Группа «Битлз» выступает в клубе «Пещера»

22 марта 1961 г.

Бруно Цериотти (Bruno Ceriotti, историк): «В этот день группа «Рори Сторм и Ураганы» (Rory Storm And The Hurricanes) выступает в общественном джаз-клубе Ливерпуля (Liverpool Jazz Society, 13 Temple Street, Liverpool). Мероприятие называлось «Дневное время для свинга» (Swinging Lunchtime). На афише было указано: «Рори Сторм и Дикий» (Rory Storm and The Wild Ones). Так же принимала участие группа «Кингсайз Тейлор и Домино» (Kingsize Taylor and The Dominoes)».

Бэрри Майлз: «Дневное выступление группы «Битлз» в клубе «Пещера».

Филипп Норман: «Три или четыре дня в неделю разносчики и кладовщики с Мэттью-Стрит становились свидетелями наплыва в клуб «Пещера» молоденьких девушек из центральных магазинов и контор – высокие прически, на каблучках-шпильках, вид которых, казалось, шокировал старые каменные стены».

Мэттью-Стрит задолго до «Битлз».

Синтия: «Дневные выступления «Битлз» в «Пещере» имели феноменальный успех. Молодые городские щеголи и щеголихи, студенты, продавцы, рабочие и школьники собирались на узенькой мостовой, нетерпеливо ожидая своей очереди, чтобы получить свою ежедневную порцию зву­ков – звуков, подобных которым они никогда раньше не слышали».

Очередь в клуб «Пещера», фото 1964 г.

Джордж Тремлетт: «Как-то Гарри Харрисон, старший брат Джорджа, сказал мне: «Вся эта «битломания» началась с девиц, которые ходи­ли в «Пещеру». После первого турне в Гамбург было объявлено, что «Битлз» будут играть в клубе «Пещера» во время местного праздника. За три дня до выступления перед клубом выстроилась очередь. Это было что-то сверхестесственное – обычная ливерпульская группа, мало кому известная, кроме молодежи в Гамбурге и Ливерпуле, и вдруг – огромная очередь за три дня до выступления! Узнав об этой очереди, ребята заб­рались в свой потрепанный микроавтобус и поехали посмотреть на это диво. Приехали и увидели, что это правда, пересчитали девчонок в очереди, сгоняли в кулинарный магазин, накупили сладких пирожков, бутербродов и роздали их своим поклонницам. Я уверен, что ни один из этих пирожков не был съеден. Я бы­вал в гостях у одной из этих девушек и видел у нее на самом вид­ном месте такой пирожок. Это был самый дорогой сувенир – пиро­жок из рук кумира! Они были так дороги этим девчонкам, что с них даже пыль не вытирали».

Очередь в клуб «Пещера».

Филипп Норман: «В полдень, когда начинались выступления, очередь тянулась от угла, выходящего на Уайтчэпэл, на сотни ярдов мимо стен с колючей проволокой и мрачных фасадов складов ко входу, похожему на корабельный люк, у которого стоял вышибала с растопыренными руками. Когда городские часы били полдень, очередь начинала постепенно вползать в люк и, минуя восемнадцать ступенек, подходить к столику, за которым сидел Рэй Макфолл, окруженный суповыми мисками, полными денег. Вход стоил один шиллинг для членов клуба и полтора – для не-членов. За спиной Макфолла находился миниатюрный гар­дероб, где в обеденное время работала девица по имени Присцилла Уайт, машинистка из соседней конторы (прим. – в будущем, певица Силла Блэк)».

Присцилла Уайт.

Майкл Маккартни: «Цена была сходная для выступления брата и его рокеров – 3 фунта 10 шилингов за полчаса. Пол и «Битлз» впервые выступили в «Пещере» в марте 1961 года по приглашению «Блу Джинес» и это был страшный успех, вызвавший много подражателей.

