Выступление группы “Кворримен” в саду церкви Святого Петра (знакомство Джона и Пола)

6 июля 1957 г.

Пит Шоттон: «За исключением нескольких неудачных концертов и короткого выступления на танцах 6-го класса «Кворри-Бэнк», никаких ангажементов у группы не было до тех пор, пока моя мать не организовала наше выступление на большом вултонском летнем празднике в саду церкви Святого Петра. Это важное событие произошло 6 июля 1957 года, за несколько дней до нашего окончания школы».

Хантер Дэвис: «Ежегодный праздник церкви Святого Петра в Вултоне всегда был старомодным мероприятием, которое начиналось с избрания девственной «королевы Роз» и заканчивалось шествием через весь город к церковному парку, где разбивались палатки, и устанавливалась эстрада».

Филипп Норман: «Собирая вокруг себя толпы людей, процессия тянулась вверх по Чёрч-Роуд, к большой поляне, где должно было состояться празднество. Гуляние, намеченное на 6 июля 1957 года, имело особенно тщательно разработанную програм­му. Как обычно, в нем участвовали оркестр территориальной конницы и команда полицейских дрессированных собак. Как обычно, должна была состояться церемония чествования Королевы Роз».

В этот год впервые к участию в празднике были привлечены приходские подростки. Джон Леннон был пригла­шен вместе со своей группой «Кворримен», принять участие в процессии, а затем выступить на празднике».

Хантер Дэвис: «Пастор попросил Джона и его группу поучаствовать в праздничном шествии и после этого выступить на большом лугу. У Джона было здесь полно знакомых, и, желая показать им свою группу, он принял приглашение. (По настоянию Джона «Кворримен» стали членами молодежного клуба при церкви Святого Петра, поэтому теперь их пригла­шали играть на танцах, которые регулярно устраивал этот клуб)».

Колин Хэнтон: «Я помню, каким прорывом для нас было выступление в поселке Вултон. «Садовый» праздник был весьма важным событием, и мы были взволнованы тем, что нас туда пригласили. Подумать только, выступление на летней сцене! Группа «Кворримен» об этом давно мечтала, мы просто рвались сыграть для зрителей».

Хантер Дэвис: «Пол хорошо помнит этот субботний летний день, когда его школьный приятель Айвен Вон сказал, что хочет сходить в приходскую церковь Святого Петра в районе Вултона, пови­даться с ребятами из группы, в которой он иногда выступает, хотя в тот день играть с ними не собирался».

Пол: «Айвен Вон, мой друг, родился в один день со мной (он был отличным парнем, но, к сожалению, заболел болезнью Паркинсона и умер). Кроме того, Айвен дружил с Джоном. Однажды Айвен сказал мне: «В субботу в Вултоне будет праздник (он жил рядом с Джоном в Вултоне). Хочешь пойти?». А я ответил: «Пожалуй, я вроде свободен». Это случилось 6 июля 1957 года. В то время нам было пятнадцать лет. Я был, как обычно, в своем белом блейзере и черных дудоч­ках. Правда, во время обеденного перерыва в школе я сузил их еще сильнее. Они меня так обтягивали, что все просто обмирали».

Род Дэвис: «Я не помню, чтобы я [ранее] встречался с Полом. Хотя я помню Айвена. Я очень хорошо знал Айвена. И если Пол и Айвен были друзьями тогда я, наверняка, встречался с ними».

Филипп Норман: «Был теплый и солнечный полдень. Ливерпуль с его пароходными трубами и копотью как будто отдалился от предместья, украшенного выцветшими флагами, и от маленькой кирпичной церкви на холме, золотые стрелки часов на башне которой, казалось, показывают вечное лето.

Этот день начался для Джона Леннона с неприят­ностей. Утром, спускаясь по лестнице, он был застигнут Мими в одеянии настоящего «тедди-боя». Его взъерошенные волосы, цветастая рубашка и брюки-дудочки показались Мими отвер­жением всех ее чувств и забот, ее самопожертвования. После ожесточенной ссоры Джон выскочил из дома и направился к Питу Шоттону. По дороге он подвыпил. Парад, киоски, Коро­лева Роз, молитва преподобного Мориса Прайс-Джонса – все это доходило до сознания Джона сквозь газообразный туман запретного светлого эля».

Хантер Дэвис: «Концерт, как обычно, открыла труппа фольклорного танца и хор трубачей Чеширской гвардии».

