29 октября 1966 г.
29 октября в перерыве между съёмками фильма «Как я выиграл войну», Фред Роббинс.взял интервью у Джона Леннона:
Фред Роббинс: Итак, нашего хорошего друга Джона Леннона подстригли. Как ощущения?
Джон: Чувствую себя достаточно комфортно. Да и не так уж и коротко.
Фред Роббинс: Сейчас ты немного похож на Боба Дилана. Не находишь? Кто-нибудь ещё говорил подобное?
Джон: Не знаю. Пара человек сказала что-то подобное из-за того, что мои волосы встали дыбом (смеётся).
Фред Роббинс: Тебе идёт, Джон. Честно. Мне кажется, к этому легко привыкнуть, не так ли?
Джон: К этому достаточно быстро привыкаешь. Полные песка и всякого мусора, знаешь ли.
Фред Роббинс: По-твоему, долго придётся их снова отращивать?
Джон: Нет. К вечеру выглядят довольно нормально, если причесать. Конечно, если получится расчесать. Даже не подумаешь, что дело не только в открытой шее и отсутствии бакенбардов.
Фред Роббинс: Это, возможно, одно из самых необычных мест в мире. Интересно, мог бы ты описать его и сказать, где конкретно мы находимся, и что здесь происходит.
Джон: Ты спрашиваешь меня, где мы! (смеётся) Ну, насколько я знаю, мы находимся где-то в Испании. На самом деле, это могло быть где угодно. Точно так же, как… эээ… без разницы. На самом деле напоминает отвалы шлака. Как на луне – сплошная пустыня, песок, холмы и горы. Не очень приятно смотреть на всё это, но погода временами хорошая.
Фред Роббинс: Прекрасная погода. Идеальное место для съёмок. Предполагается, это где?
Джон: Северная Африка, и мне кажется, довольно похоже.
Фред Роббинс: Первая драматическая роль, Джон?
Джон: Ну, драматическая – подходящее слово (смеётся). На самом деле, первая РОЛЬ. Прежние были просто дуракавалянием.
Фред Роббинс: Как тебе это даётся? Получается?
Джон: Ну, иногда трудно (смеётся), иногда легко. Раз на раз не приходится.
Фред Роббинс: Тебе нравится? Получается, быть актёром?
Джон: Отчасти. В большинстве нехарактерных для меня случаев, трудно, знаешь, в тех, которые НА САМОМ ДЕЛЕ не в моем характере. Это нормально, но это не является для меня чем-то чрезвычайно важным.
Фред Роббинс: Но тебе это нравится? Ты хотел бы пойти дальше на этом поприще?
Джон: Думаю, что могу играть ограниченное количество ролей, потому что ограничен в своих способностях.
Фред Роббинс: Но ведь пока не попробуешь, не поймёшь.
Джон: Нет, не поймёшь. Но я не хочу пытаться состояться в кино. Это слишком публично.
Фред Роббинс: Это так. Ты знаешь, что можешь сочинить ещё до того, как напишешь?
Джон: Не думал об этом, потому что я всегда сочинял, понимаешь, для меня это естественно.
Фред Роббинс: Другими словами, играть роль, это для тебя что-то новое… как проба пера.
Джон: Да, так и есть, это проба пера.
Фред Роббинс: Очень интересно, что получится. Можешь рассказать о своём персонаже? Кого ты играешь?
Джон: Рядового по имени Грипвид. Он не особо хорош, но и не слишком ужасен. Он всё время заботится о себе. Это в нём главное.
Фред Роббинс: Какие у тебя взаимоотношения с другими занятыми в фильме?
Джон: Ну, на самом деле, никакие. В действительности, между нами нет никаких особых отношений. Мы не соперничаем, или что-нибудь в таком роде. Нам не о чем, в общем-то, говорить друг с другом. И… ну, я ординарец Майкла Крауфорда. Он офицер Гудбоди, а я его помощник. Но большую часть времени я ему не помогаю, и всякий раз пытаюсь увильнуть от этого.
Фред Роббинс: Что-то вроде персонажа, вносящего лёгкую неразбериху.
Джон: Эээ, что-то вроде этого.
Фред Роббинс: У слова «ординарец» два значения (прим. – batman – «ординарец», «денщик», другое значение слова – «Бэтмен» – человек, летучая мышь.) В Америке у нас есть телесериал… (прим. – американский телесериал 1960-х годов, основанный на комиксах компании «Ди-Си»).
