Ринго: Похоже, Джордж здесь.

Йоко: (обращаясь к Джону) Ну, ты же знаешь, что Джорджа можно легко вернуть. Знаешь, Пол и…

Джон: Но это не так просто, потому что это гноящаяся рана…

Пол: Да.

Линда: Да.

Джон: …это мы позволили этому случиться, а вчера мы позволили ране стать ещё глубже, но мы не стали накладывать ему бинты. И это только потому, что Джордж, когда он появляется, когда он становится такой частью себя… У нас есть эго. Мы ничего не можем с этим поделать…

Ринго: Ну, может быть ему тяжело.

Джон: Мне будет, знаете… ну, смотрите, у вас есть… (неразборчиво)

Ринго: (неразборчиво)

Пол: Розовое.

Йоко: Можно мне тоже (неразборчиво)? Но если ты так сильно этого хочешь, то должен…

Мэл: Чего ты хочешь, Пол?

Пол: Розового, пожалуйста, для меня. Линда?

Линда: Нет, спасибо.

Джон: (неразборчиво) Я бы не сказал, что это из-за моего самолюбия. На самом деле, это было вчера, или даже позавчера, когда мы ходили к Джорджу…

Пол: Я чертовски уверен, что мне бы этого не хотелось.

Джон: Чего?

Пол: Не уступать.

Йоко: У тебя, кстати, отличное самомнение.

Пол: Потому что, если я… если посмотреть на вас обоих, то, знаете, мне действительно не нравится, когда меня душат. Знаете…

Йоко: Нет, нет, нет…

Пол: Знаешь, если бы я мог… если бы ты была в магазине на полке, я бы… (неразборчиво) …или что бы это ни было…

Джон: Я просто пытаюсь спросить себя – хочу ли я, чтобы он вернулся, Пол, я просто спрашиваю, хочу ли я этого? Что бы там ни было. И это так, понимаете. Только в этом году ты вдруг осознал, например, кто я такой, или кто он, или что-то в этом роде. Но дело в том, что…

Пол: Но я до сих пор этого не осознал. Кто я такой – процесс.

Йоко: (неразборчиво)

Джон: Да, да, но, понимаешь, что, как ты говорил, Джордж был какой-то другой частью. Но до этого времени у тебя было что-то своё, что вело тебя вперёд. (пауза) Знаю, я понял это раньше тебя. Ладно, это сделало бы меня более хипповым, чем ты, но я знаю, что привыкал к тебе и раньше – по эгоистичным причинам, и по веским причинам, не зная, что ещё делать, и по всем этим причинам. Я бы приспособился ко всему этому и позволил тебе (неразборчиво) – знаешь, если бы ты захотел позволить мне (неразборчиво) – очень, очень… что бы это ни было. Но в этом году вы видели, вы видели, что делали вы и что делали все остальные, и мы не только чувствовали вину за это, но и за то, как мы все чувствуем вину за наши отношения друг с другом, потому что мы могли бы сделать больше…

Йоко: (неразборчиво)

Джон: Знаю, дело в том, что я… я не могу… я не виню тебя за то, что ты только сейчас осознал это, понимаешь, потому что это (неразборчиво) наша игра. Возможно, это было мазохизмом, но цель была всё та же, самосохранение. И я понял, что мне в этом нравится. Я знаю, где… даже если бы я не знал, где нахожусь, стол уже там, и… пусть он делает, что хочет, и Джордж тоже…

Пол: Я знаю. Знаю…

Джон: И я победил.

Пол: Но это дело было…

Джон: Но я думаю, что ты…

Пол: У тебя есть…

Джон: Я чувствую, что это ты.

Пол: Что бы это ни было, у тебя есть это. Да, я знаю. Ну, у меня было (неразборчиво)…

Джон: Потому что ты… потому что у тебя внезапно появилось всё это, понимаешь.

Пол: Ммм.

Джон: Я знаю это, потому что я такой, какой есть, например, когда мы были в Мендипсе, я спросил: “Я тебе нравлюсь?” или что-то в этом роде. Я всегда… э–э, играл в это.

Пол: (нервно смеется) Да.

Джон: Итак.

Пол: Я наблюдаю, я наблюдаю. Я смотрю на эту картину.

Йоко: Возвращаясь к Джорджу. Что мы собираемся делать с Джорджем?

