21 октября 1964 г.
Тодд Комптон (автор книги «Кто написал песни Битлз?»): «14:30-17:45. 21 октября 1964 года, Джордж Мартин и звукоинженеры Норман Смит и Рон Пендер вошли в комнату 65 студии «И-Эм-Ай», чтобы сделать четыре моносведения песни «Мне хорошо» (I Feel Fine) и второе [после 12 октября] моносведение песни «Она женщина» (She’s A Woman).
Первые два моносведения песни «Мне хорошо» (I Feel Fine) остались невыпущенными, в то время как третье было подготовлено для британского сингла, а четвертое было предназначено для Америки. В британском варианте реверберации было немного, в то время как в американском реверберации было больше, поскольку именно этого, по-видимому, и хотели в «Кэпитол Рекордз». Но и этого оказалось недостаточно, поскольку известно, что «Кэпитол» добавила ещё.
Моносведение песни «Она женщина» (She’s A Woman) было сделано специально для американского сингла, что указывает на то, что где-то между 12 октября и текущей датой было принято решение выпустить песню в качестве второй стороны их следующего сингла. Было добавлено немного больше реверберации, так как было известно, что это понравится в «Кэпитол», но песня заканчивается немного раньше, после того как слова «она женщина» повторяются в конце только три раза.
К удивлению сотрудников «И-Эм-Ай», в «Кэпитол» решили добавить ещё больше реверберации к песне для её сингла, что сделало очень заметной разницу между британским и американским синглами. И поскольку «Кэпитол» получили только моносведение, они сделали псевдо «дуофоническое» сведение, которое будет выпущено на стереоверсии альбома «Битлз’ 65». Однако возникла проблема, которая заключалась в том, что с таким количеством реверберации дуофонная версия альбома звучала очень неряшливо. Тем не менее, именно такую версию песни американцы слушали в течение более двух десятилетий.
Кстати, во время августовских и сентябрьских записей 1980 года альбома Джона Леннона «Двойная фантазия» возникла одна из версий этой песни».
Хью МакКракен (гитарист): «Помню, что начал играть песню «Она женщина» (She’s A Woman), и Джон начал её петь. На гитаре она хорошо звучит в тональности E, но это был не тот ключ, в которым изначально была песня, записанная «Битлз». Он сказал: «Что за грёбаный ключ ты используешь?» Он немного пропел, но затем сказал, что это слишком высокая для него тональность, и мы остановились».
Тодд Комптон (автор книги «Кто написал песни Битлз?»): «Однако, согласно дневнику, который вел клавишник Джордж Смолл, когда 18 августа 1980 года в студию пришла съемочная группа, песня «Она женщина» (She’s A Woman) была одной из песен, которые попали в кадр. К сожалению, доказательства этого ушли навсегда из-за самого Джона».
Джон Смит (помощник звукоинженера): «Джон сказал нам, что он посмотрел отснятый материал, и сказал, что это видео ему ненавистно, поэтому он уничтожил пленки. Он сказал нам, что вытащил пленки из катушек и спустил их в унитаз». Очевидно, он был недоволен тем, как он выглядел на видео, так как его волосы были стянуты в хвост, и он не хотел, чтобы их использовали в будущем».
beatlesbible.com: «В перерыве между микшированием песен «Мне хорошо» (I Feel Fine) и «Она женщина» (She’s A Woman) было подготовлено моносведение песни «Я пойду за солнцем» (I’ll Follow The Sun), и день завершился сведением кавер-версии песни Карла Перкинса «Каждая хочет быть моей крошкой» (Everybody’s Trying To Be My Baby). Обе песни были записаны 18 октября».
Тодд Комптон (автор книги «Кто написал песни Битлз?»): «В песне «Я пойду за солнцем» (I’ll Follow The Sun) вокал оставили без особых изменений, добавив к нему лишь легкую реверберацию».
Автографы были подписаны в отеле «Четыре сезона».
Газета «Стрэзерн Геральд», 24 октября 1964: «В среду рано утром Ринго с Джорджем решили покататься на лодке и потратили некоторое время на прогулку на пирсе.
Утром единственным Битлом, появившимся на публике, был Пол Маккартни. Остальные трое суете в обеденном зале предпочли мирное уединение в своих домиках.
