16 апреля 1968 г.
Бэрри Майлз (автор книги «Календарь Битлз»): «Зарегистрирована компания “Эппл Паблисити Лимитед”».
Билл Харри (автор книги «Самая полная энциклопедия Битлз»): «В 1960-х годах Кеннет Тайнан был известной фигурой в британском театральном мире. В 1962 году по приглашению Лоуренса Оливье он стал художественным руководителем Национального театра.
16 апреля 1968 года Тайнан написал Джону Леннону письмо: “Дорогой Джон Л. У меня есть идея для моего эротического эстрадного представления – конкурс мастурбации. Не могли бы вы сделать для этого короткий набросок? Я пытаюсь как можно скорее собрать весь сценарий в письменной форме”.
Джон ответил: “Знаете, основная идея такова, что четыре парня дрочат – обмениваются образами – описаниями – короче, это должен быть экспромт. И вообще они должны дрочить на самом деле – будет шикарно!”
Леннон действительно написал этюд, который был включён в постановку Тайнана, ставшей известной как “О, Калькутта!”».
прим. – Тайнан был яростным противником цензуры и всегда стремился нарушать табу; эротическое ревю «О! Калькутта!», которое Тайнан скоординировал и частично написал, дебютировало в 1969 году и стало одной из самых успешных театральных постановок; в ревю вошли сцены, написанные разными авторами, в том числе Сэмюэлем Беккетом, Сэмом Шепардом, Джоном Ленноном и Эдной О’Брайен.
Пьеса Джона Леннона «Упряжка четвернёй» (Four in Hand):
На сцене четыре стула, спинками к зрителям. Перед ними большой проекционный экран, разделённый на четыре секции, по одной на каждый стул. Трое мужчин ожидают с нетерпением. Звонок в дверь.
Первый: Вот и он. Я говорил тебе, что он успеет.
(открывает дверь.)
Входит Джордж: на нем фетровая шляпа с широкими полями.
Первый: Если хочешь присоединиться к группе, Джордж, то должен запомнить, что мы всегда начинаем вовремя.
Джордж: Извините, что опоздал, ребята.
Второй: Нам не нравятся те, кто нарушает правила, Джордж.
Джордж: Я уже извинился.
Третий: Так, мы разговаривать будем или начнём дрочить?
Первый: Хорошо, давайте начнём. Это твоё место, Джордж. Вот это (указывая на экран) машина нового типа – телепатический приёмник мыслей. Всё, о чём ты думаешь, появляется на экране. Теперь, правила таковы: все мы думаем о том, на что можно подрочить, пока кто-нибудь не кончит, и первый, кто кончит, должен помешать остальным это сделать. Понятно?
Джордж: Понятно.
Первый: Хорошо. Давайте начнём. Всё, что приходит на ум, Джордж.
Первый садится на своё место. Джордж сидит между Вторым и Третьим. Начинается ритмичная музыка. На экранах появляются изображения. Руки мужчин начинают ритмично двигаться перед ними. На экранах, обращённых к номерам 1, 2 и 3, голливудские и плейбойские сексапильные красотки. Экран Джорджа остаётся пустым. Ритм нарастает, экраны 1, 2 и 3 пульсируют с гламурными женщинами. Внезапно раздаются звуки увертюры к Вильгельму Теллю, и во время грохота тарелок на экране Джорджа появляется изображение Одинокого рейнджера (прим. – герой американского вестерна). Все экраны гаснут и четверо мужчин перестают мастурбировать.
Третий: Что, черт возьми, это было?
Первый: Что ты пытаешься сделать, Джордж?
Второй: (встаёт, поправляя штаны) Я говорил вам не приглашать посторонних.
Джордж: Извините, ребята, просто это первое, что пришло мне в голову.
Второй: У нас шесть месяцев не было здесь вакансии, Джордж! Харви ушёл только потому, что развёлся.
Третий: Как тебе серебряную пулю в задницу?
Первый: (подходя к Джорджу) Ты уверен, что с тобой всё в порядке, Джордж?
Джордж: Я в порядке, спасибо.
Первый: Хорошо, давайте попробуем ещё раз.
Все снова рассаживаются по местам.
Первый: И убери это дерьмо, Джордж.