Джон: Да, я… да, конечно. Но в этом году, внезапно, всё это случилось с тобой, и ты как бы взял вину на себя, внезапно, как будто… О, он бы сказал: “О да, ты знаешь (неразборчиво)”, как будто я никогда этого не знал. А потом он подумал: “Чёрт возьми. Я знаю, какой он. Я знаю, как он бросал людей. Я знаю, как он сговаривался с Леном, Айвеном. Я знаю его, понимаешь? Пошел он к чёрту”. А потом, о, но, но, да, я делал такое… всё это. Итак, мы потратили пять лет, которые (неразборчиво), у нас было пять лет проблем, до этого года. Так что одна моя половина говорит: “Хорошо, я сделаю всё, чтобы спасти тебя, помочь тебе”. А другая моя половина говорит: “Так ему и надо, твою мать”. Я переживал из-за него это грёбаное дерьмо пять лет, а он только сейчас осознал, что творилось? И это уже кое-что – мы оба это знали, понимаешь? (смеётся) И это невероятно. (пауза)

Пол: Да. Понимаете, я просто предполагаю, что он вернётся. Говорю вам, я просто предполагаю, что он вернётся.

Ринго: Если захочет…

Джон: А если нет?

Пол: Если нет, то… если нет, то это новая проблема.

Ринго: Он хотел бы, чтобы мы вчетвером сели за стол переговоров.

Джон: Как мы и говорили…

Пол: Да.

Ринго: На самом деле, он хочет, чтобы мы вчетвером…

Джон: Видишь ли, если мы этого захотим – если мы действительно этого захотим, я всё равно не буду гастролировать, чувак, но я хочу…

Пол: Но ты, кажется, – ты, кажется, думаешь…

Джон: Но если мы всё-таки решим, что хотим этого, я могу согласиться с этим. Потому что политика удерживает нас вместе.

Ринго: Но дело в том, что если мы хотим его…

Джон: Если мы хотим его вернуть, потому что хотим его, но дело в том, как сказал Джордж, что “Битлз” для меня – это не только мы четверо. Я думаю, что я один мог бы стать Битлом. (обращаясь к Полу) Я думаю, ты мог бы. (обращаясь к Ринго) Я не уверен, что ты смог бы, потому что ты делаешь… Ну, типа того, но я просто говорю тебе то, что думаю! Я не думаю, что “Битлз” вращаются вокруг нас четверых! Это может быть похоже на работу…

Пол: Но знаешь что, Джон, я скажу тебе одну вещь…

Джон: (обращаясь к Ринго) Это похоже на то, как ты присоединился к группе вместо Пита. По-моему, так оно и есть.

Пол: Вот что я тебе скажу… (неразборчиво) Позволь мне сказать тебе, что я думаю. (пауза; неразборчиво) – дело в следующем. (обращаясь к Джону) Ты всегда был боссом. У нас было несколько второстепенных ступенек, но Джордж был на третьей…

Ринго: А я был капустой.

Пол: (немедленно) Никогда.

Джон: (пренебрежительно) Нет, мы не были…

Пол: Нет, просто, нет – послушай меня. Ты кролик, он прав.

Джон: Но не всегда, правда…

Пол: (встревоженно) Нет, послушай, послушай, всегда! Но! Но! (пауза) Я думаю – нет, я действительно думаю, что, как бы мрачно всё это ни было, [Джордж] прав. И я думаю, что наш единственный подход – это именно то, о чем он говорил. И что наш мозг как бы… обманывает его. Это всё ерунда. Я думаю, что это – я имею в виду — (запинаясь) Как первый выход, я даже не могу этого сказать, но я думаю, знаете, что когда вы приступите к делу вплотную…

Джон: Да.

Пол: Потому что момент просветления, который у меня только что был, настолько невинен и прост, что все моё попустительство и все мои побуждения или… (неразборчиво)

Джон: Но не надо говорить мне “как будто”, потому что я, по крайней мере, с четырнадцати лет осознаю свое попустительство. Действительно осознаю это.

Пол: Конечно.

Джон: И до этого. Ты понимаешь, что я знал, что потворствовал [школе] “Давдейл”, ты это знаешь. Я был в курсе этого. Просто потому, что… я не уверен, что это он. Это не он. Это всего лишь я. Я понял, что это никуда не годится, но дело в том, что я понимаю, где это, только когда оказываюсь в центре всего этого…

Пол: Да.

