20 июня1965 г.
Швейцарский «Трибьюн» вышел с карикатурой на «Битлз».
Боже, храни «Битлз».
Нил Аспинал (персональный помощник «Битлз»): «Они отправились в турне по Франции, Испании и Италии».
Джон: «Мы гастролируем в тех местах, которые хочет увидеть наш менеджер – он возит с собой фотоаппарат».
Бэрри Майлз (автор книги «Календарь Битлз»): «Группа отправилась в европейское турне, которое началось с досадной неприятности. Официальные лица лондонского аэропорта не позволили поклонниками проводить группу, заявив, что об этом попросили сами «Битлз». Группа и Брайен Эпстайн отнеслись к этому с негодованием».
Лондонский аэропорт.
Из дневника Альфа Бикнела: «Вылетел с ребятами из Лондона в Париж, прибыли в аэропорт «Орли» приблизительно в десять часов».
Из дневника Альфа Бикнела: «Разместились в отеле «Георг 5». Какой прием! Вот это жизнь».
Бэрри Майлз (автор книги «Календарь Битлз»): «По стандартам «Битлз» встретили их скромно. Всего около пятидесяти поклонников собралось возле отеля. Это повторялось на протяжении всего турне, поскольку группа регулярно выступала перед не очень большой аудиторией».
С ди-джеем Крисом Деннингом.
Бэрри Майлз (автор книги «Календарь Битлз»): «В Париже они отыграли два концерта во Дворце спорта перед аудиторией в 6 000 человек на каждом из выступлений».
Из дневника Альфа Бикнела: «Днем ребята играли во дворце спорта. Это кажется странно, играть днем, но с другой стороны это же воскресенье».
Бэрри Майлз (автор книги «Календарь Битлз»): «В концерте также выступала группа «Ярбёрдз».
Программа выступления включала следующие песни: «Танцуй твист и вопи» (Twist And Shout), «Она женщина» (She’s A Woman), «Я – неудачник» (I’m A Loser), «Любовь не купишь» (Can’t Buy Me Love), «Крошка в черном» (Baby’s In Black), «Хочу быть твоим мужчиной» (I Wanna Be Your Man), «Вечер трудного дня» (A Hard Day’s Night), «Каждая хочет быть моей крошкой» (Everybody’s Trying To Be My Baby), «Музыка рок-н-ролл» (Rock And Roll Music), «Мне хорошо» (I Feel Fine), «Билет на поездку» (Ticket to Ride) и «Долговязая Салли» (Long Tall Sally)».
Йорг Пиппер (автор книги «Фильмы и телехроника Битлз»): «Оба концерта транслировались французской радиостанцией Европа 1».
Конников А.П. (Заслуженный деятель искусств РСФСР): «Летом 1965 года владелец известного парижского мюзик-холла «Олимпия» господин Бруно Кокатрикс совместно с радиостанцией «Европа-1» организовал два концерта ансамбля «Битлз» в парижском Дворце спорта. Я был приглашен на один из этих концертов.
Меня предупредили, что надо приехать не позднее, чем за сорок минут до начала: иначе будет трудно попасть в зал. Но если бы меня не проводил один из администраторов, я остался бы на улице, приехав и на час раньше. Вся закулисная часть дворца спорта была окружена полицией и грузовыми фургонами, поставленными колесо к колесу. В соседних переулках полицейские дежурили на машинах и мотоциклах.
Внутри – полное впечатление подготовленного к осаде опорного пункта обороны: вокруг сцены – три ряда металлических барьеров, подпертых бревнами. Двести полицейских охраняли здание и зал, сто профессиональных борцов, боксеров и самбистов стояли в проходах, прикрывая подступы к сцене. Десятки корреспондентов метались между рядами заграждений. За кулисами – атмосфера тревоги и опасности. Чтобы сюда попасть, надо пройти многократный контроль.
Мне захотелось пить, и я спросил, где буфет. Через пять минут мне принесли кока-кола в мягком пластмассовом стакане. Оказалось, ни в здании Дворца, ни в ближайших бистро в этот день ничего не продавалось в бутылках: они могли быть использованы как оружие.
Очень быстро и шумно зал наполнила молодежь в возрасте от двенадцати до двадцати лет. Все уже были возбуждены: громко перекликались, свистели и пели. Некоторые были в черных рубашках с надписью: «Я люблю Битлов», другие в шапках с портретами знаменитой четверки. Кто-то был в масках, кто-то – с лозунгами в руках.
