1 декабря 1967 г.
Марийке Когер (дизайнерская группа «Простак»): «Здание штаб-квартиры “Эппл” на Бейкер-стрит было унылым, и Битлы хотели сделать с ним что-то экстраординарное, поэтому они обратились к нам, чтобы провести мозговой штурм проекта. Было решено, что мы раскрасим здание снаружи и внутри».
Пол: «Магазин на Бейкер-стрит был отличным, мы считали, что привлечём к нему внимание с помощью большой настенной росписи».
Марийке Когер (дизайнерская группа «Простак»): «На дизайн оформления магазина огромное влияние на нас оказала культура Карнаби-стрит. По мере того, как образы приходили мне в голову, я сначала делала цветные концептуальные эскизы для их утверждения: роспись внешнего фасада здания, а также дизайн внутренней лестницы – что-то из “1001 ночи”. Волшебный дух западной стены здания “Эппл” явился мне как видение во сне. Это был синтез мифологий разных культур и национальностей, явившийся под влиянием галлюциногенов».
Пит Шоттон (друг детства Джона Леннона): «Одной из моих первоочередных задач после возвращения в Лондон было добиться у Вестминстерского муниципалитета разрешения на психоделическую роспись “Простаком” здания на Бейкер-Стрит. Однако в муниципалитете мне недвусмысленно дали понять, что даже “Битлз” не станут исключением из правила, требующего, чтобы все деловые здания в этом районе были выкрашены в однотонные черный, белый, коричневый или серый цвет.
В результате мы решили бросить им дерзкий вызов. В последние дни перед открытием бутика я распорядился обнести здание лесами. “Простак” тем временем нанял группу местных студентов-художников, чтобы те помогли воплотить необычный дизайн на двадцатиметровой кирпичной стене».
Марийке Когер (дизайнерская группа «Простак»): «Фреска была нарисована участниками группы “Простак” и несколькими студентами-искусствоведами, имён которых я не помню, за исключением Микки Финна, позже барабанщика Марка Болана».
Саймон Постума (дизайнерская группа «Простак»): «Чтобы выполнить роспись для “Эппл”, вопреки распространённой истории, мы не нанимали двадцать студентов художественного факультета и на это не потребовались несколько недель. Мы с Марийкой, используя леса, нарисовали фреску в течение выходных. У нас был всего один помощник – Микки Финн, с которым до этого не были даже знакомы. Так получилось, что он просто проходил мимо, когда мы только начали, и предложил свою помощь. Потом он станет ударником в группе “Ти-Рекс”».
Марийке Когер (дизайнерская группа «Простак»): «Я думала, как сделать так, чтобы всё произошло вовремя, поэтому для экстерьера предложила использовать технику сетки для переноса изображения на стену. Метод сетки заключается в том, чтобы нарисовать сетку поверх эталонного изображения (линейная версия концептуального эскиза), а затем сетка в нужной пропорции наносится на белую загрунтованную поверхность стены здания.
Мы отметили необходимые размеры сверху, снизу и с обеих сторон стены, а затем использовали линию привязки, чтобы нанести линии поперёк стены. После этого я рисовала на стене черной краской контур изображения, сосредотачиваясь на нанесения линий в каждом квадрате, пока всё изображение не было перенесено. После этого стена, согласно оригинальному эскизу, была раскрашена как книга-раскраска. Вся фреска была окрашена глянцевой краской для дома на основе масляной эмали (теперь запрещённой из-за содержания в ней свинца).
Саймон раскрасил панели с градуирующим спектром на колоннах и перемычке, протянувшейся над входом и под окнами здания».
Фото Брайена Даффи.
Интервью Джорджа Харрисона образовательному телеканалу в начале декабря 1967 года:
Вопрос: То, о чём вы говорили в интервью, полагаю, есть признание того, что индийская музыка является только частью этого.
Джордж: Да, но для меня индийская музыка была первой ступенькой для духовности, потому что музыка, на самом деле, очень духовна. Она зависит от того, насколько исполнитель музыки обладает духовностью, а также от того, какого типа исполняется рага (прим. – звукоряд в традиционной индийской музыке). В музыке нет слов, поэтому она формируется так утонченно. Я обнаружил, что большинство явлений больше, чем вы знаете об этом, больше, чем вы видите.