Джон: …что я вроде как снова за это взялся. И вот почему мне приходилось бороться последние три года. И я сделал это – по-другому. Просто вместо того, чтобы позволить себе потворствовать, я подумал: “Прекрати это сейчас же. Прекрати это”.

Пол: Если бы вы все были выставлены на продажу в магазине, я бы захотел вас купить, но я не хочу, чтобы вы были такими!

Джон: Да.

Пол: Но я хочу, чтобы ты был таким! Я не хочу, чтобы он был таким. Видишь ли, я хочу, чтобы ты хотел своего. Ты (неразборчиво). Ринго хотел – знаете, когда я говорю всё это, я как бы слышу себя со стороны, – но я не знаю, чего вы от меня хотите! Короче говоря, я хочу вас всех, какими бы вы ни были. Потому что я ставлю это на первое место после всех достижений, и всё, что это, чёрт возьми, даёт, и что самое лучшее, так это то, что с тобой всё в порядке. Потому что, если это не так, то это просто глупо с моей стороны (неразборчиво), понимаешь? Потому что ты такой, какой есть, и я бы (неразборчиво) пошёл куда угодно! Так что я ставлю все деньги, всю славу и всё остальное на то, кто ты есть. Так что, если вы двое такие, то продолжайте в том же духе.

Линда: Ты говорил, что…

Джон: [с горечью] Всё так, как сказал Джордж. Просто это больше не приносит мне прежнего удовлетворения. Из-за компромисса, на который нам пришлось бы пойти, чтобы быть вместе. (долгая пауза) Знаете, дело в том, что конечных результатов наших пластинок сейчас… недостаточно. Потому что теперь мы – мы знаем это так ясно, как мы к этому пришли, для чего это было и всё такое. Раньше всегда удивляло, когда мы… ну, вы понимаете. Мы не отдавали себе отчёт в том, как мы на это отреагировали. Когда что–то появлялось, например, “Револьвер”, “Пеппер” или что-то ещё, всё равно возникал элемент неожиданности, и мы не понимали, откуда это взялось. Но теперь мы точно знаем, откуда это берётся, и как мы пришли к этому конкретному звучанию, и как он мог бы быть… намного лучше. Или его вообще не должно было быть. Единственный способ сделать это – удовлетворительный для нас самих – сделать это самостоятельно. И это чертовски сложно.

Линда: Но вчера ты говорил, знаешь ли. И ты кое-что понимаешь… ты всегда думал, что это не может быть лучше, чем было; ты не просто студийный музыкант. Ты всегда так говоришь. Я имею в виду, (неразборчиво)… Я говорю, эй, вы вместе создаете хорошую музыку. И нравится вам это или нет.

Джон: Мне это нравится.

Линда: И записывать хорошую музыку – это тоже…

Джон: Но это просто…

Линда: Это действительно тяжело – выстраивать отношения.

Джон: Я… понимаю.

Линда: Конечно! То же самое ты сказал вчера. Такое случается сплошь и рядом. И ещё ты сказал, что хотел бы (неразборчиво) “Битлз”…

Джон: Похоже, что все мы недовольны альбомом “Битлз”. И дело не в том, как мы это делали, а в том, что конечный результат не был настолько хорош, насколько мог быть. И… не знаю, в чём могла быть причина. Мэл, не мог бы ты принести стаканчик вина?

Мэл: Да. Красное, или…

Джон: Если говорить о моём вкладе, то я доволен. Но в целом всё это менее чем удовлетворительно.

Ринго: Но мне она нравится больше.

Джон: Но по отдельности. Назови любую из них! Нет (неразборчиво). Даже композиции Джорджа более хорошие, чем те любые, которые мы записывали раньше. Но в целом, он меня просто не удовлетворяет.

Ринго: Ну, я имею в виду, что мне он нравится гораздо больше, чем “Сержант Пеппер” или что-то в этом роде…

Линда: Знаете, это действительно…

Джон: И мне он тоже нравится. Мне он нравится, по отдельности, гораздо больше, чем “Сержант Пеппер”. Но в целом, как альбом “Битлз”, я думаю, он не сработал, он не мог сработать как альбом “Битлз”. Думаю, что это одна из лучших работ “Битлз”, которые у нас могли бы быть, но как единое целое, если исходить из того, что все мы здесь делаем, – нет.