Горстка поклонников, собравшаяся в надежде получить автографы, была разочарована, когда лимузин забрал Потрясающую четверку из отеля и направился в Глазго.
Битлам пришлась по душе эта часть сельской местности, и они посчитали тишину и спокойствие Сент-Филланса приятным событием в их жизни. Пол мечтательно пожалел, что у него нет здесь своего дома, но понял, что это невозможно.
Во время своих турне Битлам нужно больше спать, и спокойствие Сент-Филланса – это именно то место».
Мартин Кризи (автор книги «Битломания! Настоящая история гастролей Битлз в Великобритании 1963-1965»): «На следующий день в отеле группу почти никто не увидел, и небольшая группа поклонников, собравшихся в надежде на автографы, осталась разочарованной. Группу незаметно увезли в Глазго».
Из дневника Альфа Бикнела: «Среда. Сегодня Глазго, кинотеатр «Одеон». Местные поклонники действительно ценили парней. Я думаю, потому что условия жизни здесь трудные. Мы проехали через весьма мрачные места и, мне кажется, парни посочувствовали тем людям, что здесь живут. Мне кажется, это потому, что все это напомнило им Ливерпуль».
Глазго, 1964 г.
Бэрри Майлз (автор книги «Календарь Битлз»): «Выступление в зале кинотеатра «Одеон», Глазго».
На встрече с прессой.
beatlesbible.com: «Группа выступила в двух концертах, за которые ей заплатили 850 фунтов стерлингов. Концерты состоялись в 18:40 и 21:00».
Мойра Уоррен: «Шесть месяцев назад (прим. – предыдущий концерт в Глазго состоялся 30 апреля 1964) нам с сестрой не повезло. В прошлый раз, когда «Битлз» были в Глазго, мы не смогли купить билеты, поэтому на этот раз были преисполнены решимости их получить. Как и на апрельские концерты, бронирование билетов было только по почте. Когда в начале года в Глазго организаторы концерта узнали о том, что в других городах поклонники готовы были занимать очередь за билетами за несколько недель до открытия касс, они решили продавать билеты только по почте. В прошлый раз мы ждали, пока «Одеон» начнет принимать заказы, но заявок было так много, что нам не повезло. Я плакала целую неделю!
Чтобы получить билеты на концерт, в октябре мы позаботились об этом более тщательно, отправив заявки в ту же минуту как узнали, что Глазго был включен в турне 1964 года. Нам нечего было терять, и это прекрасно окупилось. Мы с Мэрион отправили заявки на билеты отдельно друг от друга. Каждая из нас подала заявку на один из концертов, и нам посчастливилось получить билеты на два концерта!»
Майкл Элкок: «Ренфилд-Стрит заполнена людьми. Я пробираюсь сквозь толпу к служебному входу и стучу в неё кулаком. Джимми Мюррей уже внутри. Джимми тренируется в Абердине вместе со мной. Мы оба ещё подростки. «Зал вмещает только три тысячи человек», – объясняет Джимми, когда я зашел внутрь здания. – «Все эти люди на улице хотят внутрь, но у них нет билетов». «Похоже, они на взводе», – говорю я ему. Толпа снаружи протянулась на кварталы, заполнив окружающие улицы и заблокировав уличное движение.
Потом управляющий театра объяснил нам, чего он от нас хочет. Рядом с ним стоит охранник. Нас примерно тридцать человек. Мы менеджеры-стажёры. Нас собрали со всей Шотландии и севера Англии, чтобы помочь организовать вечернее мероприятие, гала-концерт с участием «Битлз».
«Вы должны удерживать этих баб подальше от них», – объясняет охранник, после того как управляющий закончил свой инструктаж. – «Останавливать их броски к сцене». Мы с Джимми ростом выше метра восьмидесяти, поэтому должны будем стоять прямо перед сценой, лицом к зрителям, спиной к выступающим.
«У нас есть время перекусить, пропустить пинту», – говорит Джимми, проверяя свои часы. – «У нас до концерта ещё целый час. Через дорогу есть бар». В дверях служебного входа мы зафиксировались у вышибалы, чтобы он узнал нас, когда мы вернемся, а затем вышли в толпу и протолкались на улицу. Толпа была многочисленной и плотной, но напротив бара на удивление пусто. Мы сели за стойку и заказали пиво. Рядом с нами села темноглазая чернокожая девушка, и посмотрела на нас.
