5 мая 1960 г.
Алан Уильямс: «С того памятного вечера [3 мая] в ливерпульском «Боксинг Стэдиум», когда магнетизм Рори Сторма утихомирил толпу, я установил тесный контакт с Ларри Парнсом посредством писем и телефонных звонков. Через пару дней Парнс позвонил мне и сказал: «Хочу приехать в Ливерпуль, прослушать твои группы. Ты можешь мне это организовать? У меня есть ливерпульский певец, довольно знаменитый здесь» (прим. – в своей книге Алан Уильямс пишет, что: «Вскоре я получил от него письмо, в котором он сообщил, что приезжает в Ливерпуль с поп-звездой Билли Фьюри»). Парня звали Билли Фьюри. Он тогда был очень популярен в Британии.
Тихий паренёк, родившийся и выросший в южной части центрального района Ливерпуля, где до сих пор жила его семья. У него были густые светлые волосы и тонкое, резко очерченное лицо. Девчонки сходили по нему с ума. Они готовы были съесть его носки на завтрак, а объедки повесить над кроватью в виде алтаря. Настолько он был популярен.
Ларри писал, что ищет группу сопровождения для Билли. Поскольку Билли был из Ливерпуля, они решили, что для паблисити было бы хорошо, чтобы ему аккомпанировала ливерпульская группа».
Филипп Норман: «Парнс попросил Уильямса устроить прослушивание местных групп, чтобы найти подходящую для сопровождения его фаворита — Билли Фьюри».
Пол: «Ларри Парнс уже нашел несколько новых певцов и теперь искал группы. От кого-то он узнал, что в Ливерпуле есть несколько таких групп».
Алан Уильямс: «Он хотел, чтобы я собрал как можно больше ливерпульских ансамблей и организовал что-то вроде прослушивания для него и Билли. Мои дела тогда шли чрезвычайно успешно, и я решил открыть на Сил-Стрит ещё один клуб под названием «Голубой ангел». В Ливерпуле было мало хороших ночных клубов. Гости метрополии, желавшие вкусить атмосферы города, частенько заканчивали «экскурсию» в самых обычных притонах – подпольных ночных барах. Особенно много их было в 8-м районе, где каждый вечер сходились «тёмненькие крошки и белые ребята», как пелось в какой-то песенке.
Изнутри это выглядело примерно так. Чернокожий парень, которого ссужал деньгами какой-нибудь пожелавший остаться в тени бизнесмен, открывал в своей квартире комнату «под бар». По закону это должен был быть «клуб для членов клуба» с избирательным комитетом, председателем и секретарём. На деле в нём заправляли двое: тот, кто стоял за стойкой, и тот, кто собирал выручку.
Все эти притоны служили местом постоянных сборищ самых распутных и грязных ливерпульских шлюх. Девочкам платили пару фунтов за то, что называлось «минуткой» – либо «дрожь в коленках», либо экспресс-визит в близлежащую квартиру. За 10 шиллингов им разрешалось снимать клиентов прямо в зале или «гостиной», как они в остроумном викторианском стиле называли это помещение.
В город прибывали моряки со всего света, частенько с какой-нибудь «интимной» болезнью, подцепленной в Панаме или где-либо ещё. Перед тем, как слухи об этом разносились по городу, ряд респектабельных ливерпульских бизнесменов уже обращались к своим врачам с вопросом «что это с ним, док?», потрясая при этом своим внушительных размеров «инструментом».
Я намеревался сделать новый клуб местом, если хотите, некоторого класса, где, если вы и позволяли себе надраться, то, по крайней мере, это было бы заметно. Профессиональным шлюхам вход был бы запрещён, хотя вряд ли можно было бы что-нибудь поделать с «любительницами» в экстравагантных одеяниях. Строительство клуба близилось к завершению, и я решил организовать прослушивание для Ларри и Билли именно там. Я пригласил Кэсса с его «Казановами», Рори Сторма с «Ураганами», а также Дерри и «Сеньоров» с Говардом Кейси».