Филипп Норман: «Рано утром «Каменотесы» взобрались на весе­ло размалеванный фургон торговца углем, который должен был провезти их по улицам Вултона. Было решено, что их фургон будет замыкать шествие во избежание смешения ритмов их группы и оркестра кавалерии. На повозках, позаимствованных у других местных лавочников, разместились бойскауты и скауты рангом пониже. На моторизованном троне, одетая в белые кружева и розовый бархат, сидела тринадцатилетняя Королева Роз, окруженная миниатюрными придворными и солдатами. Как и ожидалось, участие в празднестве «Кворримена» вы­звало большой наплыв подростков в Вултон».

thebeatleschronology.com: «14:00. Группа «Кворримен» выступает без микрофонов, находясь в открытом кузове грузовика во время шествия от Чёрч-Роуд по Аллертон-Роуд до Кингс-Драйв, далее по Хант-Кросс-Авеню и обратно к церкви Святого Петра».

Из дневника Рода Дэвиса: «Я ходил на все праздники в поселке Вултон с самого раннего детства. И все они, кажется, слились воедино в моей памяти. Но то был великий день. И погода была прекрасная. Садовый праздник Святого Петра с коронацией королевы роз. Я ее не знаю, но нам знакома уходящая королева, Сьюзен Диксон, которая живет через дорогу от Микки Райса на Мэнор-Вэй.

Мы практикуемся в гараже ее папы, и время от времени Сьюзен приходит нас полслушать. Как я уже говорил, несколько недель назад «Кворримен» попросили принять участие в параде, который проходит вокруг этого поселка перед началом самого праздника.

Сперва нас возили в кузове открытого грузовика по всему этому району. В этом году маршрут был до Кингс-Драйв, вдоль Хантс Кросс-Авеню и обратно к поселку через Мэнор-Роуд. К счастью для нас, дождь так и не пошел, и мы не промокли.

Мама с папой стояли возле нашего дома на Кингс-Драйв, когда мы проезжали мимо, и видели, как папа сделал несколько фотоснимков своей новой «Лейкой». Мы все помахали рукой! Розмэри была на грузовой платформе вместе с Брауниз, с Вив (сестрой Джеффа) и Джеки (сестрой Джона). Мой брат Берни был со скаутами.

«Кворримен» находились в задней части грузовика, за рулем которого сидел наш друг Чадда Чедвик. Было нелегко играть в грузовике, хотя мы были последними в процессии. Без микрофона у Джона трудно было себя расслышать на фоне взрывного оркестра чеширской добровольческой части и оркестра скаутов».

Филипп Норман: «Проходившая мимо церкви проселочная дорога приводила к двум полянам, принадлежавшим приходу. Меньшая из двух, на возвышенности рядом с хижиной бойскаутов, была слишком неровной и на ней были расставлены палатки с закусками. На большой нижней поляне были установлены различные киос­ки и находились аттракционы. Позади площадки для катания почерневшая каменная стена обозначала границу с заброшенными каменоломнями. Постоянный патруль следил за тем, что­бы ни один ребенок не перелез через стену и не упал в глубо­кую, заросшую травой яму».

Род Дэвис: «Главным событием дня стали полицейские собаки. Нет, ничего криминального. Просто выставка полицейских собак была гвоздем программы. Демонстрация полицейских собак была по обыкновению скучной: прыжки сквозь обручи с огнем, и натравливание на полицейских, изображающих грабителей».

Пол: «Помню, как я пришел на праздник; там повсюду играли в кегли и бросали кольца – все как обычно, – а на помосте перед небольшой толпой слушателей играла группа. Первым делом я направился к сцене, потому что мы, подростки, увлекались музыкой. Выступление проходило на открытом воздухе, посреди боль­шого поля».

Колин Хэнтон: «Я встретил Пола днем, на празднике. Или точнее, он подошел к нашему помощнику, который отвечал там, на лужайке, за наши инструменты. А я разминался на своих барабанах. А еще несколько помощников играли на духовых инструментах. И подошел Пол. Потом я разговаривал с Джоном, еще с одним нашим общим другом».

thebeatleschronology.com: «16:15 и 17:45. Группа «Кворримен» выступает на церковной лужайке в составе: Джон (вокал, гитара), Пит Шоттон (стиральная доска), Эрик Гриффитс (гитара), Род Дэвис (банджо), Лен Гарри (ти-чест бас), Колин Хэнтон (барабаны)».

Род Дэвис: «А потом, днем, мы выступали на лужайке. Знаете, выступать там перед всеми своими друзьями, тетушками и другими родственниками, быть в группе, играющей для них на сцене, в этом действительно было что-то особенное».

Джон: «Кворримен» играли на помосте, перед которым собралась целая толпа, потому что день был теплым и солнечным».

Род Дэвис: «Во второй половине дня мы играли на сцене церковной лужайки. Мы исполнили множество номеров, включая «Мэгги Мэй» (Maggie May), «Билл-железнодорожник» (Railroad Bill), «Ущелье Камберленд» (Cumberland Gap), и новую песню «Давай, пошли со мной» (Come go with me) [группы «Дел Викингз»], слова которой Джон так и не запомнил».

