7 марта 1964 г.
beatlelinks.net:
Альбом «Вместе с Битлз» (With The Beatles) – номер 1, 14-я неделя в хит-параде британского издания «Рекорд Ритейлер»;
Песня «Я хочу держать тебя за руку» (I Want To Hold Your Hand) – номер 1, 6-я неделя в хит-параде американского издания «Биллборд», 8-я неделя в 100 лучших американского издания «Биллборд»;
Песня «Она любит тебя» (She Loves You) – 7-я неделя в лучшей сотне американского издания «Биллборд»;
Песня «Пожалуйста, доставь мне удовольствие» (Please Please Me) – 6-я неделя в лучшей сотне американского издания «Биллборд»;
Песня «Я увидел ее, стоящую там» (I Saw Her Standing There) – 5-я неделя в лучшей сотне американского издания «Биллборд»;
Песня «От меня тебе» (From Me To You) – 1-я неделя в лучшей сотне американского издания «Биллборд».
Патти Бойд: «На следующий день я была на очень непривлекательной фотосъёмке для каталога с моделью по имени Пэт Бут в грязной подвальной студии на Уордаур-Стрит. В тот день, когда я узнала, что получила работу в фильме, мы работали вместе, и я опрометчиво сказала об этом и ей тоже. Она умирала от желания узнать, как всё прошло, и какими были битлы. Я сказала ей, что Джордж Харрисон пригласил меня на свидание, а я ему отказала. Мы сидели в одном углу, пытаясь наложить макияж. «Ты спятила?» – сказала она – «ты, должно быть, выжила из ума». Я объяснила, что человеку, с которым я встречаюсь, это не понравилось бы. «Конечно, ему не понравилось бы» – сказала Пэт – «но он это переживёт. А если и не переживёт, то что с того? Ты не отвергнешь возможность пойти на свидание с Джорджем Харрисоном. Это было бы такое приключение. Ты должна пойти».
Пэт была близкой подругой, и если когда-либо я не знаю, что делать в той или иной ситуации, я спрашиваю её. Она всегда такая решительная, в противоположность мне. Она убеждена, это потому что она – телец, бык, а я – рыбы, рыба, которая плывёт в обоих направлениях».
В этот день на платформе станции «Эктон» (Acton Station) «Битлз» приняли участие в фотосессии с фотографом Дэвидом Хёрном.
Дэвид Хёрн (фотограф): «Заброшенная железнодорожная станция стала идеальным фоном для фильма. И хотя «Битлз» не возражали против того, чтобы позировать, если вы их попросили, для звезд они были удивительно застенчивыми и сдержанными».
Дэвид Хёрн (фотограф): «Заставить всех четверых позировать было почти невыполнимой задачей. Когда я делал этот снимок, шел процесс съемок фильма. Я стоял позади кинокамеры. Я не переговаривался с ребятами, поэтому не производил никакого шума, и, соответственно, не мешал съемкам. В композиции кадра опять использован прием, который придумал Дик Лестер – создание интригующего образа».
Дэвид Хёрн (фотограф): «Казалось, что только Ринго был полностью доволен всем этим процессом».
Дэвид Хёрн (фотограф): «Возникало впечатление, что Пол с Джоном несколько отдалены от Ринго и Джорджа. Они определенно считали, что были мозгом всего действия. На самом деле интеллектуалом был Джон, со своей эксцентричностью и острым умом. Он мог быть очень душевным, но при этом он руководил процессом съемки. Если он скажет «прыгни» – ты прыгнешь».
Дэвид Хёрн (фотограф): «Эти фотоснимки за битым стеклом были способом Дика [Лестера] придать этим изображениям какой-то загадочный вид».
Дэвид Хёрн (фотограф): «Мне очень был нужен снимок Джона, поэтому я попросил его попозировать после окончания дневной съемки. Несмотря на то, что он был очень отзывчив к сотрудничеству, он совершенно не понимал того, что фотографу нужно время, чтобы настроить фотоаппарат, а затем сделать несколько снимков, чтобы получить идеальный результат. Со всеми Битлами нужно было быть очень поспешным, потому что они не стояли, ожидая вас. У меня была всего секунда, чтобы сделать снимок».
Дэвид Хёрн (фотограф): «Иногда мы собирались в моей квартире, потому что никто не знал, где я жил. Там мы играли в «Монополию», но я ни разу не сфотографировал нас за этой игрой, потому что я был настолько азартен, что все, что мне хотелось, это выйграть!».
beatlelinks.net: «В этот день состоялась запись интервью Брайена Эпстайна для программы «Би-Би-Си» – «Откровенный разговор» (Frankly Speaking). Трансляция интервью состоится 23 марта 1964».
