Ларри Парнс предлагает группе “Битлз” стать аккомпанирующим ансамблем для Джонни Джентла

18 мая 1960 г.

Бэрри Майлз: «Ларри Парнс предложил группе работу в качестве аккомпанирующего ансамбля для малоизвестного ливерпульского поп-певца Джонни Джентла во время его девятидневного турне по Шотландии».

Филипп Норман: «Следующее письмо Парнса Алану Уильямсу касалось «Се­ребряных жуков или как их там». В середине мая Парнс посылал еще одного певца из своей «конюшни», Джонни Джентла, в двухнедельное турне по Шотландии».

Росс Бенсон: «Так как Парнса вполне удов­летворило увиденное и услышанное, поэтому через не­делю он вернулся и предложил «Битлз» по 18 фунтов каждому за турне по Шотландии».

Алан Уильямс: «Так или иначе, но из штаб-квартиры Парнса приходили не только плохие вести. После той встречи я продолжил наши отношения и вскоре подписал с ним ряд контрактов, по которым обязался обеспечить его группами сопровождения, включая «Битлз», его парней – Даффи Пауэра, Томми Брюса, Джо Брауна, Питера Уинна, Дикки Прайда и Джорджи Фэйма.

Первым ансамблем, который отправился на гастроли со звёздами Парнса, были «Кэсс и Казановы». Они вернулись разочарованными, сетуя на то, что гонорары оказались слишком мизерными, чтобы на них можно было нормально существовать. Я часто ругался с Ларри по этому поводу. Но я не осуждаю его. Времена были трудные, и нелегко было держать марку «доброго дяди». Следующими на очереди стояли «Битлз». Они должны были ехать в турне по Шотландии с Джонни Джентлом».

Филипп Норман: «Серебряные Жуки» должны были аккомпанировать ему за такую же плату, что и «Казановы» – восемнадцать фунтов в неделю каждому».

Росс Бенсон: «Разумеется, речь шла не об их гастролях. «Силвер Битлз» играли второстепенную роль. Турне должно было проходить с двадцатилетним бывшим подмастерьем плотника по имени Джон Аскью, превращенным Парнсом в певца Джонни Джентла».

Алан Уильямс: «Одним из артистов был парень, тоже из Ливерпуля, по имени Джонни Джентл».

Пол: «Мы прошли прослушивание и отправились на гастроли, но не с певцом с «буйным» псевдонимом [Билл Фьюри], а с парнем по имени Джонни Джентл».

Джордж: «Через несколько дней после прослушивания нам позвонили и предложили выступать с Джонни Джентлом».

Альберт Голдмен: «К этому времени Джентл уже записал не­сколько пластинок, а его песня «Кокосовое молоко» (Milk From a Coconut) заня­ла в хит-параде 28-е место. Он зарабатывал двадцать фунтов в неделю, что было вдвое больше, чем зарплата рабочего. Парнс выбрал «Силвер Битлз» в первую очередь потому, что они одни не требовали повысить более чем скромную сумму вознаграждения за гастроли».

Джордж: «Наверное, кто-то решил: «Они простофили. Пошлем на гастроли группу, которой не придется платить».

Хантер Дэвис: «Тем не менее, это был первый ангажемент, заключенный с ними как с профессионалами, и настоящее турне, пусть короткое и не высшего разряда. Все пришли в восторг – по их мнению, это был большой успех – и находились в состоянии радостно­го возбуждения».

Филипп Норман: «Предложение привело битлов в приподнятое настроение. После прослушивания они думали, что потеряли всякие шансы стать знаменитыми благодаря Ларри Парнсу. То, что Джонни Джентл был самым малоизвестным из протеже Парнса, ничуть не уменьшило их возбуждения. Это будет их первым профес­сиональным выступлением; турне – как у больших знамени­тостей; концерты в больших кинозалах и театрах, ночлеги в-отелях…».

Джордж: «Это были наши первые профессиональные выступления – тур по танцзалам на севере Шотландии, в окрестностях Инвернесса. Мы ликовали: «Ура! Нас пригласили выступать!».

Бэрри Майлз: «Томми и Джордж отпросились с работы».

Хантер Дэвис: «Джордж, которому в ту пору только шел шестнадцатый год, мог воспользоваться для поездки двухнедельными каникулами».