Лен Гарри: «Я пытался пробраться ближе к микрофону. Я люблю петь, но никогда не мог подобраться достаточно близко [к микрофону]».

Пол: «Впервые я увидел Джона на сельской ярмарке в Вултоне. Раньше я наблюдал за ним издалека, из автобуса. А когда он входил в автобус, я не осмеливался взглянуть на него, чтобы не нарваться на драку, ведь он выглядел гораздо старше. Так было до того, как мы познакомились. Я помню, когда мы впервые встретились в Вултоне, на деревенской ярмарке. Это был прекрасный летний день, и, прогуливаясь, я вдруг увидел его на сцене».

Род Дэвис: «Я заметил Айвена, который смотрел на нас с лужайки вместе со своим юным приятелем из Ливерпульского института, на котором был одет белый пиджак! Очень эффектно!».

Пол: «Я обратил свое внимание на парня в клетчатой рубашке, хладнокровного вида со светлыми вьющимися волосами. Он играл на одной из тех гитар, которые «никогда не треснут». Неважная гитара, но он очень хорошо играл и, помню, произвел на меня впечатление. Они неплохо играли. Это был Джонни Леннон.

Джон играл на гитаре — соло, как на банджо, с типичными для банджо аккордами; видно, ничего другого он не умел. Остальные вообще ничего не понимали, бренчали как по­пало, и все. Они исполняли такие вещи, как «Мэгги Мэй» (Magic May), слегка изме­нив слова. Джон сам их придумал, потому что не знал настоя­щих».

Аллан Уильямс: «Лайм-Стрит, главная улица Ливерпуля, наверное, одна из самых известных улиц мира, нежно хранимая в веках благодаря обессмертившим её непристойным и шумным словам песенки под названием «Мэгги Мэй», которую распевают моряки во всех портах земного шара: «Ах, милашку Мэгги Мэй, В «воронке» увёз злодей, И по Лайм-Стрит не гулять ей никогда! Не пойдёт моряк с тобой, И не трахнет китобой, – И на Лайм-Стрит ты не выйдешь никогда!».

Всего несколько лет назад по Лайм-Стрит прогуливались сотни таких Мэгги. Нельзя было пройти и пары сотен ярдов по мостовой между гостиницей «Адельфи» и отелем «Вашингтон», чтобы к вам не пристала одна из «жриц любви». Если же вы сворачивали на одну из узких боковых улочек, то непременно сталкивались с одной или несколькими «девочками», склоняющими своих клиентов к тому, что называлось «дрожью в коленках»: совокуплению стоя – далёкому от комфорта союзу охваченных похотью тел.

Отцы города вскоре устали от статистики роста числа венерических заболеваний, от того ужаса, который открыто выражался на лицах честных гостей метрополии. Порок настолько впитался в поры города, что между «Адельфи» и «Вашингтоном» в двух, по меньшей мере, барах весь женский персонал состоял из профессиональных шлюх. Лайм-Стрит потеряла своё очарование, когда компания по «очистке» города убрала девочек с улиц, и теперь это всего лишь призрак былого великолепия. Впрочем, это относится и к городу в целом».

Лен Гарри: «Знаете, первое время мы просто подражали другим людям. Копировали их. Я не помню, чтобы он [Джон] писал хорошие тексты песен. Да, он сочинял стихи и делал свои зарисовки, но никаких особых талантов не проявлял. У нас даже запаса слов не было. Где мы могли взять слова? Мы ведь только слушали радио в полночь, и это все. Ведь радиопрограмму сыграть нельзя, да? В общем, мы могли только быстро запоминать отдельные строчки песен».

Пол: «Еще помню, Джон тогда как-то коряво брал аккорды и пел песню, которая мне нравилась «Пойдем со мной» из репертуара «Дел Викингс». Я заметил, что он весьма изобретательно менял текст песни, вставляя туда бандитские словечки и отрывки из других песен. Джон совершенно не знал слов, потому что не имел своей пластинки, и придумывал слова сам. Впрочем, в те времена никто не знал никаких текстов, ни у кого не было пластинок. Мы слышали песню только по радио, но очень ее любили. Отсутствие текста он восполнял вставками из разных блюзов, и это восхищало меня, к тому же он хорошо пел. Там был припев, в котором повторялись слова: «Идем, милая, идем со мной, я люблю тебя, милая». Джон пел: «Идем, идем, идем в тюрьму». Помню, я был просто поражен: «О! Вот это парень! Вот это группа!».