Снова звучит музыка и на экранах снова появляются изображения. Они более обнажены, чем раньше – крупные планы грудей и ягодиц. Постепенно на четырёх экранах начинает формироваться одно общее изображение. Джордж добросовестно старается. Наконец, в разгар ритма, на экране с номером 1 – голова обнажённой модели, на экране с номером 2 – её грудь, на экране с номером 3 – её ноги. Пауза. Образ лежащей модели почти сформирован. Внезапно раздаются звуки увертюры к Вильгельму Теллю и на экране Джорджа появляется изображение Одинокого рейнджера.
Джордж: (ликуя) Ага! А-а-а-а-а!
Он поднимается. На его экране продолжает мигать Одинокий рейнджер. Под звуки нарастающей музыки резким взмахом руки он высвечивает изображение Одинокого рейнджера на других экранах. Изображение заполняет все экраны, Первый, Второй и Третий полностью теряют концентрацию и прекращают соревнование.
Джордж: (поворачивается, чтобы уйти) Увидимся на следующей неделе, ребята.
Первый: Пошёл нахрен отсюда!!!
Звук четырёх «свистящих» выстрелов, все экраны становятся тёмными.
Конец.
Пол: «В молодости мы устраивали сеансы мастурбации в доме Найджела Уолли в Вултоне. Мы оставались на ночь, все сидели в креслах, выключали свет и, будучи подростками, достигшими половой зрелости, дрочили. Кто-нибудь говорил: “Бриджит Бардо”, “О-о-о!” И все продолжали, затем кто-то, скорее всего, Джон, произносил: “Уинстон Черчилль” и вся наша сосредоточенность улетучивалась».
Крэйг Браун (автор книги “Теория шести рукопожатий”): «Терлоу-сквер, 20, Лондон. Весна 1968 года
Принцесса Маргарет часто бывала в гостях у Кеннета и Кэтлин Тайнан на их рискованных приёмах. Тайнан, добившийся известности как ниспровергающий авторитеты театральный критик, – одна из самых ярких фигур столицы. Его вечеринки представляют собой взрывоопасную смесь из порнографии, снобизма и революционных идей. “На Кубе Фиделя Кастро возникает новый вид человека”, – вот одно из его убеждений, и однако при этом он был известен тем, что бранил гостей, если они не кланялись принцессе. Он в авангарде и левой политики, и высшего общества и отказывается видеть в этом какое-либо противоречие. Когда он расхаживает на собственном приёме в тёмно-фиолетовом костюме, один незваный гость, член Рабочей революционной партии, спрашивает: “А кто этот торговец антиквариатом?”
Гости Тайнана одеты по последнему писку моды, угощаются ягнёнком “Каса Ботин” или тюрбо по-монакски, пьют изысканное вино и, если захочется, принимают наркотики. Тайнан устраивает свои приёмы, как театральные спектакли, а Кэтлин выступает помощником режиссёра. Выбор актёров определяется тем, насколько они способны на конфликты. Он начинает скучать в отсутствии ссор, хотя бы назревающих, и заполняет вакуум тем, что планирует все более сумасбродные развлечения.
“Я очень хорошо помню, как на одной нашей вечеринке кто-то вдруг предложил пись-пись в Букингемском дворце, – вспоминает Кэтлин. – В другой раз мы решили изобразить студентов, которые захватили школу изящных искусств, и захватить оперный театр ‘Ковент-Гарден’. Между потенциальными захватчиками завязался спор о том, что представлять на сцене. Пропаганду или искусство? Шелли или Фрейд? И на этой ноте эстетических разногласий пришлось от плана отказаться. Вместо этого мы подумали, а не лучше ли сжечь ‘Олд Вик’ (прим. – театр)”.
Среди завсегдатаев посиделок Мэри Маккарти, Жермен Грир, Майк Николс и Ванесса Редгрейв. Однажды вечером у них на каменной лестнице сидит Джон Леннон в белом костюме и рассуждает об идее скетча для предстоящей постановки Тайнана ‘О! Калькутта!’: “Понимаете, в чём главная мысль, четверо парней дрочат – обмениваются образами – описаниями – короче, это должен быть экспромт. И вообще они должны дрочить на самом деле – будет шикарно!” Между тем Шерон Тейт, которая недавно вышла замуж за Романа Полански, сидит по-турецки и раздаёт только что самолично испечённые печеньки с марихуаной.