Естественно, не обошлось без «Битлз». Они заявились в «Джак» и заказали обычный кофе с гренками без повидла. Лишних денег у них не водилось. Я стоял в дверях на кухню, где мы готовили закуски и разливали кофе и колу, и не заметил, как подкрался Джон. Возникнув в клубах пара, льющихся из дверей, он заговорил своим грубым ливерпульским акцентом: «Послушай, Эл, почему ты ни хрена для нас не делаешь»? Выглядел он ужасно неряшливо. Чёртов бездельник, подумал я. «Что именно»? – отозвался я, припомнив тот вечер, когда «Битлз» вытягивали шеи, пытаясь подслушать нашу беседу с Парнсом. Я не думал тогда, что они собирались стать профессионалами. Я считал, что музыка была для них не более чем хобби, средством для добывания карманных денег. «Не крути»! – сказал Джон. – «Ты и Парнс в тот вечер болтали о ливерпульских группах. А как насчёт нас»?
Завязывался очень интересный разговор, который продолжался примерно так: «А вы тут при чём»? Леннон пустился в долгие рассуждения об инструментах, на которых они могут играть, и о том, какой у них намечается прогресс. Но я знал, что у них нет барабанщика.
«Погоди минутку», – прервал я его излияния, – «а барабанщик у вас есть? Барабанщика у вас нет, хотя он должен быть»! «Да, – согласился Джон, уныло колупая ободранный окурок. – Ты прав. Барабанщика у нас нет».
Чтобы окончательно припереть его к стенке, я пошёл в атаку: «И вы собираетесь сыграть что-нибудь путное без барабанщика? Ничего не выйдет! Вы сначала заимейте хоть какого-нибудь, а уж потом заявляйтесь ко мне со своими паршивыми амбициями»! «Ну, в крайнем случае, мы могли бы обойтись и без барабанов», – хищно ухмыльнулся Джон. – «Он, что, так уж необходим? Этот долбаный барабанщик»?
Я не верил своим ушам. «Да как ты вообще решился о чём-то болтать, не имея барабанщика? Шёл бы ты подальше! Откуда возьмётся настоящий звук, если нет полного состава»? «Чтоб я сдох»! – расстроился Джон. – «Я же не знаю ни одного путного бара-мать его-банщика»!
В Ливерпуле среди определённой прослойки низшего класса одно время ходила мода вставлять в диалоги как можно больше ругательств. Наиболее импозантные личности умудрялись даже разрывать слова, чтобы нашпиговать их бранными выражениями. Очень колоритно.
Я пообещал Джону, что попробую кого-нибудь поискать. Всё-таки парни оказали мне такую услугу в организации бала, изготовив транспаранты. В конце концов, если отбросить их «битниковский» прикид, они были довольно милыми ребятами.
Джон ушёл к остальным «Битлз», и они тут же, голова к голове, начали о чём-то шептаться. Они всегда держались вместе, эти «Битлз». Они были очень дружны и всегда готовы были воздвигнуть непроницаемую стену для посторонних, которые приходились им не по вкусу.
В этот момент в кафе зашёл парень по прозвищу Кэсс из группы «Кэсс и Казановы». «Иди-ка сюда, Кэсс, – окликнул я его, – хочу познакомить тебя со своими друзьями. С «Битлз». Я подтащил его к их столику. «С кем»? – переспросил он. С «Битлз». Мальчики, это Кэсс из «Кэсс и Казановы». Кэсс, это «Битлз». Им позарез нужен барабанщик. Я знаю, ты сможешь помочь».
Филипп Норман: «Уильямс также пообещал найти им барабанщика, в котором они так нуждались. От Кэсса из «Казанов» он слышал о неком Томми Муре, который иногда стучал в клубе Сэма Лича, но, несмотря на обладание собственной ударной установкой, не играл постоянно ни в одной из групп».
