31 октября 1956 г.
Хантер Дэвис: «Мэри была сделана мастэктомия – операция, не принесшая никакой пользы, поскольку раковая опухоль распространилась слишком далеко. Хирургическое вмешательство лишь ускорило то, что развивалось постепенно. Спустя несколько часов после начала операции Бэлла и Оливия Джонсон были извещены о том, что Мэри скончалась».
Филипп Норман: «31 октября 1956 года она умерла. С того момента, когда она впервые почувствовала острую боль, не прошло и месяца».
Пол: «В четырнадцать лет я пережил страшное испытание – смерть мамы. Позднее я узнал, что она умерла от рака. А в то время я не знал, что с ней случилось».
Джим Маккартни: «Я был убит. Не верил, не понимал, что произошло. Это было ужасно и для мальчишек. Особенно для Майкла, ведь ему сравнялось всего двенадцать, и он был очень близок с матерью. Не то чтобы они сломались, нет. Горе доходило до них постепенно».
Пол: «Смерть мамы сломила моего отца. Это было хуже всего – видеть папу плачущим. Прежде я никогда не видел, чтобы он плакал. Для семьи удар был ужасным. Когда вдруг понимаешь, что и родители способны плакать, взрослеешь очень быстро. Плакать позволено женщинам, малышам на детской площадке, даже тебе самому – все это объяснимо. Но, увидев, как плачет отец, понимаешь, что случилось что-то действительно страшное, и это потрясает твою веру во все. Однако я не позволял себе поддаваться унынию. Я выстоял. Тогда я научился прятаться в собственной раковине. Незачем было сидеть дома и рыдать – такое средство порекомендовали бы сейчас, но не в те времена».
Майкл Маккартни: «Я не могу отчетливо вспомнить тот день, когда нам все сказали. Помню только, что кто-то из нас, не помню кто, глупо сострил. Потом мы оба долго переживали».
Пол: «Пошутил я. Первое, что я сказал, было: «Что же мы будем делать без ее денег?».
Хантер Дэвис: «Но всю ночь они оба проревели в своих постелях. Много дней Пол молился, чтобы она вернулась».
Пол: «Дурацкие молитвы, знаете, такие: «Если она вернется к нам, я буду всегда очень-очень хорошим». Я подумал, какая глупость вся эта религия. Молишься, молишься, и все бесполезно, ничего не сбывается, – как раз тогда, когда больше всего в этом нуждаешься».
Хантер Дэвис: «Оба мальчика уехали из дома на время похорон и поселились у своей тетушки Джинни».
Филипп Норман: «Чтобы уберечь Пола и Майкла от горестного зрелища погребения и от вида своего совершенно опустошенного отца, их забрала к себе в Хайтон тетушка Джин».
Пол: «Я думаю, отец не хотел, чтобы мы видели, как он убивается. У тети Джинни было скучно. Да еще и спать приходилось в одной кровати».
Филипп Норман: «Мэри была похоронена согласно католическому обряду – это желание она выразила Джиму на своем смертном ложе.
Пол: «Мама хотела, чтобы мы говорили правильно, и сама старалась изъясняться на безукоризненно правильном литературном английском языке. Угрызения совести чаще всего мучают меня, когда я вспоминаю, как подтрунивал над ее произношением. Она выговаривала слово «ask» («спрашивать») с длинным «а». А я смеялся: «Не «спраааашивать», мама, а просто «спрашивать», – и она искренне огорчалась. Помню, когда она умерла, я долго ругал себя: «Болван, зачем ты так поступал? Почему смеялся над ней?». Кажется, я только сейчас начал избавляться от чувства вины».
Филипп Норман: «Миссис Джонсон и Оливия перебрались на Фортлин-Роуд, чтобы быть с Джимом и подготовить его к возвращению сыновей. Поначалу их усилия казались безнадежными. Джим постоянно твердил, что все, чего он хочет – это быть с Мэри».
Джим Маккартни: «Я очень тоскую по своей жене, ее смерть потрясла меня. Мне трудно было для себя решить, кем из родителей я должен стать, для своих сыновей».
Майкл Маккартни: «Ему надо было определиться – стать отцом или матерью двум мальчишкам-подросткам. К счастью, он выбрал роль обоих родителей, но это оказалось трудным решением для человека, привыкшего быть главой семьи».