По залу были разбросаны листовки. Зрителей призывали вступать в клуб «Друзей Битлов». Другие листовки были от имени администрации. Очень настойчиво и очень вежливо она просила публику не сходить с ума, не убивать билетеров, не ломать стулья и вообще не давать своим поведением повода для вмешательства властей; если же опять произойдет «что-нибудь в этом роде», администраторы больше не смогут устраивать концерты столь любимых вами артистов.
Начался концерт. В первом отделение сами Битлы не появлялись – выступали их подражатели. Всего выступило пять ансамблей: «Мостику», «Джест», «Ли Харикотс Руж», «Ярбёрдз» и «Ли Поллекс».
Пели все пять ансамблей одинаково. Разница была только в костюмах и особенностях исполнения. Солист «Джест», играя на контрабасе, сумел по диагонали проскакать всю тридцатиметровую сцену на одной ноге. Зато певец «Поллукс» сбросил пиджак, сорвал галстук и выпростал из брюк лиловую рубашку. К счастью, песня на этом кончилась.
Рядом со мной сидел знакомый импресарио. Я спросил у него: «Зачем в программу включены эти явно третьесортные артисты?» «Неважно, – ответил он, – какого они уровня, важно их манера, их стиль: доходить до исступления, кривляться, кричать, рвать на себе одежду, ложиться на пол, не выпуская при этом из рук микрофона, прыгать, визжать. Акробата, фокусника, даже певца, поющего по-другому, публика просто разорвала бы в клочья. А какие-то заполнители концертного времени необходимы, потому что сами Битлы больше тридцати минут работать не могут».
Мой сосед оказался прав: зал был далек от того, чтобы оценивать качество исполнения. Не успели «Москиты» немного попеть, как какая-то девица, растрепав волосы и разодрав на себе одежду, с диким воплем кинулась к сцене. Это она сделала, предварительно вскочив на стул, наверное, чтобы было виднее. Её перехватили телохранители, поволокли, как бревно, к выходу, там раскачали и, её же собственной головой распахнув двери, выкинули вон. Дела боксерам и самбистам хватало. Очаги истерии вспыхивали то справа, то слева, истерические всплески волнами расходились в битком набитом громадном зале. Зрители, сидевшие на галерее, начали раскачиваться в такт и хлопать. Если бы туда не устремилась полиция, всё сооружение могло бы рухнуть на головы сидящих внизу. Полицейские стукнули дубинками по голове двух или трех зрителей – и порядок был временно восстановлен. Громадные динамики работали на пределе, непереносимая сила звука давила на психику.
Антракт не принес разрядки: ждали «самих». Из закулисных помещений выгнали всех посторонних. Их личные телохранители, не допуская никого из рабочих сцены, вынесли на эстраду инструменты и радиоаппаратуру. Сцену запутало множество электропроводов.
Сомкнулись ряды боксеров и самбистов, и из верхнего закулисного помещения спустились четверо молодых парней. От всех, кто бесновался на сцене в первом отделении, они резко отличались даже внешне: хорошо сшитые темные костюмы, аккуратно причесанные длинные волосы, собранные, даже элегантные ребята.
Я хотел засечь продолжительность оваций, которую устроил им зал, нажав кнопку хронометра, но вскоре понял, что это бессмысленно: овация не смолкла, пока певцы были не сцене, все тридцать пять минут. Они пели непрерывно, без пауз, а зал пел вместе с ними, отбивая ритм руками и ногами, размахивая платками и их портретами. Истерика была всеобщей; визг, вой, истошные, как во время шаманского сеанса, крики заглушали даже чудовищно усиленные динамиками пение и игру. Уже не одиночки, а целые группы девчонок, человек по сто-двести, колотились в истерике. Метались фоторепортеры, выбирая самую эффектную истеричку. И это тоже подливало масло в огонь: истерички боролись за первенство. Многие сломя голову кидались к сцене. Их перехватывали и уже знакомым мне способом вышвыривали вон. Многие истошно рыдали. Было непонятно: что происходит?»
Фото Роберта Каспаряна.
Конников А.П. (Заслуженный деятель искусств РСФСР): «Битлы пели ровно тридцать пять минут, потом ушли и не вернулись даже на поклон. Мне объяснили: после последней песни они падают за кулисами без сил – темп, ритм выступления, сильнейший эмоциональный заряд, с которым они делают всё, выматывают их до предела. Кстати, они не кривлялись, не прыгали на одной ноге, не валялись по полу и не раздевались.