Во время игры Джон внимательно наблюдал за слушателями: играя, он вертел головой по сторонам. Он сказал мне потом, что в тот день впервые попытался оценить и почувствовать аудиторию, и по реакции публики понять, как лучше стоять: например, боком к публике или лицом, дергать плечами или вообще не двигаться».

Филипп Норман: «На праздник пришла и Мими, выпить чашечку чая и посмотреть на карнавал».

Майк Кэдуолдер (двоюродный брат Джона): «Помню, как мы всей семьей ходили на празднике в церковь Святого Петра, в саду которой выступала его [Джона] группа «Кворримен».

Мими: «Я пришла туда и заказала чашку чая в палатке-буфете. Неожиданно среди обычного шума возникли какие-то непонятные звуки. Все устремились к другой лужайке. Я тоже пошла туда и там, на сцене, увидела их – Джона и этого Шоттона. Джон увидел меня, стоявшую с открытым ртом и тут же проехался по моему адресу. Он начал вставлять в песню, которую пел, слова про меня. «Мими идет сюда», – пел он, «Оо, Оо, Мими идет сюда по тропке».

Род Дэвис: «Там были тетя Джона, Мими, его мама, Джулия, и его сестры. Мими, казалось, была удивлена, увидев Джона на сцене (по-видимому, он не сказал ей об этом ранее), который начал петь в середине песни: «Мими не одобряет этот путь» (Mimi’s coming down the path)».

Джон: «В тот день Мими сказала мне, что я совсем докатился. Превратился в настоящего «тедди-боя». Мне показалось, что во время концерта я вызвал отвращение у всех, не только у Мими. Чуть ли не вчера я увидел свою фотографию, сделанную тогда в Уолтоне. И что ж? Вполне симпатичный молодой парень».

Род Дэвис: «Когда мы играли, около сцены собралось множество друзей. Джефф Райнд (Geoff Rhind) был со своей новой фотокамерой «Кодак», и он полагает, что сделал несколько отличных фотографий с нами».

Пит Шоттон: «Мы отыграли целых два отделения: одно – днем, на самодеятельной сцене посреди поля за церковью, второе, через несколько часов – на танцах под музыку кантри-энд-вестерн в здании церкви. После того, как мы перетащили свое оборудование (какое было) с «Поляны скаутов» на новое место – в пустой зал, к нам присоединился Айвен Вон и его полнощекий одноклассник с детским личиком. Айв полагал, что Джону будет небезынтересно встретиться с его приятелем, «знающем толк в гитаре», который был не только одним из самых заядлых поклонников Пресли и Литтл Ричарда в ливерпульской политехнической школе, но и умел настраивать свой инструмент».

Джон: «С Полом меня познакомил Айвен, наш общий друг, который жил по соседству, он привел Пола и сказал: «Вы с ним поладите». Похоже, Айвен знал, что Пол давно увлекается музыкой, и решил, что было бы неплохо иметь в группе такого парня. Поэтому однажды, когда мы играли в Вултоне, Айвен и привел Пола. Мы оба хорошо помним эту встречу. В этот день мы впервые играли «Би-Боп-А-Лула» (Be Вор A Lula) вживую на сцене. «Би-Боп-А-Лула» всегда была одной из моих самых любимых песен. Был праздник в церковном саду, и я выступал вместе с моим другом и другом Пола».

Айвен Вон: «Я знал, что это отличный парень. К Джону я всегда приводил только отличных парней».

Джон: «Этот день был днем, когда я встретил Пола и когда все закрутилось».

Пол: «Мы побродили вокруг, а потом вместе с Айвеном прошли за кулисы. Я зашел в церковный холл, чтобы познакомиться с ними. Группа как раз перебиралась в помещение, ей предстояло вечером играть на церковном празднике. Кое-кто из ребят пил пиво. Пожалуй, я был еще слишком мал, чтобы пить, но не отказался. Я старался выглядеть взрослым, таким, как шестнадцатилетние парни, которые уже пьют, но еще не бывают в пабах».

Джон Ллойд (школьный приятель Джона и Пола): «Пол был довольно спокойным и не очень общитель­ным, среднего роста и слегка полноватым (в то время Майкл называл брата толстяком, а себя «пудингом колледжа»). Пол был хорошо воспитан, я никогда не слышал, чтобы он ругался. Если кто-то в разговоре с ним повышал голос, Пол всегда оставался вежливым. Джон же был полной ему противоположностью: открытый и очень общительный. Он всегда высказывал вслух свои мысли, чего нельзя было сказать о Поле».

Пит Шоттон: «На первой встрече и Джон Леннон, и Пол Маккартни были поначалу не слишком любезны. Джон, как я уже понимал, относился к незнакомцам настороженно, а Пол, в свою очередь, вел себя сдержанно-вежливо. Но он отнюдь не был застенчив, и, в конце концов, неловкое молчание было нарушено, когда он взял в руки свою гитару и начал играть».

