30 ноября 1964 г.
Бэрри Майлз (автор книги «Календарь Битлз»): «Ринго дал интервью газете «Мелоди Мейкер» о предстоящей операции по удалению миндалин. Находясь в офисе редакции газеты, он увидел, что составлен свежий хит-парад, и песня «Мне хорошо» (I Feel Fine) занимает верхнюю строчку».
Из дневника Альфа Бикнела: «Понедельник. Вместе с Риччи посетили одну из крупных музыкальных газет. Завтра он должен лечь в больницу удалять миндалины. Остальные парни пророчат ему тяжелое время как певцу».
Бэрри Майлз (автор книги «Календарь Битлз»): «Комик Джек Дорси выпустил новый сингл о Ринго Старре «Собака Ринго» (Ringo’s Dog)».
beatlesbible.com: «В этот день Брайен Эпстайн появился в радиосериале «Диски необитаемого острова». Во время интервью создателю этого шоу Рою Пломли Брайен выбрал восемь пластинок, которые он взял бы с собой на необитаемый остров. Его выбор был следующим:
Оркестр Джорджа Мартина: «Вся моя любовь» (All My Loving);
Иоганн Себастьян Бах: Бранденбургский концерт № 5 ре мажор (Штутгартский камерный оркестр; дирижер Карл Мюнхингер);
Квартет Трес Бьен: «Килиманджаро» (Kilimanjaro).
«Битлз»: «Она – женщина» (She’s a Woman);
Жан Сибелиус: Симфония № 2 ре мажор (Оркестр Св. Романа, дирижер Эрнест Ансермет);
Майкл Олатунджи: «Одун Де! Одун Де! С новым годом» (Odun De! Odun De! Happy New Year);
Макс Брух: Концерт для скрипки № 1 соль минор (Филадельфийский оркестр; солист Исаак Стерн; дирижер Евгений Орманди);
Кармен Амая и Компания: «Фиеста де Херес» (Fiesta de Jerez).
Из книг Брайен выбрал Томаса Мертона – «Избранная тишина», а из предметов роскоши был набор красок. Если бы ему было позволено взять только одну пластинку из восьми, это была бы «Килиманджаро» квартета Тре Бьена.
Трансляция программы состоялась в этот же день».
Синтия: «В январе 1965 года Джон появился в сатирическом шоу Питера Кука и Дадли Мура «Не только… но также» (прим. – запись 29 ноября 1964 г., трансляция 9 января 1965 г.). Они мгновенно сошлись с Питером и стали хорошими друзьями. Оба любили злые, ядовитые шутки и обладали незаурядным жестким умом. Вскоре после [записи] передачи Питер и его жена Венди пригласили нас к себе в гости. Их дом в лондонском районе Хэмпстед выглядел как картинка в глянцевом журнале. Войдя внутрь, мы с Джоном обменялись ошеломленными взглядами. Хозяева, судя по всему, без труда достигали совершенства во всем. Их огромная кухня была снизу доверху заполнена медной утварью и букетами засушенных цветов. В дальнем углу стояла массивная газовая плита, вся заставленная сковородами и противнями с заманчиво пахнущей едой. В столовой был накрыт длинный дубовый банкетный стол с красивыми хрустальными бокалами, сверкающими приборами и вазой с искусно подобранными садовыми цветами. Еда была превосходна. Тогда мы впервые попробовали чеснок: представьте себе, в Ливерпуле в годы нашей юности о нем даже не слышали.
Дадли Мур тоже пришел, и они с Питером, по своему обыкновению, начали дурачиться. Джон подключился, старательно упирая на свой ливерпульский акцент, и так, опорожняя одну за другой бутылки дорогого красного вина, мы прохохотали весь вечер. В разгар застолья Джон легонько толкнул меня коленом и, улыбаясь, подмигнул: все отлично.
Когда наступило время уходить, он пригласил Питера, Венди и Дадли отужинать у нас на следующей неделе. Я посмотрела на Джона с ужасом: как же я смогу устроить что-либо подобное? Надо признать, мои кулинарные способности несколько продвинулись, и теперь я могла приготовить не только замороженный рис под соусом карри, но даже целый ростбиф. Но до такого впечатляющего званого ужина мне было еще очень и очень далеко. Что же мне приготовить такого, чтобы удивить самых искушенных гостей во всем Лондоне? По крайней мере, думала я, у нас есть нормальная столовая, хрустальная посуда, серебряные приборы, льняные скатерти и салфетки. Спасибо, что Брайен прикупил в наш погреб несколько бутылок самого дорогого вина — хотя мы и понятия не имели, какой они марки и какое к какому блюду нужно подавать».