Вопрос: Когда вы впервые услышали индийскую музыку, вы много об этом знали раньше?
Джордж: Вообще ничего о ней не знал.
Вопрос: Когда это произошло?
Джордж: Около двух или трёх лет назад.
Вопрос: И как это случилось?
Джордж: Примерно года полтора от нескольких людей я слышал о Рави Шанкаре. Просто его имя было у меня на слуху. Потом один мой друг в Америке сказал: «Ты должен это услышать». Так что, когда я вернулся домой, то купил его пластинку. Я не мог поверить в то, что я услышал. Это трудно объяснить. Я почувствовал, что как будто непостижимым образом знаком с ним. Никогда прежде я его не слышал, по крайней мере, в этой жизни.
Вопрос: Это совершенно не соответствовало вашему музыкальному опыту, это была совершенно новая музыка, которую вы решили изучить?
Джордж: На самом деле, нет. Она как любая другая музыка начинается с до-ре-ми-фа-соль-ля-си и упражнений. В любом случае, вы тренируете пальцы. То же самое и с ситаром. Са-ре-га-ма-па-дха-ни-са, это то же самое.
Вопрос: Как много в этой музыке гамм?
Джордж: Много, скажу так.
Вопрос: И как много, по-вашему, вы изучили? Просто любопытно.
Джордж: О, не знаю. Около семидесяти двух основных, но их намного больше.
Вопрос: Но вам все они не нужны?
Джордж: Нет. Дело в том, что наряду с музыкой вы изучаете то, как следует обращаться с инструментом. Вместе с гаммами, с упражнениями, всё это, на самом деле, дисциплинирует. Думаю, что должны пройти годы и годы усердных тренировок. Лет восемь, прежде чем можно будет приступить к импровизациям. А потом музыка как бы пропитывает вас. Я хочу сказать, что Рави Шанкар – это музыка, но это он сам. Потому что он впитал всё в себя, и когда он начинает играть, то может родиться всё, что угодно. Это зависит от того, что он чувствует.
Вопрос: Господин Шанкар и индийская музыка значат для вас больше, чем просто новая форма музыки. Я полагаю, что это было целое…
Джордж: Я считаю, что это дисциплина. Я имею в виду, с моей точки зрения, суть состоит в том, что мне на самом деле понравился Рави Шанкар. Мне встречались на моём творческом пути разные люди, кинозвёзды и всё такое, но не было ни одного человека, к которому бы я испытывал такое большое уважение. Не было ни одного человека из тех, кто мне встретился, кто был бы до такой степени хорош, пока я не познакомился с Рави Шанкаром. Он, на самом деле, такой. Нужно встретить такого человека, чтобы это осознать. Дисциплина и то уважение, какое он оказывает музыке и культуре. Он произвёл на меня ошеломляющее впечатление. В самом начале он сам показал мне первое упражнение на ситаре. Ему нравится делать это самому. Это, действительно, удивительно, что кто-то настолько великий может снизойти до такого низкого уровня, как у меня и сделать это со всей ответственностью.
Вопрос: Это имеет много общего со скромностью. Вы говорили о его смирении. Как вы думаете, некоторые из этих качеств ума имеют отношение к способу, который молодые люди…
Джордж: Нужно находиться в состоянии ясного сознания, чтобы по-настоящему это постичь, истинную форму этой музыки. Единственный способ, который у него существует, чтобы достичь этого состояния, это самоотречение и дисциплина, а также годы и годы практики. Многие думают, что Восток, это что-то вроде покурил опиум и можешь играть подобным образом. Но так не получится, потому что суть заключается в том, что надо быть в определённой духовной, умственной и физической форме, чтобы стать великим музыкантом.
Вопрос: Он определённо ясно изложил это в своих заявлениях о наркотиках и табаке.
