18 декабря 1959 г.
Аллан Уильямс: «Джон и Стюарт переживали тяжёлые времена в Художественном колледже. Неприятности волочились за ними по пятам. Если не забирались на плечи. Ничего серьёзного – дурного о них никто не говорил, но над ними постоянно висела опасность лишиться стипендии из-за чересчур шумного и своевольного характера. Их «хиппистский» образ жизни попал в воскресные газеты, вызвав скандал, не прошедший мимо ушей деканата. Ходили слухи и о том, что «Битлз» играют с крадеными усилителями. Это была явная чушь. Ворами они никогда не были.
Однажды вечером ко мне подошёл Джордж Харрисон: «Ты должен нами заняться». «О’кей, Джордж, я сделаю всё, что в моих силах. Но вам, балбесам, нужно работать и работать. Вы должны больше репетировать. Зарубите это себе на носу». «Всё будет», – пообещал Джордж, – «ты только организуй для нас что-нибудь подходящее, ладно»?
С конца 1959 года я начал организовывать их первые, по-настоящему профессиональные выступления. Днём они упорно репетировали в пустующем подвальчике «Джакаранды». Время от времени они выбирались наверх на чашку чая. «Ну, как, Эл»? «Ужасно», – говаривал я, от души посмеиваясь над их удручёнными лицами. – «Хуже некуда». Они играли много вещей из репертуара Чака Берри, в особенности, их любимую «Катись, Бетховин» (Roll Over Beethoven). Звук, взлетая вверх по ступеням, будоражил сонное царство безработных посетителей «Джака».
«Что за долбаная какофония», – ворчали они. – «Там внизу кого-то убивают»? С «долбаной какофонией» тем временем происходили перемены, и вскоре дневная банда бездельников перестала делать свои непристойные замечания. Можно было проследить эти перемены день за днём. Пришло время, когда и я стал находить вкус в их игре. На моих глазах создавался могущественный звук «Битлз», которому суждено было перевернуть мир.
Они сидели кружком в перерыве между репетициями, выклянчивая у меня и обслуги поджаренные сэндвичи. «Эй, Эл, как насчёт кофе и бутеров до лучших времён, а»? Их лица блестели от пота и духоты подвала, в котором напрочь отсутствовала вентиляция и влага струилась прямо по стенам. Я не мог отказать им в их просьбах. Чёрт возьми, это были просто мальчишки, вечно голодные, дерзкие, тормошащие истерзанные окурки своих сигарет».