9 октября 1946 г.
(условная дата)
Хантер Дэвис: «Уже через пять месяцев он [Джон] читал и писал».
Мими: «Директор школы мистер Эванс говорил мне, что этому мальчику палец в рот не клади. Он может все, но только если захочет. Ничего обязательного он делать не желает».
Филипп Норман: «Джон учился хорошо, он любил спорт, особенно бег и плавание, но был совершенным профаном в футболе. Оказалось, что у него слабое зрение. Именно поэтому, полагали учителя, его школьные сочинения выглядели так странно. Почти каждое слово выходило из-под его пера измененным. Вместо «крошка» у него получалось «хрюшка» и т.п. Он любил читать, писать, рисовать красками и цветными мелками».
Хантер Дэвис: «Мими любила его как сына. Была достаточно строгой, не баловала, но ни разу не ударила, ни разу не крикнула. Телесные наказания и брань она считала родительскими слабостями. Самое страшное наказание состояло в том, чтобы не замечать Джона».
Мими: «Он не выносил этого. «Мими, это же я, почему ты меня не замечаешь?» – приставал он».
Хантер Дэвис: «Если Джону хотелось побаловаться, к его услугам был дядя Джордж – слабое звено в воспитательной системе Мими».
Мими: «Я то и дело находила под подушкой Джорджа записочки от Джона: «Дорогой Джордж, пожалуйста, выкупай меня сегодня ты, а не Мими». Или: «Дорогой Джордж, возьми меня в «Вултон Пикчерз» (прим. – Woolton Pictures – название кинотеатра).
Хантер Дэвис: «По воскресеньям Мими следила, чтобы Джон посещал уроки закона божьего и пел в церковном хоре. Существовали, однако, и другие удовольствия, правда, меньшего масштаба. Такие, как – участие в большом пикнике, который местный детский дом Армии спасения устраивал каждое лето. Едва заслышав звуки оркестра Армии спасения, Джон начинал подпрыгивать и кричать: «Мими, скорей! Мы опоздаем!»
На первый взгляд жизнь с любящей, ласковой, но твердой Мими казалась вполне благополучной. Джулия время от времени появлялась в жизни Джона. Она появлялась неожиданно и затем так же неожиданно исчезала и не показывалась месяцами».
Мими: «Один или два раза Джон спрашивал меня о Джулии. Но я не хотела посвящать его в подробности. Как можно? Ведь он был счастлив. Неужто стоит ему знать, что его отец не слишком-то порядочный человек, а мать нашла себе другого? Джон был так счастлив, он все время пел».
Джулия Бэрд (двоюродная сестра Джона): «Один из моих старших двоюродных братьев как-то сказал, что в детстве «Джон был на редкость счастлив». Чепуха! Однажды Джон назвал себя «социальным и психологическим калекой», потому что он был оторван от своей матери и жил с Мими. Это были слова Джона. Когда я это услышала, то не могла сдержать слез. Семья! Где их умы? Они в облаках воображаемого мира».
Джон: «Мими объясняла, что мои родители разлюбили друг друга. Она ни разу не сказала прямо ничего плохого об отце или матери. Вскоре я забыл отца. Будто он умер. Но мои чувства к матери оставались неизменными. Я часто думал о ней, и до меня просто не доходило, что она живет всего лишь в пяти или десяти милях от меня. Однажды она появилась в доме с разбитым лицом, видимо, произошел какой-то несчастный случай. Я хорошо помню, что на ней было черное пальто. У меня не было сил смотреть на нее, и я вышел в сад. Я продолжал любить ее, но это меня не касалось. Быть может, это была обыкновенная трусость. Но я хотел заставить замолчать все свои чувства, все эмоции».
Хантер Дэвис: «Вероятнее всего, в тот раз она получила хорошую взбучку, поскольку, когда Дайкинс напивался, он становился буйным. Сестра вместо утешения осыпала ее градом упреков, и Джулия стрелой вылетела на улицу. Старшая кузина Джона Лейла Харви была в тот день дома. Она вспоминает, как смутилась, когда Мими в присутствии Джона обрушилась на Джулию со словами: «Ты недостойна быть матерью этого ребенка!»