27 октября 1968 г.
Хантер Дэвис (автор книги “Авторизованная биография ‘Битлз’”): «Появившееся к 1968 году жёсткое, более экстремальное движение требовало радикальных перемен – прекращения войны во Вьетнаме. Эти активисты были сторонниками действий, даже если они несли разрушение. Им не было дела до Джона и “Битлз” с их романтикой хиппи и призывами к миру и любви.
Одним из ведущих радикальных изданий Британии в то время был журнал “Блэк Дуорф” – “Чёрный карлик” (главный редактор – Тарик Али). В номере от 27 октября 1968 года Джон Хойленд, 27-летний член редколлегии и один из постоянных авторов “Блэк Дуорф” опубликовал “Открытое письмо Джону Леннону”. Если мелодия “Революции” мистеру Хойленду нравилась, то стихи Джона его не впечатлили. Он нашёл их слишком мягкими и сентиментальными, особенно такие строки: “Когда вы говорите о разрушении, знайте, на меня можете не рассчитывать”.
Эта же статья восхваляла текст песни Мика Джаггера, присланный им собственноручно в редакцию, песня “Уличный боец”, по мнению “Блэк Дуорф”, творчество “Роллинг Стоунз” было более созвучно радикально настроенной молодежи. Пластинку же Джона Леннона мистер Хойленд посчитал “не более революционной, чем ‘Дневник миссис Дэйл’”. Очень оскорбительное замечание – это была мыльная опера на “Би-Би-Си” о некой жене доктора, к тому же не пользующаяся популярностью».
Джон Винер (автор книги “Вместе! Джон Леннон и его время”): «В октябре 1968 года “Блэк Дуорф”, ведущая марксистская газета “нового левого” андерграунда в Лондоне, опубликовала первую разгромную статью о “Битлз”. Номер вышел под заголовком: “Студенты и рабочие! Ничего не требуйте! Занимайте колледжи и фабрики!”. В номере были опубликованы репортажи о студенческих забастовках в Англии, в Колумбийском университете, во Франкфурте и в Японии, статьи о Герберте Маркузе и о Руди Дучке. В музыкальной рубрике вновь прозвучал старый аргумент “новых левых”: “Удовлетворение” и “Игра с огнём” группы “Стоунз” – “это классика нашего времени, зерно новой культурной революции”.
“Мы надеемся, что скоро молодые рабочие и студенты объединятся и проявят свою мощь, так что даже в нашем затхлом болоте загнивающего капитализма знамя свободного социализма будет единственным светочем надежды. Но по мере того, как мы осмысливаем приближающийся час борьбы, наши враги, разумеется, тоже не дремлют. Речь идет о ‘Битлз’. Как показала ‘Революция’ Джона Леннона, ‘Битлз’ сознательно застраховывают свои капиталистические инвестиции”. Автор делал вывод: “Хотя раньше ‘Битлз’ мне нравились, я надеюсь, что они подавятся когда-нибудь своими миллионами и уйдут в небытие, подобно Клифу Ричарду”.
В следующем номере “Блэк Дуорф” давала оценку политическому радикализму “Стоунз”. Газета вышла как раз накануне очередного антивоенного марша у американского посольства, и первую полосу украшала строка: “Маркс – Энгельс – Мик Джеггер”. Редакция опубликовала статью Энгельса под названием “Об уличном бое”, где, в частности, присутствовали такие слова: “Давайте отбросим всякие иллюзии: победа восставших над вооруженными войсками в уличном бою – редчайшее исключение. Даже в наше время уличных боев баррикада имеет скорее моральное, нежели материальное значение”. Рядом со статьей Энгельса разместился написанный рукой самого Джеггера текст песни “ Уличный боец”, который он прислал в редакцию, чтобы выразить поддержку будущему маршу.
На другой полосе читатели могли обнаружить “Открытое письмо Джону Леннону”, написанное известным публицистом-марксистом Джоном Хоулендом. Он давал стандартную, в духе “новых левых”, оценку “Революции”, уделив основное внимание словам “лучше измените свои души”. “Мы протестуем не против плохих дядек, невротиков, голодных, а против репрессивной, порочной, авторитарной системы. Системы, которая бесчеловечна и аморальна. Она должна быть безжалостно уничтожена. В этой нашей мечте проявляется не жестокость и не безумие. Напротив, в ней проявляется самая что ни на есть страстная любовь. Любовь, которая не противостоит страданию, угнетению и унижениям, – это просто слюнтяйство и глупость”. К этому автор добавлял, что “’Стоунз’ это прекрасно понимают и в своей музыке отказываются примириться с системой, которая нас калечит”. Автор открытого письма доказывал Джону, что правящий класс “по-прежнему тебя ненавидит, потому что твои поступки смешны и сам ты – простой работяга, во всяком случае по происхождению, ты неуправляем и к тому же связался с азиаткой”. Письмо завершалось призывом: “Иди к нам!”.