Джордж: Индийцы испытывают огромное уважение к тем музыкантам, а на самом деле, ко всем, кто занимается своим делом со всей ответственностью, будь то доктор, ученый или философ, святой или музыкант. Когда такой человек идёт по улице, то люди преклоняются перед ним и прикасаются к его ногам, проявляя свою почтительность. Таких музыкантов возводят на пьедестал. У нас, как вы знаете, нет ничего подобного. Зрители просто приходят, рассаживаются, курят и слушают выступление. Индийские музыканты не могут выступать в таких условиях, поэтому Рави всегда просит зрителей не курить и не делать то-то и то-то. И это правильно, на самом деле, потому что если он оказывает такое большое уважение к музыке, которую собирается исполнять, то зрители также должны проявить хотя бы немного уважения.
Вопрос: Чувствуете ли вы, что индийская музыка и восточная в целом будет всё бо́льшей и бо́льшей частью того, что вы играете и сочиняете?
Джордж: Надеюсь, что так и будет. Фактически, начиная с самого начала моего интереса к индийской музыке, у меня были трудности с аккордами и модуляциями. Я не понимал это в течение некоторого времени, но погрузился целиком в индийскую музыку и упражнялся на ситаре как мог. Сейчас я понимаю, что, очевидно, не смогу стать индийским музыкантом, не стану исполнителем на ситаре. Поэтому я сконцентрируюсь на том, что могу делать, потому что я Битл, и я должен быть Битлом.
Вопрос: Это влияет на музыку «Битлз»?
Джордж: Ну да, возможно. Да, влияет. Они все видели выступление Рави и, знаете, я попытался заинтересовать Ринго игрой на табла. Думаю, что теперь он готов научиться. Года два назад, когда он впервые увидел индийских музыкантов, это было для него чем-то далёким. Думаю, что его это отпугнуло, потому что всё это так сложно.
Вопрос: Но вы думаете, есть какая-то причина, почему люди готовы сейчас к Рави Шанкару, причём, они не были готовы пятнадцать или двадцать лет назад.
Джордж: Ну да. Думаю, что причина состоит в том, что есть развитие. Видно, как одно поколение выступает против старшего поколения, потом более молодое поколение становится старшим поколением, и тогда у поколения снова возникает противостояние. Чаще всего со временем происходит изменение, и медленно становится всё лучше и лучше, всё время. Думаю, что мы сейчас достигли такого состояния, когда все эти влияния проявились, они проявили себя на этом уровне жизни. Не только в музыке, но и в духовности, как, в частности, в Нью-Йорке, где столько много свами (прим. – мудрец, почётный титул в индуизме). Мне кажется, что сейчас много людей имеет к этому отношение, занимаются этим, йогой, медитацией и прочими подобными вещами. Думаю, что сейчас просто пришло такое время, когда люди хотят иметь что-то более надёжное в своей жизни. Что-то, на что они могут опереться. В этом нет ничего невозможного. Мне кажется, что более молодое поколение больше об этом знает, чем, скажем, люди старшего поколения. Думаю, что следующее поколение будет ещё больше знать об этом.
Вопрос: Вы думаете, это именно то, что выражают Шанкар и его музыка, его мир?
Джордж: Ну, я думаю, что всё это часть большого замысла, музыка и духовность. И то, что всё это среди молодого поколения, которые хотят чего-то большего от жизни, всё это часть большого явления, которое, в конечном счете, изменит мир. Возможно, потребуется больше двух тысяч лет, я не знаю. Но кульминацией всего этого станет золотой век, и все будут духовными и дружелюбными, не будет никаких войн, земля станет небесами, как это было когда-то.
Джордж: «В беседах со мной Рави Шанкар пытался выяснить, где мои корни. Он спрашивал: «Твои корни – в Ливерпуле?» Я отвечал ему, что в Индии чувствую себя как дома. Но, поразмыслив, решил, что, может быть, следует вернуться к гитаре, потому что ясно, что выдающегося исполнителя на ситаре из меня не получится. К этому времени я познакомился с несколькими сотнями ситаристов, все они играли потрясающе, однако Рави возлагал надежды только на одного из них, так что, видите, уровень, которого должен достичь великий ситарист, возможно, выше, чем уровень классического музыканта в любой культуре. Я понял, что мне надо было начать лет на пятнадцать раньше. Тем не менее, это мне очень помогло в сочинении необычных мелодий, также необычайно способствовало развитию ритмического мышления».