15 июля 1958 года
Питер Браун: «На «Кворримен» Мими смотрела с неодобрением. Когда ее брюзжание слишком надоедало Джону, он уходил в дом Джулии в Спринг-Вуд. Джулии очень нравились ребята из «Кворримен», и она даже знала все слова песен из их репертуара. Когда у Джона с Мими особенно портились отношения, он вихрем уносился из дома и ночевал у Джулии на диване. Это очень обижало и сердило Мими. Хотя она и предполагала, что Джулия покрывает Джона, сестры продолжали тесно общаться, и Джулия стала частой гостьей в доме на Менлав Авеню. Жаркими летними вечерами она часто заходила выпить чаю в саду и оставалась на обед, рассказывая анекдоты и болтая с соседями.
15 июля 1958 года между Джулией и Дергунчиком, который, вероятно, опять напился, разгорелась очередная ссора. Джулия уехала к Мими. Наступил вечер. Джулия собиралась вернуться домой. Она вышла из Мендипса примерно без двадцати десять, когда на улице уже стемнело. Обычно сестра провожала ее до автобусной остановки, расположенной недалеко от дома на другой стороне Менлав-Авеню, но в тот вечер на ней была рабочая блузка, а ей не хотелось выходить на улицу плохо одетой. Они болтали, стоя у двери, когда подошел приятель Джона Найджел Уолли, который жил по соседству. Узнав, что Джона нет дома, Найджел ушел вместе с Джулией».
Пит Шоттон: «В то время Менлав-Авеню была улицей с двусторонним движением и разделительным ограждением посередине. Джулия попрощалась с Найджелом и скрылась за деревьями. Была теплая субботняя ночь и, не имея никаких планов, я решил заскочить к Найджелу Уолли. Как только он открыл дверь, я понял, что произошло нечто ужасное. Он был очень бледен и сильно дрожал. «Мама Джона… – сказал он, – только что погибла…».
Пока я пытался осознать эту страшную новость, Найдж сбивчиво рассказал, что час или два назад он заходил к Джону, но не застал его, а встретился с Мими и Джулией, весело болтавшими у ворот сада. Джулия уже собиралась домой, и Найджел предложил проводить ее до автобусной остановки. Они обменялись несколькими шутками, после чего Джулия попрощалась и начала переходить Менлав-Авеню.
В следующую секунду Найдж услышал визг тормозов. Оглянувшись, он увидел в воздухе тело Джулии, с силой подброшенное мчавшейся машиной. Когда он и Мими подбежали к ней, она уже была мертва. Найдж и по сей день терзается мыслью о том, что скажи он ей тогда еще несколько слов – она, возможно, и сейчас была бы жива… Он переживал смерть Джулии столь же глубоко, как и ее сын».
Аллан Уильямс: «Мать Джона Леннона сбил машиной пьяный полицейский».
beatlesbible.com: «Она была сбита автомобилем «Стэндэрт Вэнгвард» (Standard Vanguard), за рулем которого сидел двадцатичетырехлетний Эрик Клэг (Eric Clague)».
Эрик Клэг (из показаний в суде): «Я, констебль 126 C полиции города Ливерпуль, проживающий в доме № 43 на Рэмайлиз-Роуд (Ramilies Road), Ливерпуль 18. Я был за рулем легкового автомобиля (частного) LKF 630, на котором и случилось это происшествие».
Джон: «Ее убил сменившийся с дежурства пьяный полицейский, после того как она зашла к тете навестить меня».
beatlesbible.com: «Вопреки некоторым утверждениям, Клэг не был пьян, и ехал он со скоростью 45 километров в час (30 миль в час). Однако он только учился водить, и ехал без инструктора по вождению».
Эрик Клэг: «Миссис Леннон выбежала на дорогу прямо передо мной. Я просто не мог избежать столкновения. Я не превысил скорость, клянусь. Это было одно из тех ужасных событий, которые случаются».
Найджел Уолли: «В тот вечер я зашел к Джону, но его тетя Мими сказала мне, что его нет. Мими стояла у ворот с мамой Джона, которая уже собиралась уходить. Мы разговорились, и мама Джона сказала: «Ну, у тебя есть возможность проводить меня до автобусной остановки!». Я ответил: «С радостью. Буду счастлив сделать это». Мы прошли по Менлав-Авеню, и я свернул на Вейл-Роуд, где жил. Я прошел метров 15, когда услышал визг тормозов. Обернувшись, я увидел маму Джона, летящую в воздухе. Я бросился к ней, но она была уже мертва».
Джон: «Меня она не застала, а когда стояла на автобусной остановке, он сбил ее машиной. Мне было 17 лет, и это была большая травма для меня».
Мими: «Я всегда провожала ее до автобусной остановки, но в этот вечер она ушла рано, примерно без двадцати десять. Одна. И буквально через минуту раздался дикий скрежет. Я выскочила из дома, она была уже мертва. Машина сбила ее прямо у моего крыльца. В семье никто точно не знает места, где это произошло, – я никому не говорю. Они проходят мимо него каждой божий день, им было бы слишком больно это сознавать. Для меня Джулия не умерла. Я никогда не была ни на ее могиле, ни на могиле матери. Они обе живы для меня. Я так любила их. У Джулии была красивая душа».
beatlesbible.com: «Найджел Уолли побежал обратно к Мими, которая рыдала в истерике, пока они ждали скорую помощь».