Пол: (обращаясь к Ринго) Самое замечательное, что ты поёшь так, как поешь на самом деле, – так и будет. Так и будет!

Ринго: Да, но единственный способ – делать это самому.

Пол: Пока – да, конечно. А до тех пор, пока ты не научишься петь по-настоящему, будешь петь от души.

Ринго: Да.

Пол: И, вероятно, когда мы все состаримся, то будем петь все вместе.

Ринго: Да.

Пол: И мы по-настоящему споём, мы покажем друг другу, какие мы хорошие, и потом, не знаю, мы умрём. (Линда смеётся) Наверное, знаете, наверное, что-нибудь сентиментальное или мягкое, в этом роде… Не знаю, но на самом деле, я имею в виду, что для меня всё сводится к таким простым, глупым вещам.

Йоко: Но это важные вещи.

Пол: Это должно быть просто. Это должно быть просто. Не может быть, чтобы “A” плюс “Б” равнялись “Икс” плюс “Игрек” плюс “Зет”, потому что они сами по себе. И не могло быть так…

Джон: (тихо) Может быть, именно это ускользает от меня.

Пол: Да. Но, знаешь, это нормально.

Джон: (колеблясь) Я просто… потому что я не совсем уверен, что и как я к этому отношусь.

Пол: Нет, но ты…

Джон: Потому что в любое время…

Пол: Ты не уверен, потому что не знаешь, как поступить в том или ином вопросе. Ты понимаешь, что перед нами открыты два пути. Ты знаешь, каким путём мы все хотим идти. И ты знаешь, каким путём хотите идти вы. И это позитивно! Потому что ты хочешь уйти – сейчас, ладно. Так что, возможно, твоим положительным моментом на самом деле было бы сломать эту телефонную будку. Иногда это может быть полезно. Так что ты знаешь, что это тот путь, которым ты должен идти.

Йоко: На самом деле, каждый хотел бы это увидеть.

Пол: Но ты же не хочешь, чтобы это выглядело так, будто ты пинаешь телефонную будку. Поэтому ты должен как бы сказать всем: “Посмотрите на это, ребята!” И пока они не будут смотреть, ты сломаешь телефонную будку и как бы… (невинно присвистывает)

Джон: Не думаю, что это правильное представление. (смеётся)

Пол: (уступая) О, ну, это касается меня, это я. Я тоже так поступаю. И я думаю, что мы все так поступаем. Но, я думаю, ответ в том, что, пока ты заставляешь нас всех смотреть в никуда, и ты отвлекаешь нас на минуту, мы бы все с удовольствием посмотрели, как ты разбиваешь эту телефонную будку. Потому что мы хотим увидеть, как ты это делаешь.

Йоко: Но мы бы тоже должны были это сказать. Это другое дело.

Пол: Вообще-то, мы бы хотели посмотреть фильм Стива Маккуина, где он разбивает телефонную будку. Мы все хотим это увидеть. И я действительно думаю, что это…

Йоко: Да, но иногда это очень…

Джон: Но это, должно быть, наша вина, что мы так устроились, что я не могу пнуть телефонную будку, не считая того, что это моя вина…

Пол: Ты можешь. Ты мог бы.

Джон: Но… такое чувство, что… что я… как Ринго сказал о своём альбоме, что мы… ну, вы понимаете. Я не буду этого делать, потому что подведу нас или буду выглядеть дураком.

Пол: Да.

Джон: Знаете, и каждый из нас проделывал это с каждым – в той или иной степени.

Пол: Мы все знаем, что можем это сделать. Я имею в виду, что я пытаюсь понять, что на самом деле… (неразборчиво) …означает.

Джон: Ну, это похоже на то, что мы все поняли, что можем сделать это самостоятельно.

Пол: Но, оставшись наедине с нами, я просто должен сказать это вам всем. По ходу песни. Теперь я знаю, что если я… когда я говорю вам всем: “Послушайте, вот как поётся в этой песне”, то я знаю, что если я наполовину расскажу вам, как она звучит, то двоим из вас это понравится, и тогда останется только (неразборчиво).