Работа в «Пещере» была работой с перевоплощением. С одной стороны утомительные репетиции, сначала у нас дома, когда папаша уходил на работу, а я прогуливал в школе, а затем на автобусе № 86 с гитарами и уси­лителями мимо грузовиков с фруктами вниз по крутой лестнице в темноту. Открываются тяжёлые двери, и мы входим в плохо освещённый подвал с тём­ными сводами, проходя мимо уборщиц.

Затем бешеный проход через всю аудиторию, девчонки, ощу­щая их присутствие, рвутся к битлам, идущим впереди меня. И вот «Битлз», толпа родственников и ассистентов приближаются к раздевалке. После 3-4-ударов распахивается дверь в пещеру Алладина.

Мы выпиваем кока-колу и направляемся к сцене через стулья, которые стоят лицом к Мекке (или Макке, я плохо пом­ню). Подключаем усилители, настраиваемся, затем потихоньку начинаем про­игрывать номера. Чтобы все такты и гармонии были в совершенстве, наш маленький магнитофон помогает найти ошибки при воспроизведении. (Как забавно слушать через 20 лет записи «Битлз!»).

Теперь о перевоплощении. То, что днём было холодным, пропахшим фрукта­ми, подвалом, превращалось в пышущую жаром доменной печи преисподнюю. Дверь открывается, и раздаются звуки старого доброго рок-н-ролла (Денни, Рори, Джерни, «Мерси Бит» или мои любимые «Большой Тейлор и Домино»).

Этот подвальчик состоит из маленького кирпичного погреба, скамейки и деревянных стульев вдоль стен. Одежда на стенках и Боб Вулер со своим микрофоном».

Синтия: «Погреб состоял из трёх отдедений. Первое отделение было застав­лено рядами бамбуковых стульев, места по краям предназначались для школьников, а вдоль мокрых стен стояли скамейки. Каждое отделение представляло собой «открытый план», разделяемый только поддерживающими стенами и низкими кирпичными арками, очень прочными по конструкции. Освещения практически не было никакого, кроме крас­ных лампочек там и сям, хорошо скрытых где-то под потолком. Мрачный вертеп тайного разврата, думаете вы? Совсем нет. Стоило толь­ко начаться музыке, и всё приходило в движение. Разноликая толпа превращалась в спаянную группу, объединённую общим настроением. Электризующая – только так я могу определить царившую там атмос­феру. Стены и арки, казалось, уплывают куда-то в бесконечность, и остаётся только масса людей – перевозбужденных, выражащих свою радость громкими криками, визгами и рукоплесканиями. Покачивающи­еся, дёргающиеся, вибрирующие тела, охваченные неописуемым экстазом взвинченных эмоций. Со стен и потолка сбегала вода. Чем громче играла музыка, тем неистовее становились вопли. Поистине фантасти­ческая картина. «Битлз» стали всеобщими любимцами. Музыкально, эмоци­онально и сексуально захватывая публику, они уносили её с собой в увлекательное путешествие, а когда оно подходило к концу, зрите­ли, совершенно обессиленные, требовали ещё и ещё. Ничего подобного я не видела ни до, ни после. Фантастика! Сцена в «Пещере» была очень маленькая, на ней еле-еле размещались рояль, усилители, микрофоны и барабаны.

Конферансье Боб Вулер, компетентный_, влюблённый в своё дело человек, представлял разные группы с большим профес­сионализмом и с характерным шиком».

Боб Вулер.

Альберт Голдмен: «Ведущим концертов был Боб Вулер, радиоведущий и командир скаутов. Он занимал­ся тем, что ставил пластинки в ожидании, пока не заполнит­ся зал, и провозглашал: «Запомните же, пещерные гости, что лучшая из пещер – это «Пещера!».

Филипп Норман: «Под темными арками раздавался голос Боба Вулера, читаю­щего вступительную проповедь: «Привет, пещерные жители! Добро пожаловать в лучший из подвалов!». Вулер вещал не со сцены, а из-за нее – из крохотной ниши, служившей также комнатой отдыха для ансамблей. Маленький столик служил подставкой для усилителя и проигрывателя. В промежутках между выступлениями групп Вулер садился в свою вонючую священную дыру, и крутил пластинки из своей большой кол­лекции».

