«Битлз» на каникулах

17 сентября 1963 г.

Бэрри Майлз: «С 17.00 до 17.29 радиостанция «Би-Би-Си» транслирует 14-ю часть программы из серии «Вот идут Битлз» (Pop Go The Beatles), записанную 3 сентября».

Ринго: «[В Греции] На неделю мы отправились на Корфу».

Пол: «Помню, как мы с Джейн, Ринго и Морин поехали на отдых в Грецию, и там никто не знал, кем мы были. В течение всего отпуска мы пытались представлять себя окружающим «мы популярная в Англии группа исполнителей», а нам в ответ: «Э-э, отвали, гринго». «Нет, нет, на самом деле, мы…».

Греция, начало 1960-х, фото Вольфа Сасчитски (Wolf Suschitzky).

Билл Харри: «Остановившись в роскошном отеле «Георг V», Джон с Синтией приступили к осмотру достопримечательностей – Эйфелевую башню, Триумфальную арку, Монмарт. По этому поводу Джон купил себе кинокамеру».

Синтия: «Быть вдалеке от дома, совершенно свободными, там, где никто тебя не знает, и при всем этом вместе, вдвоем — это просто замечательно!

Мы остановились в самом дорогом парижском отеле «Георг V». Со священным трепетом мы входили в это величественное старинное здание. Мне еще никогда не приходилось жить в такой роскоши и с таким шиком. Нам обоим казалось, что все смотрят на нас с презрением и шепчутся между собой: «Дорогая, ты только посмотри, что кош­ка приволокла со двора», или: «Дорогой, взгляни-ка на этих провинциалов. По-моему, у них солома в ушах». Мы испытывали странную не­ловкость, но это не слишком нас заботило. Во всяком случае, мы были в состоянии заплатить по счёту, а может быть, и скупить все остальные.

Haш номер был великолепен, с захватывающим дух видом на го­род. Его роскошь поражала меня. Я ходила по номеру и ощупывала вещи — широкую кровать, застеленную шелковым покрывалом, шикарные портьеры, антикварную мебель. Меня особенно поразила просторная ванная, вся, от пола до потолка выложенная плитками из белого мрамора. Там я впервые в жизни увидела биде. Джон когда-то прислал мне фотографию: они с Полом моют ноги в биде.

Хотя Джон теперь зарабатывал денег более чем достаточно, чтобы себе это позволить, мы оба чувствовали себя в отеле довольно неуютно. Нам казалось, что мы всего этого не заслуживаем и с минуты на минуту нас должны отсюда вышвырнуть. Величие и мощь самого дорогого парижского отеля были для нас настолько непривычными, что мы ощущали себя как будто на другой планете и не верили, что все здесь предназначается нам.

Господи, в каком чудесном мире мы живём! И как мне повезло! Вчера – очередь за пособием в Ливерпуле, сегодня – «Георг V» в Париже, завтра – весь мир! Мы с Джоном радовались, как маленькие дети. С великим удовольствием осматривали достопримечательности: Эйфелеву башню, Монмартр, Триумфальную Арку. У Джона была с собой кинокамера, он скакал с ней и кривлялся, как мартышка. Джон, и без того щедрый, наслаждался возможностью тратить деньги и вознамерился побаловать меня: он накупил мне кучу разных подарков, в том числе шикарное серое пальто, симпатичный белый берет и флакон «Шанель № 5». Было так здорово, мы действительно наслаждались жизнью!»

Джон: «Я захватил с собой кинокамеру, и я отснял столько катушек кинопленки, что потерял им счет. Самое первое, что я сделал – это поднялся на Эйфелеву башню. Я не смог себе этого позволить в тот последний раз, когда был в Париже (автостопом), поэтому на этот раз я решил совершить эту экскурсию».

Монмартр, фото 1963.

Билл Харри: «Вернувшись в отель они обнаружили записку от Астрид Киршер, из которой они выяснили, что она находилась в Париже уже несколько дней с подругой. В записке был номер телефона, и Джон с Синтией созвонились с ней и договорились о встрече».

Синтия: «На второй день нашего пребывания, в один из особенно изнурительных дней мы с Джоном  вернулись с прогулки по городу совершенно разбитые. Вместе с ключом от номера дежурный вручил нам записку. Она была от Астрид. Она каким-то образом узнала, что мы в Париже и, по удивительному совпадению, она тоже была там. Астрид приехала с подругой в Париж всего на несколько дней, и захотела увидеть нас. В нижней части записки был напечатан номер её телефона, мы поспешили в свой номер и позвонили ей.

Этот звонок повлёк за собой самый наш буйный вечер в Париже. Последний раз Джон ездил в Гамбург почти год назад, я не виделась с ней два с половиной года, так что нам было о чем поболтать.

Это был вечер настоящего разгула – французский вариант английского паба. Переходя из бара в бар по всему Кварталу Художников, мы накачивались крепким красным вином. Чем подозритель­нее выглядел бар, тем было лучше. Когда над красными черепицами крыш забрезжили первые рассветные лучи, мы все ещё «гуляли» – на сей раз в баре на мясном рынке, в окружении мясников в белых, перепачканных кровью передниках. Головы наши кружились oт перепоя и смачного запаха крепких французских сигарет. Так круто мы не гуляли ещё с гамбургских времён. Наконец, после единодушного, хоть и не произ­несённого вслух пьяного решения «завязать», мы, спотыкаясь и пока­чиваясь, побрели на «хату» к Астрид пить кофе. С большим трудом нам удалось добрести до гостиницы Астрид.

Кое-как, ползя на четвереньках, поднялись по узкой тёмной лестнице и кучей сва­лились перед дверью. С пьяными криками и визгами мы кое-как вста­вили ключ в замок и открыли дверь, оказавшись в крохотной комнатке, обставленной в богемном духе.

Распластавшись на полу, мы выпили кофе и открыли ещё одну бутылку «красного». Когда была выпита последняя капля, мы с Джоном были в полнейшем «отрубе» и в таком состоянии, конечно, не могли вернуться в «Георг V». Mы не могли бы даже взять такси – свалились бы по пути, – поэтому было реше­но остаться у Астрид и спать, пока не протрезвеем. В комнате была только одна кровать, да и та одноместная, и мы – поверите ли? – по­валились на неё кучей и спали вповалку. Большинство мужчин в та­кой ситуации посчитали бы, что им здорово повезло, но Джон был в таком невменяемом состоянии, что ни за чью девичью или женскую честь можно было не опасаться! Невероятно, но мы проспали так вчетвером до утра, лежа друг на друге, как сельди в бочке, а потом, терзаемые жутким похмельем, мы с Джоном поплелись назад в отель».

Рисунок Синтии.

Синтия: «Эти три дня стали для меня самыми счастливыми. До этого мы так мало времени проводили вместе. Даже когда Джон был рядом со мной, большей частью это происходило в присутствии Мими, под крышей ее дома, и выходило, что мы никогда не бывали по-настоящему одни. Вскоре после этого нам предстояло возвращаться домой в Ливерпуль. Я жаждала увидеть Джулиана, но вместе с тем немного грустила: почти сразу же после нашего возвращения Джону надо было снова уезжать».

Карикатура Франклина, газета «Дейли Миррор», 17 сентября 1963: Надпись на газете: «Викарий говорит, почему я не должен носить футболку, а моя жена брюки? Подпись под рисунком: «Безобразие! Слава Богу, епископ, природа уберегла вас от соблазна носить битловскую стрижку».