Джон: Да.

Пол: Некоторым из вас это понравится, а некоторым – нет. Потому что, и я знаю, и вы знаете, что именно здесь всё становится сложнее. Потому что вы должны винить себя за это. Потому что я знаю, что наполовину спел это.

Джон: Да.

Пол: И я знаю, что если, скажем, я разозлюсь в конце вечера, то просто сяду за пианино, потому что на самом деле я просто хочу сесть за пианино. И я пою, потому что я тоже не особо хочу выпендриваться. Я действительно хочу спеть эту песню сейчас и сказать то, что я хочу сказать, и так далее, и тому подобное. Я сделаю это, и все в этом зале будут в восторге, потому что это действительно делаю я. И я знаю, что у всех нас это есть (неразборчиво), и все будут по-настоящему без ума от этого. Вот если бы я действительно это делал, все бы слушали, и всем бы это понравилось, и никто бы не стал возражать. Это когда я говорю наполовину искренне, или почти искренне, но всегда есть – всегда есть тот человек, который может это заметить – который…

Джон: Да.

Пол: Заметьте, что они совершают ошибку. Знаете, всегда есть кто-то, кто может заметить, что Чарли Честер не совсем это имел в виду, или Чарли Дрейк, когда он не совсем искренне пошутил. Знаете, в этом всё дело.

Йоко: Но иногда для тебя это не имеет значения.

Пол: Это как если бы мы действительно могли… Понимаете, вот почему я думаю, что именно здесь у нас сейчас проблема, понимаете.

Пол: Вот почему я думаю, что сейчас у нас есть эта проблема, знаете ли. Что я хотел бы сделать для нас четверых – и вы знаете, мы все делали (неразборчиво) разные вещи – в разной степени, я вижу это так: вы идёте одним путём, ты идёшь одним путем, Джордж идёт одним путем, а я другим. Но я знаю, что это применимо ко всем нам, если однажды мы все сможем петь так, как поём, (обращаясь к Ринго) ты можешь барабанить так, как ты умеешь, Джордж может играть по–настоящему – я имею в виду, так, как он играет, а не так, как будто я пытаюсь заставить его играть. Но теперь я как будто продолжаю пытаться заставить его играть так, как я играл на гитаре…

Джон: Но, видишь ли, ты этого не делаешь. Суть в том, что мы оба – или, в основном, я…

Пол: Притормози, притормози.

Джон: Да, хорошо. В том, что ты пытаешься заставить Джорджа играть… надлежащим образом, потому что боишься, что он будет играть не так, как хотелось бы тебе. И это то, что мы сделали, и это то, что ты сделал со мной. (пауза)

Пол: Да.

Джон: И в этом разница с твоими словами о том, что кого-то так раздражало попустительство в альбоме “Битлз”, так это то, что я…

Пол: Да.

Джон: В какой–то момент я подумал, что это бесполезно – указывать тебе, что и как делать, понимаешь? Всё, что я пытался сделать на этом [“Белом”] альбоме, – это просто спеть тебе, как будто я был пьян, понимаешь.

Пол: Да.

Джон: Я просто делал всё, что мог, чтобы сказать: “Смотри, это само по себе стоит того”.

Пол: Да.

Джон: И у меня это не очень хорошо получается, потому что я… как даже с песней “Не обмани моих ожиданий” (Don’t Let Me Down), когда я пел её в первый раз. Потому что я не позволял себе произносить это на протяжении всей песни.

Пол: Да.

Джон: Я не мог работать – только после того, как мы это сделали, я понял, что дело сделано. Знаешь, на альбоме “Битлз” я как бы сказал: “(неразборчиво) Это я пою её пьяным, но притворяюсь, что это не так. Что бы ты с этим сделал?”

Пол: (смеется) Выпил.

Джон: Понимаешь? “Джордж, ты играешь всё, что хочешь”.

Пол: Да.

Джон: Знаешь, так оно и было. Это не было… это не было высокомерием: “Послушай. Вот и всё, детка”. Это было так: “Я не могу указывать тебе, что делать, потому что ты не будешь играть так, как, по моему мнению, тебе следует играть”.

Пол: Да, верно.

Джон: И…

Пол: Видишь ли, в этом-то всё и дело.