Майкл Маккартни: «Его проигрыватель – часть его самого. Он сидит вместе с ним в правом углу рядом с аркой ведущей сцены. Я сажусь, делаю несколько пробных снимков и иду за кока-колой».

Альберт Голдмен: «Затем, когда «Битлз» делали ему знак, что готовы, он объявлял: «А сейчас встречай­те свою любимую рок-энд-скорбную группу – «Битлз»!».

Синтия: «Правда, на первых порах он [Боб Вулер] и Битлы не могли добиться чёткого взаимопонимания, потому-что это был человек строгих правил и своих представлений о том, что дол­жны и чего не должны делать артисты на сцене».

Альберт Голдмен: «Четыре фигуры взлетали по трем сту­пенькам, ведущим на эстраду, включали усилители и обру­шивали на своих фанов музыкальную мешанину. Качество музыки мало заботило публику, которая заводилась от громких ак­кордов электрогитар, пропущенных через тридцативаттные усилители и отраженных от низких кирпичных сво­дов потолка. С первых же нот девчонки принимались виз­жать. «Заткни-и-и-итесь!» — орал на них Джон, но крики от этого становились только громче. Тогда «Битлз» врубали усилители на полную мощность, и с потолка начи­нала осыпаться побелка, покрывая белыми хлопьями «пе­щерной перхоти» черные куртки музыкантов.

Широко расставив ноги и согнув колени, Джон смотрел в зал своими близорукими глазами. Он исполнял несколько номеров подряд, затем запихивал в рот огромный кусок же­вательной резинки и расслаблялся. «А теперь послушайте отрывок из мюзикла под названием «Мистер Мускул» (прим. – игра слов. В оригинале «Ми­стер Музыка»), которую исполняет Пегги Лег», – бросал он в зал, представляя версию Пола Маккартни композиции «Пока ты не появилась» (Till There Was You). Еще он любил отпускать шутки в ад­рес любимого чернокожего музыканта «Битлз»: «А эта вещь принадлежит Чаку Берри из Ливерпуля, кривоногому белому музыканту, с лысиной». Когда Пол затягивал «Над радугой» (Over the Rainbow), подмигивая секретаршам из «Кьюнард-Мэвис и Эдне», Джон строил рожи за его спиной или устраивал свой коронный аттракцион в духе Квазимодо, согнувшись пополам, вывернув лицо к плечу и скорчив ужасающую гримасу. А во время томных медленных вещей, которые Пол нашептывал в микрофон, он извлекал из своей гитары пронзительные звуки, оглядываясь по сторонам с оторопелым видом деревенщины, оказавшегося первый раз в столице».

Кадр художественного фильма.

Майкл Маккартни: «Во время моего отсутствия «Битлз» переходят от разминки к мощному могучему рок-н-роллу, от которого волосы встают на затылке дыбом. Все как будто затаили дыхание, воздуха как будто нет, но вот все вздохнули, и пот уже капает с потолка, с носа, с души…

Поскольку туалет стоит рядом со стойкой, где продают кока-колу, то с каждым вздохом горячего воздуха проникает запах мочи, пота, гниющих фруктов.

Взяв в руки холодную кока-колу, я пробираюсь к раздевалке и стучу в дверь. Нет ответа: все смотрят «Битлз». В конце концов, ты сдаёшься, встаёшь на цыпочки и сам смотришь на своих парней, на свой любимый номер!

В основном я смотрел на Леннона. Он был похож на загнанного в клетку зверя, а совсем не на жука. Не то что у меня было что-то против брата, но всё же он брат, который ковыряется в носу и подолгу просиживает в туалете, где или играет на гитаре, или читает какую-нибудь порнуху. Леннон стоит, широко расставив ноги, бросая вызов всем своим видом: «Ну-ка, попробуй подойти и ударь меня!». Его странные движения, острые, как бритва, и дикие монгольские глаза.