Тайнан постоянно в поиске новых видов сексуальных приключений. В июле 1961 года, после того как Джонатан Миллер рассказал ему о группе мотоциклистов, которые надевают маски, бешено разгоняются, кончают и разбиваются насмерть, он берет такси (“что обошлось в целое состояние”) и везёт всю компанию в то место, где должен был проходить ритуал, но там ничего не происходило. “Место оказалось беспредельно респектабельным, и единственные сумасшедшие там были мы”, – вспоминает Кристофер Ишервуд.
А в этот вечер Кен решает развлечь гостей после ужина показом авангардных кинофильмов. Присутствует только восемь человек: драматург Гарольд Пинтер с женой – актрисой Вивьен Мерчант, комик Питер Кук с женой Венди, а также лорд Сноудон и принцесса Маргарет. В ближайшие годы все их браки окончатся разводами.
Ужин начинается плохо – или, может быть, хорошо, учитывая, как Тайнан любит скандалы, – когда Кен хочет представить Вивьен Мерчант принцессе Маргарет, а Мерчант воротит нос и просто продолжает болтать с Питером Куком. “Я протянула руку, но её не приняли, – вспоминает принцесса Маргарет, – тогда я подняла её повыше, вроде как я так и собиралась с самого начала”.
За ужином Мерчант предложили сесть рядом с лордом Сноудоном, который недавно фотографировал её в роли леди Макбет в Стретфорде.
– Само собой, единственная причина, почему мы, артисты, даём вам себя фотографировать, это потому что вы её муж, – заявляет она ему, тыча пальцем куда-то в сторону принцессы.
В этот момент “все начинают размеренно пить”, замечает Кэтлин Тайнан.
После ужина гости устраиваются смотреть порнографические фильмы. Тайнан – гордый и активный поборник общества вседозволенности. Тем не менее он принял меры предосторожности и предупредил лорда Сноудона, что там будут “кое-какие очень откровенные сюжеты”. Но Сноудон спокоен, даже заинтересован.
– Это будет хорошо для М., – отвечает он.
Фильм начинается. “Английские фильмы были дилетантскими и очаровательными, изредка мелькали соски и лобковые волосы, – пишет Тайнан в дневнике, – а американские съёмки через ‘рыбий глаз’ с зумом оказались настолько технически робкими, что нечастных моментов с откровенным сексом было практически незаметно – то есть быстрый наезд на эрегированный член был похож на быстрый наезд на заводскую трубу”. Атмосфера безнадёжной неловкости, царившая за ужином, сменяется более расслабленной и игривой. Но тут начинается фильм Жана Жене “Песня любви”. Действие происходит в тюрьме: заключённые мужчины находят себе всяческие приключения. “Он содержал много совершенно явных кадров с членами – членами мягкими и твёрдыми, членами, которыми размахивали, потрясали или виляли, – вперемешку с лирическими рядами образов из фантазий заключённых, которые представляли себе, как резвятся в траве”, – рассказывает Тайнан.
Гости смолкают. Как будто вместо шестидесятых наступили пятидесятые. Общество вдруг оказывается гораздо менее вседозволенным. Но Питер Кук спасает положение: он начинает озвучивать то, что на экране. Тайнан ему благодарен: “Он стал комментировать фильм, как будто это реклама молочного шоколада ‘Кэдбери’, блестяще подметив сходство между дубравными фантазиями Жене и зелёными пейзажами, которые сопровождают на телевидении продажу буквально всего – от сигарет до ‘роллс-ройсов’. Через пять минут мы все уже покатывались со смеху, включая и принцессу Маргарет. Это был гениальный номер… Я обнял Питера в благодарность за одну из самых уморительных импровизаций, которые мне доводилось слышать в жизни”.
Секс умело профильтровали, превратив в комедию и избавив всех от смущения. Гости Тайнанов расходятся довольные, кроме, разве что, Гарольда Пинтера. Он так пьян, что, “торжественно откланявшись”, падает с лестницы и катится до самого низа».