Основание клуба “Касба”

1 апреля 1959 г.

(условная дата)

Альберт Голдман: «В отличие от молодежи юга Англии юные ливерпульцы не имели денег, чтобы посещать существовавшие в то время платные танцплощадки. Поэтому им приходилось искать для развлечений другие места. Бедность явилась причиной возникновения базовых ячеек по распространению мерси-бита, которыми стали ливерпульские танцхоллы. Но для то­го чтобы понять, чем отличались эти местные танцевальные заведения от аналогичных залов, существовавших в любых других частях Британских островов, необходимо представить себе, где и как собирались и общались тинейджеры.

В отличие от Соединенных Штатов, где после исчезнове­ния биг-бэндов в послевоенный период большинство танце­вальных залов было закрыто, Британия сумела сохранить эти архаичные заведения, объединив их в две общенацио­нальные сети: «Мекка Болрумз» и «Топ Рэнк Дэне Сьютс», в которых старомодные оркестры исполняли попеременно быстрые и медленные мелодии. Туда не пускали ни тедди-боев, ни матросов, ни «цветных», ни евреев, ни глухонемых. В дверях стояли вышибалы, прятавшие в карманах увесис­тые кастеты.

Если молодежь других регионов Англии довольствова­лась этим, то юная поросль Ливерпуля отказывалась выкла­дывать свои скудные заработки за посещение заведений, где их еще и презирали. Они предпочитали оставаться на своей территории. Главным было правильно организовать вечер: они садились в автобус, который довозил их до актового за­ла какой-нибудь мэрии или церкви, где продюсер-любитель устраивал концерт. Здесь они были среди своих, могли слу­шать ту музыку, которая им нравится, одеваться как захо­чется, и танцевать самые модные танцы.

Но главная причина успеха такой системы заключалась в ее экономичности. За вход платили по пять шиллингов, а в буфете продавались только соки и чипсы. Выступавшие группы получали по семь-восемь фунтов, что позволяло ор­ганизаторам приглашать по нескольку коллективов за раз. (Музыканты, чтобы побольше заработать, нередко выступа­ли в течение одного вечера на двух или трех разных площад­ках.) Включая все расходы, бюджет одной такой вечеринки редко превышал пятьдесят фунтов.

Популярность мерси-бита расширялась, образовывались новые группы, в бизнес начали включаться менеджеры и продюсеры. Влюбленный в эту музыку Ливерпуль прославит ее, подобно тому, как в двадцатые годы Буэнос-Айрес про­славил танго, Канзас-Сити в тридцатые — джаз, а Нью-Йорк в сороковые — свинг. Когда «Битлз» добьются успеха, в го­роде будет триста пятьдесят ансамблей, рок можно будет слу­шать каждый вечер и появится даже специализированная рок-газета «Мерси-бит». Вскоре в больших залах будут про­водиться огромные концерты для многотысячной аудитории, на которые зрителей станут доставлять на специально зака­занных автобусах. И все это будет происходить в самом цен­тре города, где за несколько лет до этого все заведения за­крывались уже в десять вечера. История рока еще не знала таких чудес. Чудо могло произойти только в Ливерпуле: там, где раньше не было ничего, могло случиться все, что угодно».

Кен Браун: «Однажды Рут Моррисон, девушка Джорджа, сказала нам, что некая миссис Бест хочет открыть бар для местных ребят».

Филипп Норман: «В тихом переулке Хэйменс-Грин находился большой дом викторианской эпохи, принадлежавший семейству Бестов».

Кен Браун: «На следующий же день я отправился на переговоры с миссис Бест».

Хантер Дэвис: «Клуб «Касба» основала миссис Бест, невысокая темново­лосая подвижная женщина. Она приехала из Индии, из Дели. Со своим будущим мужем, Джонни Бестом, в прошлом менеджером профессионального бокса, она встретилась в Индии, во время воины. Супруги возвратились в Ливерпуль и купи­ли огромный четырнадцатикомнатный викторианский дом № 8 по Хэйманс-Грин в весьма респектабельном районе Вест-Дерби».