Но Пол зажигает девочек, а также некоторых мальчиков своей песней «Пока там не появилась ты» (Till There Was You). Среди всех этих рок-н-ролльных визгов это очень необычная и мелодичная песня в духе нашего папаши. И дальше он потрясает выдающимся исполнением песни «Долговязая Салли» (Long Tall Sally)».

Филипп Норман: «Для своей обеденной аудитории они выдавали обширный гамбургский репертуар: с американского блюза они могли пере­ключиться на плаксивый кантри-вестерн; с хита из «Toп 20» – на какой-нибудь сентиментальный довоенный танцевальный мотив. Бобу Вулеру казалось, что им доставляет радость играть то, что никто из их соперников играть не отва­живается».

Боб Вулер: «Они старались показать, что они не такие, как все. Если кто-то играл сторону «А» популярной пластинки, то они играли сторону «В». Если все вокруг прыгали, то они стояли неподвижно, словно истуканы».

Филипп Норман: «Вулер имел некоторое коли­чество редких американских синглов, которые он временами крутил через громкоговорители «Пещеры». Один из них, «Хиппи хиппи шейк» (Hippy Hippy Shake), так потряс Пола Маккартни, что он умолял одолжить ему этот сингл, чтобы переписать слова. Эта вещь стала кульминацией в наборе «ударных» рок-компози­ций, которые они исполняли».

Боб Вулер: «В 1959 году Майк Миллворд, который в то время играл в группе «Боб Эванс и пять шиллингов», спросил меня, слышал ли я «Хиппи хиппи шейк» Чена Ромеро, который пел чаще всего фальцетом. Мы даже не знали, был ли это парень или девушка. Эта пластинка вышла на «Колумбии», и я ее купил. Эта песня очень впечатлила Майка. Однажды я проиграл ее в «Пещере» во время дневной сессии, и Пол Маккартни спросил меня о ней. Он всегда считал себя певцом, обладающим высоким тембром голоса. Я одолжил ему пластинку, и «Битлз» стали ее исполнять».

Альберт Голдмен: «В тот период «Битлз» были самым настоящим одушев­ленным музыкальным автоматом. Их программа была ли­шена какого-либо порядка, они чередовали одну за другой самые разные песни: рок-н-ролл, ритм-энд-блюз, кантри, фольклор, радио-хиты, мелодии из мюзиклов, все, что мог­ло взбрести в голову. Иногда они пели то, что заказывала публика. Или вдруг начинали спорить на сцене, что испол­нять дальше. Они стремились развеселить публику и весе­лились сами. Кстати, именно чувство юмора, спонтанность делали их такими непохожими на другие рок-группы – как на те, что были до них, так и на те, которые вскоре займут их место.

Наконец наступала кульминация концерта — «Битлз» за­водили какую-нибудь ритм-энд-блюзовую вещь в стиле фанки, например «Деньги» (Money), и играли ее очень долго. Они привезли с собой из Гамбурга один секрет, который сразу обеспечил музыкантам успех, стоило им только начать сно­ва выступать в Ливерпуле. Секрет заключался в использова­нии принципа инструментальной импровизации, когда медленно нарастаю­щее возбуждение заставляет подняться со своих мест даже самых ленивых зрителей, полностью подчиняя их той энер­гетике, которую несет в себе бурлящий музыкальный поток. Однообразная мелодия госпел-блюза повторялась до бесконечности, а девушки в черно-белых платьях, надетых поверх пышных накрахмаленных нижних юбок, и юноши в серых свитерах под горло и темных куртках, не удержавшись, вскакивали с мест. Сгрудившись тесной толпой друг против дру­га, они начинали приплясывать. Танцующие оказывались на­столько стиснутыми со всех сторон, а в зале царили такая жара и влажность, что кирпичные своды покрывались кап­лями, а сам концерт никогда не заканчивался без того, что­бы кто-нибудь не потерял сознание».

