24 января 1967 г.
Джон Лар (автор книги «Навострите уши: биография Джо Ортона»): «24 января Ортон отправился в офис «Битлз» на Аргайл-Стрит в лондонском Вест-Энде».
Джо Ортон: «Пока я ждал их в приёмной, ко мне подошёл Питер Браун – помощник Эпстайна. Моложавый тип с причёской по моде этак 1958-го, невысокий, видно, что образованный, и представился: «Я личный помощник Брайена Эпстайна», что сразу же заставило меня задуматься, почему англичане до сих пор не подыскали респектабельного словечка для обозначения «бойфренда».
– Боюсь, произошла ужаснейшая путаница. Все встречи у парней сдвинулись на полтора часа, – объявил он.
Я довольно холодно поинтересовался:
– Мне прийти в шесть?
– Нет-нет. Давайте перенесём встречу.
– Где гарантия, что вы её потом не отмените? – спросил я, поняв, что Битлов нет в здании. – Думаю, что вам лучше найти себе другого сценариста, – со злостью бросил я, собираясь уйти.
Я не ожидал, что моё предложение произведёт такой поразительный эффект. Он извинился, попросил меня минутку подождать, удалился и вернулся с Брайеном Эпстайном.
Меня не слишком впечатлила аура самого известного в мире импресарио. Я представлял его типичным евреем, напористым розовощёким брюнетом, а вместо этого ко мне вышел худощавый русоволосый молодой человек. Весь какой-то бесцветный, линялый. С провинциальным акцентом. Он быстро провёл меня в свой кабинет и попытался успокоить.
– Вы не могли бы встретиться со мной и Полом сегодня за ужином? – предложил Эпстайн. – Мы правда были бы очень рады пообщаться с вами.
– Я сегодня иду в театр, – угрюмо ответил я, не настроенный на сотрудничество.
– Прислать за вами машину после спектакля?
Хотя на вечер у меня была назначена встреча в театре, я согласился. Брайен предложил лимузин с шофёром, но я отказался.
В назначенное время я сел в автобус номер 38. Белгравия далеко от лондонского метро, поэтому поездка на автобусе была самым коротким путём из Ислингтона к дому Эпстайна».
Джон Лар (автор книги «Навострите уши: биография Джо Ортона»): «Автобус высадил Джо на углу Гайд-парка, после чего он прошёл по оживлённой Гросвенор-плейс в сторону Виктории, прежде чем повернуть направо на респектабельную Чапел-стрит, на окраине Белгравии и в непосредственной близости от Букингемского дворца.
Дом Эпстайна на Чапел-стрит соответствовал тому, к чему давно стремился менеджер «Битлз». Он купил его в январе 1965 года – его предыдущие лондонские базы были либо отелями, либо квартирами. В доме было множество помещений для дворецкого и прислуги, и теперь он воплощал в жизнь тот образ, который нарисовал в своём воображении во время работы в ливерпульском магазине. Несмотря на шикарный адрес, дом № 24 ничем не отличался от других домов на улице».
Джо Ортон: «Я позвонил и дверь открыл старик. Он как будто удивился моему приходу.
– Здесь живёт Брайен Эпстайн? – спросил я.
– Да, сэр, – ответил старик и проводил меня в прихожую.
До меня вдруг дошло, что это дворецкий. Никогда прежде с ними не сталкивался.
Он взял моё пальто, и я зашёл в туалет. Когда я вышел, его уже не было. Никого не было. Я прошёлся по большой столовой, накрытой к ужину, и почувствовал странное ощущение. Дом казался пустым. Я поднялся на первый этаж, и услышал музыку, но не мог понять, откуда она звучит. Поэтому я поднялся ещё выше и оказался в спальне. Я снова спустился и увидел дворецкого. Он провёл меня в комнату и громогласно объявил: «Мистер Ортон».