«Вы из театра?» – спросила она, глядя на наши костюмы, которые должны носить все служащие «Рэнка». У неё был классный тембр голоса с безошибочно узнаваемым американским акцентом. Ей было едва за двадцать. «Да». Мы представились. Она сказала нам, что её зовут Мэри Уэллс, и мы поняли, что она одна из звезд этого шоу – она будет петь на сцене перед «Битлз». Она только что достигла большого успеха в Британии и Соединенных Штатах с песней под названием «Мой парень». Мэри Уэллс была довольно симпатичной, с тем уровнем уверенности и изысканности, которого обычно нет у женщин того же возраста, что и у нас.
Сначала мы не знали, о чем с ней говорить, как разговаривать с тем, кто совершенно из другого мира. Мы сидели в баре Глазго, нам подали пиво, и тут Мэри говорит: «Я хотела бы заплатить за ваше пиво. С тех пор, как я приехала сюда, все очень добры ко мне».
Мы толком не знали, насколько Мэри популярна в Соединенных Штатах. Она была одной из первых певиц, которые привлекли внимание публики восхитительным сочетанием фолк-музыки, госпела и блюза, и многие считали её истинным основателем знаменитого звучания «Мотаун». Она – близкий соратник легендарного Смоки Робинсона, и «Битлз» специально пригласили её в своё турне. Но Мэри ничего об этом не говорила. Она вообще ничего не говорила о себе. Её вежливая деликатность и интерес к окружающему вызвал у нас откровенность, и мы провели с ней полчаса, разговаривая о Соединенных Штатах, о Детройте, откуда она родом, и о нас самих. Она была удивительно скромна для представителя шоу-бизнеса».
Мойра Уоррен: «Детали того дня я помню очень туманно. Мы поехали на автобусе в город. Возле «Одеона» из-за собравшихся там поклонников творился хаос. Потом между полицией и поклонниками без билетов начались выяснения отношений, но к этому времени мы были уже внутри. Снаружи конная полиция начала теснить толпу, после чего в отместку какие-то идиоты перевернули машину и попытались её поджечь. На место происшествия приехала пожарная команда! В остальном всё было в порядке».
Майкл Элкок: «Когда пришло время вернуться в театр, мы вместе с Мэри Уэллс проследовали к служебному входу, защищая её от толпы. В воздухе ощущался запах гари, а толпа двигалась с одной стороны улицы на другую. Где-то рядом послышался звук разбивающегося стекла. Оказалось, что припаркованный рядом автомобиль перевернули на бок и подожгли. Воздух огласил вой полицейских сирен и колокол пожарной машины. Полицейские верхом на лошадях начали теснить людей назад.
Внутри театра творилось столпотворение. Партер и бельэтаж были переполнены девушками. Едва ли там можно было увидеть мужчин. Мы с Джимом прошли и заняли свои позиции перед сценой, справа от центра, напротив одного из главных проходов.
Первыми на сцену вышли «Саундз Инкорпорейтед». Они хорошо выступили. Не каждая группа играет хорошо вживую. Некоторые из них – это всего лишь продукты студии звукозаписи. Звучат «Инки» лучше, чем большинство других групп, но не так хорошо, как на пластинках.
Когда они закончили, вышла Мэри и запела голосом, наполненным особенной душевностью. Милая и талантливая, но как-то неуместная в этой обстановке, в аудитории сумасшедших девушек, которые хотят услышать только «Битлз».
Мойра Уоррен: «Хотя мне понравились выступления разогревающих артистов, никто из них не мог отвлечь меня от того факта, что это был концерт с участием «Битлз»! Я не помню, что пели все остальные, кроме того, что Мэри Уэллс исполнила песню «Мой парень». Эта песня была одной из моих любимых, и я тайно посвятила её Полу. Ещё мне очень понравилось выступление молодого ливерпульца Томми Куикли. Он выступал непосредственно перед «Битлз», и его последней песней была «Дикая сторона жизни». Забавно, но даже все эти годы спустя, когда я слышу эту песню, она всегда возвращает мне острые ощущения, но не к Томми Куикли, а к тому, что я чувствовала, когда появились ОНИ!»