Майкл Маккартни: «Так и проходили все эти дни. Я слушал их, читал журнал «Нью мюзикл экспресс» и, время от времени, делал фото.  Когда всё это заканчивается, и волшебная дверь Сезама открывается на улицу и заканчивается за мной для того, чтобы поклонники не заме­тили, раздаются крики типа: «Кока-кола теплая!» (обычно это Джордж). Сняв с себя мокрые от пота майки и кожаные куртки, обтёршись полотенцами, они переодеваются в джинсы и чёрные рубашки с короткими ру­кавами. Затем вся группа пробирается сквозь ораву девушек, и мы отправляемся утолять жажду. Чаще всего мы отправлялись вниз по улице, в «Грэйпс», чтобы выпить стаканчик сока и подзакусить перед ночным выступлением».

Филипп Норман: «В перерывах они прокладывали себе путь сквозь толпу на­верх – к яркому дневному свету. Они пересекали Мэттью-Стрит и заходили в «Грэйпс» – паб, похожий на матросский кабак, с выскобленными дощатыми столами, любимое место почтальо­нов из ближайшего почтового отделения на Норт Джон-Стрит».

Паб «Грэйпс».

Из интервью Пола Маккартни журналу «Кью» в 1997 г.:

Журналист «Кью»: В «Грэйпс» я купил футболку с изображением «Битлз», и мне сказали, что члены группы изображены за своим любимым столиком – располагавшимся на пути в дамскую комнату, – где они обычно снимали девочек, приглашая их провести вечер в «Пещере». Это соответствует действительности?

Пол: Скорее всего, да. Это выглядит вполне правдоподобно. Если какое-то место предоставляло наилучшую возможность познакомиться с девочками, я не сомневаюсь, что мы сидели бы там.

«Битлз» в пабе «Грэйпс» 1961 г.

Сейчас это место в пабе «Грэйпс» отмечено специальной табличкой (фото с ресурса kenwoodlennon.blogspot.ru).

Надпись на табличке: «Это фото было сделано здесь».

Филипп Норман: «В «Грэйпс» они подолгу сидели за горьким пивом (пять пенсов за пол­пинты). Хозяйка часто ворчала, что они лишь зря занимают места, за которыми могли бы сидеть почтальоны, потягивающие настоящий «Гиннес». Клуб «Пещера» предлагал обед лишь одного вида – горячий суп с загадочными кусочками, плавающими в нем; мясные пирожки, булочки и легкие напитки».

Падди Делании: «Однажды Пол одолжил у меня полпенни. Он хотел ку­пить «Кока-колу» и булочку с сыром; выходило семь пенсов и полпенни, а у него было только семь пенсов. «Держи, Пол, – сказал я. – Вспомни меня, когда станешь знаменитым».

Майкл Маккартни: «Костюмы из чёрной кожи отсвечивают и пузырятся на ветру, битлы гуськом выходят из кабачка и идут по мощёной улице мимо толпы поклонни­ков. Время от времени раздаётся девичий выкрик: «Это они!». После концерта процедура [посещения кабачков] продолжается до бесконечности, пока мы не посетим все кабачки. Так мы сидим там до самого утра. На рассвете мы с Полом, разми­ная усталые ноги, выходим из своей пещеры. Умудрённые опытом и, конечно, более счастливые, направляемся к остановке автобуса № 86. Останавливаем­ся у витрин магазинов с узконосыми модными туфлями или же садимся на почтовые ящики. Нас обдувает свежим ветром с реки Мерси, и мы ждём прибытия первого автобуса. Волшебные дни!».

Фото Майкла Маккартни.

Улица Лорд-Стрит в 1965 году, место, напротив которого был сфотографирован Пол Маккартни.

Лорд-Стрит, 1960-е годы.

Угол Лорд-Стрит и Пэрэдайз-Стрит, 1960-е годы.