«Санди Таймс»: Маккартни и Леннон являются величайшими композиторами со времен Бетховена

29 декабря 1963 г.

Бэрри Майлз: «В избытке послерождественских преувеличений всех переплюнул Ричард Бакли (Richard Buckle) – обозреватель классической музыки «Санди Таймс», объявив «Битлз» как «величайших композиторов со времен Бетховена».

Ричард Бакли («Санди Таймс» от 29 декабря): «…господа Маккартни и Леннон являются величайшими композиторами после Бетховена».

Тони Бэрроу: «Это, должно быть, заставило Бетховена перевернуться в своём гробу».

Хантер Дэвис: «В декабре 1963 года шикарные воскресные издания, наконец, тоже включились в работу, публикуя длинные и в высшей сте­пени серьезные исследования об этом феномене, привлекая собственных психологов, охотясь за необыкновенно простран­ными определениями для его толкования. Газета «Обсервер» поместила изображение богини плодородия с Аморгоса, напо­минающее гитару, с такой подписью: «Гитара в качестве сим­вола секса за 4800 лет до «Эры Битлз». «Санди таймс» распи­сывала, как «Битлз» обогатили английский язык, введя в него та­кие ливерпульские диалектизмы, как «gear» в значении «хоро­шо» или «замечательно», сделав это словцо общеупотребитель­ным, — камешек в огород консервативного политического дея­теля Эдварда Хита, который позволил себе высказаться о том, что «Битлз до неузнаваемости изменили язык английской коро­левы». Несколько позже мистер Хит восстановил свое реноме, сказав будто бы: «Кто же мог всего год назад вообразить, что «Битлз» спасут производство рубчатого вельвета?». Даже газета коммунистической партии Британии «Дейли уоркер» не оставила «Битлз» без внимания: «Голос Мерси — это голос 80 000 домов-трущоб и 30 000 безработных».

29 декабря в газете «Санди таймс» Ричард Бакли в обзоре музыки Джона и Пола, которая была использована в балете «Моды и Рокеры», заявил, что они самые великие композито­ры со времен Бетховена».

Джон: «Я рад, что все вышло так удачно, потому что, когда мы добились настоящего успеха, нам начали говорить: «Вы величайшие со времен…» Мне осточертело слышать, что мы величайшие с каких-то там времен. Мне хотелось, чтобы «Битлз» просто были величайшими. Это похоже на золото: чем больше его ты имеешь, тем больше хочется иметь».

Брюс Спайзер: «[26 декабря 1963 поступила в продажу пластинка «Я хочу держать тебя за руку» (I Want To Hold Your Hand)]. 29 декабря [в 12.50] нью-йоркская радиостанция «Даблви-Эм-Си-Эй» первой поставила песню в эфир, соперничая с «Даблви-Эй-Би-Си» и «Даблви-Ай-Эн-Эс», которые сразу после этого ринулись следом».

Джо Богарт (музыкальный директор радиостанции «Даблви-Эм-Си-Эй»): «Мы стали первой радиостанцией, исполнившей в эфире песню «Я хочу держать тебя за руку» с пластинки, вышедшей в Америке. В 1963-м мы проигрывали пластинки «Битлз» еще до того, как «Кэпитол» подписала с ними контракт. Мы дали им шанс, но они ничего не сделали, поэтому пластинки сняли с эфира. Время шло, мы ничем не могли помочь, но были впечатлены их популярностью в Англии. Поэтому, когда «Кэпитол» сообщила нам, что они подписали с ними соглашение в Соединенных Штатах, мы сказали им, что готовы попытать счастья с пластинкой, и поставить ее, когда она была готова. Что же касается радиостанция «Даблви-Эй-Би-Си», то она никогда ничем не рисковала, они просто ставили в эфир пластинки после того, как мы делали из них хиты».

Рик Скайлэр (программный директор радиостанции «Даблви-Эй-Би-Си»): «В свои лушие времена, еще до нахлынувшего шквала диско 70-х, «Даблви-Эй-Би-Си» была ведущей радиостанцией в районе Нью-Йорка. В спокойную ночь ее сигнал охватывал всю восточную половину Соединенных Штатов и практически каждый слушатель на длинных и средних волнах в этой части страны (и большое количество слушателей в других частях мира), по крайней мере, хоть раз ловил этот сигнал».

