28 февраля 1968 г.
Продюсер фильма «Волшебное таинственное путешествие», глава «Эппл Филмз» Деннис О’Делл, персональный помощник «Битлз», директор «Эппл Корпс Лимитед» Нил Аспинал и Пол Маккартни.
Донован (музыкант): «Мы подолгу сидели в своих бунгало, а потом поднимались на крышу, смотрели на Ганг и доставали свои гитары. Как же нам было хорошо!»
Пол: «Джон написал для Пруденс (прим. – сестра Миа Фэрроу) песню «Дорогая Пруденс» (Dear Prudence), потому что её в какой-то момент охватила паника, и она отказалась выходить из своей комнаты».
Ринго: «Пруденс медитировала и бездельничала. За две недели, что я пробыл там, я видел её два раза. Все по очереди стучались ей в дверь: “Эй, ты там ещё жива?”»
Джошуа М. Грин (автор книги «Здесь восходит солнце»): «До знакомства с Махариши Пруденс работала инструктором йоги в Бостоне, поэтому отлично владела техникой медитации. Её бунгало стояло рядом с бунгало Джона и Джорджа, и, наблюдая, как она часами сидит в состоянии медитации и транса, они порой беспокоились за неё».
Джон: «Никто не знал, что рано или поздно она совершенно спятит под опекой Махариши. Все, кто был рядом с ней, тревожились за неё, потому что она явно теряла рассудок. Вот мы и пели ей. Нам с Джорджем поручили попытаться выманить её из комнаты, потому что она нам доверяла. Но она совсем спятила. На Западе её просто упрятали бы в психушку. Мы вытащили её из комнаты. Она провела взаперти три недели, никуда не выходила, пытаясь быстрее всех достичь Бога. В лагере Махариши шло соревнование: кто быстрее обретёт космическое сознание, только в то время я ещё не знал, что уже обрёл его».
Сьюзан Шумски (ученица и последовательница Махариши): «Сестра Мии Фэрроу, Пруденс Фэрроу, в подростковом возрасте злоупотребляла наркотиками и алкоголем, в результате чего попала в психиатрическую больницу. В Ришикеше она почти всё время проводила в медитации. Она ненавидела цирк знаменитостей “Битлз” и их бесконечную громкую музыку».
Пруденс Фэрроу: «В то время я читала о медитации всё. Однажды я наведалась к своему брату Патрику в Малибу, и там его друг как раз вернулся из Индии. Именно после этой встречи я поняла, что это больше, чем какие-то рассказы. Я решила, что должна встретиться с Махариши, потому что он был одним из тех, кто рассказывал об этой медитации. Он был источником и единственным человеком, который мог всё объяснить.
Когда я с ним встретилась, то не ожидала, что у меня будет такая реакция. В тот момент я почувствовала мир и покой, который до этого чувствовала во время медитаций, но не в такой степени. Это было потрясающе. Я просто упала на землю и заплакала.
Когда я собралась в Индию, Миа позвонила мне и сказала, что тоже хочет поехать, и “Битлз” тоже туда собираются. Они увлеклись медитацией летом 1967 года.
Они прибыли в Ришикеш вскоре после нас с Мией. Мне они нравились, потому что мы находились с ними на одной волне. Они прошли через многое, что пережили мы, и говорили о тех же вещах. Они были очень простыми, все четверо. Махариши пригласил их в свою столовую, чтобы им никто не мешал, но они сказали: “Нет, мы живем со всеми остальными”.
Мы много медитировали – по восемь часов в день и даже больше. Я даже медитировала пять дней подряд. Не ходила в душ, не спала и не ела. После этого Махариши понял, с кем имеет дело. Другие учащиеся спали, загорали и гуляли. Я была одной из немногих, кто относился к этому более экстремально, потому что меня не связывал родительский контроль. Так я могла пройти весь путь.