Джон: (смеясь) А, знаю. У нас в Британии он тоже идёт.
Фред Роббинс: Но здесь это означает «помощник».
Джон: О, да. Это обычный армейский термин парня, который занимается тем, что заботится об офицере. Знаешь: «Да, сэр, нет, сэр, конечно, сэр».
Фред Роббинс: И ты здесь со своим старым приятелем Диком Лестером.
Джон: Да, да. Он в порядке (смеётся)
Фред Роббинс: Он определенно создал новый жанр, вместе с вами, парни.
Джон: Да нет, не он.
Фред Роббинс: Я имею в виду, вашу индивидуальность, парни, так же как его уникальность как режиссёра. В двух фильмах это был замечательный тесный союз, понимаешь. Я думаю, что это замечательно, что он дал тебе первую роль вне группы.
Джон: Ну, скорее всего я не согласился бы, если бы это был кто-то другой. Я бы сильно нервничал (смеётся). Понимаешь, с ним я могу выглядеть глупым, потому что я его знаю. Если бы на его месте был бы какой-нибудь другой режиссёр, который бы говорил мне: «Делай это или делай то», я бы сорвался.
Фред Роббинс: Что ты получаешь от этой роли, и насколько это противоположно чему-нибудь, что ты делал в прошлом?
Джон: Она абсолютно противоположна всему тому, чем я занимался в прошлом. На самом деле я просто другая личность, не имеющая ничего общего с тем, каким меня люди видели до этого.
Фред Роббинс: И это причина, почему ты согласился принять участие в фильме?
Джон: Я согласился, потому что меня заинтересовал сам фильм, и заинтересовала возможность попытаться реализовать себя в чем-нибудь ещё. Мне хотелось для разнообразия заняться чем-нибудь ещё, и так получилось, что это было как раз в то время, когда я был в соответствующем настроении.
Фред Роббинс: О чем вообще фильм… если не раскрывать сюжет.
Джон: Очень трудно сказать конкретно (смеётся) Это необычный фильм. Скажем, о людях на войне, тех, кто вместе, и кто порознь.
Фред Роббинс: Британский батальон.
Джон: Да. Но это мог бы быть батальон любой страны. Это могли быть любые солдаты, где угодно.
Фред Роббинс: Где вы снимались до этого?
Джон: В Германии. Были там две недели, снимали на территории НАТО. (протяжно) Вот так вот.
Фред Роббинс: (смеётся)
Джон: А потом мы приехали сюда.
Фред Роббинс: Получается так, что вы все, парни, решили попробовать что-то новое, как и ты, Джон?
Джон: Ну, ничего не скажу за других, но Джордж только что вернулся из Индии. Попробовал Индию на вкус (смеётся).
Фред Роббинс: Видел его на фотографии с усами. Он встречал в лондонском аэропорту своего учителя игры на ситаре.
Джон: А, да. Он приехал с ним из Индии. Это его наставник.
Фред Роббинс: Он помешан на этом инструменте, не так ли?
Джон: Да. Ну, тот парень, который его учит, один из лучших, поэтому было большой удачей, что он взял его в ученики. Он не учит кого попало.
Фред Роббинс: Вы сейчас всегда будете использовать звук ситара?
Джон: Ситар удачно прозвучал в паре случаев, но по-настоящему его не использовали. Это увлечение Джорджа.
Фред Роббинс: Он не станет обязательным инструментом в следующем альбоме или сингле?
Джон: Нет, если этого не потребуется.
Фред Роббинс: А в каких случаях он может потребоваться?
Джон: Не знаю. Когда вдруг решим: «Здесь был бы хорош ситар». Очевидно, что Джордж напишет несколько песен с использованием ситара, если почувствует что-либо подобное.
Фред Роббинс: Как приходит вдохновение, или это просто мастерство? Ты можешь сказать: «Нужно сочинить песню», и приходит вдохновение?
Джон: Ну, иногда получается и так. Бывает, что нам говорят: «Вы должны написать песню», и мы её сочиняем. Но в других случаях это не так. Бывает, что несколько дней мы просто сидим, разговариваем друг с другом, бездельничаем и ничего не делаем.
Фред Роббинс: Как была написана песня «Мишель»?
