16 февраля 1967 г.
Бэрри Майлз (автор книги «Календарь Битлз»): «Продолжение записи песни «Доброе утро, доброе утро» (Good Morning Good Morning)».
Марк Льюисон (автор книги «Сессии записи Битлз»): «19:00-1:45. Студия 3 «И-Эм-Ай», Эбби-Роуд. Продюсер: Джордж Мартин; звукоинженер: Джефф Эмерик; помощник звукоинженера: Ричард Лаш.
В этот день было сделано наложение вокала и бас-гитары на ритм-трек».
Дэйв Рыбачевски (автор книги «История музыки Битлз»): «Пол записал бас-гитару на третью дорожку, а Джон ведущий вокал на четвёртую».
Марк Льюисон (автор книги «Сессии записи Битлз»): «После записи наложений было сделано промежуточное сведение: инструменты были помещены на одну дорожку, а вокал на другую».
Дэйв Рыбачевски (автор книги «История музыки Битлз»): «Этот микс Джон взял домой, чтобы послушать то, что у них получилось к этому времени».
Джефф Эмерик (звукоинженер): «Песня пролежала на полке следующие три недели, пока нерешительный Леннон решал, какие инструменты он хочет добавить».
Марк Льюисон (автор книги «Сессии записи Битлз»): «В конце сессии было сделано моносведение, чтобы Джордж Мартин мог написать партитуру для духовых инструментов. Они будут записаны 13 марта 1967 года».
В этот день в Гамбурге состоялась свадьба Астрид Киршер и Гибсона Кемпа, фото Фридхельма фон Эсторфа. Никто из «Битлз» на свадьбе не присутствовал. В 1962 году Гибсон Кемп заменил Ринго в группе Рори Сторма. С 1963 года с Пэдди Чамберсом и Клаусом Вурманом вошёл в состав группы «Пэдди, Клаус энд Гибсон».
Хантер Дэвис (автор книги «Единственная на свете авторизованная биография»): «Я поехал в Гамбург в 1967 году, посетил все клубы, где выступали «Битлз», переговорил со всеми, кто их помнил и кого удалось найти.
Ярким впечатлением от поездки в Гамбург стала моя встреча с Астрид Киршер. Астрид очень помогла мне разобраться с фактами и воспоминаниями о гамбургском периоде «Битлз»; кроме того, из всех моих знакомых она стала первой, кто ясно постиг разнообразие их характеров и таланты. Тогда, в 1961–1962 годах, Астрид увидела в них нечто большее, чего никто ещё не разглядел, хотя в основном, конечно, восхищалась Стюартом Сатклиффом, с которым в итоге обручилась.
В 1967 году её образ жизни меня потряс. Свою комнату в доме, где она до сих пор жила с матерью, Астрид превратила в храм. Подобно мисс Хэвишем из диккенсовских «Больших надежд», Астрид сохранила комнату в том виде, в каком она была в последние месяцы жизни Стю. Всё черное – кровать, мягкая мебель, мебель из дерева; никакого электричества, только свечи. Очень зловеще, очень странно, хотя сама Астрид была спокойна и невозмутима, о Стю и «Битлз» говорила без пафоса и мелодрамы.
Она больше не давала интервью. Не желала рассказывать историю своей жизни, хотя немецкие журналы умоляли её годами. Отказалась за огромные деньги продать магнитофонную пленку, подарок Стю, на которой он, Джон и другие играют в Художественном колледже Ливерпуля.
«Одна студия звукозаписи предложила мне за неё тридцать тысяч марок, но я отказалась. Они предложили пятьдесят тысяч. Я сказала „нет“ – ни за сто тысяч, вообще ни за какие деньги. Они просто хотели напечатать на конверте имя „Битлз“ и сорвать большой куш. Ничего хорошего бы не вышло. Ребята там просто дурака валяли».
Астрид сказала, что на своих фотографиях «Битлз» не заработала ничегошеньки, хотя один снимок, где они впятером на станции, обошел весь мир. Она отдала ребятам и его, и другие фотографии задолго до того, как группа прославилась. А «Битлз», пока неизвестные, отдали их ещё кому-то, а тот отдал агентству. Фотографии Астрид не только обогатили других; её манеру снимать Битлов – в полутенях – взяли на вооружение другие фотографы и группы.
«Беда в том, что я никогда не хранила негативы и не могу доказать, что фотографии мои. Нет, однажды я отдала парням пачку снимков, и Брайен мне заплатил. Дал тридцать фунтов».
В 1967-м, когда с Астрид встречался я, она по-прежнему общалась с Битлами, и Джон заезжал к ней, когда был в Германии на съемках фильма «Как я выиграл войну»
«Джон – большой оригинал. Свежие идеи сами приходят к нему в голову. Пол тоже очень оригинален, но он ещё и аранжировщик. Он добивается результатов, а Джон нет – или, может, Джону просто неохота.
Они нужны и не нужны друг другу. И то и другое правда. Пол такой же талантливый композитор, как и Джон. Они прекрасно творили бы сами по себе.
Удивительнее всего, что, работая вместе, они не становятся одинаковыми, не влияют друг на друга. Они по-прежнему разные, по-прежнему самобытны. Пол пишет сладкие мелодичные песенки, типа „Мишелл“. Джон сочиняет тряскую, резкую музыку. Они так давно сотрудничают, но их различия не стерлись, – по-моему, это поразительно.
Поначалу я иногда недоумевала, волнуют ли их чужие чувства, дружба. Они могли говорить в лицо ужасные вещи: „Хоть бы этот фриц отсюда свалил“, в таком духе. Они по-прежнему жестоки с теми, кто им не по душе, так и говорят: уходите, мол, вы нам не нравитесь. Но это не так уж плохо. Притворяться, будто человек тебе нравится, – гораздо хуже.
После смерти Стю они были заботливы и внимательны. Я тогда и поняла, что они не бессердечны. Что они знают, как далеко можно зайти и когда надо остановиться».
Астрид сделала для «Битлз» очень много (они и сами это признают), но в известном смысле они разрушили ее жизнь. В 1967-м смерть Стю всё ещё витала над Астрид, хотя незадолго до нашей встречи она вышла замуж за другого ливерпульского экспата. Разочаровавшись в немецкой прессе, она бросила карьеру фотографа.
В то время она работала в баре и после нашей беседы пригласила меня туда. В Гамбурге полно странных заведений, но тогда я впервые очутился в лесбийском баре. Астрид привела меня как друга – зал был набит проститутками, и все вместе танцевали перед ночной работой. Астрид работала за стойкой и по необходимости танцевала с клиентами. За работу до утра получала сорок фунтов в неделю. И однако, не продавала свои Битловские сувениры, хотя могла выручить за них небольшое состояние.
В Лондоне я рассказал о ней Полу, и тот погрузился в воспоминания о весёлых гамбургских деньках. Теперь, оглядываясь назад, Пол признавал, что со Стю они повели себя погано. Пожалуй, Пол иногда чувствовал себя лишним и немного ревновал Джона, который восхищался Стю».