1 апреля 1965 г.
Бэрри Майлз (автор книги «Календарь Битлз»): «Брайен Эпстайн арендовал театр «Сэвилл» на Шафтсбери-Авеню, чтобы использовать его для презентаций своих многочисленных увлечений в шоу-бизнесе, и даже стал использовать его воскресными вечерами как концертную площадку для исполнителей рок-музыки (прим. – с 1966 года)».
Фото Ларри Эллиса.
Питер Браун (персональный помощник Брайена Эпстайна): «Несмотря на некоторые финансовые трудности, Брайен приобрел лондонский театр «Сэвилл». К этому времени он чувствовал потребность расширить свою недвижимость, и 1 апреля 1965 года приобрел театр «Сэвилл» с плюшевыми красными креслами, ложами в форме раковин и позолоченными балюстрадами. Сам он стал директором театра. Его финансовым планом была ставка на лучшую рок-музыку в ущерб драматическим постановкам. В центре театра находилась королевская ложа, из которой Брайен и Битлы смотрели спектакли. В этой большой позолоченной ложе, нависавшей над зрителями, стояли длинные современные диваны, обитые броской тканью под шкуру леопарда. За бархатной портьерой скрывалась маленькая прихожая с живыми цветами. Вдоль одной стены располагался бар с тщательно отобранными напитками и холодильник, забитый шампанским. В ложу вел отдельный вход с улицы, чтобы не толкаться вместе со всеми в дверях. Публика с интересом взирала на ложу, ожидая появления Пола с Джейн Эшер, Джона, Джорджа, или, как часто бывало, преуспевающего молодого антрепренера и «творца звезд».
Но теперь, когда слава и богатство превратились в реальность, Брайену и этого оказалось недостаточно. Он чувствовал себя разочарованным и начал скучать. Никакие театры и автомобильные агентства в мире не могли заглушить его боль. Даже любовь к Джону Леннону, поддерживавшая его в самые тяжелые периоды, стала более спокойной и трансформировалась в отеческое покровительство».
Бэрри Майлз (автор книги «Календарь Битлз»): «Съемки фильма в студии Туикенхэм.
Перед отъездом Джона на киностудию его неожиданно навестил отец Фредди Леннон. Вместо того, чтобы обрадоваться, на что рассчитывал его отец, Джон сразу же проявил к нему враждебность, спросив: «Где ты был двадцать лет?» Фредди разрешили остаться в доме Леннона на три дня».
Синтия: «Из газет мы узнали, что Фредди Леннон работает мойщиком посуды в отеле «Грейхаунд», на южной окраине Лондона».
Пит Шоттон (друг детства Джона Леннона): «Джон впервые узнал о местонахождении отца из статьи в газете, в которой Фредди рассказал о своей жизни и выразил горячее желание встретиться со своим знаменитым сыном. Это известие привело Джона в замешательство: он испытывал понятную злость за то, что Фредди бросил его, но, с другой стороны, испытывал глубокое волнение от возможности снова увидеть отца через двадцать лет».
Хантер Дэвис (автор книги «Авторизованная биография Битлз»): «Когда Фред удостоверился, что тот парень – его сын, он, не медля ни секунды, отправился в ближайшую редакцию газеты на Флит-Стрит, став на один вечер звездой, давая интервью о своем сыне. Фреду также удалось продать за 40 фунтов историю своей жизни в журнал «Тит Битс» («Лакомые кусочки» – пикантные новости). Фред уверяет, что вся эта реклама была ему совершенно ни к чему. Так уж получилось. Да, так уж получилось, что «Тит Битс» заплатили Фреду 40 фунтов за историю его жизни».
Филипп Норман (автор книги «Кричите! Правдивая история Битлз»): «Тетя Мими всегда боялась, что Фредди может вернуться – но все же, не таким ужасным образом, продав историю своей жизни «Тит Битс» и журналу «Уикэнд».
Мими: «Когда они мне сказали, кто это был, меня словно пронзило электричеством с ног до головы».
Джон: «Его появление показалось мне подозрительным, но я предоставил ему возможность познакомиться с моей точкой зрения только после того, как он начал давить на меня при помощи прессы. Я брал газету и видел на первой полосе: «Отец Джона работает посудомойщиком. Почему Джон не помогает ему?» Я говорил: «Потому что он никогда не помогал мне».
Пит Шоттон (друг детства Джона Леннона): «Но хотя Фредди Леннон и разделял с Джоном наплевательское отношение ко всему и начал с гордостью называть его «мой сын Джон», но был он все-таки всего-навсего спившимся бродягой».