Майкл Элкок: «Затем появились «Битлз», выскочив на сцену. Первым был Джон Леннон, остальные проследовали за ним. Они взяли свои инструменты, и зал взорвался. Девушки высыпали в проходы и волной хлынули к сцене. «Битлз» начали играть. Крики не смолкали ни на секунду, и мы оказались прямо в центре всего этого. Тонкая черная линия в форменных костюмах, стоящая на нейтральной полосе между сценой и тремя тысячами взбесившихся девушек.
Мойра Уоррен: «Во время первого концерта у нас были фантастические места в 6-м ряду, прямо перед Полом, и это было слишком невероятно, чтобы оказаться так близко к нему!
В зале было так шумно, что у меня заболела голова, но я быстро к этому привыкла. На них были темные костюмы, белые рубашки, темные галстуки и эти милые ботинки «Битлз» на молнии.
Я почти уверена, что первым номером была песня «Вечер трудного дня», но что касается порядка остальных, то должна признаться, что даже не помню, что они пели! Я не приношу извинений на этот счет, потому что через несколько минут я была «пьяна». Я просто смотрела на Пола, и вы понимаете, что мой разум просто не воспринимал ничего, кроме него. Он мог петь на китайском, потому что мне было всё равно!»
Майкл Элкок: «Битлы начали с «Танцуй твист и вопи» (Twist And Shout). Песни пошли без перерыва. «Любовь не купишь» (Can’t Buy Me Love), «Если я влюблюсь» (If I Fell), «Вечер трудного дня» (A Hard Day’s Night) и так далее. Звук нарастал, пытаясь преодолеть шум зала, девушки с криками, рыдая и плача, накатывались к сцене безумными волнами, врезаясь в нашу тонкую стену защитников. Эдинбургская академия не готовила меня к такому».
Мойра Уоррен: «Я помню, что «То, о чем мы говорили сегодня» (Things We Said Today), они пели в начале выступления. У Джорджа было впечатляющее множество гитар, расставленных перед барабанной установкой Ринго, и каждый раз он с задумчивым видом менял одну на другую.
Когда Пол пел «И я люблю её» (And I Love Her), то он заставлял каждую девушку думать, что он поет только для неё одной. Само собой разумеется, что он заставил половину аудитории заплакать, включая меня!
Джордж исполнил «Я счастлив просто танцевать с тобой» (I’m Happy Just To Dance With You), вызвав тем самым новую волну восторженных криков от его поклонников. Половину этой песни я наблюдала за своей подругой Ирен, потому что она постоянно подпрыгивала в воздух метра на два, особенно когда Джордж угощал нас своим танцевальным па. Это было так весело.
Потом Ринго исполнил «Хочу быть твоим мужчиной» (I Wanna Be Your Man), и он пел гораздо более уверенно по сравнению с последним концертом, который я видела в 1963 году (прим. – 5 октября 1963). Тогда он выглядел более скованным и не слишком много улыбался. В этот раз на протяжении всей песни на его лице сияла лучезарная улыбка, и мне очень нравилось, как его косматая шевелюра тряслась под музыку.
К тому времени в зале стало очень жарко, и Джон ослабил свой галстук. Джорджа, кажется, не особенно беспокоила жара, но мне хотелось, чтобы Пол тоже ослабил галстук, потому что он сильно потел. По его лицу стекали маленькие речки, в буквальном смысле стекая на его пиджак. Если бы мне нужно было сохранить только одну фотографию с этого концерта, то это было бы лицо Пола.
Джон с Полом вместе исполнили «Если я влюблюсь» (If I Fell). Вдвоем они выглядели так здорово и казались по-настоящему счастливыми.
Во время исполнения одной из песен из-за кулис выскочила какая-то девушка и со скоростью 100 километров в час прыгнула на Джона. В тот вечер Джон был в прекрасном настроении. Когда он увидел её стремительный бросок, то быстро развернул гитару и обнял девушку примерно на 10 секунд, прежде чем два огромных охранника её утащили. Мне кажется, что Джону это понравилось так же, как и ей, потому что он выглядел почти извиняющимся и просто пожал плечами, когда её уводили».
Майкл Элкок: «Битлы были хороши – очень хороши. Они звучали намного лучше, чем на пластинках. Их звучание со сцены было необыкновенным. Звук вырывался из массивных колонок громкоговорителей, накрывая авансцену, в то время как я пытался сохранить равновесие под натиском толпы.
