21 сентября 1960 г.
Бэрри Майлз: «Группа «Битлз» выступает в клубе «Индра», Гамбург».
Клуб «Индра» в 1959 г. (кадры кинохроники).
Алан Уильямс: «Бруно Кошмидеру не нравился тот факт, что «Битлз» иногда не двигаются на сцене. После того, как я вернулся в Ливерпуль, он написал мне письмо, указывая, что я должен заставить их «тафай шоу». Он также пожаловался, что «Битлз» говорят о каком-то отпуске. Всё, что Бруно хотел от них, – это побольше работы. Также Бруно желал продлить их контракты до конца года, на тех же условиях. Это было сделано, но только после того, как я написал «Битлз» следующее письмо, датируемое 21 сентября 1960 года: ««Битлз». «Кайзеркеллер», Гроссе-Фрайхайт, 36, Гамбург, Сан-Паули, Германия.
Дорогие мои. Я очень рад, что ваш ангажемент удовлетворяет пожелания всех заинтересованных сторон. Должен добавить чуточку сожаления по поводу того, что вы не отнеслись серьёзно к доказанному факту чересчур громкой игры в «Индре». Я не могу огульно осуждать вас за это, поскольку трудно ожидать от рок-н-ролльных групп игры в духе похоронной команды, но ради отношений с мистером Кошмидером, умоляю вас прислушиваться к тому, что он говорит. Он спрашивает, не хотите ли вы продлить своё пребывание в Гамбурге?
Я понимаю, что вы двигаетесь на сцене только тогда, когда нет аудитории – это глупая и самоубийственная практика для любого ансамбля. Я всегда говорил вам, чего именно ожидает публика от той или иной музыкальной группы. Она будет наслаждаться ансамблем, который умеет вести себя на сцене так же, как и играть хорошую музыку. Об этом я говорю вам только потому, что, как вы знаете, я посылаю в Гамбург Рори Сторма и «Ураганы». У них вообще нет сдерживающих факторов. И мне лично будет очень больно, если до моих ушей дойдёт новость о том, что вас больше никуда не приглашают. Я боюсь, что так оно и будет, если вы будете продолжать вести себя в той же манере. Я искренне надеюсь, что вы примете мой совет близко к сердцу, поскольку это всё очень серьёзно и может омрачить ваше будущее в Германии, впрочем, и моё тоже.
Я не знаю, насколько тяжёлой представляется вам ваша работа, но я был очень удивлён, услышав, что вы намереваетесь взять какой-то отпуск в конце ангажемента. Если есть возможность какого-то продления контрактов – а я уверяю вас, что такая возможность есть, – всякие упоминания об отпуске сводят эту возможность на нет.
Мне кажется, у вас уже был один большой «отпуск». Слишком большой, как мне помнится. И я боюсь, что если вы будете настаивать на этом в разговорах с мистером Кошмидером, у вас снова будет долгий отпуск, повторяю, очень долгий.
Если вы хотите, чтобы я что-то сделал в Ливерпуле для вас, т.е. увидел родителей и прочее, я буду только рад решить какие-то ваши личные проблемы, поскольку считаю себя вашим менеджером. Я сделаю всё, что от меня зависит, чтобы там вы чувствовали себя спокойно. Хотел бы воспользоваться предоставленной возможностью и поблагодарить вас всех за те несуществующие письма с информацией, которые я от вас получил.
Искренне ваш, Алан».
Из тона письма вы можете понять сложившуюся ситуацию. Что это были за идеи по поводу отпуска, я не знаю по сей день. Куда они хотели податься? На луну? Сумасшедшие мальчишки. Но они были просто мальчишками».