25 мая 1967 г.
Бэрри Майлз (автор книги «Календарь Битлз»): «В этот день Джон получил свой «Роллс-Ройс», раскрашенный психоделическими ярмарочными узорами».
Лес Энтони – водитель Джона Леннона. Фото Теда Уэста.
Фото Пьера Маневи.
Фото Теда Уэста.
Синтия: «Выглядело это здорово, однако путешествовать инкогнито в такой машине стало совсем не просто».
Пит Шоттон (друг детства Джона Леннона): «Мы с Джоном были довольны результатом работы, однако многие сограждане нашего восторга не разделяли и всякий раз, когда мы отваживались проехаться в психоделическом «Роллсе», осыпали нас отборной бранью. В одном из районов «биржевого пояса» одна старушка даже атаковала нашу машину своим зонтиком. «Свинья! Свинья! – визжала она. – Как ты смеешь делать такое с “Роллс-Ройсом”!»
Для неё, как и для многих других взрослых британцев, художества цыган казались осквернением. По их мнению, яркая расцветка хороша на своем месте, но, скажем, для одежды джентльмена или фасада здания, не говоря уж о незыблемом символе величия “Битлз” – “Роллс-Ройсе” – это нечто совершенно неуместное».
Сева Новгородцев (радиоведущий музыкальной программы «Би-Би-Си»): «Тут надо, товарищи, понять, чем был автомобиль “Роллс Ройс” для Англии середины шестидесятых. Примерно тем же, что автомобиль “Чайка” для жителей СССР. На “Роллс Ройсе” ездили особо важные люди – аристократия, финансовые тузы, промышленники, которые законно гордились тем, что английский гений произвёл лучшую в мире машину. В “Роллс Ройсе” всё дышит имперским величием – просторные кожаные сиденья, полированный орех, особо мягкие рессоры и бесшумный двигатель. В “Роллс Ройсе” можно было слышать тиканье собственных часов. И вот этот национальный символ, эту британскую гордость, мальчишка-выскочка, нувориш с сомнительными манерами нагло разрисовал под павлинье перо. Возмущению патриотов не было предела».
Пит Шоттон (друг детства Джона Леннона): «Одним из важных вкладов “Битлз” в эру шестидесятых стало, поэтому, их полное отвержение унылых монотонных цветов, которые нам насаждали, как «правильные» – и попутно с этим, утверждение о том, что ЛЮБОЙ аспект жизни человека может и должен быть пёстрым, богатым и главное – интересным и весёлым».
Майкл Маккартни (брат Пола Маккартни): «Я оказался в гостях у Джона, и он показал мне самую невероятную в мире машину – «Роллс Ройс», разукрашенный фантастическими цветами и знаками зодиака в жёлтых, красных и оранжевых тонах. Джон пояснил, что один художник-цыган прокрался ночью в гараж и размалевал весь автомобиль.
– Ну как тебе, Майкл? – с улыбкой спросил Джон. Сказать было нечего.
– Просто фантастика! – выдавил я.
– Она дорого мне обошлась, – сказал он, подразумевая эту мазню.
Когда автомобиль показали газетчикам, мистер Фэлон (владелец мастерской) сообщил, что это была блестящая идея мистера Леннона, что эскиз был его, что он такой приятный человек и всё такое».
Газета «Сан»: «Это похоже на публичное выпускание газов из кишечника, которые громко и непрерывно выпускает молодой и знаменитый обладатель больших денег».
Бэрри Майлз (автор книги «Календарь Битлз»): «Запись песни «Это слишком много» (It’s All Too Much)».
Студию в 1947 году основал атташе французской разведки при британском правительстве майор Уильям Ди Лейн Леа для дублирования английских фильмов на французский язык.
Марк Льюисон (автор книги «Сессии записи Битлз»): «19:00-2:30. Студия «Ди Лейн Леа», Лондон. Звукоинженер: Дэйв Сиддл».
Дэйв Рыбачевски (автор книги «История музыки Битлз»): «Лондонская студия «Ди Лейн Леа» была использована, несомненно, потому что «И-Эм-Ай» была в этот день недоступна. Студия располагалась на цокольном этаже офисного здания возле станции метро «Холборн». В отсутствие Джорджа Мартина записью занимались звукоинженеры Дэйв Сиддл и Майк Вейгелл, а руководили всем сами Битлы».
Марк Льюисон (автор книги «Сессии записи Битлз»): «В этот день группа приступила к записи песни Джорджа Харрисона «Это слишком много» (It’s All Too Much) для саундтрека к мультфильму «Жёлтая подводная лодка». На этом этапе песня называлась «Слишком много» (Too Much).
Функции продюсера и звукоинженера выполняли штатные сотрудники студии: звукоинженер Дэйв Сиддл и инженер записи Майк Вейхелл».
Дэйв Рыбачевски (автор книги «История музыки Битлз»): «Вернувшись из Индии, Джордж потерял интерес к тому, чтобы быть «потрясающим» и больше не стремился продолжать заниматься западной музыкой. Его первой попыткой написать песню в 1967 году стала «Всего лишь Северная песня» (Only A Northern Song), которая, хотя и была блестяще написана, выражала его личную горечь по отношению к музыкальной индустрии. После отказа включать её в альбом «Сержант Пеппер», Джордж решил воплотить своё новообретенное озарение в великолепную, но тяжеловесную композицию «Внутри тебя вне тебя» (Within You Without You).