Джордж: «Я работал учеником электрика, чистил лампочки и световые трубки мягкой кистью, время от времени мы устраивали поломки лифта, забирались в шахту, чтоб посачковать. Кроме того, я научился кидать дротики [дартс] в пабе, научился выпивать семь литров пива и три порции рома с черной смородиной, заедая их двумя котлетами – всё за один присест. По вечерам мы играли с группой, пока, наконец, не получили работу в Шотландии».

Айрен Харрисон (жена Гарри, брата Джорджа Харрисона): «Как-то он пришёл навестить нас, сказал, что у него есть возможность оказаться в группе, и он хотел знать, что, по мнению Гарри, ему следует делать. Гарри сказал: «Попробуй. Ты ещё достаточно молод, чтобы делать то, что тебе хочется. Если ты посвятишь этому год или два, то ничего не упустишь».

Джордж: «Помню, я спросил у старшего брата: «Скажи, будь ты на моем месте, ты бросил бы работу и уехал?». Он ответил: «Может быть. Кто знает, как все обернется? А если ничего и не выйдет, ты ничего не теряешь».

Айрен Харрисон (жена Гарри, брата Джорджа Харрисона): «Гарри и Пит стали работать по профессии сразу после школы, и то, чем они, возможно, мечтали заниматься, не осуществилось. Джордж оказался последним, у кого имелась возможность сказать, хочет ли он заниматься тем-то и тем-то или нет».

Джордж: «Я пошел к начальнику в универмаге и сказал: «Я ухожу, извините». Приятный был момент – всего семнадцать лет, а уже ухожу по собственному желанию».

Айрен Харрисон (жена Гарри, брата Джорджа Харрисона): «Он перестал работать, чтобы быть в группе. Ну, вы знаете, как всё это было в Ливерпуле; если у тебя была профессия, ты был успешен. Если ты хотел заниматься чем-то другим, ты был немного сумасшедшим. Не думаю, что наше воспитание позволяло иметь другие мысли. Но их мама и отец не были людьми, которые стали бы запрещать своим детям быть самими собой».

Джордж: «Так я бросил работу и стал целыми днями играть в группе и уже больше никогда не вспоминал о работе с девяти до пяти. На самом деле, я отработал их деньги; они послали меня в Бутл проложить один из тех больших десятифазных кабелей на товарном складе, который принадлежал им. В неделю я получал тридцать шиллингов (один фунт пятьдесят пенсов в десятичной денежной системе)».

Дерек Тэйлор: «У меня создаётся впечатление, что тогда было время быстрого взросления. Джордж – неудавшийся школьник, никудышный парень, бездельничавший на работе, лентяй, знавший, что каким-то образом с ним всё будет в порядке – становился намного более взрослым, играя рок-н-ролл с другими парнями. Он отправился в Шотландию с Джоном, Полом, Стюартом Сатклиффом и Джонни Джентлом».

Бэрри Майлз: «Джон и Стюарт пропустили колледж».

Джордж: «Джон тогда по-прежнему учился в колледже искусств».

Джон: «На протяжении всех лет учебы в школе искусств я время от времени исчезал. Когда пришло время сдавать первый экзамен, я уехал вместе с «Битлз» в Шотландию, где аккомпанировал Джонни Джентлу».

Род Мюррей: «Джон толком не закончил колледж. Он сдал экзамены на вторую ступень, да и то не сразу. В первый раз он провалился. Они оба делали нечто похожее и им старались помочь. Знаете, как это бывает: «Можешь взять одну из моих работ». Джон брал и проваливался. Получалось, что он готовил выпускную работу и, одновременно, сдавал экзамен на вторую ступень. Он так и не определил для себя свой стиль, но хорошо копировал стили других людей. Помню, как он участвовал в одном проекте. Работы подписывались не на титульной, а на оборотной стороне. По завершении проекта ты раскладывал свои работы на полу в студии, все выходили, заходили наставники и оценивали работы. Я помню, что Джон не раз выполнял работу в стиле кого-нибудь из студентов и аккуратно раскладывал ее на полу. Преподаватели не хвалили работу до тех пор, пока не узнавали, что сделал ее Джон».

Синтия: «Экзамены нагрянули так неожиданно, что мы не успели о них как следует подумать. Атмосфера в колледже была серьёзной. Безза­ботное настроение студентов драматически сменилось лёгкой исте­рией и паникой. Это был критический момент. Не сдашь – останешься в этом большом, злом мире без руля и без ветрил. Мы сразу как-то здорово повзрослели за эти дни от мыслей о несладких ассоциаациях, вызывавшх этим жутким словом – провал. Сразу полез­ли в голову покаянные мысли: «Эх, зачем мы убили столько времени в этом проклятом кабаке! Эх, зачем мы проваландались столько времени, вместо того чтобы заниматься! Эх, зачем…». Но каяться было уже поздно. Надо было демонстрировать свои знания, какие бы они ни были.