Джон: Я не собираюсь указывать тебе, как играть…

Пол: Похоже, в этом-то и проблема…

Йоко: Так и есть. (пауза)

Пол: Хорошо. И это здорово, знаете ли. И потом, просто я могу сказать это по такому случаю. Я просто хочу сказать: “Послушайте, я не собираюсь ничего говорить о песне, потому что, правда, я собираюсь очень постараться, сейчас…”

Джон: Но мы же пытались это сделать…

Пол: “…чтобы спеть это тебе…”

Джон: (раздраженно) Да, я знаю, но ты бы так не сказал…

Пол: Послушай меня… (неразборчиво)

Джон: Мы это аранжировали, понимаешь?

Пол: Я знаю, знаю.

Джон: Ты не видишь… Послушай, ты… (неразборчиво)

Пол: Я говорю это, конечно, когда (неразборчиво) когда ты говоришь это мне, потому что я этого от тебя не ожидал.

Джон: Да, но дело в тебе…

Пол: И ты вроде как… я полагаю…

Джон: Ну, я хочу сказать, что “Дорогая Пруденс” (Dear Prudence) – это аранжировка. Разве ты не слышишь, как звучит “бом, бом, бом, бом, бом, бом, бом…”?

Пол: Да.

Джон: Это… это аранжировка, понимаешь.

Пол: Да, согласен.

Джон: Но я слишком боюсь говорить: “Больше к этому нечего добавить”, я просто сижу и говорю: “Послушай, если ты не сыграешь свою партию, я не буду петь эту песню”, понимаешь? Я не могу придумать ничего лучше. Не спрашивая меня, какую буги-вуги ты собираешься на ней сыграть.

Пол: Да.

Джон: Потому что… кроме того, что я не знаю, я не могу сказать тебе лучше, чем ты сам, какую мелодию ты можешь на ней сыграть. Знаешь, я просто не могу так работать. Я не могу делать это таким образом. Конечно, я мог бы, знаешь ли! Но когда думаешь о другой половине, просто подумай: как много я сделал, помогая тебе писать? Я никогда не указывал тебе, как петь или как играть.

Пол: Да.

Джон: Знаешь, я всегда писал эти композиции именно так. Теперь я жалею только о тех записанных песнях, когда… потому что я был так напуган, что позволил тебе завести меня туда, куда я не хотел…

Пол: Да.

Джон: …и тогда моим единственным шансом было позволить Джорджу взять верх или заинтересовать его в этом, потому что я знал, что он…

Пол: Как с песней “Она сказала она сказала” (She Said She Said)?

Линда: Да, да.

Джон: “Она сказала она сказала”. В тот раз он… он… потому что он принял всё как есть. Понимаешь? (неразборчиво) Так что, на этом последнем альбоме… (неразборчиво) …аранжировки на нём… (неразборчиво) …это, наверное, Джордж. Если с ним что-то не так. Потому что я не хочу, чтобы на нём была твоя аранжировка. Мне нужно только твоё… Если ты дашь мне свои предложения, позволь мне отклонить их, или, если мне что-то понравится – это когда мы пишем песни.

Пол: Хм.

Джон: То же самое касается договоренности. Я не хочу, чтобы… (вздыхает). Я не знаю.

Пол: Нет, я понимаю. Я понимаю, что ты имеешь в виду, да.

Йоко: Я точно знаю, что ты имеешь в виду.

Пол: Да, да…

Джон: Я хочу, чтобы все выглядело так, будто я просто делаю это, но…

(Во время обсуждения совместной работы в группе Джон пытается объяснить, почему в их сотрудничестве нет единства и почему он не может представить их песни так, как это может сделать Пол. По мере того, как Джон с Полом обсуждают вопросы честного общения и (оправдания) ожиданий друг друга, они в конечном итоге проецируют их на Джорджа, понимая, что ставят его в затруднительное положение в партнерстве Леннона и Маккартни).