На эту критику Джон ответил письмом, благодаря которому у него завязалась дружба с редактором “Блэк Дуорф” Тариком Али. Это произошло как раз тогда, когда он заинтересовался политической борьбой “новых левых”. Али возглавлял национальный комитет солидарности с Вьетнамом, который организовывал марши протеста у американского посольства. Впоследствии Тарик Али вспоминал, как вскоре после появления в журнале “открытого письма” в его рабочем кабинете зазвонил телефон: “Это Джон Леннон. Вы там нападаете на меня”.
“Это не нападение. Это дружеская критика, Джон, и если хочешь, можешь на неё ответить”, – сказал ему тогда Али. “Разумеется!” – согласился Джон».
Джон Хойланд: «В начале 1968 года, 17 марта, я принял участие в демонстрации против войны во Вьетнаме на Гросвенор-сквер в Лондоне. Масштаб и жестокость этой демонстрации застали страну врасплох.
В начале документального фильма “Революция 68” Лео Берли, посвященного 40-й годовщине беспорядков и последовавшему за ними выдающемуся году, есть несколько знаковых фотоснимков, которые делают понятными страсти на Гросвенор-сквер. На одном из этих фотоснимков изображена обнаженная вьетнамская девочка лет шести, бегущая по дороге, кожа её спины сожжена напалмом, сброшенным на её деревню американскими самолетами. Увидев этот фотоснимок, я содрогнулся от ужаса, как и тогда, когда впервые увидел их 40 лет назад. Это была первая в мире война, которую транслировали по телевидению. Люди на Гросвенор-сквер были очень разгневаны.
Этот гнев подпитывал политический радикализм, который в течение года становился всё шире и глубже, что привело к серии драматических столкновений с властями по всему миру. Крупные беспорядки произошли в Германии, Париже, Мехико, Бразилии, Токио и Чикаго. А в Чехословакии российские танки вошли в страну, чтобы заставить замолчать Пражскую весну во главе с Александром Дубчеком. То, что началось как протесты против войны во Вьетнаме, переросло в нечто гораздо более широкое. Речь шла о революции. Всё, что касается современного капиталистического общества, внезапно оказалось под вопросом.
“Будьте реалистами – требуйте невозможного”, – заявили парижские студенты во время майских демонстраций. В течение нескольких дней, пока они вели еженощные бои с полицией, в то время как коммунистические профсоюзы объявили национальную забастовку, появилось ощущение, что там может произойти революция. Моим личным вкладом в это движение стало создание с группой друзей культурной организации под названием “Агитпроп”. Работая у меня дома, мы составили список людей с такими навыками, как графический дизайн, которые могли бы быть полезны левым, в результате чего газета “Дейли Мейл” назвала нас агентством “толпы подкупленных хулиганов”. Мы также сформировали группу уличных театров (позже известную как “Красная лестница”), открыли мастерскую плакатов и книжный магазин и летом 1968 года устроили на Трафальгарской площади фестиваль искусств под названием “Тханг Лой”, что по-вьетнамски означает “победа”. Это был гигантский гамбургер из полистирола с изображением солдата в качестве начинки, а также музыка группы “Мик Фаррен Энд Дивиэнтс” (прим. – Мик Фаррен – британский журналист, литератор, музыкант и певец, в конце 1960-х годов возглавлявший психоделическую прото-панк-группу “Дивиэнтс” и принимавший активное участие в деятельности лондонского андеграундного сообщества. Мы также принимали участие в несанкционированных рекламных акциях, в том числе развернули перед телекамерами на лодочных гонках баннер с надписью: “Оксбридж гребёт, пока горит Вьетнам”.
В июне меня пригласили войти в правление революционной газеты “Черный карлик”. Названный в честь радикального издания 19 века, “Черный карлик” подтвердил преемственность своего предшественника, назвав свой первый выпуск “Том 13, номер 1”.
“Черный карлик” быстро зарекомендовал себя как специализированный журнал движения против войны во Вьетнаме с позиций политики новых левых. Общественно-политическая газета под редакцией Тарика Али, в то время видного участника Кампании солидарности Вьетнама и пылкого оратора, не стеснялась в выражениях. На первой полосе первого номера была размещена фотография ликующих студентов на майских мероприятиях в Париже, под заголовком: “Мы сражаемся, мы победим Париж, Лондон, Рим, Берлин”.