Джон: Это была идея Пола, включить несколько слов на иностранном языке, в данном случае, на французском. У него вроде была пара строчек и общая идея. Мне кажется, там было какое-то другое имя. Он просто использовал несколько французских слов, чтобы спеть эту часть (поёт, подражая французскому языку).
Фред Роббинс: (смеётся)
Джон: Он пришёл с ней и начал наигрывать, пытаясь подобрать средние восемь тактов. Понемногу мы начали подбирать мелодию, так и пошло.
Фред Роббинс: А как насчёт песни «Вчера»?
Джон: «Вчера» полностью произведение Пола. Мы только помогли закончить, собрать всё воедино, связать всё вместе.
Фред Роббинс: Было отрадно видеть, что ваши последние гастроли стали такими потрясающими, принимая во внимание то давление, которое на вас оказывалось. Я был удивлён, что они закончились так же хорошо, как проходили.
Джон: (смеясь) Я сам был этим обрадован.
Фред Роббинс: То, что случилось с вами, было просто анекдотично. Подводя итог, что ты обо всём этом скажешь, Джон.
Джон: Ну, теперь уже точно, как дурной сон. Это за пределами моего ума и вспоминается только тогда, когда где-нибудь случайно прочитаю об этом, всплывает время от времени что-нибудь, вроде: «Кардинал такой-то сказал, что всё в порядке». (смеётся) Или что-нибудь в таком роде. Но, на самом деле, это за пределами моего понимания.
Фред Роббинс: События такого рода ведут к неутешительным выводам. Такое может случиться с каждым, не только с известными людьми.
Джон: Да.
Фред Роббинс: Но что неутешительные выводы по сравнению с тем, что всё это может использоваться, чтобы причинить человеку боль.
Джон: Да, это было довольно странное зрелище. Это было ВЕСЬМА пугающе.
Фред Роббинс: Это правда, знаешь, похоже на маккартизм… (прим. – движение в общественной жизни США, сопровождавшееся обострением антикоммунистических настроений и политическими репрессиями против инакомыслящих).
Джон: Хм. Просто определенные события пробуждают определенные эмоции в определенное время.
Фред Роббинс: Когда вы собираетесь на следующие гастроли? Это известно?
Джон: Не знаю. Знаю, что будем записываться сразу же после того, как вернусь домой. И Пол только что подрядился написать музыку для фильма. Так что, полагаю, сойду с самолёта, лягу спать и… тук-тук-тук: «Вставай, надо написать несколько песен».
Фред Роббинс: Фильм не с вашим участием?
Джон: Нет.
Фред Роббинс: Очень интересно. То есть у Бёрта Бакарака появятся конкуренты (прим. – американский пианист и композитор, написавший сотни шлягеров для англоязычной эстрады).
Джон: (комично вздыхая) Самое время.
Фред Роббинс: (смеётся) Думаю, что ты прав, Джон. По-твоему, чего ждать зрителям от фильма «Как я выиграл войну»? Есть в нём то, что с нетерпением стоит ждать, кроме того, что мы увидим Джона Леннона в его первой драматической роли?
Джон: Ну, у меня роль второго плана. То, чего следует с нетерпением ждать, это замечательный фильм, я надеюсь. Пока всё идёт к тому, что он будет замечательным. Когда он выйдет в прокат, то должен быть замечательным фильмом.
Фред Роббинс: А ещё будет возможность впервые увидеть тебя с обгоревшим носом.
Джон: (смеясь) Да, будет возможность много чего увидеть впервые.
Фред Роббинс: Это интригует. Джон, мне доставляет удовольствие разговаривать с тобой снова, в таком месте, которое действительно напоминает лунный пейзаж. Меня предупреждали, что здесь пустынно, и здесь на самом деле пустынно.
Джон: Это так. Ты ещё приехал в хорошую погоду.
Фред Роббинс: Джон, твой новый образ с довольно короткими волосами… тебе доставило удовольствие то, что ты смог насладиться свободой личной жизни?
Джон: Ну, знаешь, я сходил на блошиный рынок и сделал то, что не мог себе позволить в течение долгого времени. Это было здорово.
Фред Роббинс: Тебя никто не узнал?
Джон: Эээ, один или два человека удивлённо оглянулись, но в общем-то никто не узнал. Тогда они [волосы] были ещё короче, чем сейчас.
Фред Роббинс: Они подумали, что это Боб Дилан здесь делает?
Джон: Нет, на него не было похоже, потому что они были испачканы снизу.