Джон: И всё, что я сделал на последнем альбоме, это сказал: “Ладно, Пол, тебе решать, как будут звучать мои песни в плане аранжировок”. (раздражённо) Я, знаешь ли, не знаю этих песен. Я скорее просто спою их, чем позволю им превратиться в… в “Мистера Кайта” или что–нибудь ещё, где… Я принял от тебя проблему, что для этого нужна аранжировка. И потом, поскольку я дурак, я не знаю. Я не вижу ничего, кроме себя, гитары и барабанов, и Джорджа Мартина, выполняющего… Я не слышу, как играют флейты, понимаешь? Думаю, я мог бы услышать их, если бы сел и хорошенько поработал! Я мог бы нарисовать математический рисунок, если хочешь, но я никогда не смог бы сделать это самостоятельно, мне всегда приходится просто… [неразборчиво] делать это, понимаешь?

Пол: Да.

Джон: Я имею в виду…

Пол: (тихо) Да. Да. (пауза) Я, знаешь, думаю о том же. Это… это… мы все в это вовлечены. Просто, если ты помнишь, мы… ну, понимаешь. Что мы вчетвером пытаемся это сделать. Потому что, я имею в виду, всё, что ты говоришь, в какой-то мере относится и ко мне. Не во всех отношениях…

Джон: Да, да, потому что всё это в какой-то степени применимо и к тебе тоже.

Пол: (неразборчиво) …это просто ты так говоришь. Всё это, знаешь ли, в какой-то степени применимо и ко мне.

Джон: Потому что как-то был период, когда никто из нас не мог ничего сказать по поводу твоей критики.

Пол: (тихо) Да. Да.

Джон: (мрачно) Потому что ты бы всё это отверг.

Пол: (тихо) Да, конечно.

Джон: Поэтому мы с Джорджем просто говорили: “Я дам тебе здесь строчку”, “Хорошо”, “Мы сделаем четыре в такте, и я сделаю…” И во многих случаях ты был прав.

Пол: Да.

Джон: Но в большинстве случаев ты был… [песни были] такими же, как всегда. Но я не вижу ответа на этот вопрос.

Пол: Нет, но… нет, это хорошо, что ты это видишь. Дело в том, что, находясь друг в друге, внутри самих себя, мы достигаем чего-то почти совершенного. И все остальные, кто слушает, думают: “Вот и всё. У них получилось”. Ну, вы понимаете, о чём я. Итак, ладно, мы знаем, что у нас почти получилось, но у нас действительно получилось, для всех остальных. Потому что всё хорошо, мы разбираемся в мельчайших технических деталях – я имею в виду, вот в чём дело, понимаете. Если однажды мы даже сможем сохранить всё… если все те, кто нас слушает, почти-почти удовлетворены этим, они подумают, что у нас всё получилось, понимаете. Они подумают, что это всё. Итак, хорошо, если мы сможем приблизиться, если мы сможем подкрасться к этому незаметно – и это, видите ли, именно это я и пытаюсь сделать. Как и на прошлой неделе, вчера (неразборчиво) у меня всё шло хорошо, я на самом деле просто пытался сказать Джорджу: “Продолжай в том же духе”, знаете, в то время как раньше я бы не стал так делать и не сказал бы: “Продолжай в том же духе – с помощью дидл-а-дидл-а-да”. Но на прошлой неделе я попытался сказать: “А теперь, давай–ка, вот так, и это должно быть похоже на… но, что, как бы ты…”

Джон: Видишь ли, дело в том, что на этот раз мы оба поступили так с Джорджем.

Пол: Хм.

Джон: И из-за того, что мы всё это затеяли, теперь он не может даже этого вынести.

Пол: Относимся к нему немного как к беспородной дворняжке, да.

Джон: Он даже не может… ну, ты понимаешь. Это как если бы я сказал: “Хорошо, сыграй так”, а он бы ответил: “Ну, слушай, я не могу так сыграть. Я не могу этого принять”.

Пол: Да…

Джон: Я должен, э-э-э…

Пол: Потому что он знает, что мы собой представляем.

Джон: Да.

Пол: Значит, он понимает, что, когда мы говорим “Сыграй так”, мы ожидаем от него “ду-ду-ду-ду-ду”. Если бы я сказал так, вы бы ожидали…

Джон: Но это всего лишь тот фрагмент. Фрагмент, где мы… “У меня такое чувство” (I’ve Got A Feeling).

Пол: Да.

Джон: Мы… мы никак не могли перевести это для него, чтобы сказать… ты знаешь.

Мэл Эванс: У тебя стимуляторы есть?

Ринго: Да, Мэл.