Джон совсем перестал думать о колледже, и с этой точки зре­ния его будущее выглядело не определённым. Я, конечно, беспокоилась за нас обоих и видела, что нет никакой надежды на то, что он сдаст экзамены, потому что теперь у него были совсем иные стиму­лы. Алан подписал с Ларри Парнсом соглашение о «поставке» групп сопровождения для его шоу, и вскоре «Битлз» получили свой первый крупный шанс. Джон с восторгом встретил известие о том, что они будут сопровождать певца Джонни Джентла в его турне по Шотлан­дии. Это был последний гвоздь, вбитый в гроб его академической карьеры. Пытаясь «спасти» Джона, я села помогать ему. Частью экзамена бала письменная работа, которую надо было сделать дома к определённому сроку. Сидя на ящике из-под апельсинов в комнате Стюарта и вооружившись карандашом, кисточкой и ластиком, я при свете лампочки в 60 ватт пыталась сделать что-нибудь путное на мятом листе бумаги с пятнами краски и огромной кляксой на самой середине. Джон и Стюарт заглядывали мне через плечо и покатыва­лись со смеху. Они знали (как, впрочем, и я сама), что у меня нет ни малейшего шанса спасти его от провала.

Когда случилось самое страшное, Джон и бровью не повёл. Да и чего расстраиваться, когда все его мысли были заняты предсто­ящим турне с Джонни Джентлом. На горизонте виднелись уже славные времена. Они получали по десять фунтов в неделю на брата, и на жизнь, конечно, не хватало. Они впервые в полной мере испытали, что такое жизнь мелкой сошки в поп-мире: «гиги» каждый вечер, чемодан­ный быт, грязные комнаты, рыба с картошкой здесь, булочка с несвежей сарделькой – там… В общем, все дела. А сверх того, антрепренёры жаловались на их внешний вид, и ударник явно не при­надлежал к поклонникам Леннона. Но разве это всё их огорчало? Совсем нет. Наоборот, такая жизнь очень даже им нравилась. Кому, чёрт возьми, нужна работа с 9 до 5, если есть совсем другая жизнь? Энтузиазм их был безграничен: «Эл, что там есть для нас дальше?». «Эл, нам нужны деньги, нам нужно больше выступлений, постарайся выбить для нас ещё что-нибудь. Давай, Эл, давай!». Должно быть, они до смерти замучили Алана в этот трудный переходный период».

Полина Сатклифф: «После прослушивания у Парнса ребятам было предложено отправиться в короткие гастроли как аккомпанирующей группе. Мать тогда страдала астмой и известие о том, что ее сын должен был на днях отправиться в Шотландию и на время забросить свой колледж, ее не на шутку встревожило. В конце концов, мать решила своими глазами посмотреть на новое увлечение сына. Она поговорила с тетей Мими, которая передала эту просьбу Джону. Но Стюарт, как впрочем, и все остальные, ничего об этом не знали, пока Джордж внезапно не увидел ее в зрительном зале. Для ребят это был просто удар. Они решили, что она пришла, чтоб закатить грандиозный скандал. Но все, что происходило на сцене, заинтересовало мать и даже понравилось. Конечно, окружающая обстановка ее тревожила, все-таки это была эра «тедди-боев», когда драка была не более необычным явлением, чем покупка пачки чипсов в субботний вечер. А «тедди», в свою очередь, не нравилось, что девочки обращают внимание на Стю, чья манера держаться на сцене привлекала их к нему. Их всегда интриговал его холодный взгляд и неприступный вид.

Также мать волновало, не станет ли музыка помехой для его художественного образования. Стю успокаивал мать, говоря, что перерыв пойдет ему на пользу, более того, что он успеет сдать свои экзамены еще до поездки в Шотландию. И надо сказать, что он выполнил свое обещание. В августе 1960 г. он получит диплом, подписанный министром просвещения: направление – дизайн, специальный предмет – живопись.

Это немного успокоило мать, которая расчитывала, что к осени ее сын поступит в аспирантуру, но все равно она была против его поездки. Но что она могла сделать, Стю крутил ей как хотел. Когда она возражала, он начинал ей льстить, она говорила, что это трагедия, он отвечал ей, что это новые возможности…».