Пит Бест: «Дом № 8 на Хэйманс-Грин, где мы жили, был огромный – с большими комнатами».

Филипп Норман: «Джонни Бест был известен как организатор матчей по боксу, проходивших на городском шеститысячном крытом стадионе. Его жена Мона была энергичной темноглазой женщиной, в ко­торой смешалась индийская и английская кровь. Позже их брак распался, и Мона Бест осталась в большом старом доме с двумя сыновьями – Питером и Рори, прикованной к постели матерью, кучей постояльцев и различными предметами восточ­ного культа, включая индусского идола, согнувшего свои мно­гочисленные руки в парадной гостиной».

Хантер Дэвис: «Старший сын миссис Бест, Пит, родился в 1941 году. Он учился в одной из лучших средних школ Ливерпуля».

Филипп Норман: «Питер, учился в шестом классе Коллегиальной классической школы».

Хантер Дэвис: «Пит сдал пять экзаменов уровня «О» и перешел в шестой класс. Он собирался стать преподавателем».

Филипп Норман: «Это был красивый атлет с опрятными вьющимися волосами в стиле Джеффа Чандлера. Он был довольно скромен и медлителен и Мо, как он звал свою мать, часто приходилось со свойственной ей энер­гичностью подбадривать его».

Хантер Дэвис: «Красивый, великолепно сложенный сын миссис Бест был немного застенчив и оттого казался иногда мрачным, необщи­тельным, в особенности по сравнению с его энергичной матерью. Когда Пит стал приводить домой своих школьных друзей, мис­сис Бест всячески поощряла это».

Пит Бест: «Обычно у меня собиралась шайка подростков, школьных друзей, и мы занимались тем, чем занимаются 15 – 16-летние в этом возрасте – добраться до проигрывателя, врубить полную громкость и играть все записи, которые только могут попасться вам в руки. Мо, моя мама, сказала: «Посмотри, у тебя есть внизу подвал. Почему бы тебе не спуститься вниз и не сделать его своим прибежищем? Он твой. Делай с ним все, что ты хочешь».

Филипп Норман: «Под домом находились просторные подвалы, использовав­шиеся для хранения продовольственных запасов и велосипедов».

Мона Бест: «Сначала они собирались устроить там нечто вроде собст­венного клуба «Пещера». Потом надумали организовать молодежный клуб, такой же, как и множество других в городе. Мы же предложили сделать его частным клубом с членским взносом в один шиллинг, чтобы избавиться от шпаны и «тедди-боев».

Пит Бест: «Наконец, Мо, будучи дальновидной бизнес-леди, сказала: «Почему бы не сделать из него кофейню?». Классная идея!».

Из интервью Боба Вулеру Спенсеру Лею, июль 1998 г.:

Спенсер Лей: Мона Бест организовала клуб «Касба» в своем доме.

Боб Вулер: Ну, это было очень модно, копировать Лондон с его кофе-барами в подвальных помещениях.

Пит Бест: «Итак, мы начали внедрять наши жалкие идеи, работая в подвале, делая камины подальше от деревянных панелей, отделывая пробкой потолки, делая их чище. Поскольку работа кипела, начали распространяться слухи. Кафе-бары к этому времени начали входить в моду, и люди стучали в двери, говоря: «Мы узнали, что здесь собираются открыть клуб». Любопытно то, что в поселке Западный Дерби вообще-то некуда было податься, так что поток вопрошающих людей возрастал. Школьные друзья начали спрашивать: «Когда, наконец, откроется этот клуб?».

Кен Браун: «Потом мы целых пять месяцев помогали ей приводить помещение в порядок:  уста­навливали свет, красили и оформляли стены. А за это нам было предоставлено [с августа] право играть в этом клубе, который был назван «Касба».