25 октября 1968 г.
Бэрри Майлз (автор книги “Календарь ‘Битлз’”): «В Италии поступил в продажу сингл Мэри Хопкин, продюсером которого выступил Пол Маккартни, с песней “То были дни” (Those Were The Days) на итальянском языке (Quelli Erand Giorni)».
Журнал “Тайное око” (прим. – Private Eye – английский сатирический журнал) поместил на обложку фотографию обнажённых Джона и Йоко (прим. – 31 августа журнал написал, что предстоящий альбом Джона и Йоко будет иметь обложку, на которой они будут полностью обнажены).
Бэрри Майлз (автор книги “Календарь ‘Битлз’”): «Джон и Йоко объявили, что Йоко беременна и они ждут ребенка в феврале 1969 года».
Питер Браун (персональный помощник “Битлз”): «Когда общественность узнала о беременности Йоко, всё повернулось с ног на голову, обвинение против Синтии было снято, и теперь уже Синтия должна была требовать развода. Правда, это не доставило ей никакого удовлетворения. Я редко видел кого-либо таким обезумевшим».
Синтия: «Мы медленно, но верно двигались к разводу, однако три основных вопроса всё ещё оставались открытыми: кто с кем разводится, денежный вопрос, и самое главное – Джулиан.
В октябре лондонская квартира Джона и Йоко была подвергнута обыску, и полиция обнаружила там некоторое количество марихуаны. Их обвинили в хранении наркотиков и в сопротивлении служителям порядка. Позже второй пункт обвинения был снят, но по первому их признали виновными.
Неделю спустя они объявили, что Йоко беременна, и ребенок должен появиться на свет в феврале. Это известие окончательно добило меня, хотя злую иронию я оценить сумела: выходит, Йоко забеременела в мае, ровно тогда, когда Джон намеревался обвинить меня в супружеской измене. Так или иначе, свою измену Джон уже отрицать не мог.
Я встретилась с Джоном и Йоко ещё один раз в адвокатской конторе, куда нас вызвали для подписания документов о разводе. Джон почти не смотрел в мою сторону, и мы лишь перекинулись парой слов. Когда он вышел из комнаты и отправился в туалет, Йоко последовала за ним. Через несколько минут, удалившись в коридор со своим адвокатом, чтобы обсудить кое-какие вопросы без свидетелей, я увидела, что Йоко стоит около входа в мужской туалет. Джон вышел и когда они проходили мимо, бросил в мою сторону: “Видишь, я никуда не хожу без Йоко”.
Джон согласился с тем, что опекуном Джулиана буду я. Думаю, адвокаты объяснили Джону, что ему это право вряд ли предоставят. Он попросил официального разрешения регулярно навещать ребенка, и я не возражала. После нелицеприятной беседы в нашем доме несколько месяцев назад Джон так ни разу не повидался с Джулианом, поэтому я не имела представления, когда он захочет встретиться с сыном и захочет ли вообще.
Самым сложным оказался денежный вопрос. Мои адвокаты предупредили меня, что я нив коем случае не должна контактировать с Джоном на этот счёт, поскольку такого рода действия могут быть квалифицированы как сговор. Меня познакомили с высокопрофессиональным юристом, королевским адвокатом, который сказал, что у меня есть все шансы вывести Джона на чистую воду и претендовать на половину его состояния. Я же была не готова холодно и расчетливо участвовать в длительном судебном процессе. Мне хотелось поговорить с Джоном, рассказать ему, как Джулиан по нему скучает, решить всё по-человечески. И я позвонила ему.
– Чего тебе надо? – резко спросил он.
– Джон, я не могу постоянно жить в состоянии вражды, ведь мы же любили друг друга. Мне все говорят, что я могу получить половину твоих денег. Но я полагаю, что нам лучше всё обсудить и договориться самим, без юристов и их птичьего языка.
– Мне не о чем с тобой разговаривать. Моё последнее предложение – семьдесят пять тысяч. Считай, что выиграла в лотерею. И прекрати ныть. Большего ты всё равно не стоишь.
На этой недвусмысленной фразе Джон повесил трубку.
