1 декабря 1966 г.
Бэрри Майлз (автор книги «Календарь Битлз»): «В клубе “Скотч Сент-Джеймс” Пол смотрит дебютное выступление группы “Янг Раскэлз” (прим. – американская рок-группа)».
Морин Клив (журнал «Лайф», декабрь 1966): «Трудно понять, почему такой очаровательный и самобытный человек, как Джордж Харрисон, производит на широкую публику гораздо более слабое впечатление, чем трое других «Битлз». Но это, увы, необъяснимо. Джорджу 23 года, он самый молодой и наименее знаменитый. В нем нет ни агрессивного самоутверждения Джона Леннона, ни миловидной невинности и остроумия Пола Маккартни, ни экстраординарной внешней привлекательности Ринго. Он пишет мало песен и мало поёт. Он стоит в центре сцены с отсутствующей улыбкой на губах, смотрит в пол и неброско перебирает на гитаре струны. Но в Джордже нет никакой рассеяности; он внимателен ко всему, что его окружает.
«Просто Джордж», – так он обычно говорит о себе. – «Просто середнячек Джордж. Неторопливый, сам по себе незначительный человек». Он единственный Битл, чьи родители всё ещё вместе, и в Джордже действительно есть что-то стабильное и прочное.
Многим он нравится больше всего, потому что они ошибочно думают, что окружающие его недооценивают. Они полагают, что он незаслуженно обойдён вниманием. Действительно, попадаются те, кто считает Джорджа недалёким и скучным. Но это бесконечно далеко от правды.
Это волевая и бескомпромиссная личность с определённым отношением к тому, что он считает правильным, и ещё более определённым отношением к своим правам. «Я хотел добиться успеха, – говорит он, – но никогда не хотел быть знаменитым. Можно сказать, что я стал более знаменитым, чем хотел. Я никогда не собирался становиться Большой Шишкой».
Затем последовало типичное для Харрисона рассуждение: «Люди говорят: «Мы сделали вас такими, какие вы есть». Ну, я сделал мистера Вулворта (прим. – создатель международной сети розничной торговли) таким, какой он есть, но я не слоняюсь рядом с его воротами и не ломаю стену вокруг его дома. Мне непонятно, почему некоторые люди ведут себя так агрессивно и невоспитанно. Полагаю, они чувствуют себя униженными, добиваясь чего-то от четырёх неряшливых хамов вроде нас».
Он хочет, чтобы его взгляды на жизнь были понятны: «Я хочу, чтобы вы меня правильно понимали и отразили это в своей статье», – сказал он, когда я пришёл к нему. Он хорошо информирован и мыслит более независимо, чем другие. Остальные Битлы часто думают, что он не всегда принимает верные решения, но, хотя и посмеиваются над ним, часто сами поступают точно так же. Он первым купил дом, первым переехал из Лондона в район Уэйбридж, первым заинтересовался индийской музыкой. У него плохое отношение к телевидению, он не сидит у телевизора всё своё свободное время и полагает, что «роллс-ройсы» выглядят ужасно. Он единственный, кто на практике знает о том, как всё работает. Он может подключить усилитель, не получив удар тока. Он может сесть за руль своего «Феррари» и прибыть в пункт назначения.
В каком-то смысле Джордж – самый сильный индивидуум из всех. У него другой образ жизни: он, как правило, встаёт в 10:30, что для остальных Битлов равносильно раннему утру. Теперь его захватила революционная идея о том, что «Битлз» должны заняться спортом. «Просто плавание, – поспешно уточнил он, – а не занятия, как бы вы написали. Я хочу, чтобы мы все были здоровы и не ходили по клубам».
Джорджу нравится быть самим собой, и он сожалеет о том, что отказался от своей привычки в давние времена есть и спать на сцене. «Несмотря ни на что нам нужно было держаться до конца, – сказал он, – питаться поджаренным хлебом, чипсами и цыплятами. Мы все подстриглись и повторяем «да, сэр, нет, сэр, три багажа уложены, сэр, немного, чтобы поместилось».