Джо Богарт («Даблви-Эм-Си-Эй»): «Всегда считал, что хит-парад «Лучшие 40», это продукт управляемых и боязливых людей. А «Даблви-Эм-Си-Эй» хотела проигрывать только самую лучшую музыку».

Рик Скайлэр («Даблви-Эй-Би-Си»): «Радиостанция «Даблви-Эй-Би-Си» никогда не отступала от своей устоявшейся политики по отношению к исполнителям, включая и «Битлз». Для того чтобы получить эфир на этой радиостанции, исполнитель сперва должен был состояться. Не думаю, что это так важно, что «Даблви-Эм-Си-Эй» поставили в эфире песню «Я хочу держать тебя за руку» еще до того, как это сделали мы. После того, как «Битлз» стали известными, мы всегда старались получить эксклюзив. «Эксклюзив» или «свежак» (пластинка, полученная только одной радиостанцией в данной местности) в те дни был крайне важен. В случае с «Битлз» это создавало впечатление, что одна радиостанция имела более близкие отношения с этой группой, нежели другие. За «эксклюзив» шла ожесточенная борьба. Мы попытались подождать до вечера пятницы, и тогда у нас была бы эксклюзивная пластинка на выходные, потому что все офисы были бы закрыты».

Джо Богарт («Даблви-Эм-Си-Эй»): «Чтобы получать «свежаки», мы использовали все свои связи. Были такие сверхсекретные договоренности, что и сегодня я не уверен, что могу говорить о них. Помню ожидание в аэропорту в 7 утра в очень холодную погоду прибытия грузового самолета, на борту которого были пленки с записью одного из первых альбомов «Битлз». Мы получили его на радиостанции, и Эд Баер поставил его в эфир сразу же после того, как мы закончили перезапись с пленки».

Брюс Спайзер: «Вскоре все три радиостанции поставили песню в ротацию. Вскоре все это распространилось по всей стране. Активная ротация песни в радиоэфире, когда американские подростки была на школьных каникулах, привела к тому, что песня «Я хочу держать тебя за руку» мгновенно стала бестселлером. За первые три дня будет продано более 250 000 копий, а к 10 января 1964 года – более миллиона пластинок».

Джеймс Боун (Газета «Нью-Йорк Таймс»): «Битломания охватила американскую нацию».

Хантер Дэвис: «Битлз» были на устах у всех — о них сочиняли анекдоты, их изображали в бесконечных карикатурах. «Дейли мейл» перестала употреблять слово «Битлз» в заголовках, заменив его небольшим рисунком, изображавшим четыре контура их голов, — четыре «швабры», как называли фасон их прически. Поначалу Брайен волновался, никак не желая тоже стано­виться объектом излишней популярности, но с этим уже ничего нельзя было поделать. Он понял, что лучше не сопротивляться, и положился на естественный ход событий».

Брайен Эпстайн: «Мне не нравилось, что мы все как бы выставлены на все­общее обозрение. Газеты без конца обсуждали привычки, при­чески, одежду «Битлз», и поначалу этот поток публикаций даже радовал. Ребятам, да и мне, приятно было такое внимание. Это помогало делу. Но потом я забеспокоился. Как долго они су­меют привлекать всеобщее внимание? Самым тщательным обра­зом продумывая концерты и вникая во все сложности взаимоотношений с прессой, мы сумели избежать пресыщения чита­телей. Но еще чуть-чуть — и будет поздно. Многие исполнители в свое время пали жертвой такого перебора в освещении их жизни».

Хантер Дэвис: «Между тем по газетам и телевизионным репортажам того времени складывалось впечатление, что никакого контроля за имиджем группы не существовало. Каждая газета ежедневно дава­ла о них какой-нибудь материал. В течение одной недели пять общенациональных газет печатали сериал «жизни Битлз», со­бранный по капле из ранее напечатанных публикаций. По сущест­ву, право написать о «Битлз» гарантировалось любому человеку, имевшему о них свое мнение, независимо от того, приверженец он группы или ее противник. Всеобщее внимание свалилось на них недаром: «Битлз» были действительно свежим явлением на рутинной сцене, действительно лишены глянца, наведенного шоу-бизнесом, и действительно британцами!

