9 октября 1951 г.
В этот день Джону Леннону исполнилось 11 лет.
(условная дата)
Боб Спитц: «Когда Дайкинс стал владельцем нескольких баров в Ливерпуле, Джулия смогла уйти с работы, чтобы весь день присматривать за их дочерьми Джулией-младшей и Джеки и за Ленноном, который часто навещал мать».
Синтия: «С одиннадцати лет Джон Леннон стал гостить у Дайкинсов и часто ночевал у них; тогда Джулия-младшая уступала ему свою кровать, а сама спала в комнате сестры».
Джулия Бэрд (сестра Джона): «После ухода Джона мать часто слушала песню какого-то старого крунера: «Мой сын, ты так замечателен в моих глазах» (My Son, to Me You Are So Wonderful)».
Альберт Голдмен: «Помимо дислексии, Джон страдал близорукостью и астигматизмом. То, что у мальчика плохое зрение, обнаружилось только в одиннадцать лет. Сам Джон позднее утверждал, что стал неважно видеть именно в тот период, когда расстались его родители. «Я все перенес на глаза, чтобы не видеть, что происходит». В действительности, все Ленноны отличались плохим зрением, как и длинным носом. Трудности Джона начались тогда, когда он отказался «обезобразить» себя очками. А без них он плохо видел. Мир представлялся ему мутным и расплывчатым. В кино он просил приятелей объяснять, что происходит на экране. Чтобы не заблудиться на улице, ему приходилось переходить от одного указателя к другому. Как-то раз, катаясь на велосипеде, он на полном ходу врезался в стоявший автомобиль и избежал серьезных травм только благодаря тому, что перелетел через машину, совершив настоящий акробатический прыжок. Отчетливо Джон видел только то, что находилось у него под носом. (Именно по этой причине он всегда слегка приподнимал голову, а вовсе не для того, чтобы выразить свое презрение к окружающим, как можно было подумать.) Тогда же у него появилась привычка обособляться от мира и заниматься самоанализом».
Джулия Бэрд (сестра Джона): «Он [Джон] очень любил физические упражнения с Джеки или со мной. Он становился спиной ко мне, а я вставала спиной к нему. И он делал то, что делал отец: он протаскивал меня между своими ногами так, чтобы я, перевернувшись, оказывалась на ногах. Когда он это делал, мама начинала кричать: «Не смей, не смей, тебе не хватит силы! Ты разобъешь ее голову оп пол!» Но он все равно это делал. Он старался и делал, и у него, все-таки, это получалось. Наши головы шли кругом и все такое».