Синтия: «Однажды, когда Джона дома не было, он появился в «Кенвуде». Я открыла дверь и увидела перед собой маленького человечка, с редкими седыми волосами и зарождающейся лысиной на макушке. Выглядел он неряшливым оборванцем, но лицом пугающе походил на Джона.
Как только я преодолела шок от его неожиданного появления, я пригласила его зайти в дом и предложила чаю и бутерброды с сыром, а также представила ему его внука. Альф сказал, что очень хочет повидаться с Джоном, и я предложила ему подождать: Джон должен был вернуться через час-другой. Меня, конечно, беспокоила возможная реакция Джона, когда он приедет домой, но я также понимала, что не могу просто так захлопнуть дверь перед носом его родного отца. К тому же мне и самой было интересно, что это за человек, способный бросить маленького сына.
Мы с Альфом еще какое-то время пытались поддерживать довольно неуклюжую светскую беседу, пока он вдруг не заметил, что его волосы в полном беспорядке и что ему надо бы постричься. Может быть, он сказал это, видя, насколько его затрапезный облик контрастирует с обстановкой дома, не знаю. Однако я всегда любила стричь (пока мы с мамой жили вдвоем, я регулярно делала ей прически), поэтому у меня руки зачесались от желания взять ножницы и подровнять его шевелюру. Он с удовольствием согласился расстаться со своими длинными патлами, и я сделала всё, чтобы придать ему более презентабельный вид. Два часа спустя Джона всё ещё не было, и Альф решил, что, пожалуй, пойдет.
Джона визит отца совсем не обрадовал. Он сказал, что Альф уже как-то появлялся у него в гримерке, несколько недель назад, когда снимали фильм «На помощь!». Его привел какой-то репортер, в надежде, что ему посчастливится стать свидетелем воссоединения сына с давно пропавшим отцом. Джон тогда обрушился на репортера и сказал отцу, чтобы он шел домой. Меня удивило, что Джон ничего не рассказал мне о том случае, но я знала, что всё, что связано с отцом, было для него особой темой. Тогда Джон отложил проблему в сторону и предпочел не ворошить старое до лучших времен».
beatlesbible.com: «В этот день были продолжены съемки сцен в лаборатории и в интерьере железнодорожного вокзала».
Рэй Коулман (журналист «Мелоди Мейкер»): «Ролл-Ройс вынес Джона Леннона из студии «Туикенхэм» и наткнулся на море поклонников, заблокировавших дорогу. Водитель двинулся дальше. Девушки, напирая на двери и крылья Роллса визжат: «Джон! Джон!». Битл уткнулся в чтение и ушел в себя. Во всем этом не было ничего необычного – просто еще одна группа поклонников, атакующая символ его славы.
Обычный владелец Роллса содрогнулся бы от мысли получить несколько вмятин. «Я так понимаю», – сказал Джон, когда автомобиль проскользнул за пределы студии, – «что кто купил автомобиль, тот получил и право его разбить».
Было пять тридцать вечера. Леннон закончил работу над фильмом и поехал домой обедать с Синтией. Следующие 12 часов дают возможность пристально взглянуть на жизнь с Леннонами. После обеда был фильм. После фильма, лондонский клуб «Эд Либ». Спустя сотни тысяч слов, в пятницу в 5 утра, Ленноны были по пути обратно домой в Уэйбридж, Суррей.
«Мы собираемся посмотреть «Досье Ипкресс», – сказал Джон, и «Роллс» ускорился. (прим. – «Досье Ипкресс» – фильм вышел в Великобритании в 1965 г. Напряженный шпионский триллер, превративший Майкла Кэйна в суперзвезду). «Мы бронируем этот кинозал в городе довольно часто». Всю дорогу домой Джон говорил, в основном, о хит-параде и перспективах «Битлз» с песней «Билет на поездку» (Ticket to Ride).
– Когда я впервые увидел по телевизору Донована, то упал со стула. Я не мог в это поверить. Мы вернулись из Австралии, и я подумал: «Боже мой, британский Дилан». Да, здорово увидеть Дилана. Никогда не думал, что он сделает так много с этим синглом. Надеюсь, у нас появится возможность побыть вместе, когда он приедет. Я приглашу его домой, если он пойдет.
Он сказал, что не удивится, если его песня «Билет на поездку» (Ticket to Ride) поднимется на высшую позицию в чартах. «Когда-нибудь это случится, так может это будет сейчас».
Леннон не сидит в своем «Роллсе». Он в нем лежит. Его ноги манипулируют электронным механизом стеклоподъемника, он забавляется им все время. Кроме того, он много курит и нередко передает окурок водителю.