На обложке следующего номера было написано: “Студенты – новый революционный авангард”, и эта фраза вызвала апоплексию среди марксистов старой гвардии.
Потом последовало: “Не требуйте – захватывайте”. Ранее в том году Колледж искусств Хорнси был захвачен его студентами, которых, кстати, возглавлял нынешний министр труда Ким Хауэллс, требуя участия и более актуальной учебной программы. При активной поддержке “Черного карлика” последовали захваты в Колчестере, Халле, Брайтоне, Ковентри и Лондонской школе экономики.
Газета должна была выходить еженедельно, но это получалось нечасто, отчасти потому, что типографии отказывались её печатать. Запрещенная многими розничными торговцами, газета зависела от добровольных уличных торговцев, и у нас часто заканчивались деньги. Несмотря на это, какое-то время газета была блестящим и эффективным рупором бунтующей молодежи того времени.
Вскоре после того, как “Черный карлик” появилась на улицах, Джон Леннон написал песню “Революция” и записал её с “Битлз”. Я безмерно восхищался Ленноном и обожал “Битлз” с момента первых ликующих криков 1963 года. Их развитие в течение следующих пяти лет было необычайным, и каждая новая пластинка, которую они выпускали, казалось, каким-то образом отражала дух времени. Мик Джаггер написал песню “Уличный боец”, которая отражала бунтарские настроения 1968 года. Как отреагирует Леннон?
В музыкальном плане “Революция” была великолепна – Леннон в своём лучшем проявлении – но текст стал горьким разочарованием. Вместо того, чтобы идентифицировать себя с бунтарским брожением среди молодежи, он был настроен к нему враждебно. Он жаловался на “умы, которые ненавидят”. Он сказал: “Когда вы говорите о разрушении, разве вы не понимаете, что можете не можете на меня рассчитывать?” Прежде всего, он сказал: “Вы говорите, что это институт, вместо этого вам лучше освободить свой разум”. Эти чувства, возможно, соответствовали предыдущему году и мечтательному расширению сознания “Лета любви”, но всё получило развитие, и теперь такие слова казались совершенно неуместными.
Когда Леннона арестовали за употребление наркотиков в октябре 1968 года, я почувствовал, что неадекватность этой философии стала ещё более очевидной. Поэтому я написал “Открытое письмо Джону Леннону”, которое было опубликовано в номере журнала “Черный карлик” от 27 октября. В том же выпуске был представлен рукописный текст песни “Уличный боец”, подаренный нам Миком Джаггером. В своём письме я высокопарно произнес: “Может быть, теперь ты увидишь, с чем ты (мы) имеем дело. Это не испорченные люди. Это даже не невротическое расстройство или духовный голод. Мы столкнулись с репрессивной, порочной, авторитарной системой”.
Далее я сказал, что эту систему необходимо “безжалостно уничтожить”, и добавил: “Теперь ты понимаешь, что не так с ‘Революцией’? Эта пластинка не более революционна, чем ‘Дневник миссис Дейл’ (прим. – первый известный сериал на радио “Би-Би-Си”)”. Наконец, в своём высказывании, которое, кажется, разозлило его больше всего, я намекнул, что его музыка теряет остроту, в отличие от музыки “Стоунз”. В заключение я сказал: “Посмотри на общество, в котором мы живем, и спроси себя: почему? А потом приходи и присоединяйся к нам”».
Открытое письмо Джону Леннону, Джон Хойланд, “Черный карлик”, 27 октября 1968 года: «Дорогой Джон. Значит, они всё-таки прикончили тебя. Я не думал, что они когда-нибудь это сделают. Это неприятное осознавание, и я выражаю тебе своё сочувствие, если оно того стоит. Но я надеюсь, что ты не расстроишься из-за этого. На самом деле я надеюсь, что этот опыт поможет тебе понять некоторые вещи, к которым ты раньше, кажется, был слеп. Это звучит покровительственно, но я не могу придумать, как ещё это выразить.
Прежде всего, может быть, теперь ты увидишь, с чем ты (мы) имеем дело. Это не испорченные люди. Это даже не невротическое расстройство или духовный голод. Мы столкнулись с репрессивной, порочной, авторитарной системой, которая бесчеловечна и аморальна, потому что лишает 99% человечества права жить по-своему. Система, которая проучит тех, кто выходит за рамки и ведёт себя хоть немного не так, как того хотят власти.