Он также остроумен. Критикам Джорджа не мешало бы помнить, что незабвенная шутка из фильма «Вечер трудного дня» (когда репортёр на коктейльной вечеринке спросил: «Как называется эта причёска?», то Джордж ответил: «Артур») не была в сценарии. Эту шутку придумал Джордж.
Он и его жена Патти живут в Эшере в большом белом солнечном бунгало, окружённом лужайкой и высокой кирпичной стеной. Он очаровательный хозяин, стремящийся показать вам все. «Когда-то это была часть загородной усадьбы королевы Виктории, – говорит он, широко взмахнув рукой, – и Клайв из Индии какое-то время владел ею. Это стена Национального фонда (прим. – национальный фонд сохранения объектов исторического наследия) – её нельзя сносить или делать что-то в этом роде». Он поэтично добавил, что в лучах заходящего солнца она светится красным.
Дом менее роскошный, чем другие дома Битлов, но у него есть необычные черты, такие как небольшая оранжерея, полная редких растений, которые удивляют и интригуют Джорджа. Он часами смотрит на них, беспокоясь о том, что листья изменят окраску на бурую. У него есть экономка по имени Маргарет, «Феррари», два «Мини», сорок восемь до сих пор непрочитанных томов по естественной истории в кожаных переплётах на французском языке, гравюра Сидни Нолана, которая ему очень нравится, и музыкальная комната с магнитофонами, маленьким музыкальным автоматом и стенами, увешанными гитарами. Он носит часы, которые являются последним словом в мире часов: это баснословной стоимости «Картье» эллиптической формы из белого золота. Для Джорджа их главное достоинство замысловато: они выглядят как игрушечные часы. «Или одни из мягких часов Сальвадора Дали, – сказал он, – растекаются, где только можно» (прим. – «Постоянство памяти» – одна из самых известных картин художника Сальвадора Дали, известна также как «Мягкие часы» или «Течение времени»).
Его окружение столь же декоративно, как и он сам. Джордж и Патти, показывающие своим молодым длинноволосым стройным друзьям необычного вида розовые растения в оранжерее, – просто загляденье, которое могло бы быть очарованием из прошлого времени, если бы не брючные костюмы.
«Я хочу, чтобы каждая мелочь в доме радовала глаз, – с энтузиазмом произнёс он. – Это, – он похлопал по современному обеденному столу, – было куплено два года назад. Это должно уйти. Естественно, когда есть деньги, то появляется вкус. Я многое перенял от Патти. Это относится и к еде; вместо яиц, бобов и стейка переходишь к авокадо. Никогда не думал, что мне будет нравиться авокадо. Когда я увидел, как люди их едят, то для меня это было всё равно, что есть кусочки воска, как искусственные груши на блюде». Теперь он ест их, как и все остальные.
Он гостеприимный, обаятельный и хороший собеседник. Именно его энтузиазм так привлекает – понимаешь, почему Джордж всем нравится. Он гордится своим домом, гордится своей женой.
У него и Патти очень определённое чувство стиля, как в отношении внешнего вида, так и в отношении их окружения. В этом отношении Джордж обращает на себя внимание необычайно элегантным видом, часто в черном бархате, с длинными худыми ногами, впалыми щеками и взлохмаченной шевелюрой. Это когда Джордж был на своей свадьбе в шубе из монгольского ягнёнка, а после церемонии они вернулись домой и зажгли благовония. Они модная и стильная пара. Пэтти восхитительно хороша: стройная, изящная, с длинными светлыми волосами. Ей 22 года, она успешная модель и очень умело ведёт домашнее хозяйство. Кажется, что в семействе Бойдов неисчерпаемый запас миловидных девушек: её сестра Дженни – модель, её младшая сестра Паула – девушка, которая сейчас слишком влюблена, чтобы есть пшеничные хлопья.