Бэрри Майлз: «Полу каким-то образом удалось внушить отцу, что эта поездка позволит ему сдать на уровень «А».

Хантер Дэвис: «Пол в это время должен был сидеть над своим циклом «О», но ему и в голову не приходило отменять турне из-за такой смехотворной причины, как экзамены и получение диплома. Айвен Вон, помнит, как спорил с ним, уговаривал не делать глупостей, не бросать подготовку к экза­менам».

Пол: «Я в это время я должен был сдавать экзамены на аттестат зрелости».

Джордж: «Полу оставалось доучиться последний год в школе».

Хантер Дэвис: «Полу каким-то образом удалось убедить отца, что у него каникулы. Будто бы им сказали, что надо сделать передышку. Он обещал, что вернется точно к экзаменам и что ему полезно перед ними встряхнуться. И его отец, честный, порядочный и доверчивый настолько, что ожидал этого же от других людей, поверил, что Полу в школе предоставили двухнедельный отпуск для отдыха. Не удивительно, что Пол завалит все предметы, кроме одного. Джон Леннон усадил Синтию готовить ему шпаргалки для письменных экзаменов».

Хантер Дэвис: «Силвер Битз», находясь в состоянии эйфории, вызван­ном грядущими первыми профессиональными гастролями, пожелали изменить свои имена – тогда была такая мода».

Бэрри Майлз: «По такому случаю они решили взять себе псевдонимы».

Пол: «Я помню, как все мы специально изменили свои имена. Теперь мы могли сделать то, о чем давно мечтали, а именно – выбрать себе псевдонимы, настоящие имена из шоу-бизнеса. Менять фамилию было страшно интересно. Чувствуешь себя истинным профессионалом, с программой, со сценическим именем».

Бэрри Майлз: «Пол стал Полом Рамоном».

Пол: «Я стал Полом Рамоном и считал, что это звучит экзотически».

Хантер Дэвис: «Пол превратился в Пола Рамона. Он понятия не имеет, от­куда взялся этот Рамон».

Пол: «Наверное, где-то я слышал такую фа­милию. Мне казалось, что «Рамон» звучит очень романтично, вроде «Валентино» (прим. – Знаменитый голливудский актер немого кино)».

Бэрри Майлз: «Джордж стал Карлом Харрисоном (в честь Карла Перкинса)».

Хантер Дэвис: «Джордж стал Карлом Харрисоном, – в честь Карла Перкинса, композитора песни «Синие замшевые туфли» (Blue Suede Shoes)».

Пол: «Джордж стал Карлом Харрисоном, в честь Карла Перкинса (нашего кумира, который написал «Синие замшевые туфли»)».

Бэрри Майлз: «Стью изменил Сатклифф на Де Стайла (в честь модного в то время художника)».

Хантер Дэвис: «Стюарт был теперь Стью де Стайл, в честь русского худо­жника Николая де Сталя».

Пол: «Стюарт назвался Стюартом де Сталем, в честь художника».

Хантер Дэвис: «Джон не помнит точно, как назвал себя».

Пол: «Джон стал Долговязым Джоном. С тех пор люди часто говорили: «А, так Джон не поменял имя! Ловкий ход». Так вот что я вам скажу: он был Долговязым Джоном. Никто из нас не назывался прежним именем: все мы сменили их. И хотя нынче люди думают, что ты [Джон] остался при своем прежнем имени, я-то отлично помню, что ты был тогда Долговязым Джоном Силвером (ну вот, разбил очередной миф о тебе!)».

Джон: «Я никогда, повторяю, никогда не был известен как Джонни Силвер. Я всегда предпочитал свое соб­ственное имя… Я отношусь к этому вопросу очень серьез­но. Для меня это дело прин­ципа»!

Бэрри Майлз: «Для названия группы они выбрали «Серебряных Жуков» (Silver Beetles)».

Хантер Дэвис: «Для турне по Шотландии ребята опять пригласили Томаса Мура, впрочем, никакого другого ударника у них на примете не было. Они отправились к нему домой, чтобы пригласить его в группу, – оказалось, что тот живет на пособие. Больше они ничего не помнят о нем. Томас Мур – настоящие имя и фамилия. Томас был не самый лучший ударник: его музыкальный опыт  ограничивался игрой с большими группами на танцах».