2 мая 1961 г.
Бэрри Майлз: «Группа «Битлз» выступает в клубе «Топ Тен» (Top Ten Club, Reeperbahn)».
Выступление в клубе «Топ Тен», апрель-май 1961 г. Фотограф Герд Минграм (Gerd Mingram).
Джордж: «В клубе «Топ Тен» по вторникам устраивали конкурсы талантов. Зрители выходили на сцену и пели, а нам приходилось аккомпанировать им. Какое-то время мы занимались и этим, причем доводили людей до точки, абсолютно изматывая их.
Помню, однажды появился тип, который играл на саксофоне. В то время мы плохо разбирались в музыке, знали только названия нот. Он заиграл на саксе, а мы начали подыгрывать ему, а затем решили приколоться. Кивнув друг другу, мы вдруг резко сменили тональность, продолжая играть, как ни в чем не бывало. Саксофонист не понял, что произошло, но попытался подстроиться под нас. Потом мы прошептали друг другу: «Си-бемоль», – и снова сменили тональность. Мы изводили того парня, а он отчаянно пытался понять, в какой же тональности мы играем, и тщетно подстраивался под нас.
Иногда немцы выходили на сцену и пытались петь вещи Литтл Ричарда или Чака Берри, не зная слов. Они помнили звучание слов, но не понимали их смысла, особенно если речь шла о таких песнях, как «Вперемешку» (Tutti Frutti). К тому же немецкий язык не годился для рок-н-ролла, поэтому пение больше напоминало истерику. Самым забавным и достойным упоминания был такой случай: мы по-прежнему играли песни с последних пластинок, в том числе «Меня всего трясет» (Shakin’ All Over) Джонни Кидда и «Пиратов», и там были такие слова: «Мурашки по спине, дрожь во всем теле» (Shivers down my backbone, shaking all over…), а немцы думали, что мы поем «Пошли его в Ганновер» (Schick ihn nach Hannover) – это означает то же самое, что и английское «пошли его в Ковентри», то есть, куда подальше».