Они создают впечатление, что очень хорошо ладят друг с другом. Патти не только красива, но ещё и отлично готовит. «Заправляйтесь», – сказал Джордж перед одним из обедов Патти.
Джордж познакомился с Патти два года назад во время съёмок фильма «Вечер трудного дня». У неё были и другие кавалеры. «Никогда не думал, что добьюсь её», – говорит Джордж. По его словам, Она родилась в Тонтоне, уехала жить в Восточную Африку и вернулась.
Я женился на ней, потому что влюбился и потому что мне надоело быть холостым. 22 года – нормальный возраст для вступления в брак. Это также, когда заправщик бензоколонки женится, хотя на него никто не смотрят.
Самое замечательное в браке, знаете, это то, что всё становится по-другому. Раньше я думал, что Патти готовит мне ужин в моих кастрюлях и сковородках. Теперь эти кастрюли и сковородки и её тоже, а этот дом – её дом.
Мы подходим друг другу, – продолжил он. – Люди должны знать всё друг о друге до того, как поженятся. Я бы хотел, чтобы вы отметили это в своей статье. Не почти всё, но, по сути, всё. Нужно выговорить это и избавиться от этого, как будто вы у психиатра, понимаете. Это самое главное в отношении с женой. Она – это лучший друг».
В этом бескомпромиссном характере прослеживается сильная романтическая жилка. Он испытывает романтические чувства к своей жене и романтические чувства к своей музыке. Он говорит, что это его религия, и он очень беспокоится об этом. Он хотел бы писать хорошие песни, как это делают Леннон и Маккартни, но у него проблемы с текстами. «Патти всегда просит меня использовать больше красивых слов», – говорит Джордж. Он включил на магнитофоне свою последнюю композицию. На плёнке зазвучал его голос: «Люби меня, пока можешь, прежде чем я стану мёртвым стариком». Джордж понимает, что эти слова некрасивы.
В помощь ему дали Тезаурус Роже (прим. – один из первых в истории и наиболее известных на сегодня идеографических словарей). «Я хотел подобрать другое слово для «толстый», – говорит он. Джордж посмотрел в словаре и был в восторге от списка синонимов. Вы слышали то, что он использовал на альбоме: «Хотя твой разум замутнён, попробуй больше думать, хотя бы ради себя».
Он часами играет на гитаре, берясь за неё во время разговора, как за вязание. Когда это не гитара, то ситар. Для Джорджа этот инструмент индийской классической музыки придал жизни новый смысл. Он пошёл послушать, как Рави Шанкар играет на нём в Фестивальном зале. «Я не мог в это поверить, – признался он. – Это было похоже на то, как всё, что вы когда-либо считали великим, сразу померкло».
Он пошёл в магазин «Индиакрафт» и купил ситары, несколько ситаров. Никогда не делающий ничего наполовину, он решил повторить Рави Шанкара, как он выглядит на обложке альбома. Он сел на ковёр на полу и скрестил ноги так же, как это делает Рави на фотографии. Но его ноги затекли, и когда он встал, то потерял равновесие. «Хотел бы я сидеть на полу так, как сидит Рави», – серьёзно сказал он.
Инструмент сложен, а энтузиазм Джорджа, хотя и не совсем понятен для окружающих, заразителен. Он настаивает, чтобы вы считали вместе с ним 16 тактов в определенных пассажах. Он складывает губы, собираясь спеть со старой индианкой на пластинке. Он подумывает о поездке в Индию на шесть лет, чтобы научиться как следует играть, но думает, что будет скучать по своим друзьям. «Однажды вечером, перед тем как лечь спать, я подумал, каково это быть внутри ситара Рави».
Но есть у Джорджа и практическая сторона, сторона, которая не допускает ни тайн, ни противоречий в жизни. Он твёрд там, где считает себя правым, а именно в большинстве случаев. Возьмите войну во Вьетнаме. «Я думаю об этом каждый день, – говорит он. – Это неправильно. Всё, что связано с войной, неправильно. Они все зациклены на своих Нельсонах, Черчиллях и Монти, и постоянно говорят о героях войны. Посмотрите на «все наши вчерашние дни». Как мы убили ещё несколько гуннов тут или там. Меня от этого тошнит. Они из тех, кто опираясь на трость говорят нам, что несколько лет в армии пойдут нам на пользу».