Пол: «Поболтал, похвастался немного, затем попросил гитару и, показав участ­никам группы, как ее следует настраивать, спел  им  пару  песен,  которые  знал.

Джон был уже навеселе, он стоял у меня за спиной, наваливаясь на плечо, и дышал перегаром. Все мы успели выпить. Я думал: «Черт, а это еще кто такой?». Но ему нравилось то, что я играл, – «Все вокруг ходит ходуном» (Whole Lotta Shakin’ Coin’ On) в до-мажоре, а еще я знал «Тутти-фрутти» (Tutti Frutti) и «Долговязую Салли» (Long Tall Sally). Потом я исполнил им «Би-Боп-А-Лула» – эту песенку они тоже знали с грехом пополам. Изобразил им кусочек из моего шоу «Литтл Ричард» – короче говоря, познакомил их со всем своим репертуаром».

Джон: «И мы встретились и поговорили после концерта».

Пол: «Потом я заиграл на гитаре, держа ее по-своему. Я сыграл ему [Джону] «Двадцатипролетный рок» (Twenty Flight Rock) вверх тормашками на врученной мне гитаре под правую руку, и ему понравилось, потому что я знал все слова. Они их не знали».

Род Дэвис: «Я считаю, что в тот день Пол вряд ли что мог сыграть на гитарах Джона и Эрика, так как обе они были настроены под банджо на правую руку, а Пол, как известно, левша. Позднее я спросил об этом Эрика и он признался, что Пол впечатлил их игрой на своей гитаре уже позднее, когда они были у него в гостях. Скорее всего, что так оно и было, но это разрушает красивую историю их первой встречи».

Эрик Гриффитс: «Пол сыграл «Двадцатипролетный рок» через несколько дней у себя дома, когда мы с Джоном пришли к нему в гости. Пол немного поиграл на пианино, потом исполнил «Двадцатипролетный рок» и вот тогда мы с Джоном первый раз услышали его».

Колин Хэнтон: «Эрик говорит, что он и Джон пошли домой к Полу через несколько дней, и наверняка была причина, чтобы Джон пошел домой к Полу. То есть, он же только что познакомился с Полом. Он бы не пошел домой к Полу через пару дней просто так. Наверняка была какая-то причина. Я бы предположил, что Пол все-таки сыграл тогда что-то, и это произвело впечатление на Джона».

Пит Шоттон: «На Джона все это сразу произвело впечатление. Кроме умения настраивать свой инструмент, Пол знал правильную аппликатуру всех банджовых аккордов, которым его научила мать, и многих других, о существовании которых «Каменотесы» и не подозревали. После отличного исполнения песни Эдди Кокрэна «Двадцатипролетный рок», которую мы считали для себя слишком трудной, Пол снискал себе еще больше расположения, а потом еще написал по памяти тексты нескольких любимых рок-н-роллов Джона».

Пол: «Кворримен» были потрясены тем, что я действительно знаю и умею петь эту песню. Я показал ему несколько аккордов, которых он не знал. Потом он сказал, что «Двадцатипролетный рок» – его любимая вещь. И я понял, что это настоящий знаток. Он только что выпил несколько банок пива. Ему было шестнадцать, а мне всего четырнадцать! Настоящий взрослый мужчина. Я научил его еще нескольким аккордам, которые знал. Вообще-то мне их показал друг Йен Джеймс. Все слова я знал, потому что мы с Йеном Джеймсом только что выучили их. Мы с ним прослушивали пластинки и записывали слова. Достать запись песни «Двадцатипролетный рок» было нелегко. Помню, нам пришлось заказывать ее и ждать несколько недель. Пластинки мы покупали либо в магазинчике у Карри, либо в «НЕМС». Часто мы заходили, просили разрешения прослушать пластинку, но потом не покупали ее. Продавцов это раздражало, но нам было все равно – мы успевали запомнить слова. Большой коллекции пластинок у меня никогда не было».

Джон: «Я увидел, что у него [у Пола] есть талант. Он сыграл на гитаре после концерта. Он исполнил «Двадцатипролетный рок» Эдди Кокрена».

Лен Гэрри: «Об историческом моменте, когда Джон впервые встретился с Полом Маккартни, у участников «Кворримен» почему-то остались разные воспоминания. Сам я помню только тот момент, когда юный Пол покорил всю компанию своим владением гитарой, сымпровизировав на тему песни Литтл Ричарда. А Род Дэвис, который играл на банджо, к своему глубокому сожалению, не видел великого события, поскольку отлучился по нужде».

