15 апреля 1956 г.
(условная дата)
Джон: «Литтл Ричард – одна из знаменитостей на все времена. Парень из нашей школы был в Голландии. Приходит и говорит, что у него дома пластинка и на ней кто-то, лучше Элвиса. А Элвис в моей жизни был больше чем религия. Мы часто ходили к этому парню домой слушать Элвиса ещё на скорости 78; бывало, купим в табачной лавочке пять штук сигарет, пакетики с жареной картошкой и идем к тому парню. Песня с новой пластинки называлась «Долговязая Салли» (Long Tall Sally) с «Прячешься и ускользаешь» (Slippin’ and Sliding) на стороне «Б». Когда она кончилась, я не мог слова сказать, настолько был потрясен. Она поразила нас: за всю свою жизнь мы не слышали, чтобы кто-нибудь так пел, а саксофоны играли так классно. Вы знаете, меня разрывало пополам. Я же не мог отречься от Элвиса. Мы смотрели друг на друга, но я даже про себя не в состоянии был ничего сказать против Элвиса. Зачем так случилось, что они оба вошли в мою жизнь? Вдруг кто-то произнес: «Да это поет какой-то черномазый». А я ни разу не слышал, как поют негры. Вот оно что! Элвис – белый, а Маленький Ричард – черный. Слава тебе господи! Это же совсем другое дело! Сидя на уроках, я все время думал об этом, вспоминал наклейки на пластинках. Одна была желтая (Маленький Ричард), другая синяя, и я думал о желтом против синего.
Лучше всего в раннем Литтл Ричарде было то, что перед инструментальным проигрышем он мог так истошно завопить, что просто волосы вставали дыбом, когда он испускал этот протяжный, бесконечный вопль. Я до сих пор люблю Литтл Ричарда и Джерри Ли Льюиса. Они чем-то похожи на художников-примитивистов».
Майкл Хилл (друг детства Джона Леннона): «Я родился 29 сентября 1940 года, на несколько дней раньше Джона Леннона. Когда мне исполнилось 22 года, я уехал из Ливерпуля, чтобы жить и работать за границей. Я никогда больше не возвращался в страну. Мой дом находился на одном конце Давдэйл-Роуд, школа – на другом конце, рядом с Пенни-Лэйн. Там, где я жил, Давдэйл-Роуд упиралась в Роуз-Лэйн. Я познакомился с Джоном, когда он переехал жить к тётушке Мими, и в возрасте 5 лет поступил в начальную школу «Давдэйл». Мы учились с ним в одном классе, вместе сдавали выпускные экзамены «11+» и вместе перешли в среднюю школу «Кворри Бэнк», где я познакомился с Питом Шоттоном. Джон с Питом в «Куорри Бэнке» были неразлучной парочкой, а со мной и моим другом Доном Битти мы составляли вполне дружную четвёрку.
Дон, я и Пит в апреле 1956 года, когда нам исполнилось по 15 лет, отправились в Амстердам в рамках программы школьного обмена. Джон с нами не поехал. Там было круто. Я вернулся домой с пластинкой Литтл Ричарда «Долговязая Салли» (Long Tall Sally) с песней «Прячешься и ускользаешь» (Slippin’ and Sliding) на стороне «Б» (прим. – сингл вышел 1 марта 1956 г.). В то время мы частенько нарушали школьные правила и в обеденные перерывы на велосипедах катили ко мне домой.
Сразу после поездки в Амстердам во время одного из таких перерывов я проиграл привезённую мной пластинку Джону, но сначала привлёк его внимание, заявив, что этот певец поёт лучше Элвиса Пресли. Так вот, Джон был так ошарашен, что потерял дар речи. Это было так на него не похоже, что мы все хорошо запомнили этот день. Несколько лет спустя, уже после гибели Джона, Пит Шоттон написал книгу, в которой он описал этот эпизод в мельчайших подробностях, представив это как критический момент в жизни Джона. С этого момента музыка просто должна была стать смыслом его существования, и она им стала. Сам Джон в одном из интервью признал, что именно с этого момента он решил стать музыкантом.
Итак, я примазываюсь к общей славе: Я был именно тем парнем, кто заинтересовал Джона Леннона рок-н-роллом. А ещё в течение 12 лет я был одним из самых близких друзей Джона, начиная с того времени, когда нам было по пять лет, и заканчивая июлем 1957 года, когда нам было почти семнадцать и мы окончили среднюю школу».
Пит Шоттон (друг детства Джона Леннона): «Джон очень гордился своей репутацией ведущего поклонника рок-н-ролла в «Кворри Бэнк» и его раздражало, что Майк Хилл, а не он, первым сделал столь важное открытие. Кроме того, мы не были склонны думать, что этот истошно и сексуально орущий и озабоченный темнокожий парнишка столь же крут, как «наш» Элвис. Но после появления «Долговязой Салли» сопротивление Джона рухнуло и вскоре он начал точно так же балдеть от Чака Берри и Бадди Холли. Все остальное – школа, семья и даже его рисование и сочинительство – было стремительно вытеснено увлечением рок-н-роллом. Как он сказал много лет спустя, «это было единственным из всего происходившего, что могло дойти до меня, когда мне было пятнадцать. НАСТОЯЩИМ был только рок-н-ролл, все остальное было ненастоящим».
Джон: «С тех пор как я впервые услышал рок-н-ролл, все говорили, что он долго не протянет, в газетах часто писали, что он уже умирает. Но он никогда не умрет. Это стало ясно, как только он появился. Он вырос из блюза, ритм-энд-блюза, джаза и кантри. Это соединение музыки черных и белых. Именно поэтому она так популярна».
Алан Клейсон (автор книги «Великая четверка»): «Пола настолько «зажгла» музыка Литтл Ричарда, что он стал покупать его диски, предварительно их не послушав в магазине, и однажды испытал жесточайшее разочарование».
Пол: «Однажды я купил альбом Литтл Ричарда, который до этого нигде не видел. Когда я включил его, то обнаружил, что Литтл Ричард поет всего две песни. Остальные номера исполнял Бак Рэм и его «Оркестр». Нужно было иметь увеличительное стекло, чтобы прочитать об этом на обложке. Это было отвратительно. У меня не было много денег, чтобы разбрасываться ими направо и налево, однако к субботе у меня их скапливалось ровно столько, чтобы я мог купить пластинку. Этого момента я ожидал всю неделю. Мне не терпелось прийти домой и поставить её на проигрыватель. Я до сих пор многим обязан Литтл Ричарду и всем тем ребятам – просто потому, что они нас зажгли. Такое невозможно забыть. И это особенно сильно западает в душу, когда ты молод».