7 ноября 1957 г.
Бэрри Майлз: «Выступление группы «Кворримен» в ливерпульском зале «Уилсон» (Wilson Hall, Garston, Liverpool), печально известном местом постоянных сборищ «тедди-боев».
beatlesbible.com: «Это было одно из мероприятий промоутера Чарли Мэка – «Ночи ритма» (Rhythm Nights), которые проводились каждый четверг».
прим. – согласно ресурсу thebeatleschronology.com, в этот день группа «Кворримен» выступала в ливерпульском клубе «Пещера» на Мэттью-Стрит. Первое выступление Пола в клубе «Пещера».
Из интервью 1995 года:
Вопрос: Остались ли в Вашей памяти какие-то из самых первых выступлений «Кворримен»?
Маккартни: Особенно запомнились два – в Уилсон-Холл в Гарстоне, это был один из моих первых концертов с «Кворримен», а также мое самое первое выступление в клубе «Консервэтив» на Бродвее в Ливерпуле.
Филипп Норман: «Шаг вперед [группы «Кворримен»] был сделан, когда местный меценат Чарли Макбэйн нанял их играть на танцах в «Бродвейском клубе консерваторов» и в «Уилсон-холле» в Гарстоне. Последний находился в районе, славившемся своей шпаной. У тамошних «тедди-бойз» была мода ходить на танцы с кожаными ремнями, перехлестнутыми через запястье».
Аллан Уильямс: «В каждом поколении, наверное, есть свои бунтари. Было очень много драк. Ливерпуль стал спортивной площадкой для жестоких игр».
Филипп Норман: «Как-то на вечере в «Уилсон-холле» один здоровенный «тед-детина» нагнал страху на «Кворримен», вскарабкавшись на сцену во время их выступления. Но оказалось, что он залез туда лишь затем, чтобы вежливо попросить Пола спеть что-нибудь «из Литтл Ричарда».
Пит Шоттон: «Во время первого года своей учебы мы с Джоном продолжали регулярно встречаться. То, что я больше не был «Кворрименом», не мешало мне часто бывать с ним в компании во время выступлений группы, которые я с радостью наблюдал уже как зритель. Кроме того, иногда я даже ощущал некоторое преимущество перед ребятами на сцене, ибо их растущей популярности среди девушек, тедди-кавалеры нередко противопоставляли свою яростную ревность. Разодетые в сверкающие ковбойские сапоги, и рубашки с кисточками, держа в руках кожаные ремни, эти «крутые ребята» имели малоприятную привычку, доставлявшую им удовольствие: забираться на сцену и разглядывать группу «в упор». Подобное поведение, несмотря на всю нашу расположенность к тедди-боям, неизменно вызывали в нас ощущение, что мы – безоружные миссионеры, попавшие в дебри джунглей. Обычно такое случалось в глухом хулиганском районе Гарстона. Официально это место носило название «Уилсон-Холл», но чаще, и более точно, называлось «Кровавые бани». Субботние «танцы» в «Уилсон-Холле», на которых играли «Кворримены», были, по сути, всего лишь предисловием к тотальной войне, начавшейся между бандами».
Хантер Дэвис: «Там, где они играли, часто разгорались драки. Джон никогда не отказывался применить кулаки, если, конечно, противники не были намного старше и сильнее. Бывало, что и между самими музыкантами прямо на сцене возникали потасовки».
Джон: «Когда играешь в каком-нибудь дансинге, то становишься поперек дороги настоящим стилягам, ведь все девчонки смотрят только на группу: у музыкантов бачки, прически, они стоят на сцене. И тогда парни сговаривались отлупить нас. Поэтому в пятнадцать, шестнадцать и семнадцать лет мы занимались в основном тем, что удирали, зажав под мышками инструменты. Барабанщика ловили чаще, чем остальных, – ударную установку тяжело тащить. Мы убегали со всех ног и прыгали в автобус, потому что машины у нас не было. Обычно я успевал вскочить в автобус вместе с гитарой, а басиста с инструментом в футляре ловили. Тогда мы бросали преследователям бас или шляпу, и, пока они топтали их, мы спасались бегством».
Пит Шоттон: «После одного из таких концертов вултонские Род Джонсон и Джорджи Вилсон в компании еще одного-двух подобных хулиганов решили «проводить нас домой».
Род Дэвис: «Там были два особенно здоровых «теда». Их звали Уилло и Род. Они терроризировали весь Вултон. Они всегда преследовали нас и угрожали».
Пит Шоттон: «Эта легендарная пара злонамеренных молодых работяг достаточно долго угрожала лидеру «Кворрименов», чтобы тот извлек из этого урок. По их поведению было совершенно ясно, что на сей раз они хотят сдержать свои обещания».
Род Дэвис: «Однажды вечером, когда мы вылезли из автобуса – со всеми причиндалами и «ти-честом», как обычно – Род и Уолли уже поджидали нас. Они погнались за нами в своих длинных пальто, и мы бросились врассыпную, бросив «ти-чест» на мостовой».
Пит Шоттон: «Убегая во весь дух, словно от смерти, мы с Джоном бросили «чайную басуху», которую несли с собой, и в самую последнюю секунду успели запрыгнуть на заднюю площадку двухэтажного автобуса. К счастью, в тот вечер Джон был без своей гитары.
Однако наша радость была недолгой. Уже на следующей остановке длинноногие Род, Вилло и их дружки нагнали автобус и заскочили в него. Они почти сразу нашли нас на втором малолюдном этаже, где мы прятались за задними сиденьями у самой лестницы. Без лишних разговоров, они тут же пустили в ход кулаки, а мы с Джоном старательно прикрывали лицо руками. Поскольку эти жлобы были намного старше, выше и хулиганистей нас, будущее казалось абсолютно безнадежным до того мгновенья, когда автобус подъехал к следующей остановке и Джон, неожиданно совершив эффектный прыжок, слетел вниз по лестнице.
Наши мучители тут же бросились по горячим следам своей главной «добычи», ибо я их интересовал лишь постольку поскольку, и выскочили из автобуса, который уже медленно ехал вдоль обочины. Посмотрев в заднее стекло, я увидел удаляющиеся фигуры Рода и Вилло, с тупым видом стоящих на тротуаре и никак не сообразящих, куда мог убежать Джон. Но, к их великой досаде и моей великой радости, он словно в землю канул.
Оказалось, что Джон вовсе не выпрыгивал из автобуса. Вместо того чтобы бежать ночью куда глаза глядят (что сделал бы любой другой), он просто соскочил на первый этаж и скромно сел между двух старушек. Там я его и нашел – целого и невредимого, но только очень бледного. Так он еще раз спасся от беды благодаря своей сообразительности и хитрости.
Что касается «чайной басухи» «Кворрименов», то она на несколько недель стала достопримечательностью вултонских окраин. Получая постоянные пинки от проезжающего транспорта, она дефилировала между тротуаром и серединой дороги. В последний раз, когда я ее видел, она каким-то образом почти добралась до трамвайной линии».