Род Дэвис: «Величайший момент в истории рок-н-ролла, а я его пропустил. У меня не получилось пообщаться с его [Айвена] товарищем. После нашего дневного выступления, пока мы отдыхали с освежающими напитками в скаутском домике. Все мы, за исключением Лена Гарри, жили в десяти минутах ходьбы от места выступления, и вполне возможно, что во время обеда я уходил домой. Во всяком случае, я ничего не помню о той встрече Пола с «парнями из Кворри».

Лен Гарри: «Нет, я не помню, как Пол играл «Двадцатипролетный рок», но я помню, как он брал гитару и красовался. Наигрывал что-то понемножку. Он откидывал назад голову, когда играл. А еще он изображал Литтл Ричарда. Литтл Ричард, к тому времени уже выступал на сценах. Джон никогда не мог воспроизвести высокие звуки Литтл Ричарда. А Пол мог. Я подумал: «А что, может получиться».

Эрик Гриффитс: «Пол совсем неплохо играл. В то время он играл лучше любого из нас».

Лен Гарри: «Может быть, Пол Маккартни сыграл. Нет. Я серъезно. Мы же совсем не умели играть на гитарах и до сих пор толком не научились, на самом деле. Нет, толком не научились. Я бы не сказал, что это невозможно. Есть вероятность. Есть».

Эрик Гриффитс: «Я не верю, что Пол исполнил «Двадцатипролетный рок» на празднике в Вултоне».

Род Дэвис: «Нет, правда, я ничего об этом не помню. Это создает для меня серъезные затруднения (смеется). Но я ничего об этом не помню. Хотя вопрос о том, мог ли Пол тогда исполнить «Двадцатипролетный рок» интересует меня, потому что я сам гитарист, и мне странно, как это он, левша, мог исполнить на чужой гитаре «Двадцатипролетный рок». Это если предположить, что такое, все-таки, было, но в 97-м году, сорок лет спустя, мы все вспоминали эти дни и в программе «Ливерпуль Эко» процитировали Пола, который сказал: «Я играл «Двадцатипролетный рок» левой рукой на гитаре под правую руку». Но он же сказал: «Я играл «Двадцатипролетный рок». Он же не говорит, что «исполнял» все соло на гитаре. Он только брал аккорды. А в этом нет ничего особенного. Он гитарист-левша. А в мире гораздо больше обычных гитар. Так что, если левша хочет играть на обычной гитаре, он может довольно быстро научиться брать аккорды другой рукой. И я могу это сделать. Но, опять-таки, в мире не так уж много гитаристов левшей. А Пол сказал, как это было. Он играл «Двадцатипролетный рок» левой рукой. А потом мне один человек рассказывал, он был в группе, выступавшей с ними в Париже, что Джон, со временем, тоже научился играть на гитаре Пола. Он играл на гитаре Пола левой рукой. А Пол так и говорит о том, что он тогда сделал. И это кажется вполне вероятным, ведь он не перенастраивал чужую гитару и не смог сбегать домой за своей гитарой. И вот еще что. Пит Шоттон рассказывал, что по дороге домой с праздника, а они с Джоном жили почти рядом, они говорили об этом. Джон сказал ему: «Как думаешь, может позовем его в группу?». В общем, полной ясности не будет никогда. (иронично) Это одна из величайших тайн в жизни».

Род Дэвис: «После обеда мы перешли в церковный холл».

Йен Джеймс: «Я был в тот исторический день, когда Маккартни впервые встретился с Ленноном во время праздника церкви в Вултоне. Я был там вечером. Ранее в этот день Пол познакомился с Джоном. Он позвонил мне, и предложил вечером придти в церковь, так как они («Кворримен») собирались там сыграть. Я приехал туда, и был представлен Джону (Леннону). Мы все попрактиковались на инструментах, чтобы решить, кто что должен спеть. Принимать решение было легко. Пел тот, кто знал слова песни. Но, напрасно. Вошел викарий и сказал, что выступления не будет. Я не помню, почему. Остальные решили отправиться в местный кофе-бар, и сыграть там несколько номеров. Думаю, что его владелец был родственником или другом Джона. Но к этому времени мне было уже достаточно шоу-бизнеса, и я решил пойти домой».

Пол: «[Потом] Мы отправились на вечерний концерт, и он оказался неплох, хотя во время него чуть не вспыхнула драка. Мы услышали, что скоро явится банда из Гарстона. Я уже был не рад, что ввязался в это дело, ведь я пришел только за тем, чтобы провести время, а попал в лапы мафии. Но все обошлось, и я сел за пианино».