Билл Грунди: Господин Эпстайн, «Битлз» затмили всех остальных артистов, с которыми вы работаете, или для кого вы работатете. Насколько велика сейчас ваша империя?
Брайен Эпстайн: У нас семь исполнителей. Я называю их исполнителями, потому что пять из них – это группы, а два – это солисты. Это [группа] «Билли Дж. Крэмер и Дакоты» (Billy J. Kramer & The Dakotas), которая является отдельной величиной, её поддерживающая группа «Джерри и Лидеры» (Gerry & The Pacemakers), Томми Куикли, «Формоуст» (The Fourmost), Силла Блэк и «Корпорация звука» (Sounds Incorporated).
Билл Грунди: Как насчет административного персонала, чтобы поддерживать все это?
Брайен Эпстайн: Ну, он немного меняется, потому что мы только что переехали в Лондон, и набираем новых сотрудников, но всего примерно двадцать пять человек.
Билл Грунди: Какова величина империи с точки зрения денег? Все прочитали о несколько ошеломляющей цифре, сколько «Битлз» заработали в прошлом году для своей звукозаписывающей компании. Какой оборот у этой империи?
Брайен Эпстайн: Я не могу ответить вам на этот вопрос, я, действительно, этого не знаю. По той причине, напомню, что компании, с которыми работают эти исполнители, с которыми они заключили контракты, действуют только с июня 1962 года.
Билл Грунди: Газеты обвиняют вас, что вы «Мистер 25 процентов». Если оборот настолько большой, насколько вы расчитывали, то это означает для вас очень большой доход. Это, по сути, много для индустрии развлечений, это высокий процент?
Брайен Эпстайн: Это не так. Это не так, и прибыль в 25 процентов в этом бизнесе не такая уж и фантастичная, потому что мои личные расходы, связанные с управлением артистами, тоже довольно фантастичные.
Билл Грунди: Что это за расходы?
Брайен Эпстайн: Ну, на перелеты, в Америку, или когдя я лечу в Америку выяснить обстановку, обеспечить заказы и так далее и тому подобное, то я оплачиваю из своих средств. Если я договорился о «Битлз», скажем, с шоу Эда Салливана, то он выплатит вознаграждение за ребят и, возможно, за их дорожных менеджеров, но я не рассчитываю на то, что он должен заплатить мне, потому что я не обязательно следую за ними туда, куда они направляются. Так что, куда бы я ни поехал, я должен сам оплачивать свои расходы, и все это из этих 25 процентов. Вдобавок к этому, конечно же, из этих 25 процентов мы организуем для них все их фотографии, организуем транспорт, и вы можете себе представить все те телефонные звонки, которые мы осуществляем от имени, скажем, «Битлз», которые, в некотором роде, распространяются на весь мир.
Билл Грунди: Огромные телефонные счета.
Брайен Эпстайн: Ужасные, да.
Билл Грунди: Кажется, это довольно необычный мир для такого молодого человека, как вы. Как вы пришли в него? С чего начали?
Брайен Эпстайн: Я начал с того, что возглавлял направление грамзаписи в семейном предприятии, и, как это бывает, был директором. У нас спросили, или это у меня спросили, один мальчик спросил пластинку «Битлз». Наша политика относительно пластинок подразумевает то, что мы отслеживаем любой заказ, и я стал выяснять, так как ничего не знал об этой группе. Только через неделю или две он сказал мне, что они были ливерпульской группой. Я почему-то решил, что они были из Германии. В общем, он сказал мне, что это ливерпульская группа, и что они, на самом деле, вернулись из Германии, и что играют в клубе под названием «Пещера», примерно в ста ярдах от моего офиса. Я договорился сходить туда, где и увидел их во время дневного выступления.
В то время это было довольно-таки шокирующее, чтобы посреди дня спуститься в этот темный, сырой и прокуренный подвал, и увидеть толпы и толпы подростков, смотрящих выступление на сцене четверки молодых людей. Они были, скажем, в довольно потрепанной одежде, в своем самом лучшем прикиде, или, я бы сказал, в самом привлекательном прикиде – черные кожаные куртки и джинсы, конечно же, длинные волосы, и довольно неопрятная сценическая манера, не осознающая этой ужасности и не заботящаяся о том, как они выглядели. Думаю, что их больше заботило то, как они звучали. Мне кажется, они до сих пор заботятся больше о том, как они звучат. Конечно, сейчас они осознают важность того, как они выглядят, потому что, как вы понимаете, телевидение и все такое.