Первым свидетельством того, что Джордж начал восстанавливать свой «потрясающий» менталитет, стала его новая композиция под названием «Это слишком много» – беззаботная песня, идеально соответствующая настроению мультфильма «Жёлтая подводная лодка». И все они, похоже, тоже были в восторге от неё. Веселый Джордж вернулся, ещё раз обратившись к своим новообретенным убеждениям, но выразив их с ливерпульским чувством юмора, о чем свидетельствуют строчки: «Покажи мне, что я всюду, и отведи меня домой на чай». По крайней мере, на тот момент Джордж снова стал «потрясающим»!
Джордж: «Песня “Это слишком много” была написана в детской манере на основе мыслей, возникших во время и после приёма ЛСД, и эти мысли позже нашли своё подтверждение во время медитаций. Я хотел написать рок-н-ролльную песню обо всём психоделическом, что было в то время: “Плывя на серебряном солнце, где я знаю, что свободен, покажи мне, что я всюду, и отведи домой на чай». Сперва вы впадаете в ступор на всём этом, а потом упс! Вы возвращаетесь к вечерней чашке чая!».
Дэйв Рыбачевски (автор книги «История музыки Битлз»): «Песня содержит строку «с твоими длинными светлыми волосами и голубыми глазами», позаимствованную из песни «Печаль» (Sorrow) группы «Маккойз», а партия труб во многом напоминает «Марш принца Дании» (Prince of Denmark’s March) Иеремии Кларка».
To Jorma В Йорма
It’s all too much, Это слишком много,
It’s all too much. Это слишком много.
When I look into your eyes, your love is there for me, Когда я смотрю в твои глаза, в них твоя любовь ко мне,
And the more I go inside, the more there is to see. И чем больше я заглядываю в них, тем больше вижу.
It’s all too much for me to take, Это слишком много для меня,
The love that’s shining all around you, Получить ту любовь, что озаряет тебя,
Everywhere, it’s what you make, Всюду, это то, что ты делаешь,
For us to take, it’s all too much. Чтобы мы приняли, это слишком много.
Floating down the stream of time, of life to life with me, Плыть по течению времени, от жизни к жизни со мной,
Makes no difference where you are or where you’d like to be. Не имея значения, где находишься или где хотелось бы быть.
It’s all too much for me to take, Это слишком много для меня,
The love that’s shining all around here. Получить ту любовь, что озаряет тебя.
All the world’s a birthday cake, Весь мир это торт ко дню рождения,
So take a piece but not too much. Так что бери кусок, но не слишком большой.
Sail me on a silver sun, where I know that I am free, Плывя на серебряном солнце, где я знаю, что свободен,
Show me that I’m everywhere, and get me home for tea. Покажи мне, что я всюду, и отведи домой на чай.
It’s all to much for me to see, Это слишком много для меня, чтобы увидеть,
A love that’s shining all around here, Любовь, которая сияет здесь повсюду,
The more I learn, the less I know, Чем больше я учусь, тем меньше я знаю,
But what I do is all too much. Но то, что я делаю, это слишком много.
It’s all too much for me to take, Это слишком много для меня,
The love that’s shining all around you. Получить ту любовь, что озаряет тебя.
Everywhere, it’s what you make, Всюду, это то, что ты делаешь,
For us to take, it’s all too much. Чтобы мы приняли, это слишком много.
It’s too much (ah), Это слишком много (а),
It’s too much. Это слишком много.
With your long blond hair and your eyes of blue, С твоими длинными светлыми волосами и голубыми глазами,
With your long blond hair and your eyes of blue. С твоими длинными светлыми волосами и голубыми глазами.
You’re too much, ah, Тебя слишком много, ах,
We all get too much. Мы все получаем слишком много.
Too much, too much, too much, Слишком много, слишком много,
Too much, too much, too much, Слишком много, слишком много,
Too much, too much, too much, Слишком много, слишком много,
Too much, too much, too much, Слишком много, слишком много,
Too much, too much, too much, Слишком много, слишком много,
Too much, too much, too much, Слишком много, слишком много,
Too much, too much, too much, Слишком много, слишком много,
Too much, too much, too much, Слишком много, слишком много,
Too much, Слишком много,
Too much. Слишком много.
Too much, too much, too much, too much, too much, Слишком много, слишком много, слишком много, слишком много,
Too much, too much, too much, too much, too much, Слишком много, слишком много, слишком много, слишком много,
Too much, too much, too much, too much, too much, Слишком много, слишком много, слишком много, слишком много,
Too much, too much, too much, too much, too much, Слишком много, слишком много, слишком много, слишком много,
Too much, too much. Слишком много, слишком много.
Дэйв Рыбачевски (автор книги «История музыки Битлз»): «Несомненно, что в этот день группа впервые услышала эту песню, поэтому репетиция заняла довольно много времени. Поскольку в то время Джордж, по общему признанию, охладел к гитаре из-за своей одержимости освоить игру на ситаре, его любимым инструментом стал электроорган. Во время записи ритм-трека Джордж играл в индийском стиле на органе «Хэммонд», Джон на соло-гитаре с эффектом искажения, Пол на бас-гитаре и Ринго на барабанах. Было записано четыре дубля, последний был признан лучшим и на тот момент его продолжительность составляла 8 минут 9 секунд».
Джон Робертсон (автор книги «Полный путеводитель по музыке Битлз»): «Это было весьма сложное в техническом плане психоделическое произведение в духе 67-го, завоевавшее повторное признание любителей рока и наркотиков уже в конце 70-х и даже в начале 90-х годов. Эта необычная и блистательная в своей дисгармонии композиция явилась лучшим (наряду с композицией «Сборщик налогов» (Taxman)) сочинением Харрисона в области западной рок-музыки».
Марк Льюисон (автор книги «Сессии записи Битлз»): «Работа над песней будет продолжена 31 мая и 2 июня 1967 года».