Раздавались голоса, что Брайен Эпстайн — своего рода Свенгали (персонаж романа Д, Дюморье «Трильби», злобный гипнотизер, заставлявший своих жертв подчиняться его воле), который с необычайной ловкостью сделал группу и про­дал ее. Брайен всегда отрицал это.

Начиная с 1963 года разные люди написали миллионы слов, пытаясь проанализировать успех «Битлз». Целой книги не хватит, чтобы описать все точки зрения, высказанные за это время. Первая фаза анализа сводилась к их сексуальной притягательности. Потом некоторые «специалисты» заявили, что «Битлз» представляют со­бой общественно значимое явление, символизирующее недо­вольство и устремления нового поколения подростков, ро­дившихся под сенью ядерной бомбы, не интересующихся материальными ценностями, не знающих притворства. Потом за дело взялись интеллектуалы и с пристальным вниманием стали ко­паться в каждом слове и каждой ноте, иногда приходя к до­вольно любопытной интерпретации. Во всем этом заключена истина, хотя бы потому, что любая причина, по которой кому-то что-то нравится, — уже истина.

Тогда, в 1963 году, мечта жизни каждого журналиста состояла в том, чтобы услышать хоть одно-единственное слово от «Битлз». Любой репортер мог быть совершенно уверен в том, что его интервью будет отличаться от других. «Битлз» никогда не повторяли своих шуток, не говорили одно и то же, как большинство знаменитостей».

Джон: «Мы потешали народ на пресс-конференциях, потому что все это и в самом деле сплошная умора. Они задавали нам дурацкие вопросы — не отвечать же на них всерьез! На самом деле все это было вовсе не смешно. Юмор не поднимался выше уровня восьмого класса обычной школы. Гниль какая-то. И если попадались хорошие вопросы — о нашей музыке, например, — то мы отвечали серьезно. Мы действительно нервничали, хотя, наверное, никто об этом не догады­вался. Мы нервничали всегда. Наш имидж соответствовал малю­сенькой частичке нас самих. Он был создан прессой и нами. И конечно, этот имидж имел мало сходства с каждым из нас, потому что разве может сам человек дать о себе верное представ­ление? Газеты вечно все перевирали. Если даже какие-то детали соответствовали истине, то к тому времени они давно устарева­ли. Новые представления о нас становились популярными, ко­гда мы им уже не отвечали».

Пит Шоттон: «Фантастическая рождественская неделя пронеслась незаметно. Каждый вечер мы с Бет ходили на концерты «Битлз» и потом полуночничали с Джоном и Син до утра. Днем мы с хозяином дома почти не виделись, ибо он постоянно был занят профессиональной деятельностью. Насколько мне известно, наиболее приятной ее частью было чтение пробных оттисков его первой книги «Джон Леннон в своей манере письма», выпуск которой был намечен на март наступающего года. (Я был в квартире, когда приехал Роберт Фримен и сфотографировал автора на кухне – для оформления обложки книги)».

Джон, фото Роберта Фримена. Касательно этих снимков существуют разные предположения по поводу того, когда именно они были сделаны. В некоторых случаях указывается, что это Бирмингем (предположительно 10 ноября 1963), в других, что Джон сфотографирован во время съемок фильма «Вечер трудного дня» в марте 1964.

Этот снимок будет размещен на обложку первой книги Джона Леннона.

В некоторых источниках указывается, что этот снимок сделан Робертом Фрименом в Бирмингеме в костюмерной.

Пит Шоттон: «Джон с гордостью показал мне непереплетенные страницы, и я сразу узнал несколько гротескных рисунков и его нелепые четверостишия тех бесславных лет, которые мы провели в Кворри-Бэнк, где Джон часто разнообразил серые дни, украдкой подбрасывая на мою парту клочки бумаги – в те секунды, когда учитель отворачивался. Затем он поведал мне, что поначалу собирался открыть «В своей манере письма» посвящением: «Питу, который первым прочел все это». Но, зная, что Мими будет возмущена, если он посвятит книгу мне, а не ей, Джон решил отвести страницу для посвящений рисунку таинственного кудрявого паренька, на голове и руках которого сидели странного вида птицы. Как сообщил мне Джон, это была его карикатура на Вашего покорного слугу – и способ скрытого посвящения этой книги мне без оскорбления чувств его тетушки. И без слов понятно, что я был необычайно польщен».