Билл Грунди: Изменения в их внешности, это из-за вас? Вы заставили их одеваться таким образом, и все остальное?
Брайен Эпстайн: Я бы сказал, что это было результатом усилий всех нас пятерых, а не меня. Вначале я поощрял их отказаться от кожаных курток и джинсов, а через короткое время я не позволил им появляться в джинсах. После этого шага я заставил их надевать на сцене свитера, а потом, очень неохотно, в конце концов, они согласились на костюмы. По-моему, это было для одного из их первых, скажем, крупных выступлений. Не уверен, что они не надели свои первые костюмы для трансляции «Би-Би-Си» перед аудиторией.
Билл Грунди: Костюмы с битловским воротником, на самом деле, являются курткой немецкого типа. Впервые я увидел их в Германии несколько лет назад. Это ребята решили выбрать костюмы этого покроя, или вы?
Брайен Эпстайн: Они, на самом деле, с большого моего одобрения. Я решил в то время, что это был отличный дизайн. Он быстро стал, в некотором роде, чем-то, до некоторой степени, заезженным и не продолжительным интересом для них. Но впервые они нашли это для себя, я думаю, идея возникла из Франции, Пьер Карден.
Билл Грунди: В тот день вы впервые отправились в «Пещеру» и увидели там «Битлз». Вы с ними разговаривали?
Брайен Эпстайн: Да. Я познакомился с ними.
Билл Грунди: Вы заметили их талант, вы увидели в них что-то, вы тут же подписали с ними контракт?
Брайен Эпстайн: О, нет, нет. Я никогда не делал так ни с одним из артистов. На самом деле, прежде чем впервые встретиться с ними, я почти неделю или около того ходил вокруг них. А затем, мы договорились, нашли основу для соглашения, которое они на самом деле не подписывали, а я фактически не начал ничего делать для отчислений из их денег, которых, так или иначе, было очень мало. Приблизительно, месяца четыре.
На самом деле, наша первая встреча, которая у нас состоялась, первая наша деловая встреча состоялась в моем магазине. Это было весьма затянувшееся начало, что было довольно забавно, вообще-то. Трое из ребят прибыли в назначенное время к четырем часам. Я был очень занят заказами пластинок к Рождеству, и… Пол вообще не появлялся, по крайней мере, минут 45, и это немного вывело меня из себя. Я подумал, что это наша первая встреча, что они хотят сделать что-то по управлению своей деятельности и все такое, и я попросил, чтобы кто-нибудь из ребят подошел к телефону и позвонил ему. Он вернулся и сказал: «Он только встал и моется в ванне». Поэтому я, в некотором роде, знаете, немного накричал по этому поводу, и подумал, что это бесспорно очень возмутительно. Как он может так опаздывать на важное мероприятие. А Джордж просто ответил в характерной для них форме: «Ну, может он и опаздывает, зато он очень чист».
Билл Грунди: Вы выбрали этих ребят, которые сейчас на вершинах всех возможных списков. Почему? Чем они отличались?
Брайен Эпстайн: Они мне очень понравились. Мне сразу понравилось то звучание, что я услышал. Я услышал их звучание еще до того, как встретился с ними. Я считаю, что это важно, потому что, я думаю, что всегда следует помнить о том, что на самом деле люди слышат их звучание, и оно им нравится еще до того, как они встречаются с ними. Они значимы, но мне сразу понравилось то, что я услышал, и я подумал, что это то, что очень понравится многим людям. Они были свежими, они были искренними, и в них было то, что, на мой взгляд, было чем-то вроде… личного обаяния и, такой ужасный и неопределенный термин – профессионализм звезды.
Билл Грунди: Их искренность, она будет оставаться свежей? Или, неужели, она будет разрушена временем и теми внешними воздействиями, которым она подвергается?
Брайен Эпстайн: Определенно нет. Я думаю, что на самом деле они пойдут в другом направлении, они станут более искренними и еще менее фальшивыми. Они и так совсем не фальшивы, но… я думаю, что они знают об этом естесственном… личном обаянии, свойственном им.
Билл Грунди: Меня заинтересовала одна мысль, которую вы высказали, когда вы впервые увидели «Битлз», что у них, похоже, не было никакого представления о сценической постановке, что подразумевает, что вы обладаете каким-то знанием или чувством. У вас была такая подготовка?