Я сказала своему адвокату, что не собираюсь претендовать на половину состояния Джона; меня вполне устроит справедливый и разумный компромисс. Мне совсем не хотелось, чтобы всё это превратилось в долгоиграющую битву, в ходе которой, что ещё хуже, посторонние будут подробно и тщательно изучать нашу с Джоном совместную жизнь. Меня попросили прикинуть в среднем мои еженедельные расходы. На всё про всё, включая затраты на одежду, еду, развлечения и отпуск с Джулианом, вышло семьдесят шесть фунтов в неделю, или около четырех тысяч в год. Мои личные сбережения включали тысячу фунтов на банковском счете, одежду и автомобиль “Мерседес”. Драгоценностей у меня почти не было, за исключением нескольких милых сердцу вещиц, не имеющих особой материальной ценности».
Марк Льюисон (автор книги “Сессии записи ‘Битлз’”): «Студия “И-Эм-Ай” Эбби-Роуд. Продюсер: Джордж Мартин; звукоинженер: Джефф Эмерик.
Это была вторая из двух сессий, во время которых было сделано стереосведение и монтаж оркестровой музыки Джорджа Мартина к фильму “Жёлтая подводная лодка”.
В этот день в лос-анджелеской студии “Саунд Рекордерс” состоялась третья сессия записи дебютного альбома Джеки Ломакса. Джордж Харрисон продюсировал сессию, на которой был записан ритм-трек песни “Поверь мне на слово” (Take My Word). В основной состав музыкантов альбома входили Харрисон на ритм-гитаре, Джо Осборн на бас-гитаре, Ларри Кнехтель на фортепиано, электрическом пианино и органе и Хэл Блейн на барабанах. Запись альбома продолжится до 11 ноября 1968 года».
Дебби Гринберг (дочь Альфа Гейгана – владельца клуба “Пещера” с 1966 по 1971 год): «В 1966 году владелец клуба “Пещера” Рэй Макфолл обанкротился и не смог провести требуемую законом о пожарной безопасности реконструкцию, необходимую для того, чтобы клуб продолжил работу. После того как предыдущий владелец клуба “Пещера” объявил о банкротстве, папа неожиданно спросил меня, стоит ли ему взять на себя управление этим клубом. Я обожала “Пещеру” ещё с тех пор, как это был джаз-клуб, и почти не пропускала обеденные или вечерние концерты до дня его закрытия. Конечно, я сказала “да”.
Я начала ходить в “Пещеру” в начале декабря 1960 года. Тогда это был еще джаз-клуб. Алан Ситнер открыл его в 1957 году и был фанатиком джаза. Он хотел, чтобы он оставался джаз-клубом, но постепенно там начали играть скиффл, а затем и рок-н-ролл. Это было то, чего хотели подростки. Вокруг было довольно много клубов, но “Пещера” была особенной. Там была атмосфера, которой не было ни в одном другом клубе. Это было очень, очень особенное место.
Это был старый склад. Если вы пойдете по Мэтью-стрит, по обеим сторонам увидите высокие здания. Они были высотой в пять или шесть этажей. “Пещера” находилась в подвале дома № 10. Когда вы спускались по ступенькам в клуб, то попадали в трёхарочный туннель. В дальнем конце центрального туннеля находилась сцена. В правом туннеле в дальнем конце располагались касса и гардеробная. В левом туннеле находился оркестровый зал, откуда группы выходили на сцену.
В то время его друг Джо Дэйви владел кафе на Дьюк-стрит, где группы собирались после выступлений. Они были открыты до четырёх утра, и там обычно обедали. Мой отец и Джо Дэйви были близкими друзьями. Как-то раз Джо подошёл к моему отцу и сказал: “Мне предложили купить ‘Пещеру’. Давай купим вместе!” Он не мог позволить себе купить этот клуб самостоятельно. Ему нужен был кто-то, кого он знал и кому мог доверять. Когда он спросил меня, что я об этом думаю, то я ответила: “Думаю, тебе стоит это принять. Не только потому, что я поклонница этого клуба, но я видела его на пике популярности и знаю, что это можно повторить”.
Мы купили “Пещеру” в 1966 году. В то время у нас была сеть мясных магазинов. Мать взяла на себя все финансовые вопросы. Около года мы владели магазинами, пока не свернули этот бизнес. Я присоединилась к “Пещере” в 1967 году, заменив мать.
Когда мы вновь открыли “Пещеру”, то вернули ди-джея Боба Вулера и швейцара Пэдди Делани. Билли Батлер был нашим постоянным ди-джеем. Мы вернули им все их прежние должности, потому что они знали все тонкости. Имело смысл их вернуть. Боб Вуллер нанимал группы, затем постепенно мой отец стал заниматься этим вместе с ним.