Моя преданность медитации стала причиной того, что Джон написать песню “Дорогая Пруденс”. С самого начала я заботилась только о том, чтобы избавиться от внутренней тьмы и стать здоровой. Я хотела жить реальной жизнью. Я знала, что медитация может помочь – только не понимала, каким образом».
Сьюзан Шумски (ученица и последовательница Махариши): «Хотя она была благодарна Битлам за поддержку, она хотела, чтобы они исчезли. В ашраме у Пруденс случился ужасный психический срыв. Один из учеников, получивший образование по психическим заболеваниям, вызвался дежурить рядом сней, а две медсестры из Дели по очереди спали в её комнате. Пруденс ежедневно приводили в бунгало Махариши, где он велел ей практиковать позы йоги в углу его конференц-зала. Если она отвлекалась, он постукивал ручкой по кофейному столику, чтобы привлечь её внимание, и говорил: “Продолжай, продолжай”. Через три недели ежедневных массажей и визитов к Махариши Пруденс вернулась из бездны и стала отзывчивой и счастливой. Незадолго до отъезда из Ришикеша Джордж сказал Пруденс, что Джон написал для неё песню “Дорогая Пруденс”».
Пруденс Фэрроу: «Джон был очень смешным и ярким. Он очень умело оценивал людей. Как я могла узнать, о чём он напишет? Я не знаю. Он мог бы написать песню о чём угодно. Эта песня во многих отношениях отражает 60-е годы. Я думаю, что это важная песня. Мне кажется, что она отражает настроение курса, которое частично определялось экзотическим бытом Индии, где мы проходили через молчание и медитацию.
Конечно, я слышала, как Джон практиковался на гитаре и ежедневно в течение нескольких часов занимался сочинением текстов и мелодий. Однажды вечером Джон с Джорджем зашли ко мне в комнату и сыграли для меня “Об-Ла-Ди, Об-Ла-Да”.
Все учащиеся жили в коттеджах в тихой атмосфере, способствующей медитации. Наши коттеджи, которые называли “кварталом знаменитостей”, выделялась не только присутствием там “Битлз”, но и других знаменитостей и связанных с ними людей. По вечерам Джон с Джорджем (и с Полом, когда он к ним присоединялся) музицировали с другими музыкантами в патио за парадной дверью. Поэтому я решила перебраться в другой коттедж. Меня окружали известные люди, но это было не интересно. Присутствие рядом “Битлз”, сказать по правде, ничего для меня не значило. Но Джон с Джорджем мне понравились. Они были музыкантами, но интересовались не только музыкой, тогда как я стремилась только к одному – вынести максимум из своего уединения. Я была гораздо более экстремальной».
Ринго: «Однажды Алекс-Волшебник предложил каждому просверлить в голове дырку. Вообще-то это называется трепанацией. Он решил, что если мы это сделаем, то у нас появится третий глаз и сразу же установится связь с космическим сознанием».
Пол: «Леннон был таким человеком, который не обращает внимания на условности и не подчиняется никаким правилам. Он хотел вести такую жизнь, какую сам себе придумал, а его фантазия не знала предела. Знаете, он так часто повторял одну фразу, что, по-моему, она превратилась в его кредо: “Если ты стоишь на краю обрыва и раздумываешь, прыгнуть или нет, – прыгай!” Я отвечал: “Ты же наверняка разобьёшься, Джон”. Он вечно предлагал безрассудные планы, и в конце концов я понял, как реагировать на них: “Вот что я тебе скажу. Ты прыгнешь первым, а потом позовёшь остальных. Если всё пройдёт успешно, я прыгну следом. Если же я не услышу тебя, то останусь здесь”.
Что касается меня, то я всегда выбирал второе. Многие, знаю, обвинят меня в трусости. А вы поставьте себя на край пропасти! Не надо даже пытаться отождествлять себя с Джоном, его нельзя судить по обычным человеческим меркам. А насчёт прыжка с обрыва подумайте на досуге. Это не так просто, как может показаться, на подобное отваживаются немногие, а оставшиеся обвиняют друг друга в трусости.