Зал после концерта напоминал поле битвы. Обломки стульев, обрывки одежды. По углам плакали навзрыд двести-триста девчонок, растерзанные, с дико разлохмаченными волосами: у них не было сил пережить «страшную трагедию» – прощание с божеством.
А те тридцать пять минут, что они пели, незабываемы. Прекрасные певцы и прекрасные музыканты. Много хороших, сохранивших народный дух шотландских мелодий. Банальные, но очень человечные темы: любовь, свидание, красота родной природы, радость и слезы. Никакой пошлости и дешевки. Огромный эмоциональный напор и полная внутренняя самоотдача. Во всем чувствовались яркая индивидуальность, талант, труд. Но никому в зале до этого не было никакого дела».
Йорг Пиппер (автор книги «Фильмы и телехроника Битлз»): «Второй концерт транслировался в прямом эфире. Этот вечерний концерт, также был снят для трансляции на французском телеканале 31 октября 1965 года. Брайен Эпстайн дал свое разрешение на эту трансляцию в расчете на то, чтобы поднять популярность группы во Франции, где их прием был довольно прохладным. Переживания были напрасны. Концерт прошел очень успешно.
По неизвестным причинам, телеканал решил не включать песню «Мне хорошо» (I Feel Fine) и изменил порядок песен, поставив их в таком порядке: «Танцуй твист и вопи» (Twist And Shout), «Она женщина» (She’s A Woman), «Билет на поездку» (Ticket to Ride), «Любовь не купишь» (Can’t Buy Me Love), «Я – неудачник» (I’m A Loser), «Хочу быть твоим мужчиной» (I Wanna Be Your Man), «Вечер трудного дня» (A Hard Day’s Night), «Крошка в черном» (Baby’s In Black), «Музыка рок-н-ролл» (Rock And Roll Music), «Каждая хочет быть моей крошкой» (Everybody’s Trying To Be My Baby) и «Долговязая Салли» (Long Tall Sally).
«Танцуй твист и вопи» (Twist And Shout). обычная (в сокращенном варианте) песня, открывающая концерт;
«Она женщина» (She’s A Woman). Джон, Пол и Ринго играют первую часть одни, потому что Джордж меняет свою гитару «Гретч Теннессин» на гитару «Гретч Кантри Джентельмен» и возвращается только во время исполнения второго куплета.
«Билет на поездку» (Ticket to Ride). Джордж настраивает свой микрофон: «Спасибо, мерси, мерси боку… Следующая песня будет нашим последним синглом, и это – наша самая последняя запись во Франции… и называется она Билет на поездку». Во время исполнения песни камера демонстрирует несколько хороших крупных планов Пола и Джона. Пол, кажется, наслаждается исполнением.
«Любовь не купишь» (Can’t Buy Me Love). Пол, который, очевидно, попробовал запомнить несколько французских выражений, задумывается, затем громко объявляет на французском: «Наша следующая песня Любовь не купишь» (Notre prochain chanson s’appelle Can’t Buy Me Love). Аудитория немного тише, чем в других странах, с энтузиазмом подпевает этому номеру, подбрасывая вверх предметы, свитера и сумочки.
«Я – неудачник» (I’m A Loser). Пол снова пытается использовать французский язык: «Мерси, мерси боку, мерси, э-э, привет! Привет? Привет! Наша… э-э, сейчас… сейчас… песня… песня… называется Я – неудачник». Джон и Пол поют вместе в один микрофон, Джон также играет на гармонике, закрепленной на держателе. Окончание песни было немного смазано. Джон закончил играть, а остальные нет. Тогда он повернулся к Ринго, сделал заключительный аккорд на «Рикенбэкере», и только после этого закончилось исполнение песни.
«Хочу быть твоим мужчиной» (I Wanna Be Your Man). Снова Пол объявляет на французском: «Да. Эта песня… которая… вы понимаете? Я не могу… песня, снова песня с нашего альбома. Так или иначе… это…». Ринго говорит в микрофон: «Проверка… не так быстро…», и Джон переспрашивает: «Что?». Ринго повторяет: «Проверка». Пол продолжает: «…исполняется «Хочу быть твоим мужчиной» – Ринго!». Этот номер начинается кадрами камеры сверху справа, показывая всех четырех Битлов на сцене, после чего переходит в крупный план поющего Ринго. Джон и Пол подпевают Ринго, аудитория кричит в знак одобрения. В конце, Ринго говорит: «Спасибо», и встает с места, чтобы поклониться.