Я схватил одну девушку и попытался вытолкнуть её обратно в проход, но в этот момент на меня бросились ещё четверо. Они перелезают через сиденья и как средневековая орда бросаются на других охранников, в то время как «Битлз» играют, плавно переходя от одной песни к другой, каждая из которых вызывает у публики новые приступы экстаза и истерии. Девушки, которые не могут приблизиться к сцене, начинают бросаться всякой всячиной: расческами, помадой и нижним бельем. Всё это пролетает над нашими головами в сторону сцены. Леннон отпинывает чей-то бюстгальтер обратно в аудиторию, смеется и играет дальше.
Мы пытаемся удержать наши руки, вцепившись между собой, но это безнадежно. Девушки пытаются пролезть под нами, пробуют перебраться поверх нас, прошмыгнуть между нашими ногами, и мы рискуем быть сокрушенными под массой тел. Я хватаю ещё двух, каждую одной рукой, и изо всех сил пытаюсь удержать свою позицию. Музыка звучит всё громче и громче. Сила звука уже настолько велика, что у меня начинает кружиться голова. От прожекторов исходит мучительный жар. Но я понимаю, что если я упаду, то меня затопчут.
«Битлз» переходят к более мягкой инструментальной пьесе из фильма «Вечер трудного дня». Ещё одна девушка бросается на меня, чтобы достичь сцены. Она совершенно обезумела, неудержимо рыдает, её лицо и волосы мокрые от слёз. Она падает на меня, слишком обессиленная, чтобы кричать. Я держусь из последних сил, как вдруг она расслабляется. «О, как это мило», – произносит она.
Её глаза закрываются, и она обнимает меня, покачиваясь взад и вперед. Я вижу рядом с собой Джимми, его галстук-бабочка перекошен, один рукав пиджака оторван. Две девушки бьют его по груди и лицу кулаками, пытаясь перелезть через него на сцену. Он выглядит так, как будто только что выбрался из потасовки, за исключением того, что на его щеке следы губной помады, а на лице – огромная улыбка».
Мойра Уоррен: «Джон здорово исполнил «Мне следовало бы узнать лучше» (I Should Have Known Better), а потом оказалось, что время прошло слишком быстро, потому что Пол, переводя дыхание, объявил последний номер. Это была песня «Долговязая Салли» (Long Tall Sally). Пол поблагодарил нас за то, что мы были прекрасной аудиторией и сказал, что Глазго был великолепен.
К тому времени, когда они начали исполнять последнюю песню, я была готова рухнуть на пол, потому что не могла больше смотреть, как он потеет, но в то же время мои глаза были прикованы к его лицу, и я просто смотрела на капли, выступающие на его лбу.
Ну, вот и всё. Они исчезли так же быстро, как и появились, и у меня остались прекрасные воспоминания и боль в ладонях. В своем сладком забвении я била руками по сидению впереди. Болело несколько дней, но я бы снова заплатила эту маленькую цену, чтобы увидеть концерт «Битлз»!
Майкл Элкок: «Так продолжается в течение часа, а затем концерт заканчивается. Я чувствую себя как промокательная бумага, которую пропитали влагой, а потом отжали. Потом нас всех пригласили на короткий перерыв с напитками в театральном ресторане. После того, как занавес опустился, мы ждем, когда опустеет театр, и на сцене не останется ничего, кроме акустических колонок и ударной установки Ринго. Тем не менее мы видим, что безумие переместилось за кулисы. Там было такое столпотворение, что можно было подумать, что половина фанатов из аудитории каким-то образом нашла путь за кулисы.
В это время Пол, Ринго, Джордж, а затем Джон пробираются сквозь толпу и делают два шага вверх по широкой лестнице. По пути Леннон морщится и бросает какое-то саркастическое замечание. Девушки хватаются за одежду Битлов, пытаясь оторвать что-нибудь на сувениры. Мы с Джимми пробираемся через толпу, поднимаемся по лестнице и входим в огромную комнату, которая наполнена людьми, как сардины в банке. «Битлз» где-то впереди жадно уплетают пирожные и закуски, но мы застряли сзади за морем голов. Хватаем по бутылке «Карлсберга» и оглядываемся в поисках Мэри Уэллс, но нигде не можем её увидеть со своего места. Так что мы застряли там ровно на столько времени, сколько нам потребовалось, чтобы допить своё пиво, после чего мы отправились на поиски паба».
Группа покидает «Одеон».