Остальные Битлы подкалывают его из-за интереса к деньгам. «Если хочешь знать, сколько у меня денег, – говорит Пол, – спроси у Джорджа». Он действительно проявляет интерес к тому, что происходит с их деньгами, и в данный момент особенно возмущён подоходным налогом. Возможно, он первый композитор, написавший песню на эту тему. Его взгляды на редкость просты. Он полагает, что его личные налоги пойдут на оплату «Ф111» (прим. – американский бомбардировщик). Он видит господина Уилсона, премьер-министра Англии, в образе шерифа Ноттингемского. «Вот он приходит, – с горечью говорит Джордж, – забирает все деньги, а потом ноет о дефиците здесь, дефиците там. Он вечно ноет о дефиците».
На самом деле ему никто не нравится во власти, религиозной или светской. Таких людей называют Большими шишками или Королями Генрихами. Им следует делать то, что они проповедуют, а, по словам Джорджа, они этого не делают.
«Возьмите учителей, – говорит он. – В каждом классе, когда я учился в школе, всегда был маленький ребёнок, который был неряшливым и вонючим, и наказанием всегда было сидеть рядом с вонючим ребёнком. Вы только подумайте, что это делает учитель».
Бесполезно спорить с Джорджем по этим вопросам. Его склад ума укоренился. Его независимость, кажется, укоренилась в нём в раннем возрасте. В старые ливерпульские времена он стоял на автобусной остановке в черном кожаном одеянии, белых ковбойских сапогах и бледно-розовой фуражке. Он был единственным на автобусной остановке, кто был так одет. Когда подъезжал автобус, он садился в него с гитарой, усилителем и часто ещё и с бас-гитарой. Стеснительность – это то, от чего он не страдает.
«Что касается религии, – продолжил Джордж (он родился в католической семье). – Я думаю, что религия терпит крах. Всё это «возлюби ближнего своего», но никто этого не делает. Как может кто-то занять положение папы римского и принимать славу, деньги, «Мерседес-Бенц» и всё такое? Я не смог быть стать Папой, пока не продал бы свои богатые ворота и свою шикарную шляпу. Я не смог бы сидеть там со всеми этими деньгами и считать себя религиозным. Почему мы не можем делать всё это открыто? К чему вся эта чепуха о богохульстве? Если христианство так хорошо, как о нём говорят, то оно должно выдержать небольшую дискуссию».
Он придерживается взглядов Вордсворта (прим. – английский поэт-романтик) на пороки городского общества и влияние средств массовой информации. «Дети, когда рождаются, – объясняет Джордж, – чисты. Постепенно они становятся всё более нечестивыми из-за того, что общество, телевидение и прочее наполняют их мусором, и постепенно они мертвеют, наполняясь всем этим».
Опечалившись такими мыслями, Джордж, который до этого времени был вовлечён в интервью, начал проявлять желание его закончить. «Не хочу, чтобы эта статья закончилась на печальной ноте, – произнёс он. – Я из края неизвестно где, строящий свои планы ни о чём для никого. Не хочу выглядеть злым молодым человеком, который против конца света. Я скажу то, что думаю: главное хорошо проводить время и делать всё, что в твоих силах. Ну, мы знаменитые «Битлз». И что? Есть и другие вещи, кроме того, чтобы быть знаменитыми Битлами. Это не конец жизни, не так ли? С другой стороны, я понимаю, что повидал в своей жизни в два раза больше, чем большинство людей ко времени, когда они уходят в мир иной. Я очень рад тому, что я это я. Дело в том, что, в конце концов, я мог бы быть кем-то другим, не так ли?»
Каким-то образом всегда можно понять, к чему ведёт Джордж».