29 марта 1962 г.
Бэрри Майлз (автор книги «Календарь Битлз»): «Выступление группы «Битлз» в клубе «Случайное место» (Odd Spot Club, Liverpool), совместно с группой «Мерсибитс» (The Merseybeats)».
Анонс выступления «Битлз» в газете «Мерси Бит» от 22 марта 1962 г.
Энди Бабюк (автор книги «Аппаратура Битлз»): «В этом новом клубе «Битлз» впервые выступили, одетые в свои новые, и теперь уже стандартные сценические костюмы».
Чезз Эйвери (beatlesource.com): «Фотограф Алан Свердлов (Alan Swerdlow)».
Марк Льюиссон (автор книги «Полная летопись Битлз»): «У Брайена был друг, который фотографировал их в «Случайном месте» – некто Алан Свердлов, учившийся с Джоном как в школе «Кворрибэнк», так и в художественном колледже, хотя и двумя годами раньше. Надежды Брайена на то, что получатся хорошие снимки с их выступления, были разбиты неуверенностью в себе Свердлова. Во время съемки он тактично пытался быть незаметным, и использовал только естественное освещение, а не вспышку. Отсняв одну катушку пленки в тридцать шесть кадров, он покинул этот душный подвал.
В итоге Брайен сказал, что получившиеся отпечатки «непригодны для коммерческого использования». И в самом деле, это одни из самых странных наборов фотографий «Битлз»: на этих снимках они выглядят неуклюжими и неловкими. Но это не из-за неудобных костюмов, все это по вине неудачных фотографий. Свердлов был дизайнером, а не фоторафом. После окончания художественной школы он получил стипендию фонда Калустa Гулбенкяна для обучения в Цюрихе, и только что вернулся, когда Брайен пригласил его разработать новый дизайн для бумажных пакетов магазина «НЕМС» – двух размеров, для покупателей синглов и долгоиграющих пластинок. В 1962 году музыкальные магазины имели свои пакеты, как правило, изготовленные из более дешевой коричневой бумаги, и таким образом «НЕМС» отличалась от своих конкурентов. Свердлов разработал несколько блестящих абстрактных графических работ, и Брайен, в роли мецената, хорошо ему заплатил, и позволил оставить свое имя на этом продукте. Потом он дал Свердлову два больших заказа: применить эту графическую разработку для линейки бирок пластинок «НЕМС», и разработать рекламную открытку «Битлз для своих поклонников».
Помимо некоторых общих инструкций относительно этого рекламного листка, Брайен дал Свердлову свободу творчества, предоставив только требуемую формулировку и фотоснимок «Битлз». Это была одна из фотографий с фотосессии Альберта Мэрриона [от 17 декабря 1961 года]: четыре неулыбающихся Битла в кожаных костюмах. Обе работы Свердлова – рекламная открытка и реклама в «Мерси Бит» – были элегантными и привлекательными. В «Мерси Бит», необычно для своего времени, фотоснимок был разделен на три части с перемежающимся текстом, о всех необходимых деталях предстоящего вечера, который должен был состояться 5 апреля.
Было отпечатано более тысячи рекламных глянцевых открыток, потому что Брайен хотел раздать их поклонникам бесплатно. На оборотной стороне были напечатаны их имена с оставленным пространством вокруг для автографов».
Энди Бабюк (автор книги «Аппаратура Битлз»): «На всех существующих фотоснимках, запечатлевших Пита Беста в составе «Битлз», на его ударной установке «Премьер» пластина большого басового барабана всегда белая, без какого-либо логотипа с названием группы. Но во время одного из интервью для моей книги Бест признался, что в период его пребывания в составе «Битлз» такой логотип существовал».
Пит Бест: «Я пытался нанести название на барабан, но у меня не было для этого трафарета или чего-нибудь подобного. Поэтому я разрисовал пластину басового барабана, обтянутую телячьей кожей, ярким пламенно-красно-оранжевым цветом. Думаю, что это был самый отвратительный цвет, который можно было придумать, но он был чем-то ярким и привлекающим взгляд, и позволял выделиться на сцене. Потом поверху большими буквами я написал белой краской название «Битлз». Там не было [артикля] «The», было просто «Beatles». Все остальные решили, что получилось хорошо. Это добавляло немного больше воздействия [оказываемого нашим внешним видом], поскольку в то время в Ливерпуле отнюдь не у многих были такие ярко-пламенные лицевые стороны ударных установок, как у нас. Все это было довольно авантюрно. Но фотоснимков практически нет. Все потому, что когда изнашивается одна сторона пластины басового барабана, то ее переворачивают, и начинают использовать другую сторону. Таким образом, фронтальная кожа моего барабана стала оборотной. Рисунок оказался на рабочей поверхности, и я просто играл так до тех пор, пока пластина не прорвалась. В то время мы не хранили такое для потомков. Но я больше не стал ничего разрисовывать, это был одноразовый эксперимент».
Полина Сатклифф: «29 марта Стюарт написал матери письмо: «Прошу прощения, что долго не писал, но я снова был болен и фактически я дважды пытался начать писать его, но всякий раз у меня получались фантастически истеричные высказывания очень больного маленького мальчика. Обострение болезни началось примерно 12 дней назад. Фактически я стал рабом своей мигрени. Я очень болен и привязан к кровати, не могу от нее отойти надолго, теряю сознание. Приступы головной боли не позволяют мне уснуть, приходится ждать врача чтобы он сделал мне иньекцию, а до его прихода медленно сходить с ума. Я трачу сотни только на таблетки. Окружающие меня люди заботятся обо мне и кормят меня маленькими порциями. Из-за болезни я не могу вставать, боже, Астрид маленькая королева, за последние пару недель я лишил ее сна и нервов. Так или иначе, простите меня за бессвязность и все такое».
Это письмо мать никогда не увидела. Как и все остальные письма, написанные Стюартом после 29 марта. Все незаконченные им письма я увидела уже только в 1985 году, когда Астрид и Клаус Вурман выставили их на продажу в Лондоне на аукционе Сотби. У меня был каталог аукциона. Я должна была попытаться получить эти письма назад. Весь трагизм ситуации был в том, что бедная мать умерла так и не увидев этих писем, она даже не знала, что Стюарт писал ей перед смертью. Было только одно письмо, отправленное на имя Джойс, в ктором Стюарт просил забрать его домой, спасти его. Это письмо, уже распечатанное, было передано Джойс лично Астрид летом 1962 года, спустя три месяца после смерти Стюарта».