На светофорах люди заглядывают вовнутрь, видят обросшую голову, и гадают: «Он, не он!». Джон либо смотрит на них самым ледяным в мире взглядом, либо не обращает на них внимания. «Это он», – сказал он, когда автомобиль остановился после долгой поездки. «Пойдем, проиграем некоторые пластинки».
Загородный дом Леннона обошелся ему в 20 000, на них он и выглядит. Он комфортабельный, но без хвастливой меблировки. Его новый «Феррари», стоящий у главного входа, великолепен. «Чудесная машина. Мы с Джорджем проехались на ней в прошлый вечер – одним махом 120 миль в час». Джон поздоровался с Синтией («Син») и познакомил со своим сыном, Джулианом.
После продолжительной возни с проигрывателем, Леннон поставил «Подземный блюз скучающего по дому» (Subterranean Homesick Blues), очередной сингл Дилана, и произнес: «Здорово, очень по Чакберривски». Потом Джон с Синтией в течении четверти часа безуспешно пытаются разобрать слова песни Дилана.
Синтия сказала, что повар готов подавать ужин. За великолепно приготовленным цыпленком, красным вином, яблочным пирогом и мороженым, Джон продолжал говорить. Безусловно наиболее потрясающая поп-звезда в Британии, 24-летний Битл был в напряженном состоянии. Он говорил о своей ненависти к старости; об истории с Бернардом Левином; о его образе и британской поп-сцене: «Есть несколько хороших групп, таких, как «Ярбёрдз» и «Ху», но я больше думаю о том, как улучшить свои записи. Эта вещь в стиле «фолк». Я имею в виду, что если Донован считает, что он певец стиля «фолк», тогда как насчет Каунта Бейси?» Это об авторах статей, известных своими глубокими теоретическими рассуждениями о том, является ли это стилем «фолк» или не является, или это «ритм-энд-блюз» или нет. Джон считает это смешным.
Между едой и выпивкой, Джон то и дело поднимался наверх, спускался вниз, выходил в холл, менял пластинки. В конце концов, Синтия окончательно вышла из себя: «Ради бога, сядь. А то у меня от тебя начнется расстройство желудка».
«Мне нравятся программы популярной музыки на телевидении», – сказал Джон. – «Нравятся, даже если они ерундовые. Мне нравится, когда хорошо играют. В последнее время появились несколько неплохих групп. В первую очередь мне нравятся сами программы, во вторую, как играют».
О старости: «Это очень трудно себе представить. Иногда я пытаюсь заглянуть в будущее, но начинаю сдерживаться, потому что начинается ступор. Размышления навевают мысли о старом Битле, седовласом Битле или парализованном Битле. Если я постарею и пригорюнюсь, я разукрашу себя зеленым и красным, и воздушные шарики выскочат из мочек моих ушей». Синтия посмотрела на него взглядом, который мог означать только одно: «Опять ты несешь всякую чушь».
После такого успеха, будет ли теперь для «Битлз» анти-кульминация? «Я не хочу больше быть звездой грамзаписи», – сказал Леннон. – «Я не бессеребренник, но делать ещё больше золотых альбомов и продавать их больше, чем сейчас, уже некуда. Я хотел бы видеть нас, снимающих всё лучшие и лучшие фильмы. Это очень трудно, и в отличие от поп-музыки, позволяет вам расти как личности. У меня нет страстного желания получить ещё больше золотых дисков, даже если есть хороший импульс. Это всё в прошлом. Я просто хочу быть всесторонним дилетантом».
Должны быть глубокие психологические причины одержимости Леннона дилетантом. Он говорит об этом постоянно. Почему?
«Я не имею в виду ничего плохого, честно», – ответил он, подпрыгивая вверх-вниз. – «Не думаю, я знаю дилентализм в объективе «Полароида». Но я не об этом. Когда я в разговоре применяю слово «дилетант», я не имею в виду это буквально. Я страшно сочувствую калекам – кажется, что наступил конец света, когда видишь этих обезображенных людей. В Штатах их приводили за кулисы сотнями. Я терпеть не могу смотреть на них. Я отворачиваюсь. Или смеюсь, или прихожу в полный упадок сил. В Штатах они вставали в очередь, и создавалось впечатление, что «Битлз» являются чертовскими целителями веры. Было тошно». Синтия посмотрела на него с упреком. «Вам понравился ужин?», – спросил Джон. Он предстал как ужасный, откровенный Битл. Как он вам такой?
«Это было весьма полезно», – ответил он. – «Многие из нечистоплотных мелких репортеров, по-видимому, опасаются меня. Это фантастика. Я не старался заслужить титул самого злобного Битла, язвительного Битла, вооруженного рапирой острячества. Это довесок дерьма. Удобно иметь подобный ярлык. Когда я встречаюсь с умными и сведущими людьми, мне нужно вставать на цыпочки, чтобы не разочаровать их. Те, кто уверовал в мой публичный образ, идут к Полу, который, я думаю, ещё забавнее.