Брайен Эпстайн: Да, я учился в «Эр-Эй-Ди-Эй» восемнадцать месяцев, прежде чем уйти, или, можно сказать, вернуться в семейный бизнес (прим. – RADA – Royal Academy of Dramatic Art – Королевская академия драматического искусства, одна из самых известных театральных школ в мире, а также одна из старейших драматических школ в Великобритании).
Билл Грунди: Теперь давайте остановимся подробнее о вашем образовании. Давайте поговорим о вашей семье, чтобы все это было в контексте. Что это за семья, ваша семья?
Брайен Эпстайн: Средний класс, возможно, немного выше. Розничные магазины, в давности, созданные моим дедом, в основном, мебельные. Когда я окончил школу, в шестнадцать лет, у меня было стремление стать модельером одежды, а также актером, но моя семья не очень этим увлекалась, и я позволил себе склониться к этому бизнесу. Думаю, что покинуть школу мне хотелось больше, чем что-либо еще, поскольку там мне не очень нравилось.
Билл Грунди: В какой школе это было?
Брайен Эпстайн: Колледж Рекин, Шропшир. Пробыв в семейном бизнесе, около шести месяцев я проучился в одной мебельной компании, затем снова вернулся в семейный бизнес и заинтересовался демонстрацией и рекламой. Фактически, мы открыли магазин специально для меня, чтобы разрабатывать внутренний интерьер, что меня интересовало в какой-то степени. Но к тому времени, когда мне исполнился 21 год, я все-еще ощущал что-то вроде стремления к актёрскому исскуству, к сцене и тому подобному.
Помню, как однажды общался с актером, которым я восхищался, я в некотором роде восхищался его идеями и все такое, и я сказал, знаете: «Я ощущаю себя таким старым». «Что ты имеешь в виду? Тебе всего 21», – сказал он – «Ты можешь пойти в Эр-Эй-Ди-Эй». Я подумал, что да, мог бы.
После чего я решил пройти прослушивание, которое прошел, и директор «Эр-Эй-Ди-Эй» довольно быстро позволил принять меня. Но, думаю, что к этому времени я был слишком сильно вовлечен в бизнес, чтобы быть студентом. И мне вообще не нравилось быть студентом. И когда появилась возможность снова присоединиться к семье в семейном бизнесе, грамзапись меня очень привлекла, потому что, и это все еще так, как я полагаю, что у меня осталось некоторое очарование театром и сценой. Я решил, что это было бы наилучшим для меня, и мне на самом деле это понравилось. Я обнаружил, что мне нравится работать с грамзаписями, как с классической, так и с поп-музыкой.
Билл Грунди: Когда вы учились в школе, какая музыка была вам интересна? Вы тогда интересовались музыкой?
Брайен Эпстайн: Да, меня учили играть на скрипке, и меня очень интересовала классическая музыка. В Ливерпуле я часто бывал на концертах. У меня не было много времени на поп-музыку, пока я не занялся бизнесом грамзаписи. Я имею в виду его торговую сторону. Я часто посещал и смотрел концерты поп-музыки, сюжеты на радио и телевидении, и тому подобное.
Билл Грунди: Те музыкальные пристрастия, что у вас были, заставили вас почувствовать, что та музыка, которой вы сейчас занимаетесь, стоит того? Другими словами, я хочу сказать, по-вашему, современная поп-музыка – это хорошая музыка?
Брайен Эпстайн: Не знаю на счет того, хорошая ли это музыка, но, в любом случае, это искусство.
Билл Грунди: Одна из форм искусства. Вы поднимаете её так высоко?
Брайен Эпстайн: Да, да.
Билл Грунди: Вы знаете достаточно много о музыке, чтобы разбираться в современной музыкальной композиции, аранжировке или песнях?
Брайен Эпстайн: Я не разбираюсь в музыке, но я знаю о ней. Я полагаю, что понимаю, является ли хитом та или иная песня, композиция, звучание.
Билл Грунди: В студии записи есть кто-то, с кем вы можете, возможно, разойтись во мнении относительно того, что должно выйти в свет?
Брайен Эпстайн: Джордж Мартин – «Битлз», и многие из менеджеров записи моих других исполнителей, но, мы очень хорошо сотрудничаем, и, к счастью, очень тесно работаем над тем, что записываем. Как только решен вопрос названия и прочее, остальное остается на него. Я присутствую на большом количестве сессий записи и прочее, и я говорю о том, что я думаю о различных записях, и какие стороны должны быть выпущены, но записывает пластинки он. Я человек, вообще не связанный с техникой.
Билл Грунди: Вы хорошо ладите с большинством людей?