Такая система – такое общество – настолько раздирается противоречиями, напряжением и несчастьем, что все отношения внутри неё становятся отравленными. И ты это знаешь. По собственному опыту ты знаешь, как мало контроля над своей жизнью имеют люди из рабочего класса. Ты знаешь, какое это больное, злое и жестокое дело – добиться “успеха” в такого рода крысиных бегах. Как в таком обществе может культивироваться любовь и доброта между людьми? Это невозможно. Разве ты не видишь этого? Эту систему необходимо изменить, прежде чем люди смогут жить полноценной, наполненной любовью жизнью, и ты сказал, что хотел бы этого.
Теперь ты понимаешь, что не так с “Революцией”? Эта пластинка не более революционна, чем “Дневник миссис Дейл”. Чтобы изменить мир, мы должны понять, что с ним не так. А потом – уничтожить. Безжалостно. Это не жестокость или безумие. Это одна из самых страстных форм любви. Потому что мы боремся со страданиями, угнетением, унижением – огромными последствиями несчастья, вызванными капитализмом. И любая “любовь”, которая не противопоставляет себя этому, грязна и неуместна.
Не существует такого понятия, как вежливая революция. Это не означает, что насилие всегда является правильным способом, или даже что ты обязательно должен появиться на следующих демонстрациях, потому что есть и другие способы бросить вызов этой системе. Но это означает понимание того, что правящий класс будет делать почти всё – убивать, пытать и разрушать, способствовать невежеству, апатии и эгоизму и сжигать детей в других странах – лишь бы не отдать свою власть. Что ты будете делать, когда “Эппл” станет такой же крупной компанией, как “Марк и Спенсер”, и однажды её сотрудники решат взять её на себя и управлять ею самостоятельно? Ты позволишь им сделать? Или ты вызовешь полицию – ведь ты бизнесмен, а бизнесмены должны защищать свои интересы?
И последнее. Ты пишешь замечательную, честную и красивую музыку, и то, что ты почувствовал необходимость притвориться, поступая так, ты всего лишь обманываешь людей, и это является показателем странного воздействия капитализма на тебя. В последнее время твоя музыка потеряла свою остроту, в то время, когда музыка “Стоунз” становится все сильнее и сильнее. Почему? Потому что мы живем в мире, который раскололся пополам. Раскол происходит между богатыми и бедными, сильными и бессильными. Ты можешь увидеть это здесь, в джунглях Вьетнама, в горах Южной Америки, в гетто США, и в университетах по всему миру. Это великая драма второй половины двадцатого века – битва за человеческое достоинство, которую ведут эксплуатируемые и обездоленные люди мира. “Стоунз”, которым в некоторой степени помог их опыт взаимоотношения с законом, поняли это, и они осознали, что жизнь и подлинность их музыки – совершенно независимо от их личной целостности – потребовали, чтобы они приняли участие в этой драме – что они отказались принять участие в этой драме – что они отказываются принять систему, которая портит нам жизнь. Ты делал это какое-то время, когда принимал кислоту – единственный раз в твоей карьере, когда ты выходил за рамки обычного нахального парня, рамки, в которые вас втиснул истеблишмент, и время, когда твоя музыка была на высоте. Но тебя не арестовали. Почему бы и нет, Джон? И тебе открылась возможность стать представителем не бунта, любви, поэзии или мистики, а Большого Бизнеса.
Но ведь они всё равно тебя ненавидят, даже если ты директор компании. Они ненавидят тебя, потому что ты ведёшь себя смешно, потому что ты принадлежишь к рабочему классу (по крайней мере, по происхождению), ты недисциплинирован, ты не служил в армии, и, прежде всего, ты встречаешься с чужестранкой. Итак, теперь это произошло.
Как я уже говорил, не стоит слишком расстраиваться по этому поводу. В несправедливом и коррумпированном обществе арест не является позором, и, конечно, никто из нас, левых, не будет думать о тебе плохо из-за этого. Но учись на этом, Джон. Посмотри на общество, в котором мы живем, и спроси себя: почему? А потом – приходи к нам. С уважением, Джон».
Тарик Али (левый общественный деятель троцкистского толка): «Наш первый прямой контакт с Ленноном в 1968 году был формальным. Я редактировал радикальный политико-культурный журнал “Черный карлик”. Мы опубликовали “Открытое письмо Джону Леннону” – жёсткую рецензию на его песню “Революция”, написанную Джоном Хойландом, нашим критиком музыки и популярной культуры. Тон письма, несомненно, был высокомерно-менторским, и мы думали, что он его проигнорирует. Но он ответил Джону Хойланду письмом, надеясь, что я его опубликую, что мы и сделали».
Джон Хойланд: «К нашему крайнему изумлению по поводу “Черного карлика”, Леннон ответит (3 декабря). Мы напечатали его письмо в номере журнала от 10 января 1969 года».