14 апреля 1968 г.
Джон: «Мы совершили ошибку. Мы верим в медитацию, но не в Махариши и его учение. Но мы сделали ошибку у всех на глазах. По-моему, у нас создалось несколько превратное представление о Махариши, как и у людей по отношению к нам. Но то, что мы делаем, происходит у всех на виду, и это совсем другое дело.
Мы считали его не таким, каким он был на самом деле. Но мы искали в нём именно это и, вероятно, приписали ему то, чего в нём не было. Мы ждали гуру, а появился он. Тем не менее, он создал обстановку, в которой смог раздавать рецепты исцеления.
Медитация полезна и действует так, как о ней говорят. Это всё равно, что зарядка или чистка зубов – она работает, но мы придавали ей особое значение. По-моему, мы её переоценили, потому что были наивны, как все остальные люди, но я не стану говорить: “Не занимайтесь медитацией”.
Мы по-прежнему убеждены в пользе медитации, но не собираемся сходить с ума и строить в Гималаях золотой храм. Мы поможем всем, чем можем, но мы не в состоянии всё сделать за одну ночь. И мы не собираемся опустошать наши карманы – есть и другие способы оказывать помощь».
Джордж: «Мы просто покинули лагерь Махариши, но в духовном плане не отделились от него ни на дюйм. Мы всё ещё медитируем, по крайней мере, я».
Ринго: «Иногда в машине я закрываю глаза и медитирую – шофёр отвезёт меня, куда нужно».
Джон: «Я не жалею о том, что занялся медитацией, я по-прежнему верю в неё и иногда занимаюсь ею. Ни о чем таком я не жалею, как не жалею о том, что употреблял наркотики – они мне помогли. Я никому их не навязываю, потому что это не моё дело, но мне они были полезны, как и Индия.
Там я написал несколько своих лучших песен. Если я написал эти песни, значит, я не напрасно потратил время.
Я познакомился с Йоко незадолго до поездки в Индию, у меня было много времени, чтобы всё обдумать. Три месяца я только медитировал и размышлял, а потом вернулся домой, влюбился в Йоко – этим всё и кончилось. И это прекрасно.
Не знаю, насколько он велик, но в Индии мы отлично отдохнули и вернулись домой достаточно отдохнувшими, чтобы поиграть в бизнесменов.
Я нисколько не сожалею. Это было приятное время, многое узнал, увидел удивительные вещи, совершил интересные поездки. Восемь часов медитаций в день — всё было прекрасно. Я и сейчас время от времени медитирую, а Джордж делает это регулярно. Я безоговорочно верю во всё это. Жаль, что всё труднее этим заниматься, потому что я потерял розовые очки. А я такой – идеалист по жизни. Поэтому, потеряв их, не могу по-настоящему этим заниматься. Что-то произошло, или не произошло, не знаю, но что-то изменилось. Это было неожиданно, как щелчок затвора. Мы просто уехали, и я не знаю, что было дальше. Это всё произошло совсем недавно, и я ещё толком не осмыслил, что случилось».
Синтия: «Каким бы печальным мне ни казался финал нашего индийского путешествия, было радостно обнять Джулиана, осыпать его поцелуями, сидеть на кухне и за чашкой чая и обсуждать с мамой и Дот последние новости. Джулиану мы привезли полдюжины чудесных индийских костюмчиков и маленьких изящных деревянных солдатиков, которые ему подарил Махариши на его пятилетие. Малышу очень шли индийские обновки, и он был несказанно рад увидеть маму с папой дома.
В “Кенвуде” Джон держался со мной всё также отчуждённо. Теперь, когда мы остались одни, когда вокруг не было ни друзей, ни индийских красот, меня охватили тревога и уныние. Наша супружеская постель больше не согревала нас теплом и страстью. Джон меня почти не замечал. С сыном он вёл себя не лучше и чаще мог его шлёпнуть, чем взять на руки и обнять.
Лишь однажды между нами мелькнула былая теплота. Как ни смешно, это случилось, когда он признался, что изменял мне. Мы были на кухне, и он вдруг ни с того ни с сего сказал: “Знаешь, Син, ведь у меня были другие женщины”. Я была потрясена, но в то же время и тронута его честностью. “Ну и пусть!” – ответила я.
Он подошёл ко мне, грустно стоящей у раковины, и обнял: “Ты единственная, кого я когда-либо любил, Син, — сказал он и нежно поцеловал. – Я всё ещё люблю тебя и всегда буду любить”».