30 декабря 1962 г.
Бэрри Майлз: «Выступление в гамбургском клубе «Звезда» (The Star-Club, Grosse Freiheit, Hamburg)».
(условная дата)
Алан Уильямс: «Когда «Большая Тройка» играла в Гамбурге, ребята привезли с собой Эдриана Бэрбера, долговязого, симпатичного парня, чрезвычайно талантливого звукотехника. В своё время он приложил руку к созданию мощных усилителей, которые подарили бит-музыке её эффектное звучание. До того, как он появился, усилители представляли собой маленькие приборчики с очень малой мощностью. Бэрбер был умным парнем и великим гитаристом.
По воскресеньям, в утренние часы, музыканты любили бродить по Блошиному рынку Гамбурга. Они попивали пиво, покупали всякий хлам, в общем, расслаблялись. В один из таких выходных Эдриан, ощущая себя не от мира сего, купил в одной из лавок поросёнка. Я не приемлю жестокости по отношению к животным и, вспоминая об этом сегодня, эпизод, о котором я собираюсь рассказать, не кажется мне забавным. Тогда все были уверены, что это прикольно (при условии, что все были накачаны либо алкоголем, либо таблетками, вплоть до выноса своих крошечных мозгов!). Именно так оно и было.
Купив поросёнка, под собственное невнятное бормотание, что он только и мечтал о таком друге, и что он заберёт его в Ливерпуль, когда тот подрастёт, Эдриан завалился в зоомагазин. Там он приобрёл большой шипастый ошейник – вроде того, какой вы покупаете для огромного злющего пса. Ошейник был торжественно закреплён на тонкой поросячьей шейке, к вящему восторгу скопившихся на улице музыкантов, включая «Битлз». «Смотри, чтобы он кого-нибудь не порвал, Эдриан!». «Если не будешь осторожен, он поволочит тебя за собой и ты долбанёшься!». «Н-да, на рынок его уже не затащишь». «Этот порося наширялся!». «Ты – психованный ублюдок, Эдриан!». «Ветчина, она и есть ветчина…».
Эдриан пустился вместе с несчастным животным на прогулку по Репербану. Движение по улице останавливалось, гамбуржцев просто скрючивало от смеха. Полиция смотрела на это во все глаза и не могла им поверить. Ах, вот оно что! Это просто ещё один из этих сумасшедших музыкантов. В попытках заставить поросёнка лаять, – возможно, в своём «улётном» состоянии он думал, что это и ВПРАВДУ была собака, – Эдриан скакал вокруг него, жалобно упрашивая: «Скажи гав-гав, черт тебя побери, гав, гав, ты, идиотское животное!». Поросёнок лишь печально повизгивал.
Эдриан жил в одной комнате с певцом, которого звали Бадди. Они не очень ладили между собой, потому что Эдриан подозревал, что Бадди был педиком или что-то вроде того, хотя это было неправдой. Он не хотел жить в одной «берлоге» с педиком, говорил Эдриан. В те дни люди не были так настроены против геев, как сейчас. Эдриан гордился своим образом настоящего «мачо» и не желал, чтобы у кого-то возникало ложное представление о нём из-за того, что он разделял комнату с этим парнем, манеры которого казались ему немного странными. Насколько мне известно, Бадди был вполне нормальным гетеросексуалом. Но так или иначе, Эдриану Бадди не нравился. Тогда-то в эдриановской безумной башке ослепительной вспышкой сверкнула мысль о том, что у него появился потрясающий шанс избавиться от Бадди. Эдриан и его поросёнок-пёс должны будут сделать это вместе. Они заставят этого зануду свалить отсюда без всяких заморочек.