Присутствующие посмотрели на меня и встали. Меня представили кому-то из гостей. И Полу Маккартни. Он был точно, как на фотографиях, разве что усы отрастил. И подстригся. Он поставил на проигрыватель новую песню «Битлз» – «Пенни-Лейн», которая мне очень понравилась. Затем он перевернул пластинку – там было что-то про землянику. Эта песня понравилась мне меньше.
В ходе беседы мы согласились, что действие фильма не стоит помещать в 1930-е годы.
Потом мы спустились на ужин. Старый преданный слуга – такой заезженный типаж, что в пьесе его не используешь, – нашёл себе занятие поодаль.
«Единственное, что я получаю от театра, – сказал Пол М., – это мозоль на заднице», и добавил, что «Добыча» (прим. – пьеса Джо Ортона) – единственный спектакль, с которого ему не захотелось уйти. – Хорошо, но мало, надо бы ещё, – заявил он.
Мы поговорили о театре. Я сказал, что по сравнению с поп-музыкой театр скучен. «Он сдулся после того, когда королева Виктория посвятила в рыцари Генри Ирвинга, – сказал я. – Всё стало слишком респектабельно».
Мы поговорили о наркотиках, о грибах, вызывающих галлюцинации, вроде ЛСД. «О наркотике, не о деньгах», – уточнил я. Потом обсудили татуировки. А после скрытого намёка-другого разговор зашёл о марихуане. Я сказал, что курил её в Марокко. Все слегка расслабилась.
В дверь поскреблись. Я подумал, что это старый слуга, но кто-то встал, открыл дверь, и в комнату вошли человек пять очень молодых и симпатичных мальчиков. Я уже было понадеялся на вечернее развлечение, однако это было не так. Это была поп-группа «Изибитс». Я видел их по телевизору. Они мне тогда очень понравились. В каком-то смысле за кулисами они были лучше (или симпатичнее), чем на сцене».
Джон Лар (автор книги «Навострите уши: биография Джо Ортона»): «Поскольку организация Эпстайна заинтересовалась австралийскими исполнителями благодаря его братанию с Робертом Стигвудом, группа «Изибитс» была встречена на Чапел-стрит по-королевски».
Джо Ортон: «Ужин закончился поздно – около одиннадцати вечера. Через некоторое время Пол Маккартни сказал: «Пойдём наверх». Мы с ним и Питером Брауном поднялись наверх, в комнату, где тоже был телевизор. В передаче прозвучали такие фразы, как «своя тусовка» и «свингующий Лондон», что позабавило присутствующих (прим. – судя по телепрограмме того дня, очевидно, что они смотрели программу «Вечерняя расстановка» (Late Night Line-Up) – популярное обзорное дискуссионное шоу о современных художественных событиях, которое традиционно закрывало передачи «Би-Би-Си 2». Как правило его смотрели все, кто был связан с искусством. Из-за того, что оно проводилось поздно ночью и в прямом эфире и не ограничивалось по времени, темы могли обсуждаться настолько, насколько участники были готовы о них говорить).
Приехал французский фотограф в сопровождении двух красивых юношей и девушки. Он принёс серию новых фотографий «Битлз». Они хотели использовать одну из них на обложке пластинки. Отличная фотография. И четвёрка Битлов с усами выглядит иначе. Как анархисты в начале века.
Через некоторое время мы вернулись вниз. «Изибитс» всё ещё были там. Девушка ушла. Я поговорил с лидером «Изибитс», чувствуя себя немного бабником из «Весёлой девочки» эдвардианской эпохи (прим. – английская музыкальная комедия). А потом почувствовал, что устал, и решил пойти домой. Напоследок я поговорил с Полом M.
– Ну хорошо, – сказал я. – Я хотел бы заняться сценарием. Есть только одно дело, которое нам нужно обговорить.
– Ты имеешь в виду бабки?
– Да.
Мы улыбнулись и попрощались. На улице шёл дождь, я взял такси до дома».