Алан Уильямс: «Кэсс сказал: «Я добуду вам барабанщика. Кстати, а как называется ваша группа, ребята?».
Пол: «Он спросил: «Как вы называетесь?» Мы как раз придумали название «Битлз» и решили обкатать его на публике».
Алан Уильямс: «Джон ответил: «Битлз». И тогда Касс сказал: «Битлз»? Что за глупое название, черт возьми?! Почему вы так себя назвали?».
Пол: «Но Кэсс возразил: «Битлз» – это еще что такое? Бессмыслица». Это название всегда ненавидели все: и поклонники, и менеджеры».
Алан Уильямс: «Это просто игра слов», – ответил Джон – «и вовсе не отвратительные ползучие твари». «Нет, не пойдет», – сказал Кэсс. Он так сказал, потому что в то время были «Клифф Ричард и Тени», а также «Рори Сторм и Ураганы».
Хантер Дэвис: «В то время было принято, что имя лидера шло перед названием сопровождающей группы, к примеру: «Бил Хейли и Кометы» или «Бадди Холли и Сверчки».
Алан Уильямс: «Это были аккомпанирующие группы с одним певцом. А «Битлз» пели все. Тогда Кэсс спросил: «Кто лидер группы?».
Джордж: «Он принял Джона за нашего вожака, потому что он был самым рослым и держался напористо. Джон был лидером еще в «Кворримен» и оставался лидером и к этому моменту. Думаю, он всегда был нашим лидером».
Алан Уильямс: «Кэсс спросил: «Кто лидер группы?». Джон ответил: «Я». «Как тебя зовут?». «Джон Леннон».
Пол: «Он спросил у Джона, как его зовут. Джон, который в то время был нашим солистом, ответил: «Джон Леннон». «Отлично… Большой Джон… Длинный Джон… Вот оно: Долговязый Джон Силвер».
Алан Уильямс: «Кэсс говорит: «А как тебе название «Долговязый Джон и Серебряные жуки» ( Long John and the Silver Beatles)? Возможно, вы слышали, что группа одно время называлась «Серебряные жуки»? И Кэсс сказал: «Вы будете называться «Долговязый Джон и Серебряные жуки»! Но они сократили название до «Серебряные жуки» и очень ненавидели его. Но Кэсс был очень влиятельным, и им пришлось последовать его совету».
Джордж: «Кэсс умел организовывать выступления, однажды вечером благодаря ему мы играли в клубном подвальчике – впервые под названием «Серебряные жуки» (The Silver Beetles). Но ему хотелось, чтобы мы назывались ««Длинный Джон и серебряные монетки» (Long John & The Pieces of Silver)».
Пол: «Но мы пошли на компромисс и назвались «Долговязым Джоном и Серебряными жуками». Чтобы получить работу, мы были готовы на все, вот мы и согласились».
Альберт Голдмен: «Идея была принята, и ребята первоначально решили назваться «Долговязый Джон и Серебряные жуки», но Леннон отказался называться «Долговязым Джоном» и только ради пользы дела согласился на название группы «Серебряные жуки», и именно под этим названием они выступили на прослушивании [10 мая]».
Питер Фрэйм: «С мая по июнь группа будет выступать под названием «Серебрянные жуки» (Silver Beetles)».
Дейв Пирсэйлс (Dave Persails): «В марте 1960 года Стюарт Сатклифф придумал название «Битэлз» (Beatals), обыгрывая название группы «Сверчки Бадди Холли» (Buddy Holly’s Crickets). Это название продержалось не долго. К 5 мая 1960 года группа называлась «Серебрянные жуки» (Silver Beetles). Брайен Кэссар (Brian Cassar), лидер другой ливерпульской группы «Кэсс и Казановы», предложил изменить название в первой его части: «Долговязый Джон и серебрянные жуки» (Long John and the Silver Beetles). Однако Джон ни разу не назвался «Долговязым Джоном».