5 июля 1968 г.
Сева Новгородцев (радиоведущий музыкальной программы «Би-Би-Си»): «5 июля 1968 года Джон продал свой “Роллс Ройс”».
Бэрри Майлз (автор книги «Календарь Битлз»): «Продолжение записи композиции “Об-Ла-Ди, Об-Ла-Да” (Ob-La-Di, Ob-La-Da)».
Марк Льюисон (автор книги «Сессии записи Битлз»): «17:00-1:30. Студия 2 “И-Эм-Ай”, Эбби-Роуд. Продюсер: Джордж Мартин; звукоинженер: Джефф Эмерик; помощник звукоинженера: Ричард Лаш.
С 18:00 до 22:30 к песне добавились три саксофона и бонго. Саксофонистами были Джеймс Грей, Рекс Моррис и Сирил Рубен, а перкуссионистом Джимми Скотт, чью любимую фразу Пол Маккартни использовал для названия песни».
Пол: «Я пригласил Джимми на запись песни, и он сыграл на бонгах в одном из дублей».
Дэйв Рыбачевски (автор книги «История музыки Битлз»): «Сессионные музыканты были приглашены по просьбе Пола. Они играли партитуру, подготовленную Полом и транскрибированную Джорджем Мартином».
Рекс Моррис (музыкант): «Помню, что в студии присутствовала Йоко Оно».
Марк Льюисон (автор книги «Сессии записи Битлз»): «Также, начиная со второго припева, были добавлены дополнительные перкуссии: маракасы, маримба и кла́ве (прим. – кла́ве – простейший кубинский народный ударный инструмент африканского происхождения: две палочки из твёрдого дерева, при помощи которых задаётся ритм). Они были записаны на третью дорожку вместе с саксофоном и бонго.
Между 22:30 и 23:45 на вторую дорожку было записано пикколо, хотя впоследствии оно было стерто и заменено гитарной партией, которую играл Маккартни».
Дэйв Рыбачевски (автор книги «История музыки Битлз»): «Студийные документы не раскрывают личность музыканта, игравшего на пикколо, возможно, это был один из упомянутых выше саксофонистов».
Марк Льюисон (автор книги «Сессии записи Битлз»): «Ближе к концу сессии была добавлена гитара, которая записывалась с искажённым звуком, чтобы она звучала как бас-гитара».
Дэйв Рыбачевски (автор книги «История музыки Битлз»): «Решив, что партия пикколо не подходит для песни, поверх неё Пол записал ещё одну гитарную партию».
Крис Томас (ассистент независимой звукозаписывающей компании “Эйр” Джорджа Мартина): «Во время этой сессии я был в студии. Пол намеренно перегрузил звук гитары через пульт, чтобы она звучала как бас».
Пол: «С “Битлз” мы использовали множество примитивного оборудования. Это была архаичная аппаратура, но старые аппараты можно было “трахнуть”. Не уверен, что это слово есть в словаре, но их было легче обмануть. Технику можно было победить. Например, одно из наших ухищрений – это “Об-Ла-Ди”, – одна из песен, на которых я это сделал. Я играл на акустике на октаву выше басовой партии. Получался отличный звук – подобно тому, когда два голоса поют в октаву – и это усилило басовую партию. В это время стрелка [уровня записи] была в красной зоне, и она оставалась там, перегруженная каждый раз, когда мы играли. Звукоинженером тогда был Джефф Эмерик, и когда стрелка индикатора далеко отклонялась от красной отметки, он говорил: “Нет, нет, это запрещено, мы должны держать её прямо перед красной или немного в красной зоне!”. Но мы были непреклонны и говорили: “Нет”.
Как-то раз мы услышали звук, который был с искажением, и спросили: “Отличный звук, что это?”. Нам ответили, что это из-за того, что запись шла на красном уровне. И мы стали специально записать на красном. Акустика звучала как электро, она не была искажена слишком сильно, она просто отклонялась от оригинального звука. Это создавало определённые трудности. Вы победили машину, но на самом деле просто немного её обманули. Теперь победить их труднее, чем когда-либо. Всё продумано. Если вы сейчас хотите работать в красной зоне, то включается маленький компьютер и говорит: “Предельный уровень!”, останавливает его и возвращает обратно. Сейчас машины все такие умные и на самом деле их не обмануть.
Норман Смит был замечательным звукоинженером, и мы страшно расстроились, когда он стал продюсером. Он был нужен нам как воздух, не человек, а взрывчатка. Но и у Джеффа пороху было предостаточно. Пожалуй, это отличало всех парней из “И-Эм-Ай”. Они были обучены как надо. Когда встречаешь любого, кто прошёл школу в “И-Эм-Ай”, можешь быть уверенным, что имеешь дело с профессионалом. Подумайте только, они должны были приходить на работу в костюмах при галстуке и надевать белые халаты!».
Джефф Эмерик (звукоинженер): «Это продолжалось и продолжалось, растянувшись до трёх часов ночи. Пол не был доволен ни ритмом трека, ни тем, как звучал его вокал. Ему было нужно добиться ощущения ямайского регги, и он не был удовлетворен тем, как группа с этим справилась. Проблема усугублялась тем, что даже сам Пол не совсем понимал, как это передать ритмом, поэтому был сильно выбит из колеи. К этому времени Пол стал чем-то вроде перфекциониста, но он также мог поступать так из-за того, что, возможно, это как-то связано с тем, почему он так упорствовал с записью песни – возможно он делал это только для того, чтобы разозлить Джона, просто, чтобы преподать ему урок.
В течение предыдущих недель я заметил, что поведение Джона становилось всё более странным, перепады его настроения более резкими и случались чаще. Это определённо имело место во время записи этой песни. В один момент он увлекался ею, дурачился и пел псевдоямайским говором, а в следующую минуту начинал дуться и ворчать, что эта песня похожа на “музыкальное дерьмо Пола для бабушек”. Вы никогда не знали точно, с каким Ленноном имели дело в любой момент времени, но обстановка определенно становилась всё хуже».
Марк Льюисон (автор книги «Сессии записи Битлз»): «В конце сессии было сделано рабочее моносведение, которое Маккартни унёс домой».