Брайен Эпстайн: В целом, да. Очевидно, что люди хорошо ладят с другими людьми, кроме тех случаев, когда они им не нравятся.
Билл Грунди: Вы поступаетесь собой, чтобы хорошо ладить с людьми?
Брайен Эпстайн: Да.
Билл Грунди: В этом специфическом бизнесе, в мире импресарио, вы все еще считаете себя чужеродной рыбой в этом очень необычном море. Вы хорошо ладите с теми импресарио, с которыми вам приходится общаться?
Брайен Эпстайн: В целом да, я полагаю. У них, возможно, довольно много зависти. Я это знаю, поэтому считаю, что от меня зависит пытаться лично компенсировать эту зависть. Определенно, что не очень хорошо для других людей испытывать такое чувство. Если бы я завидовал кому-то, кто делал что-то, что меня восхищало, и что я хотел бы сделать сам, то я бы испытывал бы сильную зависть и почти раздражение, если бы он был мне несколько неприятен. Но если бы он был хорошим парнем, или, скажем, всегда приветливым и вежливым, и мне приятно было бы разговаривать с ним и все такое, то я бы просто завидовал бы ему с чувством восхищения и радости.
Билл Грунди: Могли бы вы сказать, что ваши отношения с вашими артистами нетипичные?
Брайен Эпстайн: Думаю, да. Считаю, что они довольно личные, учитывая, что я выступаю в роли и менеджера, и агента. У многих исполнителей поп-музыки есть менеджер и агент, которым, кстати, каждому выплачиваются свои проценты.
Билл Грунди: Тогда, какое вы получаете удовлетворение от руководства? Какую получаете от всего этого отдачу?
Брайен Эпстайн: Много чего… Развитие артистов. В какой-то мере, как я полагаю, что-то должно быть в настоящем доверии артиста, что очень приятно в некотором смысле, и… в их безграничной преданности. А еще мои артисты очень мне нравятся как люди. Я думаю, что все они замечательные люди, и я именно это имею в виду. Недавно обо мне написали, что, возможно, мне нравится лучшая компания моих артистов, и я думаю, что это довольно верное замечание, на самом деле. Это было написано в контексте, что у меня мало общественной жизни, и что большую часть своего времени я провожу со своими артистами.
Билл Грунди: Ну, кроме расплывчатого чувства удовлетворения, есть ли у вас какая-нибудь специфическая особенность в управлении, которая по-настоящему доставляет вам удовольствие? Было у вас в последнее время настоящее удовлетворение в каком-либо аспекте управления?
Брайен Эпстайн: Ну, всегда приходит удовлетворение, когда пластинка попадает в хит-парад, или запись становится первым номером. Это сильное чувство. Простая вещь, на самом-то деле, но чувство сильное. Потому что артист был прав, вы были правы, менеджер записи был прав. Песня была правильной, артист был прав, и она была записана должным образом, и каждый чувствует, что работа каждого вдруг оказалась полезной. Это похоже на победу в гонке. Это не просто пластинка, артист и песня становятся номером один, но происходит много чего, когда удачная пластинка становится номером один. Артист внезапно становится значительным, он становится везде желанным, потому что эта запись выглядит так, как будто она станет номером один и в других частях света. Пластинка в хит-парадах много значит для артиста, в этот день и срок.
Билл Грунди: При предварительном планировании той поездки в Америку, была огромная сумма? Когда вы начали думать об этом, к примеру?
Брайен Эпстайн: Ну, очевидно, что мысль об Америке в связи с «Битлз», возникла давно, потому что я всегда считал, я всегда был совершенно уверен в том, что «Битлз» добъются там успеха. Мы все были, скорее, взволнованы этим, потому что мы выпускали там пластинки, но ничего не происходило. И я решил отправиться туда, осмотреться и выяснить, почему. Попытаться почувствовать американский рынок. Также я взял с собой одного из моих артистов, Билли Дж. Крэмера, чтобы провести там некоторую работу по рекламному продвижению, что было, по моему мнению, хорошей идеей. Они оба [с «Битлз»] были достаточно актуальны.
Оглядываясь назад и анализируя случившееся, я думаю, что все это было очень просто. Мой ответ мальчикам, когда я приехал, был таков. Я не думал, что мы записали пластинку, которая соответствовала бы американскому рынку. Но я на самом деле считал, прослушав очень много американской поп-музыки, той, что была в то время там популярна, что «Я хочу держать тебя за руку» (I Want To Hold Your Hand), которая как раз должна была выйти, была подходящей. Плюс тот факт, что пришло очень много информации из британской прессы, из Королевского варьете, из Палладиума и сцен Лондона. Битломания, как это было названо в целом. На том этапе возник большой интерес, и это было самое хорошее время для выхода «Я хочу держать тебя за руку».