Джон: «И я посмотрел на него и сказал: «Хочешь вступить в группу?». И, по-моему, уже на другой день он сказал: «Да», насколько я помню. В общем, Пол привел Джорджа, а Джордж привел Ринго. Хотя, конечно, я давал согласие на их приход в группу. Но, единственный человек, которого я, действительно, выбрал своим партнером, чей талант я признавал, и с кем мне было легко, это Пол. Пол умел играть на гитаре, трубе и пианино. Это еще не значило, что у него талант, но его музыкальное образование было лучше моего. К тому времени, как мы познакомились, я умел играть только на губной гармошке и знал всего два гитарных аккорда. Я настраивал гитару, как банджо, и потому играл только на пяти струнах. Так вот, играя на сцене с группой, бренчал на пятиструнной гитаре, как на банджо, когда он вышел мне навстречу из толпы слушателей».

Пол: «Потом я ушел. Я чувствовал, что произвел на них впе­чатление, они поняли, что я за птица».

Род Дэвис: «После того, как Пол уехал, Джон с Питом поговорили о нем, но я не слышал, что они говорили, потому-что мы готовились к вечернему выступлению, которое состоялось в зале церкви Святого Петра, где они проводят свадьбы и танцы».

Пит Шоттон: «Ну, Пит, – спросил Джон, как только Пол ушел, – что ты о нем думаешь?». «Мне он понравился». «А как ты смотришь на то, чтобы принять его в группу?». «Я не против, – ответил я. – Если ты этого хочешь и он тоже захочет, то…». Во время той первой встречи я не обратил на Пола осо­бого внимания. Он показался мне очень тихим, но ведь так всегда бывает, когда человек впервые встречается с группой незнакомых парней. Я не ревновал к нему, во всяком случае, в тот первый раз. Он был настолько моложе! Я не видел в нем будущего соперника. Мы с Джоном были самыми близкими корешами. Я всегда дружил с ним. Только из-за того, что любил его».

Хантер Дэвис: «Джон вспоминает, что после встречи с Полом долго думал, прежде чем решиться действительно пригласить Пола в группу. Это было совершенно не похоже на  него – думать вместо того, чтобы немедленно принять решение».

Джон: «Наверное, от того, что я был раздосадован. И это замедлило мою обычную реакцию. «Двадцатипролетный рок» в исполнении Пола жутко на меня подействовал. Он явно умел играть на гитаре. Я сказал себе: а ведь он не хуже меня. До сих пор я был королем. А если я его возьму, что будет? Если брать его, – рассуждал я, – придется держать парнишку в узде. Но он был так хорош, что взять его стоило… Да еще и вы­литый Элвис! Мне он годился по всем статьям».

Хантер Дэвис: «Да, Маккартни был хорош, очень хорош по меркам праздника в саду приходской церкви в Вултоне, и Леннон ушел, чтобы обдумать этот вопрос. И он принял решение, которое оказалось правильным, хотя тогда, летом 1957 года, никто и представить себе не мог, насколько правильным и значительным оно ока­жется».

Пол: «Тогда я действительно думал,  что если у тебя есть  гитара, то можно будет попасть в группу.  Но я никогда не предполагал,  что сам буду играть в ансамбле».

Колин Хэнтон: «По-моему для нас это было, в основном, развлечением. Мы делали то, что и очень многие другие люди. Я помню его [Пола]. Я его очень хорошо помню. Не думаю, что можно было что-то предсказать. Обычно, для этого, нужен хрустальный магический шар. Не думаю, что кто-то мог предсказать, что произойдет с Джоном дальше. И, в общем, я не уверен, как сложилась бы судьба Джона, если бы рядом не возник Пол».

Питер Браун: «Можно выбирать друзей, но не семью, и они не выбирали друг друга, это просто произошло само по себе».

thebeatleschronology.com: «20:00. Группа «Кворримен» выступает в церковном зале в составе: Джон (вокал, гитара), Пит Шоттон (стиральная доска), Эрик Гриффитс (гитара), Род Дэвис (банджо), Лен Гарри (ти-чест бас), Колин Хэнтон (барабаны)».

Род Дэвис: «Оркестр Джорджа Эдвардса играл во время больших танцев, мы выступали в перерыве. Один мой друг, Боб Молинье (Bob Molyneux), который жил на другой от меня стороне Кингс-Драйв, принес с собой магнитофон «Грюндиг», и он полагает, что записал нас, сыгравших с дюжину номеров, включая песни «Проявляя стиль» (Putting on the Style) [Лонни Донегана] и «Малыш, давай поиграем дома» (Baby, Let’s Play House) [Элвиса Пресли]».

Линди Несс: «Мы жили по-соседству друг с другом, и я была одной из первых поклонниц «Битлз». Когда мне было 10 лет, я видела, как группа выступала в церкви Святого Петра в Вултоне, где Джон познакомился с Полом. Помню, что была под большим впечатлением, потому что никогда раньше не слышала такой музыки. Родители сетовали, что мальчики были пьяны, что, вероятно, так и было!