«Вечер трудного дня» (A Hard Day’s Night). Джон подходит к микрофону и говорит всякую тарабарщину со слабым намеком на французский язык, затем объявляет: «Следующая песня, которую мы хотели бы спеть…», но аудитория начинает скандировать «Битлз! Битлз!». Джон дразнит их, повторяя скандирование, и продолжает: «Песня называется Вечер трудного дня». Звучит вступительный аккорд, публика сначала сидит тихо, но потом присоединяется к исполнению. Для этой песни Джордж меняет свою гитару, используя двенадцатиструнный «Рикенбэкер». Отходя от микрофона, он тянет своей ногой его кабель и чуть не роняет его на пол.
«Крошка в черном» (Baby’s In Black). Джон: «Привет, о! Мерси боку. Следующая песня, которую мы хотим спеть – медленная, это вальс, с нашего нового альбома «Битлз’ 65», или как-то так, и она называется Крошка в черном». Джон отходит в сторону и Пол подходит к нему, чтобы петь в один микрофон. Во время исполнения песни публика начинает хлопать и двигаться в такт.
«Музыка рок-н-ролл» (Rock And Roll Music). Пол благодарит аудиторию, и Джордж представляет следующую песню: «Мерси. Мы хотели бы продолжить…следующая песня, она также из альбома «Битлз’ 65», и называется Музыка рок-н-ролл». Джон ослабляет свой галстук и расстегивает верхнюю пуговицу на рубашке.
«Каждая хочет быть моей крошкой» (Everybody’s Trying To Be My Baby). Во время исполнения этого номера, кадры с «Битлз» сменяются видом аудитории, чтобы показать эффект двойной экспозиции. У Джорджа, кажется, появилась проблема с уровнем звука гитары, которая явно звучит тише, чем гитара Джона, и поэтому он несколько раз поднимает её, прислушиваясь к звуку.
«Долговязая Салли» (Long Tall Sally). Перед исполнением последней песни «Битлз» на короткое время покидают сцену, прежде чем появиться на бис. Пол произносит: «Хорошо, вижу, что вы требуете… ничего…». Джон говорит что-то, смеется, затем объявляет: «Под эту песню каждый хлопает, да? Хорошо. А остальная часть пусть топает ногами». После этого Пол начинает исполнять номер.
«Мне хорошо» (I Feel Fine). Хотя эта песня и не была включена в трансляцию, запись сохранилась. Пол объявляет на французском языке: «Мерси боку. Следующая песня … I Feel Fine». На пленке видно, что Джон теперь использует акустическую гитару «Gibson J160E», с которой он пытается получить обратную связь, также как на записи».
Франсуаза Арди среди зрителей на концерте «Битлз» в Париже.
Конников А.П. (Заслуженный деятель искусств РСФСР): «Газета «Франс суар», одна из самых могущественных и многотиражных газет Франции, поместила в тот вечер три заметки. На авиасалон прибыли американские космонавты. Неподалеку от аэропорта Бурже разбился самолет. Где-то в Африке произошел государственный переворот. Каждому из этих событий было посвящено по нескольку строк на шестой, седьмой, пятнадцатой страницах, зато первая полоса вся целиком была посвящена приезду в Париж Битлов. Дочь редактора этой газеты, девочка тринадцати лет, сказала отцу: «Наконец-то ты понял, о чем нужно писать в твоей газете!»
Бэрри Майлз (автор книги «Календарь Битлз»): «После окончания концертов в отеле их посетила французская певица и актриса Франсуаза Арди».
Франсуаза Мадлен Арди долгое время была «лицом» домов моды «Шанель», «Пако Рабан», «Ив Сен-Лоран» и была одним из главных эталонов красоты 1960-х годов.
Джохен Рэл (журналист): «Фотограф Жан-Мари Перье знал об восхищении «Битлз» Франсуазой Харди и Брижит Бардо – он организовал ужин для Битлов с Франсуазой в их номере отеля в отеле».
Бэрри Майлз (автор книги «Календарь Битлз»): «Ночь группа провела в ночном клубе «Кастелл», где они пробыли до рассвета».
Из дневника Альфа Бикнела: «После вечернего концерта мы отправились в клуб «Кастелл», который мало чем отличается от лондонского «Эд-Либ».