Билл Грунди: Выбор времени, кажется, был верным. Эта американская поездка была такой успешной, потому что была отлично выбрана по времени, или что-то другое?
Брайен Эпстайн: Думаю, что это помогло, весьма… Не могу сказать, что я подгадал по времени, потому что я знал, что так будет правильно, но это было так, как случилось. Выступление в конкретный момент времени в тех двух шоу Эда Салливана, не могло быть более верным. Пластинки были на вершине, они были на вершине в течение нескольких недель, и они все еще были на вершине. И это сработало, на самом деле.
Билл Грунди: В настоящее время в запасе еще одно начинание, и снова, возможно, выбрано для этого верное время. Вы снимаете фильм?
Брайен Эпстайн: Да.
Билл Грунди: Это было осознанное, преднамеренное решение, или кто-то убедил вас сделать это?
Брайен Эпстайн: Ну, естественно, что у нас были предложения сняться в фильме с того времени, как у ребят появились большие хиты. Многие из этих предложений нам не понравились, и я начал беспокоиться, потому что, без сомнения, фильмы имеют важное значение. И я думаю, что «Битлз» будут очень хорошими в фильмах. То, с чего, на самом деле, начался этот фильм, я думаю, была идея Алана Оуэна… потому что «Битлз» были очень сильно им увлечены, как и я. Полагаю, что он превосходный писатель, и подходящий человек для этого фильма.
Билл Грунди: Вы участвуете в производстве вашего фильма?
Брайен Эпстайн: Немного, да, в качестве консультанта. Но я взял на себя производство фильма с «Джерри и Лидеры» (Gerry & The Pacemakers).
Билл Грунди: Вы не боитесь идти в новые области, в такие высокотехнологичные области, как эта, без большого знания или опыта?
Брайен Эпстайн: Нет, потому что каждый довольно многому учится, наблюдая со стороны.
Билл Грунди: Как долго, если заглянуть в будущее, продержится мода на эту продолжающуюся шумиху вокруг «Битлз»?
Брайен Эпстайн: Мне кажется, что в настоящее время, в целом, наблюдается небольшое изменение в общем тренде. Но я не особенно верю в тренды в поп-музыке. Я имею в виду, что Силле Блэк удалось что-то сделать, скажем, со «Звучанием Мерси», битом или чем-то еще в этом роде?
Билл Грунди: Каковы эти незначительные признаки, изменения, которые вы обнаруживаете в поп-музыке на данный момент?
Брайен Эпстайн: Я думаю, что тяжелый бит, пульсирующий бит, уходит. Уменьшается его популярность. Мне кажется, что есть более утонченный вид звучания, довольно приятный, как я полагаю, довольно хороший, и также с хорошей гармонией.
Билл Грунди: Например?
Брайен Эпстайн: Ну, не принимая в расчет тех, с кем у меня есть какие-либо отношения, я бы сказал, что «Искатели» (The Searchers) – это очень хороший пример того, что я имею в виду. Это то звучание, которое придет на следующие несколько месяцев. Думаю, что это очень хорошая группа, на самом деле.
Билл Грунди: «Звучание Мерси». Это выражение, как я понял, вам не нравится. Оно было, конечно же, придумано газетчиками из-за того урожая групп, появившихся в районе Ливерпуля…
Брайен Эпстайн: Думаю, что они сделали его ориентиром, чтобы иметь зацепку.
Билл Грунди: Район Ливерпуля дал, как кажется, движение некой силе, но вы сами сейчас переехали в Лондон. Это не ошибка?
Брайен Эпстайн: Это печальный факт. На самом деле я переехал с большой неохотой, потому что мне нравится Ливерпуль, и я люблю этих людей. Очевидно, что, возможно, я многим обязан этому городу, но проблема заключается в том, что было практически невозможно организовать свою жизнь и сделать для артистов лучше, когда я, так сказать, перемещался между Ливерпулем и Лондоном. В Лондоне так много нужно сделать. Артисты часто выступают в Лондоне, записывают пластинки в Лондоне и так далее и тому подобное… так что… я полагаю, что это было вынуждено. Не то, чтобы я был ужасно этим недоволен. В некотором смысле, это печально, как я полагаю. Но это не означает, что мы меньше думаем о Ливерпуле, или мы хотим меньше бывать в Ливерпуле. Мой дом находится в Ливерпуле, и я намерен возвращаться туда тогда, когда есть такая возможность.