Как-то Джон прочитал, что древние римляне и греки делали особо выдающимся персонам трепанацию черепа, что якобы позволяло им избавиться стрессов или что-то в этом роде. Однажды он пришёл ко мне на ужин и сказал: “Ты когда-нибудь думал о трепанации? Её делали ещё во времена древних римлян. Надо просверлить в черепе дырку”.
– Нет, не думал, – ответил я.
– Я считаю, что мы все должны решиться на это.
– Не знаю, не знаю. Если хочешь – иди, и если все пройдёт успешно, мы последуем за тобой.
Конечно же, он никуда не пошёл. Это был единственный способ заставить Джона отказаться от безумных планов, иначе на следующее утро у всех нас были бы просверлены головы. Я рассказал об этом, чтобы было понятно, что значит быть близким другом Джона Леннона. И я счастлив, что был другом этого сумасброда».
Джордж: «Единственный способ вырваться из круга перерождений – это следовать истинному методу духовного совершенствования. Все боятся смерти, но причиной смерти является рождение, поэтому если вы не хотите умирать, не рождайтесь! Джон безусловно верил в перевоплощение и карму. Не хочу недооценивать Пола и Ринго, но я бы не удивился, если бы узнал, что они в это верят. Возможно, Ринго – это йог, играющий роль ударника».
Пол Зальтцман (фотограф): «Как-то раз, когда я общался с Джорджем, он произнёс: “У тебя может быть всё в этой жизни. Вот мы – “Битлз”, не так ли? Мы можем иметь что угодно, что можно купить за деньги. У нас вся слава, о которой мы могли только мечтать. И что потом? Это не любовь. Это не здоровье. Это не мой внутренний мир, не так ли?».
Пол Зальтцман (фотограф): «У нас с Миа Фэрроу было что-то общее, и это было причиной, почему мы оба приехали в Ришикеш, надеясь излечиться от боли разбитого сердца – поиск обретения внутреннего чувства собственного достоинства, независимого от любви к другим. Снимок был сделан в сумраке с очень недостаточным освещением, но мягкость фотографии усиливает тихую, интеллигентную красоту Миа».
Пол Зальтцман (фотограф): «Миа Фэрроу вышла замуж за Синатру, когда ей было девятнадцать лет. Это был её первый брак. Ему было сорок два года и это был его третий брак. Миа была невинной и наивной девушкой, а Синтара – жёстким и властным. Брак продлился менее двух лет, и Миа после этого была подавленной и опустошённой. Вскоре после развода её сестра Пруденс пригласила её в Бостон, где Миа впервые услышала о Махариши. Она встретилась с ним, стала изучать медитацию и вместе с Пруденс отправилась в Индию.
В один из вечеров я прогуливался с Миа и Донованом. Я сфотографировал их и когда мы разговорились, то обнаружил, что у нас с Миа есть что-то общее, и это стало причиной, почему мы с ней приехали в Ришикеш. Мы оба пошли на лекцию Махариши, она в Бостоне, я месяцем ранее в Нью-Дели, в надежде обрести успокоение разбитых сердец наших предыдущих отношений».
Пол Зальтцман (фотограф): «Донован был мягкий и дружелюбный, с застенчивой, почти скрытой улыбкой. Он дружил с Битлами в течение долгого времени, и восхищаясь ими, написал песню «Сверхчеловек солнечного света» (Sunshine Superman). Во время пребывания в ашраме он сочинил «Человек Харди Гарди» (Hurdy Gurdy Man) и «Дженнифер Джунипер» (Jennifer Juniper) для Дженни – сестры Патти Бойд».
Синтия: «У Донована с Дженни завязался роман, и он сочинил в её честь песню, которая потом стала успешной».
Пол Зальтцман (фотограф): «Когда в тот вечер я пошёл спать, то снова подумал о славе и богатстве, не дающих никаких гарантий в жизни».
