24 июня 1960 г.
Бруно Цериотти (Bruno Ceriotti, историк): «Группа «Рори Сторм и Ураганы» (Rory Storm And The Hurricanes) выступает в Пулели, в танцевальном зале «Рок-н-Калипсо» дома отдыха «Батлин» (Rock ‘n’ Calypso Ballroom, Butlin’s Holiday Camp, Pwllheli, North Galles).
Состав группы: Эл Колдуэлл (он же Рори Сторм), Джонни Берн (он же Джонни «Гитара»), Ти Брайен, Уолтер «Уолли» Эймонд (он же Лу Уолтерс), Ричард Старки (он же Ринго Старр)».
(условная дата)
Алан Уильямс: «Было время, когда мы с ансамблями выезжали на песчаные дюны Бланделлских песков. Бланделлские пески – это фешенебельный район на окраине Ливерпуля, где живут судовладельцы и брокеры с хлопковой биржи. Громадные особняки постройки 20-х годов в стиле Великого Гэтсби, окружённые огромными лужайками с беседками и прудами. На лужайках гуляют павлины. Вокруг слышится позвякивающий битым стеклом говор английской аристократии. В общем, не место для таких оборванцев, как мы. Нашей эстрадой был пляж. Поздними вечерами, когда закрывались бары, клубы и кафе, включая «Джак», мы загружались в колонны подержанных авто, некоторые из которых можно было смело обзывать «старыми калошами», и мчались по направлению к Бланделлским пескам.
В один из вечеров туман опустился быстрее, чем мы ожидали. Мы сгрудились возле разожжённого костра, и нам на миг показалось, что мы находимся где-то в самом сердце Сахары, отрезанные от цивилизации милями песка. Сквозь туман до нас долетел звук Бутл-Булла. Бутл-Булл или Бутллский Бык – это туманный горн, своим рёвом предупреждающий корабли, входящие в канал с моря. Скорбные удары его колокола эхом отозвались у нас внутри, заставив ветки костра выбросить вверх фонтаны искр, быстро исчезнувших в желтоватой пелене тумана. Я вздрогнул. «Ребята, это уже чересчур. Жуть какая-то. Включите-ка фары».
Мы поставили лимузины в круг и зажгли огни. Стало повеселее, и мальчики потянулись к своим гитарам. В самом сердце Бланделлских песков, в тени особняков Великого Гэтсби, ночная тьма взрывалась рок-н-роллом. В один из вечеров грохот, который мы производили, вывел-таки из терпения местных домовладельцев, и один из них вскоре появился возле нашего костра, даже не сняв ночной рубашки. В руках он держал дробовик. Неприятный тип. Жилистый здоровяк с густыми чёрными усами. Наверняка, бывший служака. Жёлтые, опухшие глазки и багрово-красная, покрытая шрамами физиономия. Не хотелось бы встретиться с таким в тёмной переулке.
Он спустился к нам, размахивая дробовиком. Все замерли, как обычно бывает, когда стволы прыгают в дюйме от твоего носа. Я, как чёртик из табакерки, выскочил вперёд. «Что случилось? Для чего вам ружьё?». «Заткнись!» – прорычал он. Сотни поколений служак в его командирском рыке. Он продолжал: «Вы, негодяи!» – он произнёс «нигадяи». – «Думаете, вы можете приезжать сюда каждую ночь, поднимая нас своей долбаной какофонией, и оставаться безнаказанными? Грохочете своими проклятыми моторами, бренчите на своих поганых гитарах! Вы что себе думаете? Нет больше мест для развлечений, мать вашу…?!». «С вами здорово не развлечёшься, мистер», – брякнул кто-то из музыкантов. – «Это уж точно».
Чёрт побери, подумал я. Не надо было этого говорить. Этого типа следовало успокоить. В конце концов, у него ружьё. Мне совсем не хотелось, чтобы кто-нибудь пострадал. «О’кей, мистер», – сказал я, – «мы всё поняли. Давайте не будем перегибать палку. Мы не негодяи, как вы нас называете. Мы не хотим неприятностей. Хорошо, мы будем вести себя потише. Возвращайтесь в свою постель, сэр».
Моя речь не произвела на него никакого впечатления. Разрядка не наступила. Он снова поднял ружьё. Как я уже говорил раньше, ливерпульские музыканты вполне могли постоять за себя в любой неприятной ситуации. Среди нас был парень, которого звали Тод Мордоворот. Прозвище своё он получил из-за того, что постоянно занимался накачиванием своих здоровенных мускулов. Поднимал булыжники, отжимался и всё такое. Он выглядел, как тот здоровяк, который одной левой справляется с целой толпой тощих недомерков.
«Послушай, ты!» – Тод Мордоворот встал. Громила под два метра ростом, и плечи шириной в милю. Наш гость в испуге сделал шаг назад. «Не смей угрожать мне!» – выпалил он, подняв дробовик и направив его на Тода. Тода это не испугало. Он шагнул вперёд и выхватил ружьё из рук отставного вояки. Одновременно он нанёс ему удар, от которого тот растянулся на песке. Тод передёрнул затвор. Дробовик был заряжен. Тод поднял стволы вверх, расстрелял патроны и швырнул дробовик поверженному врагу, который всё ещё лежал на песке, в изумлении открыв рот.
«А теперь, пошёл в жопу!» – рявкнул Тод. – «И если я увижу тебя здесь ещё раз, я засуну этот дробовик тебе в задницу!». Вояка подобрал ружьё и кинулся бежать, крича издалека: «Вот погодите! Я найду на вас управу! Мы ещё встретимся!». Голос его вскоре затих в тумане. Вечер был испорчен, и мы поехали назад в город».