Билл Грунди: Но это может повлиять на вашу способность выявлять таланты, не так ли? Если вы вышли из района Ливерпуля, где начинали так много групп?
Брайен Эпстайн: Да, это меня немного беспокоит, потому что я был среди танцевальных залов и клубов гораздо больше, чем сейчас, потому что я все время был вовлечен в трудные бизнес-конференции. Но я постараюсь, осознавая это, избежать того, чтобы быть в стороне от всего этого, потому что это та часть бизнеса, которая мне нравится. Я бы предпочел пойти в танцевальный зал и в течение вечера понаблюдать за группами и людьми, а не сидеть за плотным ужином, обсуждая что-то, что, вероятно, так или иначе не получится.
Билл Грунди: Это управление битом, управление артистами, что делает менеджер для артиста, предположим, для «Битлз»? Четыре ярких парня, как говорится, почему они сами не могут справиться с такими вещами?
Брайен Эпстайн: Ну, их это не беспокоило, как бы то ни было, так, как сейчас. Но, вы имеете в виду, настоящее время, или два с половиной года назад?
Билл Грунди: Ну, давайте рассмотрим их в двух разных случаях. Два с половиной года назад, могли бы они достичь сегодняшнего положения без вашей помощи?
Брайен Эпстайн: Нет, я не думаю, что их бы это заботило. Они играли по клубам в Ливерпуле, и хорошо проводили время. Но я не думаю, что они потрудились бы делать что-либо, и они не смогли бы проявить усилия в нужном направлении, потому что молодые, неопытные люди с точки зрения бизнеса, не очень хорошо представляют себя должным образом и правильно, скажем, свое место и так далее. Кроме того, каждый консультировал их по множеству вопросов. Вы занимаетесь их коммерческими делами, но степень вовлеченности или усилий, которые вы можете проявить по отношению к артисту, до некоторой степени зависит от, я бы сказал, личных отношений между менеджером и артистом. Я много делаю для всех них, но это вызвано тем, что существует сильный вид личной связи.
Билл Грунди: Давайте теперь рассмотрим «Битлз» в настоящее время. То положение, в котором они находятся сейчас. Действительно ли им нужен менеджер для дальнейшего развития?
Брайен Эпстайн: Я бы сказал, что менеджер им нужен даже больше, чем когда-либо до этого, потому что сейчас так много работы, которую мы называем руководством, скажем, организацией «Битлз», что они сами для себя выполнить не могут.
Билл Грунди: Они нуждаются в вас, как в менеджере, или они уже вышли на тот уровень, когда кто-нибудь другой, знающий техническую сторону, может ими управлять?
Брайен Эпстайн: Не думаю, что кто-нибудь может ими управлять, потому что не считаю, что «Битлз» будут подчиняться кому-либо еще.
Билл Грунди: Это те личные отношения, которые у вас с ними?
Брайен Эпстайн: Не знаю, следует ли мне говорить это, но я думаю, что так и есть.
Билл Грунди: Получаете ли вы большое удовлетворение от того чувства силы, которое может дать вам управление этой организацией?
Брайен Эпстайн: Нет, и я не особо это чувствую, потому что… я полагаю, можно сказать, что контроль над людьми – это мощная вещь, но я не думаю об этом. Я даже не пытаюсь этого делать. Я просто этого не делаю.
Билл Грунди: По вашему мнению, вы очень хороший бизнесмен?
Брайен Эпстайн: Достаточно хороший. Как бизнесмен, достаточно хороший. У меня есть бизнес и, возможно, практичный бизнес-мозг. Но я не гений.
Билл Грунди: Какие у вас недостатки? Почему вы не лучше, чем вы, по-видимому, считаете сами?
Брайен Эпстайн: Я, наверное, скажем, черезчур серьезно отношусь к идеям, а не финансам, лежащим в основе идей.
Билл Грунди: Не думаете ли вы, что история с «Эр-Эй-Ди-Эй» в какой-то степени выбила вас из колеи, из чистого бизнеса?
Брайен Эпстайн: Нет, думаю, что это было очень хорошо, хотя мне не нравилось быть студентом, но это было очень хорошо. Я многому научился. По сути, это было довольно интересно. Я часто думал об этом, и понял, об актерстве, «Эр-Эй-Ди-Эй», примерно через шесть месяцев после того, как покинул «Эр-Эй-Ди-Эй».
Билл Грунди: Вы были хорошим актером?
Брайен Эпстайн: В то время нет. Хотелось бы думать, что мог быть.