Пол может быть весьма циничным и гораздо более жестким, чем я, когда он вынужден так делать. Конечно, у него больше терпения. Но он может очень быстро намеренно ранить кого-нибудь, если тот будет напирать. Он ударит прямо в голову, а не станет ходить вокруг да около, Пол – он такой».
Синтия напомнила, что если они хотят уйти из дома до восьми вечера, то им лучше поторопиться. Джон ответил, что он хотел показать мне всё и проиграть ещё несколько пластинок. Я познакомился с его огромным псом, Найджелом. «Он такой добрый, поэтому я купил его, чтобы он защищал меня». В одной из комнат в доме у Джона находится 11 гитар.
Джон и Синтия отправились в кинотеатр в Вест-Энде. В автомобиле гремела радиостанция «Радио Лондон». Зазвучала запись Бобби Голдсборо, и Леннон произнес: «Это тот парень, что убедил меня надеть контактные линзы. Он был гитаристом у Орбисона».
Следующей была битловская «Я пойду за солнцем» (I’ll Follow The Sun). «Полагаю, они думают, что это тоже фолк», – сказал Джон. – «Пол написал её, когда ему было лет десять. Может это быть фолком?».
«Роллс» подъехал к кинотеатру. Вскоре к Джону с Синтией присоединились Ринго с Морин, Джордж с Патти, Пол с Джейн, а также продюсер фильма Уолтер Шенсон, и дорожные менеджеры Нил Аспинал и Мэл Эванс. Им были поданы напитки.
Джон рассуждал о [фильме] «Голдфингер» применительно к [фильму] «Досье Ипкресс». После этого он заключил, что картина теряет из-за медленного начала, но в целом «неплохая». Пол был совершенно выбит ею. Джорджу и Ринго понравилось.
Потом в клуб «Эд Либ» – Джон в своем «Роллсе», Джордж в своем «Ягуаре», а Пол в «Мини». Примерно через час из «Битлз» остались только Джон с Синтией. Они пили виски с кокой.
«Обратили внимание, что место заполнилось после того, как мы приехали?», – спросил Джон. Следующие несколько часов он провел, беседуя с Аланом Прайсом из «Энималз» и [певицей] Дайон Уорвик. Леннон с Прайсом вспомнили несколько уморительных случаев.
В 4:30 утра пришло время покинуть клуб. Возвращаясь в Суррей Синтия уснула в машине. Джон сказал: «Давайте разбудем остальных». Но не стал. Тут я вспомнил, что ему надо быть на съемочной площадке к восьми утра.
Когда машина направилась в сторону [студии] «Туикенхем», Джон произнес: «Я мог бы поспать на стуле в студии». Он всё ещё был довольно в бодрствующем состоянии, шутил и разглагольствовал на счет поп-сцены, всё время смеясь. «Бьюсь об заклад, тебе будет не до шуток в течение нескольких часов», – сказала Синтия. Джон кинул на нее циничный взгляд и начал петь: «Вечер трудного дня». Казалось, что всё идет как надо».
прим. – репортаж Рэя Кулмена появится в «Мелоди Мейкер» 10 апреля 1965 г.
Роберт Фримен (фотограф): «Битлы пожинали успехи. Их синглы выходили каждую неделю, пресса шумела только о них, лондонский шоу-бизнес был счастлив видеть их в своих клубах. Я помню вечер, который давала певица Элма Коган, где присутствовали Томми Стил, Чак Берри, Винсент Прайс и Таб Хантер. Поздно ночью Элма попыталась собрать вместе разных музыкантов, но «Битлз» отказались. Даже в своем любимом клубе «Эд-Либ» они наотрез отказывались от подобных предложений (прим. – ночной клуб «Эд-Либ» был открыт 13 декабря 1963). Мы имели обыкновение посещать это место после сеансов звукозаписи или телевизионных представлений. Маленький лифт поднимал нас на шестой этаж. Членами клуба были самые разные люди, и общение носило в основном неформальный характер. Можно было прийти в джинсах или во фраке – никто бы не обратил на это внимание. Здесь можно было увидеть Марлона Брандо, Стива Макквела, Джуди. Прежде чем стать звездой экрана, Джуди часто танцевала здесь со своей дочерью Лайзой.
У «Битлз» был здесь свой уголок, сразу же направо от двери. В этом было своё преимущество: весь зал был у них в обозрении. Так как они очень быстро поднялись до статуса «звезд», то других посетителей-знаменитостей воспринимали как своих соседей».