Дэн Ривкин (автор сетевого журнала “Они могут быть разделены”): «В кафетерии Джон несколько раз повторил, что существует система, и, если говорить кратко, он верил, что эта система рухнула, и они сломали Джорджа. Это, как и многие другие проблемы, с которыми сталкивались эти четверо, было связано с коммуникацией».

Фото Этана Рассела.

Пол: Давайте сходим и позвоним Джорджу?

Ринго: Он в Ливерпуле.

Пол: Да?

Ринго: Вернется в среду.

Йоко: О, значит, мы увидим его в среду, верно?

Пол: Да, а пока…

Ринго: Может порепетируем?

Пол: Давайте.

Don’t Let Me Down

инструментальная композиция

инструментальная композиция

инструментальная композиция

Dig a Pony

Дэйв Рыбачевски (автор книги “История музыки ‘Битлз’”): «Во время отсутствия Джорджа Харрисона, который 10 января объявил о своем уходе из группы, в этот день Джон сыграл фрагменты композиции “Выискивать мелочь” (Dig A Pony). Это не было какой-либо серьёзной попыткой отрепетировать песню, большая часть мероприятий этого дня состояла из дискуссий о том, как работать с текущим проектом и с “Битлз” как группой».

инструментальная композиция

Dig a Pony (1:21)

Get Back (1:04)

Дэйв Рыбачевски (автор книги “История музыки ‘Битлз’”): «В этот день они втроём 15 раз отрепетировали композицию “Вернись” (Get Back). В отсутствие Джорджа Джон взял на себя роль ведущего гитариста. В текст были внесены дополнительные уточнения, которые были продиктованы Мэлу Эвансу, чтобы он записал их на бумаге. Возник спор о фамилии Лоретты, Джон предложил “Фрикадельку” (Meatball), а Пол предпочел “Марш”, “Мэри” или “Марвин”. В этот день было решено выбрать строчку “Тусон, Аризона”. Пол объяснил, что это было “место, где снимают ‘Высокий кустарник’”, – популярное американское телешоу того времени, не говоря уже о том, что это, возможно, подсознательное воспоминание о том, откуда был родом сотрудник “Эппл” Крис О’Делл. Ритм барабанных брейков Ринго несколько дезориентировал его товарищей по группе, в то время как Джон добавлял гитарные партии там, где отсутствовал вокал, и выдавал соло, которые были не очень связными. Очевидно, что Джорджа Харрисона им не хватало».

Мэл Эванс: «Что здесь написано?».

Фото Этана Рассела.

инструментальная импровизация

Get Back (0:13)

Get Back (0:31)

Get Back (0:50)

Get Back (0:11)

Get Back (0:48)

Get Back (0:00)

Get Back (0:03)

Get Back (1:10)

Фото Этана Рассела.

инструментальная импровизация (4:09)

Get Back (3:55)

Get Back (прерван) (0:57)

Get Back (5:54)

Get Back (репетиция) (1:43)

Glad All Over (проигрыш) (0:05)

Get Back (репетиция) (14:44)

Дэн Ривкин (автор сетевого журнала “Они могут быть разделены”): «Закончив с репетициями, Пол сказал: “Хорошо, а теперь мы пойдем домой. Мы придём завтра и постараемся сделать ещё что-нибудь”.

Они договорились о встрече в студии во вторник в 11 утра. К концу дня Джон сохранил оптимистичный настрой: “Я оставляю здесь свою любимую гитару на удачу”».

Майкл Линдсей-Хогг: Надо обсудить концепцию выступления.

Пол: Нам придётся быть более гибкими, чем раньше. Например, как мы изменили дату с восемнадцатого на девятнадцатое? Ведь сегодня мы потеряли целый день. Завтра мы перенесём на двадцатое. А послезавтра на двадцать первое.

Майкл Линдсей-Хогг: Может тогда сразу же на неделю?

Пол: Вот именно. Это только если Джордж вернётся. Отложим на неделю.

Майкл Линдсей-Хогг: Сразу на целую неделю, а на следующую вообще отменим? И дата вообще сдвинется!

Джон: Я оставляю здесь свою любимую гитару на удачу.

Майкл Линдсей-Хогг: Значит ты вернёшься завтра.

Пол: Или пришлёшь кого-то за ней. А если сет-лист оставлю, тогда поверите?