Билл Грунди: Это оставило у вас неприязнь к театру или же настоящий к нему вкус?
Брайен Эпстайн: Настоящий вкус к театру.
Билл Грунди: Настоящему театру?
Брайен Эпстайн: Да, совершенно верно. Я бы хотел так много сделать и, осмелюсь сказать, участвовать в спектакле. Непосредственно сыграть.
Билл Грунди: В какого рода постановках?
Брайен Эпстайн: Возможно, что-нибудь из Чехова. Или современной драмы.
Билл Грунди: У какого драматурга?
Брайен Эпстайн: Не знаю. Осборн. Кого-то, кто известен.
Билл Грунди: Вы пришли в этот бизнес из самых необычных условий и обстоятельств. Мистер Эпстайн, с вами и с теми, с кем вы работатете, за последние два с половиной года произошло огромное количество событий. Можете ли вы представить другой образ жизни, отличающийся от сегодняшнего?
Брайен Эпстайн: Нет, определенно нет. Я бы хотел совершенствоваться в той работе, что я делаю, которую я жду с нетерпением, с радостью, в кино, в шоу, и, возможно, в драматической части, но, безусловно, это та работа, которая мне нравится больше всего.
Билл Грунди: И никогда не возвращаться к семейному бизнесу?
Брайен Эпстайн: Я так не думаю.
(условная дата)
Хантер Дэвис (автор книги «Авторизованная биография Битлз»): «В это время ливерпульские школы, где когда-то учились «Битлз», начали получать странные запросы. Из всех уголков мира приходили письма, в которых подростки просили прислать им старые парты, за которыми сидели «Битлз», школьные фуражки, которые они носили, учебники, по которым они учились. Из рук в руки передавали надписанные ими учебники и задачники, причем в значительно большем количестве, чем это могло быть в действительности».
Побджой (директор школы «Кворри Бэнк»): «Мы получали забавные письма от девушек, главным образом из Америки. Они спрашивали, не согласятся ли наши ученики с ними переписываться. Я от души смеялся. Для развлечения — и собственного, и наших мальчиков — я читал им эти письма вслух в аудитории после утренней молитвы. Ребята приходили в такой восторг, что довольно долгое время считали меня автором этих писем. Тем не менее, я помню, что некоторые из учеников, в конце концов, ответили несчастным девочкам».
Хантер Дэвис (автор книги «Авторизованная биография Битлз»): «Многие из американских поклонников стали обращаться и к родителям «Битлз», иногда они заявлялись даже к ним домой, заставляя собственных пап и мам прервать путешествие по Европе, чтобы обязательно заглянуть в местечко Дингл или Вултон».
Джим Маккартни: «Тем, кто приехал издалека, я всегда предлагал чашку чая. «Зайдемте в кухню», — говорил я им, если они соглашались. Они проходили в кухню и поднимали там визг, так как узнавали ее по фотографиям. Они знали обо мне больше, чем я сам. Из этих поклонников получились бы отличные сыщики».
Фортлин-Роуд в 1964 г.
Хантер Дэвис (автор книги «Авторизованная биография Битлз»): «Родители Ринго, Элси и Харри, как и другие семьи «Битлз», обнаружили, что окружены и забаррикадированы в собственном жилище: поклонники располагались вокруг их дома, отламывали щепки от входных дверей и исписывали стены мелом».
Дом Ринго на Адмирал-Гроув в 1964 г.
Элси Старки (мать Ринго): «Впервые я поняла, насколько они знамениты, когда в одно прекрасное утро мы проснулись и обнаружили, что рядом остановился автобус, битком набитый поклонниками; в семь часов утра в воскресенье все они высадились из него и начали стучать в нашу дверь. Они всю ночь ехали к нам из Лондона. Что же мне оставалось делать? Я пригласила их зайти и напоила чаем с печеньем. «Как это удивительно, — думала я. — Ехать из такой дали, чтобы только взглянуть на нашего Риччи». Они не стали ничего есть, но завернули все, что я им дала, и увезли с собой как сувениры. Иногда они перелезали через забор и оказывались у нас в саду или, например, спали у дверей дома несколько ночей подряд. Большинство из них находились в ужасном состоянии — не могли ни спать, ни есть. Они спрашивали: «А на каком стуле он сидел?» «Да он на всех сиживал, милочка», — отвечала я. Они всегда просились на второй этаж, чтобы посмотреть на его кровать. Валились на нее и стонали».
Дом Джона на Менлав-Авеню в 1964 г.
Дом Джорджа на Макетт-Лэйн в 1964 г.