Наблюдая за тем, как Джон выступает с остальными, я не могла не подумать с гордостью: «Это мои соседи». Позднее я пошла посмотреть, как они выступают в «Пещере», и меня это не впечатлило. Джон не был таким представителем рабочего класса, как он это любил представлять (прим. – в 1962 году Линди Несс подружится с Джоном и остальными участниками группы)».

Ханс Готтрфридссон: «Существует пленка с записью выступления «Кворримен» в тот исторический день. Запись была сделана на магнитофон неким Бобом Молинье. Впоследствии эта пленка с двумя случайно записанными песнями всплыла в 1994 году и была куплена Полом Маккартни на аукционе за несколько десятков тысяч долларов. Тридцатисекундный отрывок песни «Проявляя стиль» с этой записи транслировался по радио, был записан любителями, и впоследствии получил хождение на нелицензионных изданиях».

Боб Молинье: «В 1994 году, разбирая барахло, копившееся годами, я обнаружил эту пленку, о которой и думать забыл, считая ее давно утерянной. Это был шок. И сейчас, через 37 лет, слушая ее, моя кожа становится гусиной. В 1957 году я купил магнитофон и частенько брал его с собой по разным случаям. Захватил я его и на вечерние танцы в церкви святого Петра. На танцах играли местные знакомые мальчишки, и я услышал, как они поют песню «Давай, пойдем со мной» (Come Go With Me), которая мне очень нравилась. Записать ее я не успел и записал две следующие – «Проявляя стиль» Лонни Донегана и «Малыш, давай поиграем дома» Элвиса Пресли. Запись не была качественной, и скоро все это вылетело из моей головы».

Род Дэвис: «Впервые я столкнулся с обсуждением даты первой встречи Джона и Пола в 1983 году. Тогда газета «Ливерпуль Эхо» вышла с заголовком: «Где сейчас «Кворримен» Джона?». Моя тетушка показала мне этот экземпляр и спросила: «Почему вы не хотите встретиться?» В результате, мы собрались на одном из мероприятий, посвященному «Битлз» в отеле «Адельфи» – я, Колин Хантон и Лен Гарри. Пит Шоттон в это время был в Штатах, как раз рекламировал свою только что вышедшую книгу. Мы разговорились и Колин вспомнил, что в церкви Святого Петра мы выступали дважды. Тут один парень, стоящий позади нас, вдруг вмешался и сказал, что выступление было только однажды, и было это 6 июля 1957 года, и добавил, что его зовут Марк Льюиссон и что он имеет все газетные вырезки. Мы даже вздохнули: «О, боже. Кто-то объясняет нам то, что мы знаем лучше, чем кто-либо другой!».

beatles.ru (февраль 2002 г.): «Историческую деревянную сцену, на которой играли «Кворримен» в день встречи Леннона и Маккартни, в 2002 году все-таки удалось спасти от грозившего ей уничтожения.

Еще весной 2001 года викарий церкви Святого Петра затеял капитальный ремонт зала, в котором расположен этот бесценный артефакт. Поскольку попытки продать сцену богатым заокеанским коллекционерам успехом не увенчались, она была фактически обречена на то, чтобы превратиться в дрова. Однако в начале февраля 2002 года, городскому совету Ливерпуля удалось достичь компромисса с церковными властями. Аккуратно разобранная сцена была передана специально созданной трастовой компании, которая взяла на себя обязательства по ее хранению вплоть до того момента, когда будет определено место постоянной экспозиции».

Майк Стори (глава городского совета): «Давно прошли те времена, когда совет закрывал глаза на наше наследие, позволял разрушать такие места, как клуб «Пещера». Мы больше не позволим подобному произойти снова. Мы твердо намерены сохранить наше уникальное культурное достояние для будущих поколений. Эта сцена является важной частью битловской легенды. В этом месте все и началось. Ливерпуль без «Битлз» был бы как Стратфорд без Шекспира».

Газета «Экзаминер» (2 августа 2014 г.): «Банджо, на котором играл Род Дэвис из Quarrymen в день встречи Джона Леннона и Пола Маккартни, выставлено на продажу.

Банджо «Windsor Whirle Victor Supremus» находится преимущественно в оригинальном состоянии. На этом музыкальном инструменте Дэвис играл во время всех ранних концертов группы, в том числе во время выступления 6 июля 1957 года, когда произошло знакомство Маккартни и Леннона. Аукцион состоится 23 ноября в лондонском отеле «Le Méridien». Ожидается, что стоимость лота достигнет £10-15 тыс».