Эдриан прокрался по ступенькам к своей двери. Он знал, что Бадди был всё ещё в постели, ему было лень рано подниматься по воскресеньям. Эдриан ворвался в комнату – поросёнок-пёс в поднятых руках – и с безумным блеском в залитых наркотиками глазах скинул простыни с серьёзно перепугавшегося Бадди. Тот, абсолютно голый, трусливо вжимался в стену, надеясь, что она раздвинется и укроет его от этого психа, который внезапно появился здесь со свиньёй на поводке. Эдриан поднял поросёнка ещё выше и завизжал: «Эта свинка по пути домой стала «буги-вуги»-свинкой!». После чего он швырнул несчастное животное вместе с собачим поводком и всем остальным в отчаянно паникующего Бадди.
«Битлз» и прочие музыканты последовали наверх за Эдрианом, чтобы не пропустить забаву. Они её не пропустили. Бедный поросёнок был напуган до безумия, и его желудок непроизвольно облегчился. Всё это выплеснулось на Бадди, который вопил, чтобы они проваливали и забирали с собой свою свинью, иначе он вызовет грёбаную полицию. Парни попадали от смеха.
Эдриан, чрезвычайно довольный собой, подхватил хнычущего поросёнка и помчался вниз по лестнице, за ним следом – гикающая и хохочущая толпа музыкантов. Владелец клуба «Звезда», Манфред Вейследер, как раз прогуливался неподалёку, когда Эдриан и его свинья вновь появились на улице. Вокруг них и ребят начала собираться огромная толпа. Немцы с большим пиететом относятся к животным (жалко, что у них отсутствует такое же чувство по отношению к некоторым людям). Возмущение этими дикими английскими юнцами, которые откровенно издевались над бессловесным поросёнком с собачим ошейником, росло с каждой секундой. С ошейником, который пришёлся бы впору сенбернару, не меньше. Он смотрелся, как лошадиный хомут на запуганной маленькой свинке. Жестокость. Этот англичанин – швайн! (прим. – свинья) Обстановка начала накаляться.
Манфред протолкался сквозь толпу. «Всё в порядке», – успокоил он собравшихся. – «Я сейчас всё улажу». Он повёл Эдриана в ближайшую мясную лавку, где бедное животное наконец-то рассталось со своей жалкой жизнью. У Эдриана было разбито сердце. Полиция сделала ему внушение, но никаких дальнейших действий не предприняла.
Эдриан не мог долго расстраиваться. Он купил где-то огромный помазок, использовавшийся в витринной рекламе бритвенных принадлежностей, нацепил на него собачий ошейник и напихал в кисточку гвоздей и безопасных лезвий. Затем он проволок это фантастически хитроумную конструкцию по улицам. Он садился за столик в кафе, пил пиво, глотал таблетки и говорил всем, кто мог его слышать: «Смотрите, у этого порося будут поросята!». Как я уже говорил, по воскресеньям на Блошином рынке было над чем вдоволь позабавиться.
Как-то воскресным утром «Битлз» вновь оказались в гостях у Манфреда Вейследера. Они баловались алкоголем и расслаблялись. Внизу под окнами проходила целая стайка монашек, когда «Битлз» их заметили. О, Боже, что дальше началось! «Пацаны, давайте покажем девчонкам, из чего мы сделаны!». «А чего делать-то?». «Доставай своего «петушка». Мы их сейчас окрестим». «Брось!». «А я это сделаю!». «Ты хочешь поссать на монашек?». «Да, поссать на монашек, целую стайку монашек!». «Скорее, через минуту они уже пройдут!».
Джон Леннон вытащил свой член и спокойно помочился на монашек, семенящих внизу по улице в своих безукоризненно накрахмаленных белых одеяниях. Милые леди, торопясь на молитву, даже не подняли головы. Возможно, они догадывались, что именно они там увидят. Что там на них пялится, если точно выражаться. А может быть, они решили, что это был быстропроходящий лёгкий дождик.
«Битлз» вполне заслуженно должны были окончить свои дни в тюрьме. Они вели чарующую жизнь, эти мальчики. Но разве они не всегда её вели? Бог свидетель».