Мими (из показаний свидетеля): «Примерно в 9:45 вечера погибшая вышла из моего дома (на Менлав-Авеню), и направилась в сторону автобусной остановки, расположенную на противоположной стороне «Вайнерис» (The Vineries). Вскоре после этого мне сообщили, что она была травмирована. Я направилась к месту происшествия. Она была без сознания. Я поехала с ней в центральную больницу Шефтон (Sefton General Hospital). По прибытию она умерла».
Джон: «В те выходные я как раз был в доме Джулии и Дергунчика и мы никак не могли понять, почему ее так долго не было. В дверях показался легавый, и сказал, что произошла автомобильная катастрофа. Все было как в кино. Сначала он спросил меня, кем я ей прихожусь и все такое прочее. А потом он выложил нам, зачем пришел, и мы оцепенели. Это было самое страшное, что случилось со мной за всю мою жизнь. Мы с Джулией только начали наверстывать упущенное время, нам вместе было хорошо, она была самая лучшая на свете. То, что произошло, было отвратительно. Я думал: «Черт, черт, черт! Все к чертовой матери!». Больше я ни перед кем не отвечаю. Дергунчику было еще хуже, чем мне. Потом он воскликнул: «Кто же теперь будет смотреть за детьми?». И я возненавидел его. Проклятый эгоист!».
Джулия Бэрд (сестра Джона): «Мой отец в тот день то приходил, то уходил. Он был в больнице. Но мама умерла мгновенно или почти мгновенно. А нам об этом ничего не сказали».
Джон: «Мы взяли такси и поехали в больницу. Мне не хотелось видеть ее мертвой. Всю дорогу я истерически бормотал что-то водителю такси, нес какую-то чушь; и он в ответ время от времени кивал мне. Мне просто необходимо было выговориться. А таксист только хмыкал время от времени. Дергунчик пошел на нее посмотреть. А я нет. Вернулся сам не свой».
Джулия Бэрд (сестра Джона): « У нас была обычная семья. И моя мама однажды пошла куда-то и не вернулась».
Альберт Голдман: «Впоследствии на следствии выяснилось, что за рулем находился офицер полиции, у которого еще даже не было прав, но который должен был их вот-вот получить. В тот день он опаздывал на работу и очень торопился. На суде он объяснил, что, когда заметил Джулию на середине дороги, он хотел затормозить, но нечаянно нажал на газ. «Убийца!» – завопила Мими. Водитель отделался выговором и временным отстранением от должности».
beatlesbible.com: «На следствии Эрик Клэг был оправдан по всем пунктам обвинения».
Найджел Уолли: «Я проходил по делу свидетелем. Но я был мальчишкой, мои слова особого веса не имели. Мими очень сильно переживала – кричала на этого водителя и даже грозила ему палкой для ходьбы».
beatlesbible.com: «После аварии он никогда не пытался связаться с семьей Леннона».
Эрик Клэг: «В то время я хотел отправить семье свои соболезнования, но решил, что это только усугубит ситуацию. Они были разгневаны и расстроены случившимся, и это естественно, как я полагаю».
Джулия Бэрд: «После этого случая Джон невзлюбил представителей власти».
Джон: «Я пережил еще одну серьезную травму. Я потерял ее дважды. Первый раз – когда переселился к тете. А второй раз – в семнадцать лет, когда она по-настоящему, физически умерла. Потрясение стало для меня слишком сильным. Мне пришлось по-настоящему нелегко. Меня душила горечь. А еще тяжелее было вспоминать о том, как мы ладили в последнее время. Я был подростком, играл рок-н-ролл, изучал живопись, а моя мать погибла как раз в то время, когда наши отношения с ней наладились.
Мне было легче говорить «мамы нет», чем «мама умерла» или «была не очень-то добра ко мне» (большинство из нас помнит о родителях именно то, чего не получает от них). Конечно, и это срабатывало не сразу, но становилось легче. Прежде всего, надо было осознать, что случилось. Я так и не дал себе осознать, что мама умерла. Это все равно, что позволить себе расплакаться или что-нибудь почувствовать. Некоторые чувства слишком мучительны» поэтому их избегаешь. Мы наделены способностью сдерживать свои чувства, именно этим мы и занимаемся почти все время. Теперь все эти чувства, которые я испытывал всю жизнь, получили выход. И они продолжают изливаться. Наверное, все-таки не каждый раз, когда я беру в руки гитару, я пою о матери. Полагаю, тетерь мой чувства нашли и какой-то другой выход».
Альберт Голдман: «В этот тяжелый для него день Джон вернулся в Мендипс и, шокируя соседей, принялся играть на гитаре. Они были не в состоянии понять, что в этом он находил утешение. У Джона не осталось никого, к кому он мог бы пойти».
Джон: «Любой вид искусства – это муки боли. То же можно сказать и о жизни. Это касается всех, но в первую очередь художников, потому их вечно и осуждают. Они гонимы, потому что демонстрируют боль, просто не могут сдержаться. Они выражают ее в искусстве и в своем образе жизни, а люди не понимают, что страдать их заставляет реальность».
Альберт Голдман: «Поздно вечером Джон отправился к дому Барбары Бэйкер, с которой не встречался с тех пор, как Мими заставила их расстаться. Девушка повела Джона в Рейнольдс-Парк, расположенный неподалеку, стараясь, как могла, утешить его. Когда Джон начинал плакать, Барбара обнимала его и плакала вместе с ним».
Найджелл Уолли: «После этого Джона я не видел, потому что он стал в некотором роде отшельником. Это меня беспокоило, потому что, в глубине души, я думал, не обвинил ли он меня в аварии, считая, что: «Если бы только Найджел Уолли остался на минуту дольше, разговаривая с мамой».