Так как клуб стал ещё и туристической достопримечательностью, днём мы оставляли дверь “Пещеры” открытой, чтобы впустить поток туристов и всех тех, кто хотел увидеть, с чего всё началось.
Это произошло 25 октября 1968 года. Мне было тогда 23 года. Как обычно, в пятницу я посетила парикмахерскую и днём пришла в клуб, где работала. Когда я зашла, папа пополнял запасы бара.
– У нас был гость, – сказал он.
– Кто? – спросила я.
– Пол Маккартни.
– То есть, я его не застала?
Сказать, что я была разочарована, – это ничего не сказать.
– Не волнуйся, он ещё вернётся, – успокоил меня папа. – Заканчивай наполнять бар и ставь охлаждаться шампанское. Я иду в фотомагазин, чтобы купить фотоаппарат.
Папа ушёл через Норт-Джон-стрит в магазин “Фотооптика” на Дейл-стрит. В магазине он сказал, что хочет сфотографировать в клубе группу, и попросил сотрудника магазина настроить камеру так, чтобы ему не не нужно было ничего делать, кроме как фотографировать.
Папа рассказал, что когда он заполнял бар к вечерним концертам, в клубе неожиданно появился Пол Маккартни. Папа протянул ему руку: “Привет, Альф Гейган, ‘Пещера’”. Пол пожал ему руку и ответил: “Привет, Пол Маккартни, ‘Пещера’. Я еду в ‘Уиррал’, чтобы доставить проигрыватель Рут, моей сводной сестре, и хотел бы вернуться позже. У меня в машине моя девушка, и я хотел бы показать ей ‘Пещеру’, но при одном условии – вы ничего не расскажете прессе”.
– Обещаю, – сказал папа. – Вы не будете возражать, если мы сделаем несколько фотографий?
– Нет, без проблем, я вернусь примерно через час.
Папа закрыл главную дверь, чтобы не было посетителей. Когда Пол вернулся, мы собрались у бара, папа предложил выпить и начал открывать шампанское.
– Я сделаю, – сказала Линда. – Я хороший бармен.
Она открыла бутылку и налила всем шампанское. Папа произнес тост: “За Пола и ‘Пещеру’”. Он снова спросил Пола, может ли он сделать несколько фотографий, и взял в руки камеру, но Линда сказала: “Я сфотографирую, я хороший фотограф”. Она взяла камеру и, изменив все настройки, начала фотографировать. Папа боялся, что она испортила ему фотоаппарат!»
Пол с Дебби Гринберг.
Дебби Гринберг: «Затем все спустились в подвальное помещение, чтобы Линда смогла посмотреть, где начинали “Битлз”. На сцене была группа под названием “Кьюриосити Шоп”, и Пол сказал: “Так, ребятки”, а затем подошёл к пианино и сыграл “Эй, Джуд”. Это было для всех поразительно, так как песня вышла всего пару месяцев назад, и это был один-единственный раз, когда он когда-либо играл её в клубе “Пещера”. Мы были ошеломлены. Затем Пол поднялся на сцену, поиграл с группой, сидя за барабанами и сказал, что он несостоявшийся барабанщик».
Дебби Гринберг: «После того, как Пол с Линдой ушли, мы проявили плёнку и напечатали фотографии – они очень хорошо получились. Тогда мы ещё не знали, что Линда была профессиональным фотографом».
Пол сидит за барабанами группы “Кьюриосити Шоп”, сзади – Альф Гейган и ди-джей клуба Билли Батлер.
Альф Геоган (владелец клуба “Пещера”): «Пол не сказал, что они [“Битлз”] обязательно приедут, но выразил желание снова сыграть в этом клубе. Кажется, он был очень рад тому, что это место почти не изменилось. Он говорит, что ожидал увидеть отштукатуренные стены и японских официанток».
Дерек Тейлор (пресс-агент “Эппл”, 1968): «Идея о том, что “Битлз” снова сыграют в клубе “Пещера”, не так уж странна, как кажется. Мы не будем говорить “возможно” или “вероятно”. Но мысль очень привлекательная».
прим. – Пол, Линда и Нил Аспинал были в Нью-Йорке с 20 по 23 октября. 27 октября они вернутся в Нью-Йорк, 30 октября посетят Ямайку, а 1 ноября вернутся в Лондон.