23 декабря 1964 г.
Бэрри Майлз (автор книги «Календарь Битлз»): «Репетиция рождественского шоу».
Реклама в музыкальном издании «Кей-Эр-Эл-Эй-Бит», 23 декабря 1964 г.
Бен Тони (программный директор пиратской радиостанции «Лондон»): «Перед тем, как «Радио Лондон» вышло в эфир (прим. – радиостанция начала работу с 23 декабря 1964 года), крупные звукозаписывающие компании и Общество исполнительских прав заключили соглашение и заявили, что не признают так называемых «пиратов». По их мнению, пираты слишком часто проигрывали пластинки, тем самым снижая потенциал их продаж.
Общество исполнительских прав, представляющее интересы композиторов, артистов и издателей, была очень влиятельной. В течение многих лет они мёртвой хваткой держали «Би-Би-Си», позволяя им проигрывать запись только один раз в день, какой бы популярной она ни была. Если какая-либо песня исполнялась более одного раза в день, то должна была исполняться в прямом эфире оркестром или группой.
В качестве рекламной уловки звукозаписывающие компании выкупали вечерние программы Радио «Люксембург». У «И-Эм-Ай» – крупнейшей в мире звукозаписывающей компании с несколькими дочерними компаниями, было 12 часов в неделю. «Декка», вторая по величине компания в Великобритании, имела по 8 часов в неделю. Остальное время было разделено между «Пай Рекордз» и более мелкими лейблами. В качестве «затравки» звукозаписывающие компании разрешали станции проигрывать только около половины сингла, после чего звук приглушался. Предположительно, это было сделано для того, чтобы слушатель захотел пойти и купить пластинку, чтобы услышать всю песню.
Перед тем, как наша радиостанция вышла в эфир, меня посетили представители всех звукозаписывающих компании, и все они говорили так: «Послушай, меня здесь быть не должно, но уверяю, что ты каждую неделю будешь получать все наши новинки». Худшей из них была Фенелла Рональд из «И-Эм-Ай». Прежде чем войти в наш офис на Керзон-стрит, 17, она проверила все углы. Затем, когда уходила, Фенелла попросила выпустить её через дверь подвала, чтобы её никто не заметил. Это было для меня и забавно, и удивительно.
Все крупные звукозаписывающие компании, кроме «И-Эм-Ай», регулярно приглашали нас на свои артистические приёмы. Первый лондонский приём, на котором я присутствовал, был посвящён Рою Орбисону и прошёл в итальянском ресторане «Терасса Траттория» на Дин-стрит в Сохо.
Одним из первых специалистов по подбору репертуара, с которым я познакомился в начале работы на «Радио Лондон», был Дон Агнесс, чей офис находился на Денмарк-стрит. Дон был менеджером в «Лидз Мюзик», и мы с ним начали каждую неделю обедать в «Бакко 70» – очень хорошем итальянском ресторане в Сохо. Ресторан принадлежал молодому венецианцу по имени Этторе. Каждый раз, когда мы с Доном приходили, Этторе приветствовал нас у дверей словами: «Мистер Дон, мистер Бен, добро пожаловать». Эта еженедельная встреча с Доном и Этторе была кульминацией почти каждой недели.
Однажды Филип Берч (прим. – генеральный директор радиостанции) позвал меня к себе в кабинет. Он сказал, что к нему обратился один американец, который хотел стать нашим директором по рекламе, и спросил моё мнение об этом. В то время я ощущал себя немного одиноким, так как Дон Пирсон и остальные американцы ушли и оставили меня в компании одних англичан. Поэтому я сказал, что, по моему мнению, было бы неплохо нанять этого парня. Так мы приветствовали на борту нашего корабля Майка Стоуна.
Изначально Майк приехал в Англию со своим другом Шелом Талми как продюсер звукозаписи. Они открыли для себя группу «Кинкс» и выпустили с ней свой первый большой хит. Затем они каким-то образом влезли в большие долги перед агентством Фила Соломона, и Фил прибрал «Кинкс» к рукам, оставив Майка на улице. В итоге мы с Майком делили на двоих офис в подвальном помещении на Керзон-стрит. У нас также был общий секретарь, чья работа заключалась в том, чтобы держать нежелательных людей подальше от меня и помогать Майку в его работе по связям с общественностью».