Фред Роббинс: Классно, время от времени иметь немного частной жизни.
Джон: Да, это здорово. Было непривычно.
Фред Роббинс: Кто-нибудь из парней прибегал к маскировке, чтобы получить возможность выбраться куда-нибудь?
Джон: Ну, я слышал что на днях Пол появился где-то в Лондоне, одетый как араб (смеётся). Не знаю, было это на самом деле, или нет. Но он как-то сказал, что единственный способ замаскироваться, это одеться как араб. Но если это был он, то его разоблачили.
Фред Роббинс: Не думаю, что теперь любой сможет узнать Джорджа с усами.
Джон: Нет, они узнают, потому что уже видели его в Индии. Есть один из снимков, который ты возможно видел, на котором его сфотографировали, когда он выходил из дверей, и у него были усы. И подпись: «Джордж Харрисон в маскировке». Наши лица помнят. Те, кто нас действительно знает, распознают лицо, даже если надеть пробковый шлём.
Фред Роббинс: Так всё и произошло, я полагаю.
Джон: Угу.
Фред Роббинс: Тебе никогда от этого не уйти, Джон.
Джон: Я разобью себе лицо (смеётся).
Съёмки фильма «Как я выиграл войну» в Испании.
Джун Роуз (Газета «Еврейские хроники», 4 ноября 1966): «29 октября открылась Неделя национальных клубов. Еврейский молодёжный клуб Ист-Финчли посетили президент Фрэнки Воан (прим. – английский певец и актёр, родился в Ливерпуле) и вице-президент Брайен Эпстайн, которые вручили памятные подарки, пообщались с членами клуба и сыграли друг с другом две звёздные партии в пинг-понг. Счёт 21-15 и 21-5 в пользу Фрэнки.
Брайен прибыл первым, приехав из США (в дороге он потерял восемь единиц багажа). Стоя на платформе с обеспокоенным видом, он почёсывал затылок и нервно вытирал лицо. Время от времени на его румяном лице эльфа появлялась жеманная улыбка.
В клубе он сказал, что «во второй раз было проще» встретиться со всеми. Закрыв глаза, нетрудно представить его старшим учеником школьного зала.
Позже я спросила его, почему он связывает себя с еврейскими молодёжными клубами.
«Для поддержания связи с прошлым и с обществом, – ответил он. – Думаю, что для молодёжи хорошо иметь место, где они могут отдохнуть от семейных обязанностей и встретиться в непринуждённой обстановке».
Фрэнки появился позже, излучая профессионализм, коренастый, крепкий, более старший по возрасту, наградив овациями призёров, чувствуя себя как дома в клубной среде.
«Он сексуальнее», – сказал один 16-летний парень, и, это несмотря на мешки под его большими налитыми кровью карими глазами. Фрэнки сексуально привлекателен, и, кажется, до сих пор сводит с ума девушек.
Став чуть более серьёзным, он сказал о том, что отдавать в жизни доставляет ему такую же радость, как и брать, и все зааплодировали. После автографов и пинг-понга (с кучей мордашек, приплюснутых к оконному стеклу) звезды уехали. Сначала Фрэнки на своём «Форд Гэлэкси», а потом Брайен на «Бентли» с шофёром.
Еврейский совет социального обеспечения получил чек для одного из своих домов для престарелых, а молодёжь увидела, как играют великие. Всё было прекрасно, все замечательно провели время, за исключением того, что возникало смутное, неприятное ощущение, что любое упоминание слова «еврейский» было, ну, довольно ненужным.
Я спросила Брайена Эпстайна, обсуждал ли он когда-нибудь вопрос об иудаизме или еврейской проблематике с «Битлз». «Наверняка что за пять лет это было», – уклончиво ответил мистер Эпстайн, добавив, что до Рождества «Битлз» запишут несколько новых песен.
Единственное еврейское занятие, которое я смогла найти в этом процветающем и популярном клубе, это то, что «Ханоар Хатциони» (прим. – молодёжное движение, основанное в 1926 году, с головным офисом в Израиле) использует эти помещения и участвует в мероприятиях (минифутбол, дзюдо, театральные постановки и т. д., в которых принимают участие несколько членов клуба), и около восьми членов клуба участвуют в программах сионистской молодёжи. А дискуссии об иудаизме, сионизме, социальных услугах, ну кому они нужны, если у вас есть звёздный пинг-понг?»